Аркус. Некромант Зот

Кира нащупала внутренние скобы и забралась внутрь. Приказ наполовину исполнен. Теперь осталась вторая половина – дождаться собственной смерти.

Кира вздохнула, она еще не осознала, в какой ад ее загнал обидчивый господин.

Сидеть на скобах, словно птичка на ветке, было неудобно, и Кира осторожно нащупала ногами дно. Колени скрылись под водой. Кира нагнулась и сделала глоток. Вода еще не успела затухнуть, но болотный привкус ряски нельзя было перепутать ни с чем. Зато пропала сухость, сковывающая рот со вчерашнего вечера.

Кира смыла грязь с рук и лица, оперлась о стенку. Вода освежила ее и впустила страх. «И что дальше? Утопиться в луже?» Кира осмотрела свое пристанище – свою могилу. Пару часов назад мысль о собственной смерти вызвала бы у нее лишь скептический смешок. Она молода, красива и плевать даже, что у нее на запястье браслет низшей касты. И с этим живут. А теперь ей приказали умереть.

«Может он одумается? Сболтнул сгоряча или решил припугнуть?» – Кира, не имея возможности выбраться физически, пыталась найти путь к спасению в мыслях.

Бабушка говорила, что раньше господа из следующей касты заботились о подчиненных, но Кира в это не верила. Да и как верить, когда в шестнадцать лет к тебе пристает пьяный господин? Вот так заботушка! Да, он потом соизволил извиниться и дать родителям десяток монет, но тот день Кире не забыть. Как наяву она видела его потные ладошки и жадный оскал в свете фиолетового и синего браслетов, не забывающих каждый миг показывать ту пропасть, что разделяет их касты.

И вот снова. Всего пару слов, и она ждет смерти, словно муха, прилипшая лапами к капле смолы. Кира присела на ступеньку, бултыхая ногами в воде. Если через час Синий не придет за ней, то не придет совсем. Кира представила его гнусную ухмылочку и вопрос, что-то вроде: «Ну что, скотина, испугалась?»

Минуты складывались в часы. Солнце бесконечно медленно крутанулось на четверть круга. Кира поняла, что никто за ней не придет. Но сейчас ее занимала более насущная проблема.

Кира нагнулась и выпила сколько смогла, и только потом, почти касаясь гениталиями дна, справила нужду. Кира надеялась, что так вода на поверхности останется чище.

«Зачем я продлеваю свои страдания? Зачем пью, когда надо просто утопиться?» Нет. Хотелось жить. Даже так, в бочке, еще несколько дней…, но жить. Ее учили, что Фиолетовый должен терпеть всё. И выживать.

Вымокнув почти по грудь, Кира решила вылезти из воды и просушиться на солнышке. Не подумав, Кира схватилась пальцами за край бочки. В следующую секунду, крича от испепеляющей боли, она сорвалась вниз. Дождевая вода, словно только этого и ждала, затекла в нос, глаза, уши и рот.

Фыркая и отплевываясь, проклиная Белых жрецов и весь мир, Кира начала лупить ногой в дно. «Что я вам, водомерка какая-то!? – злилась Кира. – Или обезьяна?! Как я буду спать?» Дно оказалось крепким, вода осталась в бочке. Это отрезвило Киру и снова навеяло логичные меланхолические вопросы: «А зачем, собственно, спать? Да и сколько я так продержусь?»

Несколько часов прошли в болезненном отупении, из которого вывел вечерний холод. Словно назло поднялся ветер, а одежда на Кире до сих пор оставалась влажной.

Хотелось пить. И снова захотелось в туалет. Когда емкость одна, обе проблемы схлопывались в одну невероятно мерзкую ситуацию. Жажду Кира решила не утолять, и на минуту претворилась птичкой. От пережитого стресса моча пахла резко и выедала глаза похлеще ядреного лука.

Руки и ноги ныли, спина затекла. Последние силы утекали в пропасть, а восстановить их было нечем. Удерживаться на ступеньках было пыткой. «Интересно, когда Синий заглянет посмотреть на меня? Хотя меня уже не будет. Останется труп молодой красивой девушки».

Кира села на дно, оперлась спиной о стенку. Вода почти закрывала плечи. В первые минуты, после пронизывающего ветра, вода показалась теплой. Она обволакивала ее, даря уставшей плоти отдых.

«Вечный отдых», – подумала Кира.

У нее никогда не будет своего дома и мужа, своих детей и забот. Она не сможет завести пушистого кота или глупую, но преданную собаку. Она не сможет украсить дом на праздник и угостить гостей вкусной едой. Тысячи мелочей, из которых складывается жизнь, для нее потеряны. Да, она видела всё это у других, но никто не обещал, что она тоже получит радость от жизни.

Сколько угодно раз можно пытаться рассмотреть сквозь мутное стеклышко радость жизни, и столько же раз мир с тихим равнодушием залепит его дерьмом. И всему этому одно объяснение – судьба.

Кира закрыла глаза, она хотела спать и мечтала уснуть, веря, что смерть во сне – избавление.

Почему нельзя взять и остановить собственное сердце, словно заводную игрушку? Ведь она всю жизнь была чьей-то игрушкой. Вначале – родителей, а чуть позже – всех Синих. Но шутка жизни в том, что даже когда тебя отделяет от смерти пару часов, ты все равно не знаешь, как это будет. Возможно, она умрет от переохлаждения, а может, просто сползет в воду и захлебнется, кто знает?

Кира последний раз открыла глаза – небо в тот миг не пожалело звезд. Мириады брильянтов сияли для нее: на прощанье.

Кира сомкнула глаза и приготовилась умереть.

В следующий миг в бочку кто-то залез.

***

Рик бежал. Кажется, ему удалось оторваться. Впервые за полгода к нему подобрались так близко. Он успел взять за работу только аванс. Серьезный куш остался у заказчика. «Давно пора брать деньги вперед, – сокрушался Рик, – но никто ж не верит, пока не увидит результат».

«Зато шкуру сберег», – услужливо успокоил инстинкт самосохранения. Для него, для инстинкта, это было неопровержимым доказательством правильности действий.

Рик выдохся и желал схорониться в укромном местечке. Вечер наступил кстати, но хотелось маскировки подостойней. На глаза попалась гигантская бочка для зерна. Рик представил, как сейчас уляжется на пахучую постель и улыбнулся. А если его надумают там искать, он, словно крыса, закопается внутрь. Провести две-три минуты без воздуха для него не проблема.

Рик вскарабкался по скобам и бросил взгляд вниз – бочка была почти пуста. Чуть спустившись, он спрыгнул.

– Вот черт! – воскликнул он, неприятно узнав, что в бочке вода, а не зерно.

В следующий миг из воды, словно в самых жутких кошмарах, начало что-то подниматься.

– Твою мать… – побелев, словно луна, прошептал Рик. У него едва не остановилось сердце.

Фигура была женской

– Ты что здесь делаешь!? – выдавил из себя Рик. – Ты мне не мерещишься?

– Ты тоже Фиолетовый? – пытаясь в сумерках разглядеть руку собеседника, спросила Кира.

– Что ты тут делаешь? – шепотом переспросил Рик.

– Мне приказали дождаться собственной смерти.

Рик, приходя в себя, хмыкнул.

– Судя по виду, недолго тебе осталось.

– Что?! – Кира была поражена бесчеловечностью парня. Ведь он такой же Фиолетовый, как и она, иначе бы они просто не смогли бы разговаривать. И такое равнодушие…

– Прости, но придется посидеть здесь еще с полчаса. И очень-очень тихо, – сказал Рик. – Я сюда не искупаться залез.

– А потом что?

– Тихо. Полчаса. И я вытащу тебя отсюда. На вот пока, глотни, – Рик протянул серебряную фляжку.

У Киры едва хватило сил открутить крышку. Глоток, и холод начал отступать под натиском огненного шара, прокатившегося по груди и упавшего в желудок. «Он меня вытащит? О чем он? – обдумывала слова незнакомца Кира. – Что он забыл в этой бочке?»

Ответов не было, а что-то говорить Кира боялась. Вдруг и правда выполнит обещание?

Кира оперлась о стену и сделала еще глоток. Тепло добралось и до ног. Кира, щурясь, пыталась рассмотреть в неярком свете звезд, чем занят незнакомец. Он сосредоточенно, и абсолютно бесшумно, копался в сумке.

Минут десять спустя Рик поднялся по лестнице, и Кира поняла – его подослал Синий. Чтобы поиздеваться, подарить надежду, и втоптать в дерьмо последние минуты жизни. Казалось, что хуже быть не может. Оказывается, хуже может быть всегда.

Рик высунул наружу нос и огляделся. Темнота стала гуще, свет горел только в трех домах в паре сотен шагов от бочки. Как Рик не вглядывался и не вслушивался, ни тени, ни звука он так и не заметил. «Эх, разжечь бы костерок, просушиться, да взглянуть на мордашку этой девчонки, – помечтал Рик, – рассмотреть поподробнее, стоит ли она потраченных усилий». Он посмотрел вниз: большие глаза девушки были обращены к нему, они блестели, словно еще две звезды.

«Второе бесплатное дельце за вечер, – со вздохом подумал Рик и начал спускаться, – теряю хватку».

Кира улыбалась. Она не верила, что он сможет что-то сделать, но каждая минута перед смертью, проведенная не в одиночестве – счастье.

– Что-то тут пованивает, – скривился Рик, – твоя работа?

– Как тебя зовут?

– Рик. Но для тебя – Рик-спаситель.

– Я Кира.

– Пока что ты живой труп.

– Ты такой милый.

– Дай руку, – приказал Рик. – Левую, с браслетом.

Кира послушно протянула руку. Тусклый фиолетовый браслет обтягивал запястье. Казалось, он врос в кожу, словно кольцо на пальце, не снимаемое десятилетиями.

– Не дергайся, молчи, и доверься мне, – напутствовал Рик, – выбора у тебя все равно нет.

Кира быстро кивнула.

– Сейчас мы избавимся от этой мерзкой штуки. Тоже мне, превратили людей в осколки радуги.

Рик открыл банку и опустил туда пушистую кисть. Запахло березовым дегтем и имбирем. Рик быстро закрасил браслет. Из фиолетового он превратился в черный. Рука у Киры онемела, словно ее обложили кусками льда.

Баночка и кисть исчезли в сумке, их заменил изогнутый, словно уменьшенный ятаган, нож. Его клинок едва заметно фосфоресцировал.

Онемение дошло до локтя, и Кира поняла, что сейчас произойдет – Рик отрубит руку с браслетом. Хорошо, что она правша. Свобода от смерти, рабства и смехотворных заклинаний ценой левой руки. Ужасная цена? Да. Готова она ее заплатить? Да. «О Белые жрецы! – мысленно воскликнула Кира. – За что вы меня наказываете?!»

– Ирис-экстингуитор! – прочитал заклинание Рик.

Нож вспыхнул, Рик полоснул по браслету. Обручье потяжелело, словно было свинцовым, лопнуло, и с громким всплеском скрылось под водой. Рука Киры осталась на месте. Только тонкая полоска крови на белесой, не видевшей солнца коже напоминала о взмахе ножа.

– У меня только один удар, – кивая на запястье, сказал Рик, – потому режу чуть глубже.

Кира почувствовала легкость, словно с ее плеч сняли тяжелый мешок.

– Спасибо, – шепнула она и, не придумав ничего лучше, глотнула из фляжки.

Кира хихикнула, она даже не поняла, что там: вода или вино.

– Кажется, тебе хватит, – придерживая ее под локоть, сказал Рик. – Вылезай.

Кира послушно вернула фляжку и стала карабкаться по лестнице. На миг она все же застыла, помня обжигающую боль, которой наградил ее браслет. Но в следующую секунду она перевалилась на другую сторону и, как могла быстро, спустилась на землю.

Кире хотелось броситься к Рику в объятия, но вряд ли любого мужчину обрадуют нежности, искупавшейся в собственной моче девушки. И плевать, что она чертовски красива.

– Я понимаю, ты сильно устала, – сказал Рик. – Сделай последний рывок: через пару километров будет лес. Там и отдохнем.

– Буду стараться, – пообещала Кира.

Рик взял ее за руку, и они побежали.

– Даже освобождая за большие деньги, я не получал такого удовольствия, как сегодня, – признался Рик.

Кира, чтобы не сбить дыхания, лишь улыбнулась.

«Кажется, у меня новая проблема, – подумала она, – я соучастница преступления против Белых жрецов и всей кастовой системы. Хотя это неглавное… Я влюбилась в преступника. И хочу его отблагодарить».

***

Кира в нерешительности застыла перед лесным озером.

– Раздевайся и отмойся уже! – воскликнул Рик. – Полчаса назад сдохнуть могла, а уже кокетничаешь!

– Да просто я…

– Ну увижу я твою задницу, – перебил Рик. – Ну полюбуюсь немного, что жалко?!

Кира засмеялась и принялась стягивать кофту и штаны. Под ними осталась длинная нижняя рубашка. Рик принес Кире кусок жесткого мыла.

– Можешь выстирать одежду – развешу над костром.

– Спасибо.

Рик отошел и оглянулся. «Соблазнительная попка, – мысленно оценил он с улыбкой. – Грех было такой пропадать».

Спустя четверть часа нагая Кира, стуча зубами, подошла к весело трещащему костру. Рик на пару мгновений задержал взгляд на объемной груди с острыми сосочками, почти без кружков, и только потом завернул Киру в одеяло.

Кира тут же распахнула его и прижалась к Рику.

– Мне холодно, – оправдалась она.

– Ну так-то да, потеплее будет, – хмыкнул Рик. Рука непроизвольно соскользнула с талии на ягодицу.

Вскоре одеяло оказалось на земле, а они – на одеяле около костра. Хорошие перемены.

Кира засмеялась. Мир в пять сторон веселил органы чувств. Глаза не могли насмотреться на огонь, звезды и лицо Рика, уши с наслаждением вслушивались в треск разгоревшихся дров, в пение ночных птиц и в учащающееся дыхание ее спасителя, на языке – вкус алкоголя и поцелуя, запахи леса и сладкого дыма ублажали нос, а по телу бежали мурашки от нежных и одновременно жадных прикосновений мужчины.

Кира была счастлива, что осталась жива. И никак не могла поверить, что клеймо низшей магической касты больше не уродует ее запястье.

Страстные ласки окончательно ее согрели. Рик в задумчивости сидел на куче хвороста, Кира, завернувшись в одеяло, грызла самый вкусный в мире сухарь.

– Что же с тобой делать? Ты же понимаешь – домой тебе нельзя. А таскать везде с собой… – Рик в сомнение покачал головой. – Не знаю.

– Почему таскать? – взвилась Кира. – Я сутки не ела, не спала, мерзла, и у меня все равно хватило сил добежать до леса и позаниматься с тобой любовью. Я сильная и смогу тебе помогать.

– Это да… конечно… и еще твоя грудь до сих пор перед глазами.

– Сочту за комплимент.

– За Стену тебя отправить что ли? – размышлял вслух Рик. – До нее топать недели три и работы там ни хрена нет.

– За Стеной научился? Почему я никогда не слышала о таких, как ты?

– Потому что я один такой. И не болтаю попусту.

Рик нервничал. Девушка ему нравилась, но долги сами себя не отдадут. Колтор сказал, что найдет его и в Аркусе, и в Бесцветных землях, да хоть посреди океана, если он не вернет сотню золотых до конца года. А год, сука, кончался. Пара дней, и здравствуй осень.

Кира видела, что Рик сомневается. Она едва соображала от усталости и стресса, но заканчивать в неведении свой новый день рождения не желала.

– Может оставить тебя в лесу? – спросил Рик. – Я и так тебя спас, а что делать дальше – думай сама.

– Да и оставляй, – ответила Кира и потянула его за куртку.

Рик поддался. Кира затащила его на одеяло и прошептала, касаясь носиком уха:

– Сейчас я кое-что сделаю, а ты решишь – сможешь ли ты без этого жить дальше.

Рик замер, словно ящерица, выбравшаяся на жаркое солнце.

– Стой! Это запрещенный прием! Нет! Продолжай! Ты в команде!

Кира засмеялась и продолжила. Через полчаса они спали, уверенные, что никогда не расстанутся.

Солнце встало давно, но свод деревьев впускал лучи нехотя, потому Кира не торопилась просыпаться. А проснувшись почувствовала, что зверски голодна.

Каждая минута прошедших суток стояла перед глазами чередой страшных и прекрасных картин, но Кира все же взглянула на левую руку. Фиолетовое обручье, с рождения державшее ее на нижней ступени кастовой лестницы, исчезло. О нем напоминала только царапина на полоске бледной кожи.

Рик вертел над костерком длинную палку, на которой красовалась румяная тушка какого-то лесного бедняги. Дым поднимался не выше пояса и исчезал бесследно.

– Маскировочное заклинание, – ответил Рик на удивленный взгляд Киры. – Выдрыхлась? Как раз к обеду.

– Как ты колдуешь без браслета?

– Пожалуй, я единственный, кто умеет пользоваться заклинаниями и Аркуса, и Бесцветных земель.

– А я та, кто с третьего раза зажигает магией спичку, – сжав губы, печально призналась Кира. Потом прищурилась: – Ты весь такой особенный, аж сил нет.

– Это я так с комплексами борюсь, – расплывшись в ехидной усмешке, ответил Рик.

– Научи и меня! – загорелась Кира. – Я хочу освобождать людей!

– В долю взять? Монету делить, партнером называть?

– Да! Да! И еще раз да! – с восторгом подтвердила Кира.

– Преступница Кира, враг Белых жрецов, наших хранителей и отцов? – весело накручивал девушку Рик.

– Да! – засмеялась Кира.

– А вот хрен тебе. Мой учитель потратил двадцать пять лет, подбирая состав замораживающей краски, придумывая мыслеобраз заклятия и создавая волшебный нож. Им краюху хлеба трудно разрезать, а браслеты рассекает – как два пальца обоссать, сама видела. Второго такого нет.

Кира надула и без того сочные губки.

– Давай пока просто пожрем, – предложил Рик, – я такой злой, когда голодный.

– Заметила.

Лесной бедняга жил не зря. Жареным он оказался чертовски вкусным. Рик нафаршировал тушку специями: анисом, тмином и перцем. После первых же кусочков, зверский аппетит Киры разыгрался еще сильнее. Что-то хрустнуло. Кира обеспокоенно проверила языком зуб. Зверек снова не подвел – хрустнула его кость.

– Да не торопись ты так, – вразумил ее Рик, – не отберу.

– Подобрел?

– На пару часов точно, – кивнул Рик.

– Если забыть вчерашние жадные крики, что я в команде, то как ты со мной поступишь?

– Смотрю на твою грудь и понимаю – я должен делать все, что ты скажешь.

– Но?

– Какая догадливая! – усмехнулся Рик. – Но есть обстоятельства, которые требуют денег, причем немалых.

– Я могла бы подыскивать тебе клиентов, – Кира тактично не стала спрашивать о денежных «обстоятельствах». – Ты симпатичный мужик, но вид у тебя – как у пройдохи. Ни за что с тобой не связалась бы.

– Откровенность я ценю, – ворчливо поведал Рик. – И, черт возьми, в твоих словах есть зерно истины.

– Тогда договорились. Идем к Стене, а по дороге – зарабатываем на твои «обстоятельства».

– Вчера была подыхающей рабыней, а сегодня командуешь?

– Ага. Чего расселся? Снова на меня засмотрелся? Пора в путь.

Покачав головой, Рик подумал: «Ну я и спрятался в бочке. И что нашел? Подарок или проблему?» Никто во всем мире пока не знал ответ на этот вопрос.

Он затоптал костер – в путь действительно было пора.