Человек своей судьбы

Колючая проволока, пронзающая землю, была как зловещая сеть, готовая поймать каждого, кто не успеет пройти. Антуан, зная, что за ним идут другие, пробежал сквозь неё, не задумываясь о том, как она терзает его одежду и кожу. Острые проволоки цеплялись за шлем, царапали лицо, но он не чувствовал боли. В голове была только одна цель – прорваться через этот ад.

Вражеские огневые точки открыли шквальный огонь, и пули, словно сгустки свинца, сыпались вокруг, задевая землю, разрывая траву. Антуан пригнулся, продолжая двигаться вперёд. Взрыв за взрывом, всё более близкие, шлифуют пространство вокруг, но нужно было идти. На какой-то момент всё вокруг затмило яркое свечение от очередного взрыва. Время замедлилось.

Когда Антуан выбрался из-под огня, то заметил группу немецких солдат, выбегающих из траншеи, их силуэты мелькали на фоне разрушенных зданий. Руки замерли на автомате, но вдруг сердце подскочило от яростного крика впереди. Немцы выбегали в открытое пространство, и я открыл огонь – сначала несколько выстрелов подряд, а потом, когда пули начали попадать, сознание стало чётким, как лезвие ножа.

Через поля, усеянные пустыми гильзами, я добрался до первой траншеи. Сердце бешено колотилось. Я перешел на другую сторону, где стояли немцы. Мне нужно было взять в плен несколько вражеских солдат. Я почти не замечал их лиц, пока не вошёл в ярость – мир вокруг меня распался на части.

В это время, из вражеской позиции, раздался голос:

– Мы кадеты! Как нас допустили до артиллерийских позиций?

– Молчать! Слушать команду! – ответил немецкий командир артиллерийского полка. Его слова звучали как гром.

Радиостанция донесла координаты цели, но ошибся кто-то из артиллерийских кадетов. Одно неверное число – и всё изменилось.

– Выстрел!

Снаряд, изменивший ход войны, попал в позицию Петеновских войск и немецких сил, производя огонь по своим.

Снаряд взорвался рядом с Антуаном. Вспышка света ослепила его, а ударная волна отбросила на землю. Оглушающий гул смешался с его собственным дыханием, которое вдруг стало прерывистым и тяжёлым. Он чувствовал, как тело сковывает слабость, а где-то в боку медленно растекается тёплая влага.

Упавший Антуан, почувствовав, что этот миг может стать последним, с трудом поднял руку и раздвинул рукав офицерской шинели. Он сосредоточился на циферблате – 12:20. Время будто застыло вместе с ним, но сознание не угасало. Смерть была рядом, но что-то внутри не давало ему уйти. Он не знал, сколько сил у него осталось, но знал, что пока ещё жив.

– Время… Не успел… Жизнь… Нет… – прошептал Антуан, и сознание оборвалось, будто утонуло в темноте.

Но что-то внутри ещё тлело. Частичка жизни, крошечный огонёк, который не желал угаснуть. И в этот миг он понял – он ещё может что-то сделать.

– Я хочу начать с самого начала… вспомнить… с чего всё началось, – его голос отозвался в пустоте, и внезапно он оказался в длинном тоннеле. Впереди сиял яркий луч, пробивающий мрак, зовущий куда-то вперёд.

Антуан щёлкнул пальцем, словно пытаясь оживить воспоминания, но вместо этого мир вокруг сжался, и он очутился в тёмной комнате. Густая, вязкая темнота обволакивала его, как бездонная глубина, где даже звук мог утонуть, не оставив ни эха, ни следа.

В этой пустоте вдруг возник силуэт. Он вздрогнул, прищурился – перед ним стояла девушка.

– Что она здесь делает?.. – прошептал Антуан, не отрывая взгляда.

Дрожащая, она прижимала к себе тонкое покрывало, пытаясь согреться. Тонкие пальцы сжимали ткань, а в глазах отражался холод, который был не только в воздухе, но и внутри неё. На миг ему показалось, что он её знает… но откуда?

Антуан не задумываясь снял свой бушлат и накинул его ей на плечи. Она с нежным взглядом посмотрела на него.

Антуан, тут же уловил в её словах волнующий вопрос, что мучил его в душе.

– Ты всё ещё хочешь увидеться со мной? – произнесла она, её зелёные глаза сияли, но выражение лица было одновременно нежным и неуверенным. Холод снаружи не мог скрыть её тревоги, и её взгляд искал в нём поддержку, словно надеясь, что он даст ей уверенность укрываясь под бушлатом, который он положил ей на плечи.

Антуан почувствовал невероятную радость, будто бы судьба подарила ему этот момент. В её прекрасном синем платье и с таким нежным видом, как он её запомнил. Она была той самой мечтой, которая, казалось, исчезла в прошлом, но теперь вновь стояла перед ним. Нежный взгляд Джулии, дал Антуану понять всё.

– Ты правда здесь… Это ты, Джулия! – воскликнул он, как если бы не верил своим глазам, пытаясь осознать, что происходит.

Её слова эхом отдались болью в его сердце.

– Я.. я хоть всегда воспринимала тебя как друга, Антуан. Ты был для меня тем, кому я могла доверять. Я любила тебя… но я не могла… сказать…– её голос стал тихим, словно она сама не понимала, как всё произошло.

Антуан замолчал, пытаясь переварить слова, но Джулия уже продолжала, и каждое её новое слово только сильнее сбивало его с толку.

– Но ты ведь любил Риту… Рыжеволосую, помнишь? – Она подняла взгляд, и её зелёные глаза с тёплым ореховым оттенком встретились с его, словно пытаясь понять, что он ответит.

Антуан почувствовал, как всё внутри него сжалось. Он вспомнил Риту, её хитрый взгляд, который казался ему тогда невинными. Теперь у него был шанс доказать Джулии, что она ошибалась. Он был так близко тогда, но так далеко… упавшим из-за нелепого камешка…

– Джулия… – Антуан был потрясён. – Я никогда не любил Риту. Это она сделала так, чтобы ты подумала, что я влюблён в неё. Она манипулировала тобой… Ты должна была это знать! Вспомни, как она общалась с Райаном!

Джулия застыла, её лицо стало бледным от шока. Её глаза широко раскрылись, она не могла поверить в услышанное.

– Что…? – прошептала она, не в силах поверить в его слова. – Но… как она могла? Я.. я не думала…

Антуан, чувствуя, как напряжение растёт в воздухе, продолжил:

– Я ошибался, Джулия. Я всегда ошибался, и теперь понимаю, как всё могло быть по-другому. Почему я не прислушался к тебе… Почему я не боролся за нас!

Джулия не могла больше сдерживать слёзы, но она всё равно стояла, не отводя взгляда от Антуана. Она не знала, что чувствовать – облегчение или боль. Она почувствовала, как его слова, тяжёлые и откровенные, разрушили её мир.

– Ты не мог знать, что я чувствую… – тихо сказала она, её голос задрожал. – Ты не знал… Не знал, что я ждала. Я ждала твоего шага, а ты… ты остался в стороне. Мне казалось, ты всегда любил её, а я.... я просто… Увидела, как вы… и мне стало ясно.

Антуан почувствовал её растерянность, но он не мог отступить. Он знал, что сейчас или никогда.

– Джулия, я хочу быть с тобой. Я хочу, чтобы ты знала: я не любил Риту. Я любил тебя всё это время.

Её взгляд, полный боли и непонимания, вдруг стал мягче. Она подошла ближе и, как бы в поисках утешения, легонько коснулась его руки.

– Ты всё ещё хочешь быть со мной? – спросила она, её голос был таким тихим, что Антуан едва различал слова.

Антуан взглянул на неё, чувствуя, как тепло наполняет его сердце. Он наконец-то чувствовал, что всё может быть по-другому.

– Да. Я всегда хотел быть с тобой. Только с тобой.

Она улыбнулась, но тут её лицо вновь стало серьёзным, и она тихо произнесла:

– Ты идёшь по правильному пути, Антуан. Прошлое позади. Не жалей о нём. Строй будущее. Твоя цель – быть лучше, чем ты есть. Но помни, что эта цель не будет лёгкой. Страдания, боль… потеря – они всегда с нами. Но это цена за то, чтобы стать лучшим.

Антуан почувствовал, как её слова проникли в его душу. Они дали ему новую силу, новую цель.

– Ты права… Я буду бороться. Но я буду бороться за нас, за будущее. Я не хочу больше терять людей. Я хочу строить жизнь, а не разрушать её.

И тогда белый шум снова наполнил его сознание, но теперь он был не таким. Он уже не был просто звуком. Это был момент перерождения, момент принятия. Шум сливался с его мыслями, становясь чем-то метафорическим, символом начала нового пути.

Джулия взглянула на него, и её глаза наполнились светом.

– Монако, – нежно прошептала она.

В это мгновение её руки коснулись его щёк, и их губы встретились в долгожданном поцелуе. В этот момент шум стал ярким всплеском, как светлая молния, освещая всё вокруг.

Когда поцелуй закончился, реальность распалась, как треснувшее зеркало. Антуан ощутил, как резкий холод пронзил его тело, как тяжесть налегла на грудь. Он закашлялся, почувствовав во рту привкус крови, и только теперь он осознал, что лежит на сырой земле, прямо в треснувшем окопе, его тело сковано холодом и болью. Воронки, образовавшиеся от взрывов, сжимали пространство вокруг, а земля под ним была влажной и холодной, как сама смерть. Вдалеке продолжали греметь взрывы, рвущие воздух и землю, а свист пуль пронизывал тишину, обрывая всё живое. Где-то совсем рядом кто-то кричал его имя – и этот крик казался далеким, как эхо, но одновременно жутко близким, как дыхание самого ада.

– Леруа! Чёрт возьми, держись! Найдите его живым! – почти крикнул Клегг, его голос пробивался сквозь гул взрывов.

– Капрал Клегг! Он здесь, под балками! – ответил приглушённый голос.

Чьи-то руки с силой ухватили Антуана, вытягивая его из-под осыпавшихся деревянных балок и грязи. Свет фонаря прорезал мглу, озаряя окровавленное лицо, а голос звучал всё отчётливее, словно пробиваясь сквозь водную толщу реальности.

Но он не мог ответить, не в силах собраться, мир вокруг него то исчезал, то снова проявлялся, как пламя в затухающем фонаре. Боль от ранения на мгновение сделалась невыносимой, но затем уступила место странному спокойствию.

И вот – тяжесть пропала. Всё исчезло.

Он снова стоял посреди узкой улочки в Реймсе, освещённой вечерними фонарями. Голоса друзей звенели вокруг, мир был полон запахов – кофе, цветы, пряного ветра с Марны. Он видел себя, совсем юного, с чуть растрёпанными волосами, с радостью в глазах. Джулия смеялась рядом, её зелёные глаза сияли в свете фонарей.

– Я помню это…

Антуан осознал, что не просто переживает прошлое – он заново проживает этот момент. Каждый звук, каждое слово, даже ощущение прохладного воздуха на коже – всё было до мельчайших деталей таким же, как тогда.

Но он знал, что это не просто прошлое. Это его память, которая внезапно вспыхнула, словно заново переживаемый сон. Или, может быть, это сама реальность дала трещину, позволив ему скользнуть между мгновениями, застыв, где-то на грани между былым и настоящим, между жизнью и смертью.

Отрывок беззаботной юности

Франция, Жуи-ле-Реймс, 1926 год.

Летнее птичье многоголосье, тянущееся из-за окна, разбудило Антуана. Он проснулся, слегка сонный, но готовый к очередным школьным экзаменам. Свет наполнял комнату, а на его лице проступила лёгкая улыбка – кажется, лето вот-вот наступит, а с ним и долгожданные каникулы.

– Ах, как же достала эта учёба… Когда же всё это закончится? – вздохнул он, откидывая одеяло.

В дверь постучали, и вошла мама – слегка нервная, с растрёпанными волосами, с утренним беспокойством в глазах.

– Доброе утро, сынок! Давай, просыпайся, тебе пора в школу! Завтрак готов, на кухне ждёт.

Антуан зевнул и потянулся, мысленно готовясь к очередному дню, полному скучных занятий и бессмысленных тестов. Он встал с кровати и пошёл в ванную, но взгляд его упал на отражение в зеркале: молодое лицо, на котором только начинали появляться первые следы взросления. Он заметил щетину на своём лице и тихо проговорил:

– Мужчиной становлюсь… Невероятно.

Как бы ни казалось это по-мужски – быть с бородой, – ему это всё же не совсем подходило. Взяв отцовскую бритву, он начал брить себя. Несколько раз он неловко приложил лезвие к коже, случайно порезавшись, оставив на лице маленькую царапину.

– Опять Антуан соизволил себя поранить… – пробормотала его мама, проходя мимо. – Ну что это такое.