Вларос: код Императора. Книга 1

Кио не понимал, почему только его оставили в живых, но первые дни, проведенные в колонии строгого режима, были посвящены счастливым воспоминаниям, тем дням, когда он учился рукопашному бою у братьев, когда слушал удивительные рассказы о других мирах из уст матери, и когда отец объяснял ему природу вещества нейпсил. Мальчик как раз являлся нейпсиликом – удачным экспериментом его отца-ученого, попавшего на Ксорос из-за подпольных исследований, суть которых заключалась во введении особой химической смеси в организм новорожденных, только-только родившихся младенцев. Однако в девяти случаях из десяти ребенок либо умирал в возрасте до полугода, либо выживал, но даже без врожденного нейпсила. Таких как Ридстоун, удачных экспериментов, было около сотни на Ксоросе, но дети в условиях бесконечной колонии обычно не доживали и до десяти, поэтому Кио стал единственным в своем роде. Вскоре он пришел к выводу, что только благодаря этому и остался в живых, ведь его способности были куда полезнее, чем у всех остальных нейпсиликов, способных лишь на мелкие пакости, таких как поджечь, заморозить или передвинуть что-нибудь.

Позже Кио узнал, что исследования его отца были частью масштабной имперской программы по изучению нейпсила. Подобные эксперименты проводились на десятках планет, но в строжайшей тайне. Отец восстал против системы не из-за морального неприятия опытов, а желая присвоить результаты.

Трижды мальчик сбегал из колонии, оставляя за собой кровавый след из патрулей, но его всегда возвращали. Время шло, и на тринадцатый день рождения в его одиночную камеру вошел высокий мужчина в гвардейской броне Лотос-4 без шлема. Его тусклые голубые глаза, странным образом циклически меняющие яркость и насыщенность цвета от зрачка до краев, создавая ощущение капельки воды, падающей в лужу, как-то насторожили мальчика. Такое Кио видел впервые.

Минуту гвардеец молча стоял в проходе, явно чего-то ожидая. Кио, набравшись храбрости, решился все-таки на четвертый свой побег и прыжком набросился на таинственного мужчину, являющегося преградой на пути к свободе, однако через мгновение мальчика отбросило назад с такой силой, что аж вмятина осталась на металлической стене. Парень, не теряя ни секунды, рывком поднялся на ноги и предпринял вторую попытку одолеть неизвестного противника, применив обманный маневр. Мужчина же продолжил неподвижно стоять на месте, с интересом наблюдая за действиями узника, и на этот раз не стал применять свои атакующие способности, а принял лишь оборонительную позицию, предвкушая что-нибудь новенькое.

Однако Ридстоун быстро оценил силы незваного гостя, поэтому вложил во вторую попытку всю свою ярость, накопившуюся за полгода заточения, а узкая его одиночная камера прекрасно подходила для сокрушающего коронного удара. Мальчик зигзагообразным движением молниеносно подкрался к противнику и в метре от него резко отскочил в левый бок, пробежался еще немного по стене и оттолкнулся от нее, оставив очередную вмятину в одиночной камере. Мужчина не успел даже среагировать, как его голову рывком дернуло вниз, она оказалась уже во власти мощных рук ребенка. В последний момент, заметив уголком правого глаза стремительно надвигающееся колено, гость выставил руку, приняв всю мощь сокрушительного удара, и в следующий миг его перчатка рассыпалась на мелкие окровавленные кусочки.

Переживая огромный всплеск адреналина, гвардеец вырвался из-под оков мертвой хватки, чудом не сломав шею, но вот шейная прослойка его хваленой брони отныне уже нуждалась в замене. Мужчина, к его великому счастью, выжил, отделавшись лишь открытым переломом лучевой кости и вывихом кисти. Недооценил он юнца, который с легкостью пробил и защитное энергополе Лотоса-4 и его собственный пассивный телекинетический барьер, давно уже так не рисковал собственной жизнью.

– Стой, Кио Ридстоун, – тяжело дыша, крикнул мужчина, силой мысли подняв мальчика, обезопасив себя. Через невыносимую боль телекинезом вправил кости и медлем-гелем остановил кровотечение и обеззаразил раны – Я майор Гвардии Гаусс, и я не желаю тебе вреда, – сделал паузу, ожидая каких-нибудь ответных слов, но ни один мускул на суровом лице парня так и не шевельнулся. Удивившись, мужчина продолжил, – у меня есть предложение. Я дарую тебе свободу, и ты покинешь эту скверную планету, но взамен прошу лишь одного – верной службы в Гвардии.

– А если я сбегу, когда покину эту помойку? – презрительно заявил Кио, все время предпринимавший безуспешные попытки вырваться из невидимых пут.

– Гвардия с гордостью несет свет Влароса, – не обратив внимания на выходку мальчика, Гаусс продолжил. – Мы боремся с враждебными цивилизациями, нарушающими стабильность во Вселенной, и после заключения с ними перемирия берем их под свою опеку. Однако на окраинах Империи все еще царит разруха и нищета, ее жители становятся озлобленными, эгоистичными, они теряют самообладание. Идут против идеалов, за которые сами же и боролись, они следуют пути отступничества, а когда недовольство перерастает в вооруженные восстания, то тупым армейцам ничего не остается, как их подавлять со всей своей жестокостью.

Гаусс пристально смотрел на мальчика:

– Но находятся и такие нарушители, которые не перестают нести свое разрушительное воздействие на общество, разлагая его моральные устои и разжигая очередные вооруженные восстания. Таких отступников ссылают на изолированные звездные системы, в итоге и появляются такие грязные миры как Ксороса. Однако даже на этой помойке родился такой удивительный человек как ты, Кио Ридстоун, который продолжает несмотря ни на что стремиться к лучшему. Сам того не осознавая, ты желаешь искоренить все то зло, что поселилось в этом кромешном аду. Так почему бы не нести свет Гвардии вместе со мной, озаряя им прогнившие цивилизации?

Видя отсутствие реакции, Гаусс произнес слова, задевшие душу мальчика:

– Твою семью не вернуть. Пожалуйста, прими мои соболезнования. Не солдаты виновны, расстрелявшие их, не правительство Ксороса, принявшее столь низкое решение, а неизвестные нам силы, ведущие войну изнутри. Ты думаешь, что твои родители боролись лишь за свободу? Отчасти да, но кто поднял восстание? И, по-твоему, кто виновен? Тот, который всего лишь защищался, или другой, который отправил бунтовщиков на пушечное мясо, тогда как сам, обогатившись, спешно покинул планету? Ты же умный мальчик, должен и наши мотивы понять.

Мужчина обратил внимание на сомнение в глазах Ридстоуна. Уговоры начинают действовать.