По пути домой

Это свидание из ужасного превратилось для меня в непосильное. Я безбожно потел, не чувствовал рук, зато чувствовал ее – на спине. Теплое дыхание и иногда упирающиеся мне в ухо нежные губы. Оставалось еще как минимум четыре километра, когда тучи не выдержали и пролились на землю дождем. Внезапным, холодным и косым. Когда-то светившее солнце вдруг исчезло, оставив нас с Ланой мокнуть под напористыми струйками природного душа.

– Под навес!

Лана попыталась спуститься, но я еще сильнее прижал ее к себе и понесся, иногда перелетая через лужи, а иногда – наступая прямо в них. Мои волосы вымокли, челка упала на глаза, закрывая обзор. Тогда Лана сжала ее в кулаке, выставив меня перед прохожими единорогом, безудержно мчащимся к цели, а именно – под крышу некого заведения. Им был «Компот», уютная столовая с маленькими столиками и линией раздачи. Уж не знаю, дело случая или воля судьбы, но это место подходило нам как нельзя лучше.

Промокшие и продрогшие, мы стояли с подносами и голодными глазами смотрели на металлические контейнеры с едой за стеклом.

– Чего изволите? – спросил я у Ланы.

– Котлетки. С пюрешкой, – с улыбкой сказала она.

– Ожидаемо.

Кофты пришлось снять и повесить на стулья, тем самым заняв столик у окна. Стоя в очереди таких же озябших людей, я растирал Лане голые плечи, пытаясь ее согреть. Но она тряслась и покрывалась мурашками, все смотрела на огромный чан с горячим чаем. Ей было все равно, какой он на вкус, главное, чтобы он попал в желудок и уже там разлился приятным теплом по всему телу, передавая ощущение спокойствия и уюта.

Именно такой я видел Лану, когда она сидела напротив меня за столиком на покачивающейся ножке. Умиротворенной. Она со светлой грустью наблюдала за каплями дождя, скатывающимися по стеклу, и о чем-то думала. И я был бы не я, если бы в очередной раз не напомнил об ужасном свидании.

– Что это у тебя? – поинтересовался я, осторожно коснувшись ее синеватой скулы.

– Где?

Если бы могла, Лана отпрыгнула бы вместе со стулом, а так лишь откинула мою ладонь и притронулась к тому месту сама. Она достала из рюкзака телефон и посмотрелась в отражение на экране, немного покрутив головой. Я был предельно внимателен, особенно когда ее испуг перешел в отчаяние, а чуть позже в неуместный смешок. К слову, на ее левой скуле виднелся внушительных размеров синяк, скрытый до этого момента достаточным слоем тонального крема. Так уж вышло, что дождь знал намного больше о Лане, чем я.

– Неудачный прыжок. Помнишь? Как тогда на гараже. Я попробовала одна, – слабо улыбаясь, сказала Лана, подперев щеку рукой таким образом, чтобы закрыть синяк.

– Лана! Не вздумай больше так делать! Тренироваться нужно с кем-то знающим. Прости, что не сказал этого раньше. Паркур не опасен до тех пор, пока ты контролируешь ситуацию. А в твоем случае это безумие.

– Ладно, ладно. Я поняла. Больше не буду, – Лана выставила руки передо мной, прерывая. – Может быть, тогда ты меня научишь всему?

– А ты хочешь?

– Да. Мне понравились твои приемчики. И со спасением вертолета у тебя отлично вышло.

Во мне забурлила кровь. Возможно, неудачное сравнение, но я это почувствовал. Загорелся идеей стать с Ланой ближе. Пока она ковыряла вилкой котлету, я представлял себе, как обучу ее фишкам, покажу, как прыгать с крыш и забираться на столбы, перемахивать высокие заборы и перешагивать верхушки мостов по тоненьким рейкам. Мечтал, что однажды Лана перестанет бояться высоты и доверится мне, больше не будет оббегать лавочки и крутить «солнышки» на турниках. Из гимнастки, потерпевшей неудачу, она превратится в первоклассного трейсера…

– Как и должно было быть, эти котлеты ужасны, – подвела итог Лана и отодвинула тарелку с распластанной по ней «жертвой».

– Пюрешка не лучше, – согласился я и глянул в окно. – Дождь закончился. Можем продолжить прогулку или забиться в переполненный автобус, отвоевать там местечко. Что скажешь?

– Пешком. Мои кеды еще не до конца промокли.

Усмехнувшись, я подал ей руку. Мы встали из-за стола и пощупали кофты. Моя почти высохла, кофта Ланы пострадала сильнее, ее ткань была плотной с крупной вязкой, оттого она проиграла в этом несуществующем турнире. Я заставил Лану надеть мое худи, аргументировав сие благородство тем, что ей нельзя болеть и еще сдавать ЕГЭ, ведь на уговоры «ты же девочка» она не поддавалась.

Выйдя из «Компота», мы ощутили освежающий ветер и падающие за шиворот капли с крыш. Так и шли, прижавшись друг к другу, до самого ее подъезда, грея спины рюкзаками. Мы мало разговаривали – зуб на зуб не попадал. Я переживал, что наше свидание заставит Лану слечь с простудой, поэтому крепче придерживал ее за талию.

Согласен, дурак – и не лечусь. Нужно было вызвать такси.

Ее дом находился примерно в пятнадцати минутах ходьбы от моей работы, что очень радовало. Теперь я мог каждый вечер приходить к ней, если бы только она сама этого захотела.

Лана стояла у входной двери и мялась. Видно, что устала и замерзла, однако не торопилась зайти. Она брала меня за руку и тут же отпускала ее, открывала рот, чтобы что-то сказать, но так и замирала на первом слоге. Я тоже стоял и медлил, хотя был старше ее и мог сделать первый шаг.

– Иди, заболеешь, – кивнул ей на дверь.

– Я бы пригласила тебя, но папа дома…

– Ерунда, в другой раз познакомимся.

И Лана нехотя повернулась к домофону, приложила брелок к датчику, он запиликал. Во мне внутри тоже запиликало – расстройство от недосказанности или… незавершенности такого ужасного и одновременно прекрасного свидания.

– Лана? – позвал ее я.

– Да? – с надеждой обернулась она.

– Дождь был лишним. Хочу исправиться. Можешь встать вот здесь?

Она подошла туда, куда я указал рукой, абсолютно не понимая, что будет дальше. Я, скинув рюкзак, забрался на бетонный постамент, ведущий в подвал многоэтажки, оттолкнулся и крутанул сальто. Пролетая над Ланой, легонько коснулся губами ее губ. Невесомый поцелуй распалил во мне огонь, оголив чувства. Во время приземления я потерял контроль, поскользнулся на мокрой траве и влетел между двумя кустарниками, развалившись в дворовом саду. Головой я угодил прямо в цветы, а вот телу повезло меньше – влажная земля пристала к джинсам и футболке, неприятно прилипнув к открытым участкам кожи.

– Эд! – вскрикнула Лана и бросилась меня поднимать.

– Совсем неромантично вышло, – пробубнил я.

– Нет, все прекрасно. Только предупреждай в следующий раз!

Общими усилиями мы вытащили меня из садовой могилы. Весь грязный, в земле, мокрый, с кровоточащей ранкой на руке, я походил на восставшего мертвеца. Таким дорога только в ад. Или ванну, что мне и предложила Лана. Но я отказался, сославшись на то, что добегу до кафе за пять минут. Мы снова попрощались, обменявшись натянутыми улыбками… а потом она быстро сказала:

– Предупреждаю!

– О чем? – только и успел спросить я.

Лана решительно обвила руками мою шею и поцеловала. Первые две секунды я боялся ее испачкать, на третью секунду нашего поцелуя прислонил собой к стене, на четвертую – проник языком в ее рот, на пятую – неистово целовал, сжимая в руках ее бедра. На шестую… седьмую… я уже не считал, но мы целовались так долго, что на фоне снова послышались капли начавшегося дождя…

***

На работу и домой по совместительству я вернулся, когда на улице начало темнеть. Кафе еще работало, и там даже были посетители. Немного, большая часть разошлась по домам. В заведении остались лишь те, кому некуда было спешить. На барном стуле сидел одинокий мужчина, хлеставший виски как пиво, наш бармен только и делал, что подливал ему еще. За столиком в углу распивали крепкие коктейли две подружки, громко хохоча на весь зал. За игровой приставкой никого не было, настольный теннис тоже простаивал, парикмахерская давно закрылась. Зато тату-мастер, то есть я, веки вечные находится на работе, даже по ночам.

– У тебя гость, – предупредил бармен, когда я потянулся за ключами от кабинета.

Молча кивнул и отпустил связку. Потянув на себя дверь, я оказался в достаточно светлом пространстве. Вернее, мощная лампа подсвечивала только один угол, где стоял маленький раскладной диванчик – мое обожаемое место для сна. Я еще по пути из «Компота» мечтал завалиться на него и закрыть глаза до завтрашнего утра, но кое-кто меня опередил.

На софе расположился Максик. Он сидел в наушниках и рисовал простым карандашом в альбоме. Парень подскочил на сиденье, когда входная дверь резко хлопнула от сквозняка.

– Мать моя – женщина, отец мой – мужчина! Что с тобой? – стянул он наушники и оглядел меня с ног до головы. Я вдруг вспомнил, что выгляжу как Винни Пух после лужи.

– Ничего. Который раз убедился, что не стоит крутить сальто в мокрую погоду, – я не особо скрывал правду. Невозмутимо протянув руку, даже улыбнулся: – Привет.

– Тевирпствую, – пожал ладонь Максик. – Где ты был? На тренировку не пришел, мы тебя ждали.

– Встретил кое-кого.

– Ту баскетболистку?..

– Погоди. Ты сделал?

Максик обиженно хмыкнул. Он резко спрыгнул с дивана, стянул с полки планшет и открыл программку для эскизов. Передо мной тут же предстало несколько вариантов татуировки, которую клиент попросил подготовить из нескольких референсов. Максик удачно совместил рисунки и доработал некоторые части сам. Я же на такое не был способен: набить тату – пожалуйста, а вот рисовать у меня выходило по-детски плохо. Поэтому созданием эскизов с нуля занимался мой друг, Максик. Блондин, коротыш и очень веселый человек с прекрасным вкусом и художественным школьным образованием. Последнее мне очень нравилось. В свои семнадцать лет Максик успел изрисовать авторскими граффити пол-Тамбовска, как раз таки для уличного баловства он и освоил паркур. В этом году Максик собрался поступать в художку, чтобы продолжить изучать техники рисования и проработать свои слабые места.

– Ну вот. Видишь, тут феникс более теплых оттенков, но я рекомендую с обводкой, он ярче будет смотреться. Еще есть с фиолетовыми крыльями… но я знаю, что тебе это не нравится, просто оставил как вариант, – тараторил Максик, то отдаляя, то приближая изображение на планшете.

– Понял. Максик, это очень круто. Спасибо тебе большое! – я всерьез был поражен его работой.

– Так все-таки баскетболистка?

– Она гимнастка. И что-то мне подсказывает, что у нее проблемы. Я должен ей помочь.

– Чем же?

– Покажу пару наших трюков, проведу по интересным местам, – сказал я и тут же прикинул, с чего хотел бы начать.

– Эд, не все проблемы решаются паркуром, – запрыгнул обратно на диван Максик и принялся за рисунок в альбоме.

– Как знать… как знать… – мне тут же вспомнился наш с Ланой нелепый поцелуй. И следующий, приятный, под холодным дождем. – Ты будешь здесь? Я пошел отмываться, потом, может, поиграем в приставку?

– Начни с азов, отведи ее на нашу крышу, – внезапно посоветовал Максик, подмигнув мне.

– Понял.

Максик был не только хорошим художником, но и отличным другом. Несмотря на мое позднее возвращение и абсурдный вид, он нашел единственно верное решение: дать шанс моим с Ланой отношениям. Потому что, кроме въевшейся в одежду грязи, помятой прически и поврежденной ладони, на моем лице красовалась также счастливая (глупая) улыбка влюбленного человека.

Это я в зеркале подсмотрел. Уставившись на свое отражение, не узнал его. Словно в стекло был запечатлен мой брат-близнец, но из другой жизни, с другим внутренним миром. С ним, то есть со мной, творились перемены. И я надеялся, что в лучшую сторону.

Глава 3. По пути на крышу

Следующие несколько дней лили беспрерывные дожди, у меня прибавилось работы, а у Ланы началась усиленная подготовка к экзаменам. Она безвылазно сидела за учебниками и решала тесты то дома, то у меня в кабинете, да и в любом месте, где было удобно перелистывать сухие страницы. Наш парикмахер – один из обязательных сотрудников оригинального кафе – укоротил Лане волосы, пока она делала тренировочные задания по русскому, заняв клиентское кресло. Произошло это примерно так:

– Стрижку делать будем? – спросил парикмахер.

– Угу, – не отвлекаясь от заданий, ответила Лана.

– Кончики подровнять или кардинально?

– Немного под…

– Сделаем!