В поисках Счастья

– Помнишь, я видела там живые двери. Наверно, такие же можно и тут найти. Мы можем сбежать через такую дверь.

– И ты думаешь, что мы их найдём раньше этих… – спросил я, жуя травяную похлёбку. – …У них ведь огромное множество народу работает.

– А вдруг? Не попытаешься, не узнаешь.

– Даже если мы украдём посох у Лени, по его свету то нас и найдут.

– Не найдут. Я заметила, как они им управляют. Один удар об камень – он включается, два удара – он выключается. А как сделать разряд, я пока не поняла.

– Хватит трепаться! – крикнула Рутина. – За работу!

Мы подняли кирки и принялись монотонно откалывать камни от скалы и складывать в вагонетки. Надя опять осматривала камни и вынимала из них какие-то прозрачные вкрапления. Вдруг её кирка, глухо ударившись о камень, наполовину ушла вглубь породы. Детская рука не могла загнать инструмент так глубоко, значит, там была пустота. Я стал работать своим инструментом, чтобы освободить застрявшее в расщелине кайло. Камни легко поддавались, проваливаясь в пустоту. Постепенно от моих ударов образовалась дыра размером с голову.

Рутина стояла к нам спиной, не обращая внимания, что мы делаем, и я, встав на колени, заглянул в расширенное отверстие. Тусклого света в нашем забое не хватало, чтобы увидеть в кромешной тьме хоть что-то, но я чувствовал веяние свежего воздуха и далёкий шум падающей воды. Работяги, оставив работу, стали подходить к нам, любопытствуя. Я поднялся и жестами показал, что надо продолжать работу, а то нас начнут бить разрядами.

Когда закончилась смена, и мы вернулись в камеру, Надя опять завела разговор о побеге.

– Я не могу больше есть эту траву. Завтра за нами будет присматривать Лень. Прекрасная возможность сбежать. Она всё время спит.

– У нас будет только полдня, до обеда, чтобы уйти как можно дальше и спрятаться, – ответил я. – А потом нас начнут искать.

– Долго искать вас не будут. Места тут гиблые. Свалитесь в отхожую яму или в пропасть – и всё. Поминай, как звали. Им проще заманить сюда новых людей, чем гоняться за беглецами по этим лабиринтам, – проворчал старик из своего угла.

– Тем более надо бежать! Николай Петрович, вы с нами? Вы хоть немного лучше нас знаете эти подземелья, – Надя уже мысленно мчалась по пещерам.

– Нет. Я тут останусь. Моя жизнь уже лучше не станет. Как я ни старался, делал всем вокруг доброе, а становилось только хуже, – ответил старик из своего угла потухшим голосом.

– Неужели в Вашей жизни не было ничего хорошего? – спросила Надя.

– Пожалуй было… Жёнушка моя, Мариванна. Вот моя радость.

– Ну вот. Значит, надо вернуться к ней. И в жизни опять всё будет всё хорошо.

– Нет. Не уговаривай. Это невозможно. Отстань от меня.

В воздухе повисла тишина.

– Уже третий день тут маринуемся. Я больше не могу, – произнесла Надя, что-то мастеря. Она вытряхнула солому из небольшого плотного мешка и разорвала на отдельные полоски другой. И теперь вплетала нити, торчащие на концах полосок, в ткань пустого мешка.

– Что мастеришь? – спросил я.

– Рюкзачок.

– Зачем он тебе?

– Там, в шахте, красивые камушки попадаются. Хочу взять их с собой. А то в карманы уже не помещаются.

– Что тут может быть красивого? Камни как камни.

– Спи давай. Я сама их понесу.

– Спокойной ночи, Надюш.

– Спокойной ночи, папа.

Глава 5. К свободе

Грохот тарелок стал уже привычным будильником. Всё повторялось, как будто кто-то включал один и тот же фильм снова и снова. Выход из камер. Перекличка. Развод по своим рабочим местам.

На этот раз, когда мы пришли к забою, Лень ждала нас на месте. Её маленький питомец сидел на плече и смотрел вокруг сонными равнодушными глазами.

– Во даёт! – воскликнул Страх. – Заранее пришла! Что случилось? Ты обычно опаздываешь.

– Гордость пригрозила сократить меня, если не перестану опаздывать. Мне оно надо? Вот и пришла пораньше. Как же я без вас, мальчики? Совсем тоскливо будет, – то ли в шутку, то ли всерьёз ответила Лень.

– Присматривай за этими доходягами. Не расслабляйся! – напутствовал Ужас. – Всё, мы пошли. Если упустишь кого, я на тебя пожалуюсь главному, несмотря на твои заслуги.

– Идите уже отсюдова! Хватит мне угрожать. И так тошно.

Надсмотрщики удалились по коридору, обходя свою коллегу как можно дальше. А Лень снова задремала. Работяги ушли в дальний конец забоя, чтобы влияние волн безделья, исходивших от Лени, не усыпляло, и принялись откалывать камни от скалы в спокойном темпе. Мы с Надей расширили обнаруженный накануне провал в стене шахты так, чтобы можно было в него пролезть, и стали думать, как незаметно изъять у Лени посох.

– Давай я попробую взять посох, а ты будешь держать меня за руку и дёргать за неё, если стану присаживаться рядом с ней, – предложил я.

– Пап, возьми кирку и подцепи посох с её помощью, чтобы к Лени не приближаться. Я тебя разбужу, если что.

Я ухватился за кирку покрепче. Осмотрелся вокруг. Жаль, что тут не было ни одной палки подлиннее, это бы очень помогло. Бороться с Ленью очень тяжело. Она ничего не делала, но влияние её было невообразимо сильным. Надо сделать всё быстро, чтобы не успеть поддаться её обаянию. Я быстрыми шагами приблизился к Лени и встретился взглядом с большими оранжевыми глазами маленького питомца. В радужной оболочке его глаз плясали красивые огоньки. Отблески лавовой реки создавали в глазах зверька такой чарующий хоровод, что им можно было любоваться вечно. Словно смотришь в душу огня.

У меня хрустнул плечевой сустав. От боли из глаз брызнули слезы, но это вывело меня из оцепенения. Я подцепил остриём кирки крюк посоха и стал тихонько отступать назад, стараясь не смотреть с сторону Лени и её питомца. Дочка тянула меня за руку, готовая в любой момент дёрнуть ещё раз. Мы не стали прощаться с работягами, чтобы не поднимать лишнего шума. Да им было в общем-то всё безразлично, вероятно потому, что мы были не первыми беглецами на их веку.

Аккуратно спустившись в расширенное отверстие, мы оказались в пещере явно природного происхождения. Её стены имели плавные скруглённые формы, обработанные потоком воды, который протекал тут же, по дну, и создавал свежую атмосферу. Мы вздохнули с Надей одновременно, наслаждаясь бодрящей прохладой. Я тихонько стукнул посохом об пол, и крюк зажегся белым светом. Не сговариваясь, мы поспешили в ту сторону, откуда текла вода. Нам надо было двигаться наверх. Пещера изгибалась то влево, то вправо, становясь иногда круче. Но мы понимали, что нас спохватятся и снарядят погоню. Поэтому, скользя по мокрым камням и спотыкаясь, мы с дочкой карабкались как можно быстрее.

Время от времени я оглядывался назад, чтобы неизбежная погоня не застала нас врасплох. Любой звук в этом замкнутом пространстве превращался в раскатистое эхо, и мы старались двигаться тихо, не разговаривая. Осыпи камней под нашими ногами заглушались журчанием ручья. На наше счастье, пещерный ход начал расширяться, открываясь перед нами огромным залом, наполненным сталактитами и сталагмитами. Среди них можно было спрятаться. Мы ускорили шаг.

В этот момент я краем уха засёк звуки речи, доносящиеся из туннеля. А затем показались и отблески светящихся крючьев. Наши преследователи двигались быстро. Мы обогнули огромный сталагмит и стали взбираться как можно выше, ища подходящее место для того, чтобы затаиться. Нам удалось найти ложбину меж двух каменных колонн и выключить свет посоха до того, как из-за поворота показались надсмотрщики. Вжимаясь в камни, мы затаили дыхание.

– А тебе не показалась эта малявка знакомой? Помнишь, ты как-то затащил к нам такую же с голубыми глазами через телепортал? Ох и испугался я тогда. Она ведь мысли читала, совсем как Ангелы, – сказал один из преследователей, поднимая свой посох повыше, чтобы осветить пещеру.

– Слушай, Страх, опять тебе в каждом человечишке Ангелы мерещатся?

– Ангелы иногда принимают образ человека. Ты сам это знаешь…

– Знаю, знаю… Только зачем Ангелам подсылать к нам лазутчика в образе девочки?

– Ну мы же хотим к ним Пакость подослать… Значит, и они могут…

– Хватит болтать. И у стен есть уши… Давай ищи лучше. Надо было Лень саму заставить искать этих беглецов. Хотя нет… она бы их не нашла.

Преследователи прошли мимо нашего укрытия с высоко поднятыми светящимися посохами, внимательно осматривая каждую расщелину между скал. Однако мы засели довольно высоко и тени от фонарей скользили рядом с нашим укрытием, не выдавая нас. Благодаря своим длинным ногам высокие оборванцы двигались плавно и быстро, уходя в дальний конец огромного пещерного зала, так что мы не слышали, о чём они говорят, а только видели свет их посохов, шарящий по стенам подземелья. Мы лежали в углублении, не издавая ни звука. Сейчас от этого зависела наша жизнь. Через некоторое время тёмные твари стали возвращаться, и мы стали слышать их голоса.

– Дальше искать бесполезно. Тут чёрт ногу сломит. Я насчитал больше дюжины выходов из этого зала. Они могли уйти в любой из них. Пошли обратно. Других дел невпроворот.

– Что же мы скажем главному? – спросил Страх.

– Что, что… Как обычно скажем: «Не нашли». Пусть он Лень наказывает. Она ведь их упустила. Мы тут ни при чём. Наши спецы сюда ещё многих затащат.

Надсмотрщики удалились туда, откуда пришли. Мы лежали, не шелохнувшись.

– Папа, мне страшно в этой темноте. Не видно ничегошеньки, – прошептала Надя. Я чувствовал, ещё чуть-чуть – и она заплачет.

– Потерпи. Я же рядом. Твари ушли, но они могут вернуться, чтобы застать нас врасплох. Они ведь не глупые. Надо немного ещё посидеть тут и убедиться, что они не устроили засаду, – также шёпотом ответил я. Надя успокоилась, но начала дрожать и прижиматься ко мне.

– Ты чего дрожишь? – тихонько спросил я.

– Тут камни холодные, а ты тёплый.

– Тсс. Там кто-то идёт.

В верхней части пещеры, в противоположной стороне от входа, через который мы зашли, показался свет. Он был явно искусственного происхождения, словно луч фонарика гладил пол пещеры, прокладывая путнику дорогу. По мере его приближения к нам мы с дочкой стали всё больше высовываться из-за сталагмита, понимая, что к нам приближается обычный человек, а не какая-то неведомая тварь. Фонарик всё время светил на пол, под ноги ходоку, не шаря по сторонам. А сам человек напевал строчку из песни: «Луч солнца золотого тьмы скрыла пелена…».

– Я прошу прощения… – начал я разговор, выходя на тропинку к ручью. – Не подскажете ли, как отсюда выйти на поверхность?

– Ой! – воскликнул человек.

– Извините, что напугал Вас. Меня зовут Дима, а это моя дочь Надя, – сказал я, чтобы разрядить неловкость ситуации, и показал на девочку позади меня.

Путник положил фонарик на камень так, чтобы он светил и на нас, и на него сбоку, а не в глаза. Перед нами стояла невысокая пожилая женщина с седыми волосами, в резиновых сапогах и опрятном спортивном костюме. В её глазах горел огонёк искреннего любопытства.

– Мариванна я. Очень приятно. Наконец-то встретила живых людей в этом гиблом месте. И как же это, милые люди, вы сюда попали?! Потерялися что ли?! – с лёгкой иронией спросила она.

– Да, мы потерялись. Вы тоже потерялись? – спросила Надя у меня из-за спины.

– Нет. Я не потерялась. Я тут мужа своего ищу. Что-то вид у вас нездоровый. Давайте пойдём ко мне. Накормлю вас. Там и поговорим спокойно, – женщина взяла свой фонарик и решительно направилась в верхнюю часть пещеры, туда, откуда пришла. Мы двинулись за ней.

– И всё-таки, далеко ли отсюда до поверхности? – спросил я, идя замыкающим в нашем строю и постоянно озираясь.

– Далеко, милок, далеко. Почти день пути, – ответила Мариванна, – поэтому я уже давно не выхожу отсюда. Старовата я, бегать всё время на поверхность.

Достигнув конца пещерного зала, мы оказались у лестницы, вырубленной прямо в скале.

– Кто-то тут бывал до нас с вами. Позаботился об удобстве, умничка, – сказала бабушка, видимо, предвидя наш естественный вопрос.

Лестница шла рядом с руслом ручья и пологим подъёмом уводила в узкий пещерный проход. Здесь была расчищена тропинка, шедшая дальше вдоль извилистого потока. Через некоторое время женщина свернула в боковой туннель и, пройдя несколько шагов, мы оказались в небольшой пещере, размером со школьный спортивный зал. В одной из стен была выдолблена ниша. В ней горел очаг, дым от которого уходил через трещины наверх, не заполняя пещеру. Рядом с очагом лежала охапка сухих веток, а чуть дальше стояло несколько больших мешков с соломой. Старушка жестом пригласила нас сесть на эти мешки напротив очага. Мы с удовольствием плюхнулись на соломенные пуфы и вздохнули с облегчением. Кажется, наше приключение обещало скоро закончиться.

– Сейчас я жареных грибочков согрею. Вот вам мой напиточек травяной. Ещё не остыл, – бабушка подала нам плошки с коричневым ароматным напитком, пахнущим ягодами. Она поставила в очаг сковородку и села рядышком.

– Спасибо Мариванна, – поблагодарила Надя за нас двоих.

– На здоровичко, милые. Ну, рассказывайте, как вы тут оказались?

Вкратце я изложил нашу историю, как мы зашли в пустой дом, как потеряли сознание у скрипучей двери и, очнувшись, оказались в подземелье с камерами и надсмотрщиками, которые заставляли людей добывать камни. Прослушав рассказ, бабушка на минуту задумалась.

– Судя по всему, вы попали сюда через мой дом. Описание очень похожее, значит, с ним всё в порядке. Это хорошо. Но, пока я ходила по этим подземельям, не видела никаких надсмотрщиков. Здесь люди сами колупают какие-то камни и каждый день возвращаются в комнаты за железными дверьми. Наверно, я не вижу этих надсмотрщиков, потому что я пришла сюда сама, по своей воле. Значит, и они меня не видят. Поэтому никто не помешал мне до сих пор искать моего мужа.

Старушка снова погрузилась в раздумья.

– Сколько вы уже здесь? – спросила она.

– Три дня уже, – ответил я.

– Если вам надо помыться, вон в той пещере есть источник с тёплой водой, – она указала на один из ходов.

В соседнем каменном помещении оказалось небольшое озеро с прозрачной водой. Свисавшие с потолка сталактиты, словно ночники, светились неяркими приятными цветами от изумрудного до голубого, наполняя зал сказочным ощущением, будто ты находишься на дне моря, а не глубоко под землёй. Из небольшой трещины в своде падала струя воды, нагретая подземным теплом. Мы с дочкой по очереди ополоснулись. Потом я помог женщине натаскать палок из дальних ходов, которых тут было огромное множество, как в лабиринте. Бабушка согрела в очаге ещё порцию жареных грибов, и мы снова сели у очага с большими плоскими кусками камня в качестве тарелок.

– Расскажите, как вы попали в это подземелье? – попросил я.

– Муж у меня в последние годы стал большим ворчуном. Всем был недоволен. То внуки ему громко бегают, то дети слишком редко приезжают. Временами уединялся в подвале: погрустить, побыть одному. Но всегда ненадолго, а однажды ушёл и пропал до самого вечера. Спустилась я в подвал, позвать к ужину, а его и нет нигде. Только гляжу, за самой дальней полкой появилась дверь какая-то, которой раньше там не было. Чудеса. Открыла я ту дверь, фонариком посветила, там лестница. Лестница уходила вниз настолько глубоко, что луч не доставал до её конца. Поняла я в этот момент, что муж мой в беду попал. Собрала провизии с собой побольше, фонари, батарейки и пошла по этой лестнице вниз… – женщина задумалась.

– А тут ад кромешный… – попытался я вывести её из своих дум.

– Ад? Ну, может, для тех, кто тут обитает, это действительно ад. Только ад этот они сами себе создали, своим недовольством и обидами. Спустилась я в этот ад, как вы его называете, увидала людей, бродящих по подземельям, и поняла, что среди такого множества народа я своего мужа быстро не найду. Вот, нашла тихий уголок, где мы сейчас и сидим, обустроила себе жилище и небольшой огород в соседней пещере. И стала ходить по этим подземным ходам каждый день в поисках своего мужа. Не могу же я его бросить. А сердечко моё чувствует, что он где-то здесь заплутал. Тринадцать месяцев уже прошло.

– Да уж… Значит, вы изучили эти пещеры очень хорошо.

– Может, и хорошо, но пока найти его не смогла. В этих подземельях несколько уровней. На самом верхнем, где я вас повстречала, собраны люди, которые всем недовольны. В ответ на мой вопрос, они только ворчали и жаловались, как им тут плохо. На уровне, который расположен ниже и куда недовольные сбрасывают добытые камни, находятся те, которые считают всех виноватыми. А когда я их спрашивала, не видали ли они моего мужа, накидывались на меня с обвинениями, как будто это я виновата, что они здесь оказались. На этом уровне люди постоянно норовят кинуть друг в друга камнем. Ещё ниже царит мёртвая тишина. Там все обижены друг на друга, и никто ни с кем не разговаривает. Только молча собирают сброшенные сверху камни и сгружают их на уровень, лежащий ещё ниже, но туда я пока не спускалась… – женщина снова замолчала. Её глаза стали грустными. Вероятно, ей было тяжело вспоминать увиденное.

– Чем же вы питаетесь, если живёте здесь уже год? – попытался я сменить печальную тему.

– Грибочки выращиваю. Я грибы хорошо знаю. А ещё картошечку посадила из тех клубней, что с собою взяла. Это моя любимая еда. А остальное, что я с начала припасла, давно уже съела. Да мне много и не надо. Мне главное мужа найти.

– Как его зовут-то? – спросила дочка.

– Николай Петровичем величать. Он у меня мастер, как говорится, золотые руки. Буду искать его, пока силы есть.

– Может, это тот самый Николай Петрович, с которым мы в одной камере сидели?! – воскликнула Надя.

– Вот чудеса! Где вы его видели?!