Корабликовые истории

Мария Рутницкая

Корабликовые истории

Предисловие. Пролог. История 1

ПРЕДИСЛОВИЕ

Восьмая книга серии «Сказкотерапия для взрослых» и не могла быть другой. Здесь сошлось все – и моя любовь к Санкт-Петербургу, и лето, и самый частый запрос от моих клиентов – как отстоять свои границы от излишне заботливых родственников. Которые, конечно, хотят как лучше. Которым, разумеется, со стороны виднее. Которые, естественно, плохого не посоветуют. А ты? А ты потом будешь разгребать последствия чужих решений.

Поэтому эта книга – в помощь тем, кто готов принимать собственные решения, нести за них ответственность, при этом оставаясь любящей дочерью, сыном, братом, сестрой, мамой или папой. Здесь же я хочу выразить искреннее восхищение тем, у кого это получается.

А теперь представьте летнее синее Питерское небо. Плеск воды за бортом кораблика. Красоту вокруг и приятный голос экскурсовода, который погружает нас в прошлое одного из самых красивых городов мира, гармонично переплетающееся с настоящим… Представили? Тогда – вперед, к тем самым историям и впечатлениям, что навсегда остаются в сердце.

ПРОЛОГ

– Вот как я в это влипла?! – бормотала я, пытаясь пролезть между двумя мерзкими кустами неизвестной породы, с которых на мою многострадальную спину сыпались капли воды.

Питерский туман, плавно переходящий в изморось, а потом в дождь, а потом обратно и так по кругу, упорно намекал, что ползанье между представителями местной флоры – не подходящее занятие для таких, как я.

– Господи, видела бы меня сейчас бабушка! – тихо постанывая себе под нос, я старалась не отстать от моего товарища по несчастью.

Вот кому все было нипочем. Бодро шуруя передо мной, он вот уж точно не переживал, что подумают о нем родственники. Это было понятно по полному равнодушию к окружающим неудобствам и моим стенаниям. А они, между прочим, были очень даже обоснованны – очередная противная ветка зацепила и сорвала с моей головы зеленую ажурную беретку, заставив потратить драгоценное время на ее отцепляние и напяливание обратно. Эта задержка вызвала недовольное шипение моего спутника. Я его, конечно, понимала, но и бросить подарок тети Марты, который она привезла мне из самого городу Парижу с какого-то модного показа, я тоже не могла. Она же меня регулярно пытается хоть как-то подтянуть по части моды и поэтому ношение своих подарков проверяет регулярно. А я? Ну, мне, в общем-то, не жалко, ношу. Мне все равно, а тетушке – приятно.

Занятая мыслями о собственном несоответствии последним модным тенденциям, я чуть не полетела кубарем через внезапно остановившегося и присевшего на корточки парня.

– Тсс! – прошептал он, резко дергая меня вниз и заставляя плюхнуться на то, что и так сегодня собрало кучу приключений.

Прислонясь спиной к очередному дереву, я даже не пыталась понять, с чем связана наша очередная остановка. Я была настолько дезориентирована происходящим, что в голове билась только одна мысль: «Как так вышло, что я, Элина Брониславовна Разницкая, вынуждена сидеть на мокрой траве где-то в центре Елагинского парка и слушать малоцензурные выражения, которыми оценивал обстановку практически незнакомый мне молодой человек?». Нет, своему спутнику я была очень благодарна, вы не думайте. Он, вроде как, мне помог, а может быть, даже спас. И Елагин остров я очень люблю и могу часами рассказывать о его красотах, памятниках и тайнах. Но все это не снимало основного вопроса:

– Как в моей тихой, интеллигентной и сугубо мирной жизни вообще могло произойти такое?

ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ, классическая. Хорошая девочка и хулиган

Когда у тебя есть два старших брата, папа – преподаватель университета, а мама – пианистка, трудно выкроить момент, чтобы побыть в тишине. У нас в доме всегда толклись какие-то люди – друзья братьев, папины коллеги и студенты, мамины ученики и представители творческих профессий, с которыми она обсуждала планы на будущие гастроли или концерты.

Меня все очень любили, но не всегда понимали.

– Что ты опять тут сидишь одна с книжкой? – ворчала мама, заходя очередной раз за вечер в комнату. – Иди послушай, как играет Борис Петрович.

А я терпеть не могла импровизации Бориса Петровича, когда он терзал наш несчастный рояль, называя это действо творческим поиском. Ему, видите ли, у нас очень хорошо думалось, а мне все время хотелось спросить: «А причем тут я?». Стоило мне отпинаться от музыкальной темы, как меня навещал папа:

– Дочь, – говорил он мне, сурово нахмурив брови, – ко мне пришли два моих аспиранта, и мы не можем прийти к общему знаменателю по поводу их идей. Ты нам нужна, как третейский судья.

И папеньку нисколько не волновало, что в ядерной физике я понимаю даже меньше, чем ничего. Я покорно шла в его кабинет и мужественно сидела на диване, выслушивая их бурные споры, кивая по очереди каждому, кто обращался ко мне с вопросом:

– Ведь так?

Самое интересное, что они потом приходили к какому-то решению и благодарили меня за помощь. Ну, им, конечно, было виднее.

А уж когда моим братишкам, Владику и Вовке, казалось, что мне стало скучно, то вообще можно было тушить свет. В общем, все детство тишина и покой мне только снились.

Наевшись общения дома, в школе я, преимущественно, молчала, пользуясь тем, что одноклассники не стремились меня развлечь или вовлечь в какое-то общественно-полезное дело. В университете тем более я была никому не интересна – на тусовки не стремилась, на вписки – не бегала, зато посещала все пары и сдавала все задания вовремя. В общем, вызывала скорее подозрение, чем желание заводить дружбу.

Как итог, закончив исторический факультет Санкт-Петербургского университета, я могла похвастаться красным дипломом, единственной подругой Леськой, такой же заучкой, как и я, с которой мы сошлись еще в школе на почве любви к чтению, и полным отсутствием личной жизни. Единственный парень, который решился пригласить меня в кино на втором курсе, не прошел проверку у моих братцев, после чего тихонечко слился, окинув меня напоследок жалостливым взглядом. Мне было обидно, но спорить с Вовкой, а тем более с Владом было бесполезно.

– Наша сестренка заслуживает лучшего, нежели эта бледная немочь, – было заявлено мне в ответ на мою жалкую попытку отстоять свое право на выбор.

Возможно, они были правы, но популярности в студенческой среде мне этот случай явно не добавил.

Так как на личном фронте у меня был полный штиль, оставалась карьера. Получив диплом бакалавра и поступив в магистратуру, я принялась за поиски подработки. Старалась действовать тихо, потому что хотелось найти что-то самой и почувствовать себя, наконец, взрослым и самостоятельным человеком. Но… Разве от моей семьи можно хоть что-то утаить? В последнюю субботу июня в родительской квартире был собран большой совет. Братья, которые к тому моменту уже жили отдельно, прискакали первыми. За ними степенно подтянулись бабушка и две мои тети, в сопровождении мужей и детей – моих двоюродных братьев и сестер. Все они были старше меня и, естественно, гораздо больше понимали в жизни. И не спорь, Эля! Не спорь! Я и не спорила, потому что давно на собственном опыте убедилась, что это абсолютно бесполезно. Лучше промолчать, а потом тихонечко сделать по-своему.

– Могу устроить ее в гимназию, – первой взяла слово бабушка, – у моей подруги там сын директор. Школа частная, дети отобранные и зарплата приличная.

– В школу она не пойдет, – твердо заявила мама, даже не дожидаясь моего ответа, – я всю жизнь с учениками мучаюсь и не хочу для своей девочки таких нервов.

– У меня на кафедре истфака друган работает, – вступил в беседу двоюродный брат Василий, сын тети Марты, – там, кажись, ассистента ищут.

– Студенты ее сожрут, – мрачно высказал свои опасения папенька, – она слишком тихая и красивая.

– Да, – поддержал отца Владислав, – не можем же мы каждый день морды бить разным особо ушлым придуркам.

– Но…, – попыталась я вставить слово, чтобы напомнить, что я, вообще-то, уже взрослая и среди этих самых студентов уже четыре года как-то умудрялась выживать.

На лицах моих любимых родственников нарисовалось одинаковое выражение умиленного удивления, как будто мне год, и я сказала свое первое слово.

– Эличка, детка, – тетя Марта ласково погладила меня по руке, – не спорь со взрослыми. Мы же лучше жизнь знаем.

Вот! Та самая извечная фраза. Поэтому, махнув про себя рукой, я решила просто молча послушать. А вдруг какая-то идея мне правда зайдет? Гимназия, конечно, вариант. Да и кафедра – тоже, но как-то не лежала у меня душа к преподаванию. Поэтому просто ждем, ведь мозговой штурм по поводу моей тяжкой непристроенной судьбинушки еще только начался.

– Слушайте, а зачем ей вообще работать? – взяла слово тетя Агата. – Давайте я ее с сыном своей подруги познакомлю? Костенька – отличный мальчик! В Газпроме работает. У него в Лахта-центре уже свой кабинет есть.

Блин, а вот этого мне точно не надо. Я открыла рот, чтобы высказать свое возмущение, но, к счастью, тут мои братики выступили единым фронтом:

– Нет. Элька сказала, что хочет работать. Значит, она будет работать. А всякие там Костики подождут.

Спасибо, мои родные! Я чуть слезу не пустила от умиления, глядя на суровые физиономии моих защитников.

– А я, кажется, знаю, что тебе подойдет, – раздался тихий голос моей любимой двоюродной сестренки Таты.

Татка старше меня на десять лет, но всегда понимала меня лучше всех моих родственников, поэтому я сейчас глядела на нее с нескрываемой надеждой.

– Мне вчера Сережка рассказывал про своего друга. Он владеет туристическим агентством.

Сережа, муж Таты, сегодня работал и не мог присутствовать на семейной сходке.

– Так вот, – продолжала сестренка, – тот жаловался, что на экскурсионных корабликах не хватает экскурсоводов. Мне кажется, Эле это отлично подойдет. А когда сезон навигации закончится, можно и по городу экскурсии водить или в пригороды ездить.

Мое сердце сжалось от восторженного предвкушения – кажется, вот оно! Именно то, что мне сейчас нужно! Теперь необходимо убедить в этом родных. А они, между тем, ударились в бурную полемику, перебивая друг друга и полностью забыв о приверженности к спокойному аристократизму, к которому вечно призывали меня. «За» и «Против» сыпались пулеметными очередями, а мне оставалось только ждать, пока каждый выскажется насчет моей дальнейшей судьбы.

В этот момент в комнату громко ворвался еще один важный член семьи. Странно, что он пропустил начало такого массового сборища – видимо, свил где-то уютное гнездо и дрых, пока поднявшийся шум не разбудил и не заставил действовать. Цокая когтями по паркету и возбужденно повизгивая, попеременно прижимая и расправляя большущие уши, на семейный совет прискакал Фенька – мелкий шкодливый лис-фенек.

Он появился у нас два года назад в качестве подарка мамочке от благодарного ученика, занявшего под ее руководством первое место на каком-то крутом конкурсе пианистов. Не сказать, что моя дорогая Лидия Вальдемаровна была в восторге, но печальный взгляд и поникшие уши сыграли свою роль – Фенистокл был принят в семью. И вот сейчас жаждал воспользоваться своим правом – поучаствовать в сборище родственников.

Запрыгнув на колени активно жестикулирующего папеньки, лис издал жалобный скулеж, моментально приковывая к себе всеобщее внимание. Предмет спора был моментально забыт. Со всех сторон послышалось умиленное сюсюканье, а Татка, пользуясь моментом, подмигнула и кивнула на свой телефон, быстро извлеченный из маленькой изящной сумочки, стоявшей рядом с ее стулом.

Быстро кивнув в ответ, я осторожными перебежками двинулась к выходу из комнаты. Уфф! Получилось. Наплевав на все наставления о том, как должна двигаться леди, я бегом бросилась на кухню, где на подоконнике лежал мой гаджет – я до прихода гостей как раз сайты с вакансиями шерстила. Отлично! На экране светилось сообщение с номером телефона того самого Сережиного друга. Быстро, пока мою самодеятельность не спалили, нажала на дозвон.

К счастью, буквально через два гудка на той стороне трубку взяли и приятный мужской голос произнес:

– Алло, я вас слушаю.

Быстро введя собеседника в курс дела – кто я и откуда у меня его номер, я удостоилась радостного:

– Отлично! Эля, Вы просто меня спасаете! Можете сегодня подъехать ко мне в офис и подписать договор, чтобы завтра уже начать работать?

Ответить что-то другое, кроме «Да», я, естественно, не могла. И уже через две минуты, оглядываясь, как шпион, находящийся на грани провала, тихонько выскользнула на лестничную площадку.

Конечно, по моему возвращению меня ожидал серьезный разговор. До скандала мои родственники никогда не опускались, но это не мешало им давить на меня, разумеется, исключительно из лучших побуждений. Однако, в этот раз я была не намерена отступать и твердо держала оборону, заставив родных, пусть с неохотой и ворчанием, но смириться с моим решением. Татка удостоилась суровых взглядов и недовольно поджатых губ, но мужественно вытерпела проявление всеобщего неудовольствия, шепнув мне напоследок: «Молодец!».

И вот – мой первый рабочий день. Стоя перед зеркалом в прихожей, я внимательно рассматривала свое отражение – худенькая непримечательная фигурка, облаченная в классические серые брюки и летящую бежевую шелковую блузку. Слегка вьющиеся светло-русые волосы собраны в мягкий пучок, из которого уже выбились несколько прядей. Во влажном питерском климате моя прическа вела себя абсолютно своевольно. Серые глаза мечтательно глядят куда-то внутрь себя. Такое выражение лица папа называл «Взгляд незнакомки», намекая на картину Крамского, а братья – «Ушла в астрал, вернусь не скоро». Ну что тут поделать, если мои мысли мне гораздо интереснее, чем внешняя суета?

Погода сегодня радует робким солнцем и, скорее всего, желающих прокатиться по рекам и каналам Северной столицы будет много. А значит, мне надо спешить.

Мое сегодняшнее рабочее место представляет собой достаточно большой корабль – с посадочными местами как на открытой палубе, так и в закрытой части на случай погодных сюрпризов, на которые так щедр Питер. Капитан – приятный мужчина лет тридцати. Зная, что я новенькая, проводит быструю экскурсию по судну, успевая до появления первых пассажиров. Дает несколько советов на случай внештатных ситуаций, типа пьяного дебоша или откровенного хамства. Очень надеюсь, что все это останется только на уровне теории.

Когда появляются туристы, чувствую, как в груди начинает раскручиваться спираль волнения. Людей много, и это добавляет градус напряжения. С ума сойти, все места на свежем воздухе заполнены! Так, Эля, а вот сейчас время собраться и показать, что твои родственники были абсолютно не правы, считая тебя беспомощной хрустальной вазой. Дрожащей рукой включаю микрофон. Все. Поехали.

– Уважаемые друзья, начинаем нашу экскурсию по рекам и каналам Санкт-Петербурга. Меня зовут Элина, и на ближайший час я – ваш гид.

По прошествии первой недели я вошла в работу полностью, благо пока у меня был пока всего один маршрут, начинавшийся на Мойке около Строгановского дворца. Текст был отработан и, с удовольствием рассказывая о проплывающих мимо красотах любимого города, я могла уже отслеживать и окружающую обстановку, не относящуюся к историческим памятникам и архитектурным шедеврам. И это оказалось особым удовольствием – наблюдать за пассажирами нашего кораблика.

Мне нравилось выбирать кого-нибудь из туристов и придумывать ему собственную историю. Кто он такой? Что из себя представляет? Как он попал именно в эту группу? Что с ним будет потом, после окончания экскурсии? Вот, например, тот мужчина среднего возраста, сидящий во втором ряду прямо у самого бортика… Одет аккуратно, но скромно. Лицо умное и заинтересованное. Один. Скорее всего, приехал в командировку и в свободное время решил посмотреть красоты Питера.

Или вон та бабулька в кокетливой шляпке, в сопровождении таких же пожилых подружек. Эти явно местные, вон как ругают какую-то Светку, постоянно мусорившую около парадного. Скорее всего, решили устроить себе девичник, пока дети не нагрузили их внуками.

А иногда истории разворачивались столь ярко, что мне даже не приходилось ничего додумывать. Именно так было в предыдущем рейсе.

…– Зинка, давай садись сюда!

– Нет, рядом с Петечкой я сяду! Ведь правда, Петечка?

– Да дался вам этот Петька! Девчонки, айда к нам!

Шумная ватага молодых людей, явно вырвавшихся на каникулы студентов, рассаживалась на двух последних рядах кресел. Я, коротая время до отплытия, грустно улыбалась, вспоминая себя. Вот почему я никогда не участвовала в таких мероприятиях? Ведь и сейчас, наверное, мои бывшие и будущие однокурсники где-то также радостно проводят время. Но моя дурацкая стеснительность и нелюбовь к шумным компаниям, как всегда, оказывались сильнее, и я выбирала музей или книгу. А может, стоит попробовать?

Однако тут мы начали движение, и мысли о себе пришлось отложить на свободное от работы время.

Заинтересовавшая меня компания сначала притихла, слушая мой неторопливый рассказ, но постепенно свои комментарии и мнения стали становиться громче, а желание сделать красивое селфи – гораздо более актуальным, чем бормотание какой-то там серой мышки. Я не обижалась на подобных пассажиров – за неделю уже успела привыкнуть, что не все туристы горят интересом к истории – у каждого может быть своя причина сесть на наш кораблик.

Тем не менее, одна из девушек явно была недовольна суетой и шумом вокруг себя. Светленькая, с простым, почти не накрашенным лицом, без модных нынче густых ресниц, она что-то тихо сказала на ухо своей соседке и пересела на самое близкое ко мне свободное место. Но, увы, долго наслаждаться экскурсией у нее не получилось. Ее планы нарушил тот самый Петечка, вокруг которого разгорелся девчачий спор за право занять место рядом с упакованным по последней моде красавчиком.

– Зинка, – вновь раздался его веселый и наглый голос, – а ты чего опять от коллектива отрываешься?

Мне стало откровенно жаль незнакомую Зину. Таких мажоров, цепляющих тех, кто от них хоть чуть-чуть отличается, я не переваривала, потому что много раз рисковала оказаться жертвой подобных подколок. Но меня спасало наличие старших братьев и собственное абсолютное игнорирование таких субъектов. Короче, троллить меня было и опасно, и неинтересно. А вот этой девушке не повезло – отрастить такую дубленую шкуру она еще не успела. Поэтому вспыхнула и попыталась слиться с окружающим пространством, делая вид, что это обращаются не к ней.

Но Петечка и не думал униматься:

– Что, пользуешься любой минуткой, чтобы передохнуть перед тем, как пойти мыть подъезды?

Свита подобострастно заржала, а мне стало так противно… Вот что за уроды?! Я начала раздумывать, можно ли отнести подобное поведение к нарушению общественного порядка, когда мы имеем право высадить пассажира без объяснения причины. Пусть топают пешком обратно до места посадки, где, скорее всего, они припарковали свои тачки. А то вон у Зины уже глаза на мокром месте.

Однако, зря я так быстро разуверилась в людях.

– Слушай, ты, Петюня, пасть прикрыл, – расслабленно прозвучал не менее наглый голос, принадлежащий здоровенному бритоголовому парню, одетому в спортивные штаны и простую белую футболку.

– Да ладно, Сема, чего я такого сказал? Это же правда, – пытался сохранить хорошую мину мажорчик.

– Ты, похоже, не понял, – не повышая тона, проговорил Семен, неторопливо поднимаясь на ноги.

Созерцая эту демонстрацию, неуютно почувствовала себя даже я, чего уж говорить о Петечке.

– Да ладно, ладно, братан, я все понял! Чего ты завелся?! – пошел он на попятную. – Ну, пошутил неудачно, бывает.

Не удостоив побледневшего однокурсника ответом, парень направился к сжавшейся в кресле Зине, рядом с которой, как по волшебству, освободилось место.

– Зинуль, не слушай ты этого придурка, – совсем другим тоном прогудел Семен, устраиваясь рядом. – Давай вон, лучше, девушку послушаем, – кивнул он на меня, заставив споткнуться на описании архитектурных особенностей Троицкого моста. – Классно рассказывает, правда?

Ошарашенная собеседница что-то тихо пропищала в ответ, благодарно кивнув мягко смотрящему на нее парню. Всю оставшуюся экскурсию они негромко переговаривались о чем-то своем. Остальные члены компании тоже попритихли, и я могла, уже не отвлекаясь, довести свое повествование до конца.

С кораблика они тоже сходили вместе и, как заметила, дальше пошли рядом совсем в другую сторону от вновь начавшего что-то громко вещать Петечки и его сопровождающих.

Ого! За воспоминаниями я не заметила, как оттарабанила практически весь материал и по этому рейсу. Вон, уже красный мост впереди показался. Значит, мой рабочий день на сегодня подходит к концу. Интересно, какую историю мне удастся подсмотреть завтра?