Чудеса в шкафу

Я плохо понимал, что она говорила. В голове была только одна мысль – Дима не перенесся вместе со мной. Язык будто прирос к небу.

– Или лучше Тыковкой?[8] Мне нужно переодеться во что-то более… домашнее. Моя одежда все еще лежит в чемоданах в дальней комнате. Давай так: пока я переодеваюсь, ты пойдешь в свою комнату и тоже переоденешься, а то на тебе какая-то мятая и не совсем чистая одежда. Неужели папа совсем не справляется с хозяйством? Ну да ладно. Давай, как переоденешься, спускайся в столовую.

Женщина ушла. Я остался совсем один в незнакомой комнате, но хотя бы одно я знал точно. Этой женщиной была моя настоящая мама.

[1] Те из них, кто сегодня соизволил прийти на уроки.

[2] Или совсем некстати.

[3] К каким относился я.

[4] С его-то ростом!

[5] Все-таки иногда он был жутким всезнайкой.

[6] Намекну, я уже несколько минут не слышал ни ерзанья, ни чужого дыхания.

[7] На мой взгляд, несколько яркая одежда для обеда.

[8] Да она издевается!

Глава 5

Безумный обед

«Пиры справляться не должны, когда народ войной встревожен».

Мигель де Сервантес Сааведра «Неманские».

Ошибки быть не может, это действительно была моя мама. У нее было практически тоже самое лицо, что и двенадцать лет назад, и такой же голос. Место, в которое я попал, было совершенно незнакомое. К сожалению, невозможно было понять, попал ли я в параллельный мир, где переместился в дом к своим настоящим родителям, и не произошла подмена в родильном доме, либо оставался в измененной версии родного мира. И куда занесло Диму? Наверное, впервые жизни, я почувствовал ужас, оказавшись одним в незнакомом месте.

Что же мне оставалось делать? Сначала я очень долго пытался прийти в себя. Конечно, когда моя мама ушла, я снова кинулся к шкафу, закрылся в нем, посидел несколько минут. Попробовал даже позвать Диму, но, к сожалению, ответом послужила лишь гробовая тишина. Со всего размаху я навалился на тяжелую дверцу и чуть ли не кубарем вылетел наружу. Такое чувство, что моего буйства никто не слышал. Наверное, я попал в действительно огромный дом. Еще немного посидел на кровати (точнее полежал, с удивлением рассматривая розовый балдахин над головой) и решил, что пора исследовать окрестности. Мама хотела, чтобы я переоделся. Что ж, время пойти поискать свою комнату.

Когда я вышел из комнаты мамы, обнаружил, что дом действительно немаленький. Я оказался в очень просторном коридоре, и поиск нужной комнаты был бы очень непростым, но внезапно я столкнулся с крайне высоким мужчиной.

– Вот ты где, давай быстрее. Тебя приходится ждать дольше, чем твою мать, когда она наряжается. Давай-давай, надевай, то, что я приготовил тебе утром и выходи в столовую!

Он подтолкнул меня в следующую комнату и быстро вышел. Я даже не успел его рассмотреть. Если это был мой отец, то может быть, когда вырасту, буду таким же высоким? Да он будет даже повыше Димы! Пока я переодевался в старательно выглаженную голубую рубашку и джинсы, краем глаза приметил огромный телевизор. Постепенно паника улеглась. Теперь я ощущал небольшое волнение, к которому примешивалось и странное любопытство. Почему-то мне очень хотелось увидеть своих настоящих родителей (хоть они и из другого мира) еще раз. Так, а что это такое лежит? Галстук-бабочка в горошек? Ну, нет! Это я надевать не стану.

Найти столовую было проблематично. Пока я блуждал по длинным коридорам, наткнулся на множество огромных фотографий в причудливых рамах. С них на меня смотрела моя мама в самых разных амплуа: в образе домохозяйки, какой-то графини и даже в костюме космонавта. Я догадался, что моя мама – актриса. Вот это да!

Наконец, я дошел до лестницы. Снизу слышались громкие голоса. Кажется, родители ругались.

– Ничего еще не решено! О, Тыковка, ты наконец-то спустился. Во дела, да ты одеваешься еще дольше, чем я, – мама подошла ко мне, снова обняла за плечи, и мы с ней направились к длинному столу.

На обед были оливки, маслины, ломтики лимона и огромная пицца с грибами и сыром.

– Я замучался ее подогревать по нескольку раз, пока ждал, когда вы оба наконец-то спуститесь, – заявил отец.

Было видно, что с моим приходом он быстро сменил предмет разговора на всеми любимую тему под названием «Пицца». Я сел в самый дальний угол. Настоящие родители (или параллельные родители… тьфу, я сам уже запутался, как их называть) уселись на прилично дальнее расстояние друг от друга. Мама на этот раз была в элегантном красном платье (это называется «переоденусь во что-то более домашнее»?), а отец был облачен в махровый халат. Отец был высоким брюнетом с модной стрижкой, и, хотя он был в халате, а не в изысканном костюме, халат этот был определенно не из дешевых.

Передо мной стояла тарелка с уже заранее отрезанным кусочком пиццы. Хотя аппетита не было и в помине, я взял его в руку и принялся поедать. У пиццы был крайне тягучий сыр. Я пытался съесть его, но он только больше облепливал тарелку, руки и рот. Родители, казалось, не обращали на меня никакого внимания.

Мама изысканно-театральным движением взяла вилку и выбрала себе одну из маслин. Отец решил не мучаться так, как я, и отрезал от своего куска пиццы маленькие кусочки, но почему-то не спешил их съедать. Ели мы в абсолютной тишине.

– Ну, чем сейчас занимаешься, Андрей? – спустя пять минут решила первой нарушить тишину мама. Она взяла всего лишь вторую оливку за это время.

Я был весь перепачкан сыром. На рубашке от него оставались жирные пятна. Я потянулся было за вторым куском, но мама, чуть ли не подпрыгнув, опередила меня.

– Держи, Тыковка! – радостно сказала она, передав мне еще один кусочек, и села на место.

– Спасибо, э… мам.

При этих словах щеки ее немного порозовели. Отец громко фыркнул, мама лишь кинула на него недовольный взгляд.

– Я э… чем я сейчас занимаюсь? – начал я, чувствуя, как от волнения у меня начали потеть ладони, – да как обычно… учусь, иногда где-нибудь слоняюсь с друзьями…

– Сейчас Адре не учится. Он сдал переходные экзамены экстерном, и я решил, что он может немного отдохнуть, – перебил меня отец.

«Ого, экстерном!» – подумал я. – «Неужели в этой реальности я настолько умный?».

– Какой ты у меня молодец! – похвалила мама и даже съела в честь этого вторую оливку.

– Не благодаря тебе, – не очень громко сказал отец, но так, чтобы мы с мамой услышали.

Мама хотела что-то ответить, но губы ее задрожали. Отец резко встал, почти с грохотом отложил вилку и нож и пошел прочь из столовой.

Я совершенно не знал, что делать: моя мама смотрела ему вслед и было очевидно, что она сейчас заплачет. Я сказал первое, что пришло мне в голову:

– Мам, поешь пиццы.

– Что?

Она перестала смотреть в сторону уходящего отца и удивленно посмотрела на меня.

– Она очень вкусная, – я встал, взял ее тарелку и положил самый маленький кусок. Почему-то мне казалось, что нужно положить самый крошечный.

Мама смотрела то на пиццу, то на меня, всего обляпанного сыром. Я чувствовал сильное смущение, но мне отчаянно хотелось отвлечь ее от каких-то очень тягостных мыслей.

– Ум! Как вкусно! – сказал я, пытаясь откусить кусок так, чтобы сыр не растянулся от тарелки до самого подбородка, но у меня ничего не получалось.

Мама отвлеклась и начала смеяться. Все-таки на глазах у нее выступили слезы, но не от обиды на отца, а из-за смеха.

– Ох, Тыковка, мне нельзя есть пиццу. Все, что мне можно с этого стола – это дольки лимона да оливки.

– Это все из-за твоей работы?

– Конечно. Я хоть и решила взять бессрочный отпуск и немного отдохнуть, но мне все равно нужно соблюдать привычный рацион.

– И что входит в твой рацион?

– Если тебе это так интересно, расскажу. Минеральная вода, обезжиренный творог, яблоки… – она умолкла.

– И это все? – удивился я.

– Конечно нет. Наверняка что-то еще, просто не припомню… А твой папа хорош! Додумался же купить на обед пиццу. Он ведь прекрасно помнит, что я ее не ем, ведь актрисе полагается всегда держать себя в форме.

Ну вот. Кажется, она снова расстроилась.

– Мам, съешь этот маленький кусочек. Ты очень худая, кожа да кости.

– Что, серьезно?! Мне казалось, что не помешает сбросить еще пару-тройку килограммов.

Я изобразил на лице искреннее непонимание, а мама снова начала хохотать:

– Андрей, да ты весь перепачкался в сыре! Еще и одежду запачкал! Но раз ты так считаешь, я, пожалуй, попробую.

Медленно-медленно она поднесла вилку к кусочку, немного повозилась с сыром и попробовала. Жевала она очень долго.

– Знаешь, Тыковка, я уже лет десять не ела пиццу с грибами и сыром. Да и вообще какую-либо пиццу или что-нибудь мучное. Сегодня особый день, поэтому, думаю, что можно отметить его. А раз папа не хочет отмечать с нами, то это его проблемы.

В итоге мы умяли всю пиццу до единой крошки. Мама тоже была вся в сыре. Она даже испачкала свое роскошное платье.

– Не обращай внимания, у меня много платьев, – заверила она и продолжила хохотать над тем, что ни я, ни она не можем управиться с этим проклятым сыром.

____

Когда я пошел в свою комнату, снова столкнулся с отцом. Он недовольно посмотрел на меня и сказал:

– Разве ты не видишь, что происходит? Она старается заглушить в себе чувство вины за то, что не была тебе матерью все это время!

Я ничего не мог ответить.

– Молчишь? Думаешь, что ее можно простить и принять назад в семью?

– Наверное, я не смог бы принять вас обоих, – пришлось признать с сожалением.

Отец не понял меня.

Ночью, когда я уже засыпал, думал о том, что мама так молода. Интересно, сколько ей было лет?

Глава 6

Исчезновение Дмитрия

«У нас есть все, чтобы быть счастливыми, но мы несчастны».

Рэй Брэдбери «451ο по Фаренгейту».

Честно говоря, когда проснулся, то очень надеялся, что мне все приснилось. Без сомнения, это было очень интересное приключение, которое неплохо раскрасило мои серые однотипные будни, но хорошего помаленьку, пора и честь знать. Но, к сожалению или к счастью, мое приключение только началось.

Когда открыл глаза, первым делом увидел синий балдахин над кроватью. Да, в моей комнате тоже была эта конструкция. Привыкнуть к другому миру было невероятно трудно, уж не знаю, как это получалось у Димы… Дима!!! Мне нужно найти его! Вдруг без него я никогда не смогу вернуться назад? Это будет настоящая катастрофа! Поэтому у себя в голове я обозначил свою главную цель: найти Диму, чего бы мне это ни стоило. Пусть я вырасту, окончу школу (в этом мире это будет даже проще, потому что я видел, что мой теперешний папа очень лояльно к этому относился), пойду в армию (если мама туда отпустит), женюсь (если также мне позволит матушка) и так далее, но я никогда не должен забывать о своей миссии.

Я встал и решил осмотреть свою комнату. У меня было все: огромный телевизор, несколько игровых приставок, компьютер с тремя мониторами. Честно говоря, мне впервые пришла в голову мысль: существует ли параллельный я? Ведь был еще мальчик, на которого меня поменяли в роддоме. Интересно, в моем мире он жил точно так же, как я сейчас? Вполне возможно, потому что, порывшись в шкафу[1] обнаружил, что одежда мне велика. Впрочем, ни отец, ни мама не заметили во мне никаких изменений. А еще в моей комнате стоял велотренажёр. На его ручку был надет пакетик с чипсами. Да, мой самозванец неплохо иронизировал над попыткой[2] привлечь его к здоровому образу жизни. Почему-то я решил снять этот пакетик и выкинуть в мусорку. Наверное, сказывалось мое настоящее воспитание.

Было раннее утро, родители должно быть еще спали. Мама точно, ведь мы вчера проговорили почти до трех ночи. Я же встал рано, потому что от перенесенных потрясений сна не было ни в одном глазу. Отыскал шикарную кухню: она не была огорожена стеной, вместо нее располагалась большая стойка. Наконец, я увидел маленькое мусорное ведро, нажал на педаль и выкинул липкий пакетик.

– Что это ты делаешь? Облегчаешь работу домработнице? – оказалось, что отец уже проснулся.

Он сидел все в том же халате и тапочках. Перед ним стоял стакан свежевыжатого сока и планшет.

– Читаешь газету? – спросил я первое, что пришло в голову. – То есть новости?

– Да. А ты, кажется, похудел.

«О нет! Сейчас меня рассекретят» – подумал я.

– Я горжусь тобой. Значит все-таки крутишь педали? Я думал, ты на тренажере только чипсы поедаешь.

Как-то у него неискренне прозвучало это пресловутое: «Я горжусь тобой», ну да ладно. Я открыл холодильник и взял оттуда первое попавшееся.

– Маслины? Ты что ли решил питаться, как твоя мать? – отец даже засмеялся, – Впрочем, хорошо, что это не чипсы.

– А я люблю маслины, – я пожал плечами и взял вилку.

– Странно, никогда не замечал. Послушай, сын, я хочу задать тебе серьезный вопрос.

От волнения меня чуть ли не затрясло.

– Ты правда думаешь, что мама решила вернуться к нам?

Фух, у меня от сердца отлегло. Нет, конечно, данная проблема касалась меня и немало волновала, но не настолько сильно, как исчезновение Димы.

– Отец, она сейчас из кожи вон лезет, чтобы нам понравиться. Вчера мы проговорили с ней до ночи про ее новый фильм. Она рассказывала, какие забавные ситуации происходят на съемочной площадке.

– «Отец»? «Съемочной площадке»? Сын, ты заговорил как-то совершенно по-другому. Да и вообще вся твоя речь какая-то… не та, что была. Ты же всегда звал меня «чуваком». Не сказать, что мне это очень уж нравилось, но я даже привык. Что послужило причиной таким изменениям?

– Я стал много читать, – это было чистой правдой, в родном мире у меня была целая библиотека фантастики.

– Хм. Невероятно. Плохо, что я стал так мало уделять тебе время. Работы много, а тут еще и Виктория решила вернуться. Плюс ты совсем заперся в своей комнате. Меня бы это не волновало, ты всегда сидишь там, но вчера ты заговорил о каких-то друзьях, с которыми ты «слоняешься». Что это за друзья? Искренне надеюсь, что это не виртуальные друзья по онлайн-играм, – съязвил отец.

– Эээ… Мой лучший друг – Дима. Мы с ним часто гуляем после занятий.

– Дима? Это тот высоченный парень с черными патлами? Лицо такое, как будто он только что засек НЛО?

Я едва не опрокинул стул.

– Где ты его видел?!

– Спокойно, неужели ты так долго хотел держать своего друга в секрете от меня? Смотри-ка, а матери быстро рассказал, что у тебя есть друзья, – возмутился отец. – Он заходил сегодня утром, когда ты еще спал. Я спросил, чего ему надо с утра пораньше. А потом твой друг повел себя очень странно.

– Что он натворил? – всерьез забеспокоился я.

– Он спросил: «Андрей дома?». Я ответил: «Да, Адре спит». «А он полностью здоров?». Я всерьез удивился этому вопросу и сказал: «У него были проблемы с перееданием, но мы ее решаем. Мне его разбудить?». «Нет», сказал он и ушел. Неплохо, что у тебя появился друг. Это даже отлично, но, насколько я знаю, его родители нищие. Видел, в чем он ходит?

– Ты знаешь его родителей? Откуда?

– Его отец работал на меня, а потом уволился. Сказал, что работает много, а денег получает мало. Никак не мог понять, что сколько работаешь, столько и получаешь. Он хотел больше времени проводить с семьей. Ездить на всякие бесполезные поездки, вроде рыбалки или горных лыж. Что хотел, то и получил. Теперь он перебивается с одной работы на другую.

Отлично, значит Дима все-таки перенесся вместе со мной, но в другой шкаф (или какой-то другой портал) и воссоединился со своими родителями, как мечтал в родном мире. Я догадался, что он приходил узнать, жив ли я и здоров, и не расщепило ли меня на атомы. Отец закончил завтрак и поспешил на работу. Мама как раз вышла из своей комнаты и направилась, скорее всего, в ванную. Воспользовавшись этим, я прокрался в ее покои, снова залез в пресловутый шкаф. Теперь он был полностью набит одеждой. Половина ее упала на пол, но сейчас мне было все равно. Я закрыл дверцы. Снова ничего. Значит, придется выходить на улицу и искать Диму. Эх, надеюсь, удастся уговорить его вернуться, потому что мне казалось, что это как-то неправильно: врываться в другой мир и пользоваться своим улучшенным положением. А как же родной мир? Мои приемные родители и Димина бабушка? Да и его родители тоже будут переживать. Для возвращения Диме всего-то нужно отказаться от рыбалки и лыж.

Пока я обо всем этом думал, совершенно обессилел и лег прямо на мамину одежду. Несколько заклепок неприятно впились мне в бок, но я не обратил на это внимание и вскоре провалился в сон. Проснулся от того, что поднялось солнце, и его луч начал светить прямо мне в глаз.

[1] Да, в свой шкаф я тоже залез, но сделал вывод, что без Димы пытаться перенестись одному – пропащее дело.

[2] Попыткой отца?

Глава 7

Аня

«Чем больше Кассандра пыталась помочь людям, объясняя им, какие они тупицы, тем больше они ее чурались. Без всякой видимой причины. Джонни не чурался Кассандры только потому, что отлично знал, какой он тупица».

Терри Пратчетт «Джонни и бомба».

Я так устал, что не нашел сил встать и отвернулся к стенке шкафа. В нем, очевидно, не хватало кислорода, но я почувствовал, что проклятые заклепки перестали колоть бок. Отчего-то в шкафу больше не было мягко на маминой одежде, но, крайне усталый, я не стал обращать на это внимание.

Вдруг по шкафу начали колошматить снаружи. Еле как я открыл один глаз, потом второй, готовясь объяснять, что я здесь делаю. И тут дверцы распахнулись. Я увидел подружку одноклассницы Аню, которая училась в другом классе. Это она вчера вместе с Лизой никак не хотела идти домой, когда мы с Димой отважились на совместную вылазку в другой мир[1].

– Ты чего здесь торчишь? – с подозрением спросила она. – Спишь? Во дела.

– А ты чего здесь забыла? – возмущенно ответил я.

Очень медленно до меня начало доходить, что я сижу уже не в мамином шкафу. Ура! Это определенно победа! Я смог вернуться без Диминой помощи!

– Я здесь ничего не забыла, а как ты очутился в девчачьем шкафу? Тебя заперли хулиганы?

Я не ответил, вылез наружу и, пошатываясь, пошел к своей парте.

– Ого, на лицо явное помутнение разума и дезориентация в пространстве, – подытожила Аня и села на парту рядом.

Аню я знал давно. Мы познакомились, когда нам было по десять лет. Во дворе я встретил мальчика, одетого в полосатую футболку и черные велосипедные шорты. Он улыбался и носил черную кепку, любил ездить на велосипеде, и у него это получалось превосходно. Один раз мы катались с ним наперегонки, но я не смог догнать его и вяло плелся позади. Позже он недоумевал, что у меня с велосипедом, а дело было определенно не в нем. Когда мы начали беззаботно о чем-то болтать, я начал говорить, что девчонки совершенно не умеют кататься на великах. Их постоянно заносит то в одну, то в другую сторону, и они так и норовят наехать на тебя, а не оставаться на расстоянии. А уж о том, чтобы поездить с девчонками наперегонки и речи быть не могло, они слишком медленно крутили педали. Я сказал, что очень рад наконец-то покататься с мальчиком. «Мальчик» выслушал, поднялся и с улыбкой снял свою черную кепку. Из-под нее выпала длинная русая коса. «Меня зовут Аня». «Андрей» – чуть ли не шепотом пролепетал я. И как раньше не заметил, что это девчонка?