Пари на моё сердце

И тогда…

Его губы накрыли мои – властно, без права на отступление. Поцелуй был жгучим, как спирт на ране, и сладким, как запретный плод. Мир сузился до точки – до его вкуса, до гула в крови, до дрожи в коленях. Он не просто целовал – он забирал, заставляя забыть о любых доводах разума.

И самое страшное?

Я отвечала.

Когда он наконец отстранился, воздух ворвался в лёгкие с резким свистом, будто я всплыла из глубины океана, где пробыла слишком долго. Губы горели, пульсируя в такт бешеному ритму сердца.

– Видишь, – прошептал он хрипло, и в этом шёпоте звучала опасная уверенность победителя, – а ведь ты только что утверждала обратное.

Я промолчала, осознавая страшную правду: он был прав. И это пугало больше всего. Пугало, потому что где-то в глубине я знала: этот поцелуй был лишь началом чего-то, что я не смогу контролировать.

– Ты сладкая, – его губы скользнули по моей щеке к уху, а горячий шёпот обжёг кожу, оставляя невидимые следы. В его голосе звучало что-то хищное, первобытное, будто он уже чувствовал мою слабость, знал, что сопротивление бесполезно.

– Даша! – голос соседки прозвучал из дальнего конца коридора, заставив меня вздрогнуть. Мы должны были идти вместе, и теперь она явно разыскивала меня.

– Отпусти… – прошептала я, но мой голос потонул в громком стуке собственного сердца, которое, казалось, вырывалось наружу.

Он не только не отступил, но и прижался ещё ближе, приподнял за талию и опустил уже внутри той самой аудитории, из которой совсем недавно вышел, и закрыл дверь. Он сел на стол, и я оказалась зажата между его ног и рук, которые медленно в сладкой пытке скользили по моей спине. Его губы скользнули к моему уху, горячее дыхание обожгло шею, заставив мурашки побежать по спине. Пальцы впились в бёдра с такой силой, что завтра наверняка останутся синяки.

– Ты боишься, что нас увидят? – его голос звучал насмешливо. – Или того, что все узнают о твоём влечении?

– Меня ни к кому не влечёт, – ответила я, стараясь звучать уверенно, но даже мне слышалась фальшь в собственном голосе. – Особенно к тебе, Королёв.

– Да? – он усмехнулся, и эта усмешка разозлила меня. – Тогда подождём твоих друзей. Посмотрим, сможешь ли ты врать им так же убедительно.

Паника сжала горло ледяным обручем. Если нас увидят… Если кто-то узнает…

– Отпусти, пожалуйста…

– Ну раз «пожалуйста»… – он наклонился так близко, что его губы почти коснулись моих, а мятный запах его дыхания опьянял. – Поцелуй меня. Сама. Тогда я отпущу тебя прямо сейчас.

Его слова обожгли кожу. Я непроизвольно провела языком по губам, и его глаза потемнели, наполнившись чем-то диким, необузданным. Я слышала шаги, раздающиеся буквально в нескольких сантиметрах, сердце колотилось, как сумасшедшее. Я посмотрела в его глаза и поняла, что понимания с его стороны ждать не стоит.

Дрожащей рукой я коснулась его щеки, быстро чмокнув в уголок губ.

– Не так, милая, – он покачал головой, и в его взгляде вспыхнул вызов, который я не могла проигнорировать. – В губы.

Я замерла. В этот момент мне было плевать, увидят нас или нет. Плевать на всё, кроме того, как мои пальцы впивались в его рубашку, а тело само прижималось к нему в поисках опоры. Я постаралась успокоить бешено стучавшее сердце, собирая по крупицам хотя бы самообладание, о гордости уже и речи не идёт. Я сдалась на это мгновение, нежась в его руках, завтра я обязательно буду посыпать голову пеплом, но сегодня, сейчас я хочу прикоснуться к чему-то запретному.

– Поцелуй меня. – Я молчала, мои губы словно опалило жаром от его взгляда, и я непроизвольно облизала их.

Он так пристально следил за моими губами, прикрыл глаза, запрокинул голову и, пробормотав что-то, встал и одним резким движением прижал меня к стене. Холод камня проник через тонкую ткань блузки, резко контрастируя с жаром его тела. Я выгнулась, чувствуя, как его пальцы впиваются в мои бока, а дыхание становится сбивчивым, неровным.

– Нет… – выдохнула я, но голос дрожал, выдавая мою ложь.

– Нет? – Он приблизился ещё сильнее, так что я почувствовала каждую линию его тела. – Значит, хочешь, чтобы я сам это сделал?

– Я уже тебя поцеловала, так что… нет. – Я отвела взгляд, зная, что если посмотрю в эти тёмные глаза – проиграю.

«Не смотри на него. Не поддавайся». Умоляла себя, пока его пальцы скользили по щеке, спускаясь к шее, от чего дыхание сбивалось, и я не могла протолкнуть воздух в лёгкие.

– Точно?

Его губы остановились в миллиметре от моих, дразня, маня, обещая…

И тогда я сорвалась. Сама потянулась к нему, поймав его губы в поцелуе. Он ответил мгновенно – властно, глубоко, лишая последних остатков рассудка. Мир сузился до его рук на моей талии, его вкуса, его низкого стона, когда я вцепилась в его волосы…

Он первым оторвался, схватил меня за подбородок и заставил встретиться взглядом. Его палец медленно провёл по моей разгорячённой нижней губе, оставляя жгучий след.

– Дай свой телефон, – приказал он, и я, словно под гипнозом, вытащила его из кармана, разблокировала и передала ему. Его пальцы быстро пробежали по экрану, набирая номер. – Теперь у тебя есть мой номер, мышонок.

Он отстранился и, не прощаясь, вышел, исчезая в полутьме коридора. Я осталась стоять у стены, касаясь губ дрожащими пальцами. Что это было? Почему я…

Быстро приведя себя в порядок, оказывается, волосы растрепались так, словно я здесь занималась непотребством, а юбка задралась до середины бедра, про блузку и говорить нечего, когда я привела себя в более приличный вид, вышла в коридор.

Шаги за спиной заставили меня вздрогнуть.

– Даш? Ты здесь? Мы тебя везде искали!

Я резко развернулась, пряча покрасневшее лицо и распухшие от поцелуев губы.

– Я иду!

Но когда я почти бежала по коридору, его вкус всё ещё оставался на моих губах – мятный, пьянящий, запретный.

И это было хуже всего. Потому что теперь я знала – это не конец. Это только начало.

Голос Крис пробивался ко мне сквозь плотный туман, будто кто-то специально приглушал его, убавляя громкость. Слова растворялись, не достигая сознания, легкие, как сухие листья в октябрьском вихре. Но внутри меня всё ещё пылало.

Он был здесь. Сейчас. Со мной.

Пальцы, недавно впивавшиеся в мои бедра, оставили невидимые ожоги. Губы пульсировали, напоминая о его прикосновении – грубом, влажном, бесцеремонном. О том, как он прижал меня к стене в полутемном коридоре общежития, как его дыхание с мятным привкусом смешалось с моим…

Резкий рывок за рукав вернул меня в реальность.

Я вздрогнула. Передо мной стояла Крис – её карие глаза сузились, брови сошлись на переносице, в уголках губ дрожала тень беспокойства.

– Ты какая-то отстраненная. Что случилось?

Я попыталась улыбнуться, но лицевые мышцы дернулись, и улыбка вышла кривой, неестественной, будто резиновая маска.

– Просто устала, – сказала я, опустив взгляд.

Крис знала меня слишком хорошо. Её пальцы впились в моё запястье, словно она чувствовала, как я падаю в бездну, и пыталась удержать.

– Не лги. Говори.

– Потом, ладно? – вырвав руку, я ускорила шаг, будто пыталась убежать от себя.

Но он был везде. В мыслях. В дыхании. В трепете под ребрами.

Как только дверь захлопнулась, я направилась в душ. Ледяная вода хлестала по коже, но вместо облегчения лишь мурашки побежали по телу. Смывай его. Смывай всё.

Но вода не могла его стереть – терпкий, пряный аромат, смесь осеннего леса и чего-то запретного. Не мог убрать вкус – мята, жвачка, что-то своё, как отпечаток пальцев. Не могла убрать память о его руках на талии – твердых, уверенных, как будто он знал, что я не вырвусь.

Даже когда кожа покрылась мурашками от холода, внутри продолжало жечь.

Глава 4

Я пыталась избавиться от мыслей о нём. Как будто хотела вырвать страницу, исписанную пустыми мечтами, и сжечь. Но мысли возвращались, как навязчивый припев, который не выбросить из головы.

Это было больше, чем помутнение. Это было полное поражение. Мой обычно острый ум отключался, когда он появлялся. Я застывала посреди коридора, если в толпе мелькала его чёрная кожаная куртка.

Дни превратились в сладкую пытку. Каждое утро начиналось с ожидания – увижу ли я его сегодня? Каждая лекция проходила в мучительном волнении и предвкушении момента, когда он появится за спиной и шепнет что-то дерзкое.

Мы не договаривались, но играли в странную игру: притворялись чужими. В коридорах, на глазах у преподавателей и студентов – холодные взгляды, полное равнодушие. Но стоило остаться наедине…

Я начала задерживаться после пар. Сначала на пять минут, потом на десять. Под предлогом забытых вещей в аудитории или чтобы дописать конспект. Подсознательно зная, что он придёт. И он приходил. Каждый раз. Как будто чувствовал.

Тогда начиналось безумие. Мы целовались как одержимые: в пустых аудиториях, на лестничных пролетах, в уголках библиотеки. Его губы выжигали все разумные мысли, а руки оставляли невидимые следы на коже.

Мы обменивались колкостями, но в этом была своя прелесть. Эти моменты делали меня живой. По-настоящему живой. Пусть это было безумием, пусть я знала, что это ненадолго – я была счастлива.

Он приглашал меня на свидание. Между поцелуями, укусами в шею, дерзкими прикосновениями.

– Врешь, – смеялся он, прижимая меня к стене.– Пойдём сегодня вечером… – Никогда, – отвечала я, целуя его. – Тогда завтра… – С тобой? Ни за что.

Я действительно лгала. В глубине души я уже знала: рано или поздно скажу «да». И это станет началом конца. Но пока я могла притворяться, будто контролирую ситуацию. Будто это просто игра. Будто он ничего для меня не значит.

Хотя с каждым днём врать себе становилось всё труднее.

Вечером, когда Крис ушла к одногруппнице «готовиться к курсовой», хотя я прекрасно знала, что их «подготовка» – это гигабайты мемов, пачки чипсов и сериалы до рассвета, я вышла на балкон.

Ночной воздух был резким, как лезвие, но вместо свежести лишь разжег тревогу, клубящуюся в груди.

Телефон в руках казался раскаленным. Я сжимала его так сильно, что экран казалось затрещал под пальцами.

«Написать ему? Нет. Это безумие. Опасность. Саморазрушение».

Но пальцы уже набирали номер сами, будто не подчинялись мне.

Гудки. Один. Два. Три…

«Сбрось. Пока не поздно».

Я резко нажала «отмена» и застонала, впиваясь ногтями в ладони.

«Боже, я совсем рехнулась…»

Но сердце колотилось так сильно, что в висках пульсировала кровь, заглушая все звуки. И в этот момент телефон ожил. Незнакомый номер. Голос в трубке прозвучал так близко, будто его губы касались моего уха, а горячее дыхание обжигало кожу:

– Ну что, передумала насчет свидания?

Я замерла, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.

– Я… Я не собиралась…

– Врешь, – он рассмеялся, и этот звук пробежал по позвоночнику, как электрический разряд. – Через десять минут буду у твоего общаги. Спускайся.

Сердце бешено колотилось, почти вырываясь из груди.

– Нет. Это… Это плохая идея.

– Самая плохая, – согласился он, и в голосе скользнула та же усмешка, что была тогда, в коридоре. – Поэтому ты и сделаешь это.

Он положил трубку, даже не дожидаясь ответа. Но он и не нуждался в нем. Я закусила губу до крови.

«Не надо. Не иди. Останься».

Но ноги уже несли меня к двери.

Он стоял в тени, под скупым светом уличного фонаря, затянутый в черную кожу, подчёркивающую идеальное тело. Его глаза блестели, как лезвие в темноте, – таящие в глубине погибель для моего сердца. Таким он был в тот день, когда мы столкнулись в университетской библиотеке.

– Я уже заждался, – он ухмыльнулся, когда я подошла.

Я скрестила руки, пытаясь казаться холодной, но предательская дрожь в коленях выдавала меня с головой.

– Я могла и не прийти.

– Но пришла.

Его пальцы скользнули по моей ладони, переплелись с моими. Шершавые, с мелкими шрамами – руки того, кто не боится ни боли, ни последствий.

– Пойдем.

– Куда? – я попыталась вырваться, но он лишь сжал крепче.

– Туда, где тебе не придется врать самой себе.

Он повернулся, и в его взгляде было то, от чего у меня перехватило дыхание.

«Он знает. Черт возьми, он знает, что я не смогу отказаться.»

Мы остановились возле мотоцикла – черного, брутального, с блестящим баком, будто вылизанного до зеркального блеска. Он выглядел так же дерзко, как его хозяин.

Рома вложил мне в руки шлем, его пальцы намеренно замедлились на моих.

– Садись.

– Я не сяду на эту громадину! – я фыркнула, положив шлем на сидение этого монстра. – Мне еще не хватало разбиться с тобой, Королёв.

Он лишь усмехнулся, натягивая шлем.

– Я вожу аккуратно. Со мной ты в безопасности.

«Врет. Наверняка врет.»

Но я всё равно не сопротивлялась, когда он надел на меня шлем.

Пальцы дрожали, когда я обхватила его за талию. Даже через толстую кожу куртки я чувствовала жар его тела – твердого, живого, настоящего.

– Держись крепче, – он бросил через плечо, и в следующий момент мы рванули.

Сначала было страшно. Очень. Ветер бил в лицо, сжимая легкие, а каждый поворот казался последним. Но с каждой минутой страх переплавлялся в эйфорию.

Скорость. Свобода. Ощущение, будто земля уходит из-под ног.

Я прижалась к его спине, чувствуя, как бьется его сердце – быстро, ровно, без страха.

«Какой же он… такой бесшабашный, такой живой…»

Мои пальцы впились в его куртку. Я не могла остановиться – мне хотелось чувствовать его ближе, крепче, реальнее.

– Ты меня отвлекаешь, – его голос прорвался сквозь вой ветра, но в нем не было раздражения. Только вызов.

Я покраснела, но не отпустила.

«К черту стыд.»

Мы мчались в ночи, и я больше не хотела, чтобы это заканчивалось.

Я не следила за дорогой. Мне было безразлично, куда мы мчимся – в ад или в рай. Всё моё существо сосредоточилось на его спине – тёплой, плотной, защищающей от ледяных когтей ветра. Кожаная куртка пахла дождём и чем-то неуловимо знакомым, и я прижалась к ней сильнее, как будто могла впитать это ощущение навсегда.

В этот момент я была свободна.

Без масок. Без бесконечного внутреннего диалога о том, что «так нельзя», «ты не такая», «это ошибка». Только скорость, вырывающая душу из груди. Только рёв мотора, заглушающий все мысли. Только его спина, поднимающаяся и опускающаяся в такт дыханию – живому, горячему, настоящему.

Мы остановились так резко, что я невольно вскрикнула – не от страха, а от досады, что это кончилось.

– Какой, однако, храбрый мышонок, – Королёв снял шлем, и его глаза блестели, как лезвие на солнце. Ветер растрепал его чёрные волосы, и он выглядел… диким. Опасным. Невероятным. – Тебе понравилось?

Я отвернулась, стараясь не выдавать дрожи в пальцах, и принялась возиться с ремнями шлема.

– Это было… интересно.

– Сомнительный комплимент, – он фыркнул, подошёл сзади, забрал шлем и ловко стянул резинку, удерживающую мои растрёпанные волосы. Пальцы скользнули по моей шее, и я едва сдержала вздох. – Так лучше.

Он отступил на шаг, оценивая результат, а потом… сунул мою резинку в карман своих джинсов. Будто это теперь его трофей. Будто я теперь его трофей.

– Королёв, а ты меня куда, собственно, привёз? – оглядевшись, я нахмурилась.

Мы стояли на пустыре – высоко, где-то на окраине города. Под ногами хрустела жухлая трава, а вдали мерцали огни, будто рассыпанные чьей-то небрежной рукой. Тишина. Только ветер да редкие шорохи в кустах.

Он облокотился на мотоцикл, скрестив руки.

– А ты как думаешь?

Я прищурилась.

– Неужели решил убить за то, что я тебя не оценила? – в голосе прозвучала насмешка, но внутри что-то ёкнуло.

Он наклонился вперёд, и в его глазах вспыхнул тот самый огонь – опасный, манящий.

– Ну конечно, – прошептал он, и его голос стал низким, зловещим. – У меня даже местечко есть неподалёку. Я там закапываю всех девушек с плохим вкусом.

Его тон был настолько театрально-зловещим, что я не сдержала смех.

– Ох, значит, я не единственная, у кого всё же есть мозги?

Рома рассмеялся в ответ – громко, искренне, так, что у него задрожали плечи. И в этот момент он казался… настоящим. Без масок. Без игры. Просто человек, который умеет радоваться.

– Дерзкий мышонок.

– Может, хватит меня так называть? – я скривилась, но мурашки, побежавшие по спине, выдали меня.

Прозвище вроде обидное, но он произносил его так, что в голосе звучала тёплая снисходительность.

– Мне нравится, – нахально заявил он и, не дав опомниться, схватил меня за руку. – Пойдём, кое-что покажу.

Я даже не подумала отказаться.

Если бы в этот момент я могла мыслить трезво, то наверняка дала бы себе пощёчину. Но мне было плевать, куда он меня ведёт. Главное – его пальцы, сцепленные с моими. Его шаг, уверенный и быстрый. Его присутствие, от которого кружилась голова.

Мы прошли метров пятьсот, приблизившись к обрыву. Среди зарослей обнаружилась узкая тропинка, ведущая вниз. Рома шёл впереди, придерживая мою руку, и вскоре мы оказались на широком выступе.

Вид захватил дух.

Город раскинулся внизу, как россыпь золотых огней, а над ним висело чёрное бархатное небо, усыпанное звёздами.

– Ну? – он наблюдал за моей реакцией, и в уголках его губ притаилась лукавая улыбка.

– Красиво, – признала я.

Пока я любовалась пейзажем, Королёв расстелил на земле плед, заранее подготовленный, как я заметила, разложил несколько подушек и даже достал контейнеры с едой. Но когда он поставил на край пледа бутылку вина, я не удержалась:

– Королёв, ты же не собираешься пить? – скрестила руки на груди. – Нам ещё возвращаться, а пьяным за руль – плохая идея.

– Не переживай, это для тебя.

– Спасибо, но я не пью.

Он лишь пожал плечами, отложил бутылку в сторону и достал сок.

– Как скажешь.

Ловким движением он наполнил два бокала и поднял один в мою сторону.

– Так и будешь стоять или присоединишься?

– А ты подготовился, – взяла бокал и села напротив него, стараясь не выдавать охватившее меня волнение.

Стекло было холодным, но в груди пылал огонь.

Его губы растянулись в ухмылке – той самой, от которой у меня перехватывало дыхание.

– Всё ради тебя, мышонок.

Мы молчали. Не знаю, о чём думал Рома, но я просто… тонула в этом моменте. В ночи, что обволакивала нас, словно тёплое одеяло. В его близости, от которой по коже бежали мурашки. В тишине, которая не была неловкой – она была нашей.

Если закрыть глаза, можно было представить, что так будет всегда.

Но я не настолько наивна.

Всё это – лишь миг, обман, красивая иллюзия. Завтра я обязательно займусь самобичеванием, вспоминая, как глупо поддалась эмоциям. Но сегодня… сегодня эта ночь принадлежит мне.

– Расскажи о себе, – негромко попросил Рома, когда молчание затянулось.

Голос его был низким, чуть хрипловатым, будто нарочно приглушённым, чтобы не спугнуть хрупкость момента. Я покрутила бокал в руках, наблюдая, как в соке играют блики луны – золотые, обманчивые, как и всё в этом вечере.

– Что именно ты хочешь услышать?

– Всё, что посчитаешь нужным.

– Я родом из маленького городка, где все знают друг друга в лицо и считают своим долгом сунуть нос в чужие дела. Из родственников – только мама. Отца года два как не стало, – он повернулся, заглядывая мне в глаза, явно намереваясь принести соболезнования, – не стоит.

– Остальные… – продолжила, чтобы стереть неловкий момент, – Как-то не сложилось. – Я сделала глоток, чувствуя, как кисло-сладкий вкус разливается по языку. – Приехала сюда, учусь… – замолчала, сжав колени. Рассказывать о себе – всё равно что раздеваться душой перед незнакомцем.

Он фыркнул.

– Информативно.

Его сарказм заставил меня скривиться.

– Давай с другой стороны. Чем любишь заниматься? – он откинулся на подушки, наблюдая за мной так пристально, будто пытался прочитать между строк.

– Читать. А ты?

– Мото гонки. Футбол – но для души, не для карьеры. – Он пожал плечами, и в его глазах мелькнуло что-то неуловимое. – В общем, всё как у всех. А кроме учёбы и книг?

Я покраснела, прежде чем ответить – даже сама не ожидала, что кому-то в этом признаюсь:

– Люблю… любовные романы.

Его брови поползли вверх.

– Серьёзно?

– Да. Хоть в книгах можно встретить настоящую любовь, – пробормотала я, глядя в сторону.

Рома рассмеялся, но не зло – скорее, с любопытством, будто я оказалась для него неожиданной загадкой.

Мы разговаривали ещё долго. Он рассказывал о мотоциклах – и в этот момент его глаза горели. В них был азарт, страсть, что-то настолько живое, что даже я невольно заразилась его эмоциями.

Его голос становился глубже, когда он говорил о скорости, жесты – резче, будто он снова чувствовал ветер в лицо, рёв мотора под собой.

Мы смеялись. Шутили. И с каждой минутой становились ближе – не только духовно, но и физически.

Я даже не заметила, как оказалась в полуметре от него, потом в тридцати сантиметрах… Потом его рука уже лежала на моей талии, пальцы слегка сжимали бок, будто проверяя, не исчезну ли я, если отпустит.

– Ты не понимаешь, это опасно! – воскликнула я, когда он рассказал о своём последнем безрассудном заезде. – Так рисковать жизнью…

– Да-да, продолжай, – прошептал он прямо в ухо, и его горячее дыхание заставило меня вздрогнуть.

Я даже не успела опомниться, как одна его рука обняла меня за талию, а другая скользнула по шее, убирая волосы с лица.

– Королёв, ты что задумал? – хотела звучать грозно, но голос отказывался слушаться, выдавая волнение.

– Ничего, – прошептал он – и поцеловал.

Губы его были жадными, настойчивыми, и я отвечала с тем же пылом, вцепляясь в его шею, запуская пальцы в волосы.

Не помню, как оказалась у него на коленях.

Отрезвили меня только его руки – грубые, уверенные, – которые уже расстёгивали ширинку моих джинсов.

Я резко отстранилась, хватая его за запястья.

– Что ты от меня хочешь?

Его глаза потемнели.

– Я хочу тебя себе. Всю.

– Если ты рассчитываешь, что я стану одной из твоих «постельных побед», то…

– Разве я так сказал? – он стиснул зубы. – Если бы я хотел просто трахнуть тебя, ты бы уже стонала подо мной.

Я нервно рассмеялась.

– Ты жалок. Самоуверенный самец, который думает, что все девушки в его распоряжении. Но это не так.– Голос мой дрожал, но я продолжила. – Не думай, что если у тебя смазливая морда и полные карманы отцовских денег, то каждая раздвинет ноги. Сам по себе ты ничего не стоишь.

Попыталась встать, но он резко дёрнул меня к себе, намотал волосы на руку и запрокинул мне голову. Его губы прижались к шее – кусая, лаская языком.

Я стиснула зубы, не позволяя стонам вырваться наружу.

– Если я жалок, – прошептал он, а его пальцы уже скользили под мои трусики, – то почему ты такая мокрая всего лишь от поцелуя в шею?

Эти слова обожгли.

Я дёрнулась, вырвалась и встала, торопливо поправляя одежду.

– Отвези меня обратно.

Он медленно поднялся, насмешливо оглядывая меня.

– Хорошо.

Глава 5

Дорога обратно оказалась совсем не такой приятной. Я сидела, вцепившись в его куртку, но между нами будто выросла невидимая стена. Мы больше не были теми, кто обнимался под звёздным небом, наслаждаясь каждым моментом. Теперь он казался чужим, далёким, словно я смотрела на него через толстое стекло.

Ветер, который прежде казался свободным и игривым, теперь бил в лицо, как наказание. Он словно напоминал мне о моей ошибке – поддаться эмоциям. Я была напряжена и расстроена, не понимая, что больше беспокоит: моя слабость или его наглость. Его слова, которые должны были отрезвить, только разожгли огонь внутри.

*Как романтично,* – зло усмехнулась я. *Первый раз в лучах рассвета. Только не с тем, для кого ты просто развлечение на одну ночь.*

Поддавшись соблазну, я бы лишилась не только невинности, но и самоуважения. На этом чёртовом пледе я представила, как он уйдёт, оставив меня одну. Придёт боль – та, что наступает после, когда понимаешь: тебя использовали.

Я не хотела быть той, кого легко забыть. Не хотела быть той, кого можно выбросить, как ненужную вещь. Но в тот момент я была слаба, и эта слабость пугала меня больше всего. Я не могла поверить, что увлеклась настолько, что забыла обо всём.

*Что ты наделала?* – прошептала я, глядя на дорогу впереди. *И что теперь делать?*

Погружённая в свои мысли, я не заметила, как мы оказались у общежития. Двигатель заглох, и наступила оглушающая тишина. Я сняла шлем и молча протянула его ему.

– Ты обиделась? – он поставил мотоцикл и сделал шаг ко мне так близко, что я почувствовала тепло его дыхания. Его голос звучал мягко, с лёгкой насмешкой.