Берсерк Забытого Клана 2.1. Смена локации

Помимо сильно бросающейся в глаза бороды, у господина имеется оригинальная шапка с крупным рубином над лбом. Отделка головного убора красуется дорогими мехами, а позади лисий хвост пришпандорен, ну, или какого иного зверя, пушного. И не жарко ему? Хотя… В пустыне аборигены-кочевники тоже носят тёплые вещи – и ничего, справляются как-то! Зато сразу понятно – передо мной аристократ или боярин с достатком.

– Коли так – подай пирога с гусиной печёнкой, – мужик в шапке передал через подручного с кривой саблей монетку, достоинства пока мне неизвестного.

Подручный расплатился и принял от тётки такой здоровенный кусман пирога, что обзавидуешься. Я невольно слюну сглотнул. Собственно, на этом торговая сценка закончилась и все занялись прерванным делом. Боярин зашторился, приняв пирог от помощника, а торговка отправилась далее, выкрикивая рекламные слоганы о товаре и позабыв обо мне, наглеце, что порадовало.

Тем временем, я оказался напротив местной гостиницы. Это трактир, совмещённый с апартаментами для постоя на втором и третьем этажах главного дома. Здание в основе своей деревянное, а торцевые стены сложены из камня и венчаются высокими дымоходами. Отчасти знакомая архитектура.

Перед трактиром раскинулся огороженный двор с конюшней и хозяйственными постройками амбарного типа. Ворота открыты для уезжающих посетителей и вновь прибывающих желающих передохнуть. Ну, или насытиться перед въездом в сам город, где наверняка торгаши дерут втридорога за обычный пирог. В общем, налицо суета обыкновенная, вполне соответствующая придорожному заведению.

Я остановился, и лишь потом отдал отчёт – почему. Дело в том, что я обратил внимание на приближающегося всадника. М-да.

Наездник, молодой парень в откровенном берете с пером и с непревзойдённой величественностью в осанке, размеренно покачивается в седле и бросает на всех придирчивые взгляды. Порой и злость к окружающим просматривается в его выражении. А из-за чего?

Просто-напросто, вид злополучной клячи вызывает улыбку на лицах путников.

Однако, так как о ребра коня бьётся внушительного размера палаш, а еще выше поблескивают глаза, горящие не столько гордостью, сколько гневом, прохожие подавляли смех. А если уж веселость брала верх над осторожностью, то прохожие старались улыбаться одной половиной лица. Я, к примеру, улыбаться не думаю.

Но тут, у самых ворот этого придорожного трактира, сходя с лошади без помощи хозяина, слуги или конюха, которые помогли бы столь почётному гостю, парень, как и я, на балкончике второго этажа заметил дворянина высокого роста и важного вида.

Дворянин этот, с лицом надменным и неприветливым, что-то говорил двум спутникам, которые, казалось, почтительно слушали его.

Молодой парень-аристократ, как я думаю, сразу же предположил, что речь идет о нем, и напряг слух. Ну и я прислушался, реагируя на своё внутреннее чутьё, орущее о непростой ситуации и о том, что в жизни мало случайностей.

– … и грозного скакуна впридачу! – закончил мысль незнакомец.

– А-ха-хаха! – среагировали его друзья, посматривая на молодого всадника с пером в берете.

На этот раз, ни он ни я не ошиблись, или ошиблись только отчасти. Речь шла не о нём, а о его почтенной лошадке.

Высокий незнакомец, по-видимому, перечислял все её достоинства, а так как слушатели, как я уже упоминал, относились к нему весьма почтительно, то разражались хохотом при каждом его слове.

Принимая во внимание, что даже легкой улыбки было достаточно для того, чтобы вывести из себя молодого парня, нетрудно себе представить, какое действие возымели на него столь бурные проявления веселости.

Парень, прежде всего, пожелал рассмотреть физиономию наглеца, позволившего себе издеваться над ним. Он вперил гордый взгляд в незнакомца и, как и я, увидел человека лет сорока, с черными проницательными глазами, с бледным лицом, с крупным носом и черными, весьма тщательно подстриженными усами.

Он был в старинном камзоле, я точно знаю название этого длинного пиджака, и в фиолетовых штанах со шнурами того же цвета, без всякой отделки, кроме обычных прорезей, сквозь которые виднелась сорочка. И штаны и камзол, хотя и новые, выглядят сильно измятыми, как дорожные вещи, долгое время пролежавшие в сундуке.

Я и парень это все это уловили с быстротой тончайшего наблюдателя. Возможно также подчиняясь инстинкту, подсказывавшему, что этот человек сыграет значительную роль в жизни.

Итак, в то самое мгновение, когда парень и я остановили свой взгляд на незнакомце в фиолетовом камзоле, тот отпустил по адресу конька-горбунка одно из своих самых изощренных и глубокомысленных замечаний.

– … и ляжет у ворот города в лужу со свиньями!

– У-аха-ха-ха…

Слушатели его разразились неистовым хохотом, и по лицу говорившего скользнуло, явно вопреки обыкновению, бледное подобие улыбки. На этот раз не могло быть сомнений, что молодому аристократу было нанесено настоящее оскорбление!

Явно преисполненный этого сознания, он глубже надвинул на глаза берет и, стараясь подражать придворным манерам, шагнул вперед, схватившись одной рукой за эфес палаша и подбоченясь другой.

К несчастью, гнев с каждым мгновением ослеплял его все больше, и он в конце-концов вместо гордых и высокомерных фраз, в которые собирался облечь свой вызов, был в состоянии произнести лишь несколько грубых слов, сопровождавшихся бешеной жестикуляцией…

– Эй, господин! – закричал парень. – Вы! Да, вы, прячущийся на балкончике! Соблаговолите сказать, над чем вы смеетесь, и мы посмеемся вместе!

Знатный проезжий медленно перевел взгляд с коня на всадника. Казалось, он не сразу понял, что это к нему обращены столь странные упреки.

Затем, когда у него уже не могло оставаться сомнений, брови его слегка нахмурились.

– Я не с вами разговариваю, милостивый государь! – парировал он, после довольно продолжительной паузы, тоном, полным непередаваемой иронии и надменности.

– А я – разговариваю с вами! – воскликнул молодой аристократ, явно возмущенный этой смесью наглости и изысканности, учтивости и презрения.

Незнакомец еще несколько мгновений не сводил глаз с молодого аристократа, а затем, встав, медленно покинул балкончик, чтобы потом появиться у дверей трактира.

Прошёл чуть вперёд и остановился в двух шагах от юноши, прямо напротив его коня.

Его спокойствие и насмешливое выражение лица еще сильнее усилили веселость его собеседников, продолжавших сидеть на балкончике. А парень, при его приближении, вытащил палаш из ножен на целый десяток сантиметров.

– Дело пахнет керосином… – задумчиво пробубнил я, ожидая предсказуемую развязку. – А может обойдётся без кровопролития? Понаблюдаем, торопиться мне некуда, – я прислонился к воротам и сложил руки в районе груди.

– Этот скакун и в самом деле таков, каким кажется, – продолжил незнакомец, обращаясь к своим слушателям и словно не замечая раздражения парня, несмотря на то что молодой аристократ стоял между ним и его собеседниками.

– Смеется над конем тот, кто не осмелится отозваться худо в адрес его хозяина! – воскликнул в грозном бешенстве молодой.

– Смеюсь я, господин хороший, весьма редко, – произнес незнакомец. – Вы могли бы заметить это по выражению моего лица. Но я надеюсь сохранить за собой право смеяться, когда пожелаю.

– А я, – воскликнул парень, – не позволяю вам смеяться!

– В самом деле, сударь? – переспросил высокий еще более спокойным тоном. – Что ж, это вполне справедливо.

И, повернувшись, он направился к воротам трактира, у которых я успел заметить оседланную лошадь.

Но не таков оказался молодой аристократ, что бы отпустить человека, имевшего дерзость насмехаться над ним. Он полностью вытащил свой палаш из ножен и бросился за обидчиком.

– Обернитесь, обернитесь, уважаемый, чтобы мне не пришлось рубануть вас сзади! – угрожающе проорал он.

– Рубануть, меня? – изумился незнакомец, круто повернувшись и глядя на парня столь же удивленно, сколь и презрительно. – Что вы, что вы, милейший, вы, верно, с ума спятили! Вот досада! И какая находка для его Светлости, который всюду разыскивает таких храбрецов, чтобы пополнить ряды своих верных Стрельцов, – добавил незнакомец вполголоса и словно разговаривая с самим собой.

Он еще не договорил, как парень сделал такой яростный выпад, что не отскочи высокий вовремя, эта шутка оказалась бы последней в его жизни. Незнакомец понял, что история принимает серьезный оборот, выхватил шпагу, поклонился противнику и в самом деле приготовился к защите.

Но в этот самый миг оба его собеседника в сопровождении трактирщика, вооруженные палками, лопатами и каминными щипцами, накинулись на паренька, осыпая его градом ударов. Это неожиданное нападение резко изменило течение поединка. Противник, воспользовавшись мгновением, когда молодой повернулся, чтобы грудью встретить дождь сыпавшихся на него ударов, все так же спокойно сунул шпагу обратно в ножны. Из действующего лица, каким он чуть было не стал в разыгравшейся сцене, он становился свидетелем. Это роль, с которой он справился с обычной для него невозмутимостью.

– Черт бы побрал этих молодых провинциалов! – все же пробормотал он. – Посадите-ка его на этого коня, и пусть убирается восвояси.

– Не раньше, чем я убью тебя! – крикнул парень, стоя лицом к своим трем противникам и по мере сил отражая удары, которые продолжали градом сыпаться на него.

– Привычное бахвальство! – пробормотал высокий незнакомец. – Клянусь честью, эти провинциалы неисправимы! Что ж, всыпьте ему хорошенько, раз он этого хочет.

Но незнакомец еще не знал, с каким упрямцем он имеет дело. Парень оказался не таков, чтобы просить пощады.

Посему, сражение продолжалось еще несколько секунд. Молодой паренёк обессилел и выпустил из рук свой грозный палаш, который переломился под ударом палки. Следующий удар рассек ему лоб, и он упал, обливаясь кровью и потеряв сознание.

Как раз к этому времени народ начал сбегаться со всех сторон к месту происшествия.

– Уважаемый! Если не хотите широкой огласки и дурных слухов про ваш великолепный трактир, то закругляйтесь! – крикнул я испуганному хозяину, на дворе у которого разыгрывается сцена с убийством. – И вы, милостивые господа, подумайте, а не будет ли ваше поведение расценено в качестве преступления? Парень-то – совсем молод и слаб против взрослых бойцов!