Вне воли

– Ты отвернулась, – тихо. Почти с сожалением. – Но ты впустила меня. И теперь – уже не важно, что скажешь.

Он наклонился ниже. Лицо – рядом. Дыхание – горячее, как глоток ликора с кровью. Он провёл носом вдоль её щеки. Слишком медленно. Слишком близко. И в этом – не ласка. Маркировка.

– Здесь, – его ладонь скользнула вниз, вдоль шеи, через грудь, по животу. Остановилась ниже. Между бедер. – Здесь ты помнишь. Даже если откажешься.

Она всхлипнула – не от боли, от стыда. Потому что каждое его слово становилось откликом внутри. Не мысленным – телесным.

– Зачем ты пришёл? – выдохнула.

– Чтобы вернуть тебя.

Её дыхание сбилось. Его пальцы уже не двигались. Но тело – жило. Её живот дрожал. Влагалище сжалось само. Как будто знало: сейчас – не будет ласки. Будет власть.

И всё же…

Она не оттолкнула его.

– Ты… не можешь быть здесь, – прошептала.

– Я не здесь, – сказал он. – Я в тебе.

Взрыв.

Вокруг – обвал.

Камень треснул. Магическая печать на полу – загорелась. Портал снова вспыхнул. Только теперь – с другой стороны.

Голоса. Крики. Магия ударила по барьеру. Искажённая. Пульсирующая.

Но он не исчез.

Он смотрел ей в глаза – так, как будто весь мир рухнул, а она – осталась. Единственная.

– Если ты призовёшь меня – я явлюсь. В этом теле. В полной мере. С кровью. С жаждой. С последствиями.

– Я не зову, – сказала она. Но голос… неуверенный.

Он провёл пальцами по её животу. Медленно.

– Нет. Но ты – ждёшь.

Её пальцы дрогнули, едва не потянулись – не чтобы удержать, чтобы остановить. Но тело не слушалось.

Слова – не вышли. Внутри всё кричало: “Нет”. А губы – молчали.

Потому что вместе со страхом поднималось другое. То, что она не хотела признавать. То, что слишком напоминало… желание.

Желание не прикосновений – воплощения.

И исчез.

Словно испарился из воздуха.

Но ощущение – осталось.

На коже. В мышцах. В самом нутре.

***

Её вырвало из транса звуком – крик.

Группа охотников снова приближалась. Но теперь – с артефактами. С витыми цепями, что жгли воздух. Она вскочила.

Имплант всё ещё молчал. Связи – нет. Магия – нестабильна. Но внутри неё – жар.

И он двигался.

Она не контролировала. Она чувствовала. Как будто чьи-то пальцы скользили по её позвоночнику, разжигая участки плоти. Магия – не из учебника. Животная. Телесная.

И она ударила.

Не руками. Не словами.

Ощущением.

Волна – влажная, горячая, как оргазм, разорвавшийся в грудной клетке – пошла вперёд.

Охотники закричали.

Двое упали.

Один – замер, с выражением наслаждения, граничащего с мукой, на лице.

Она дышала, широко раскрывая рот.

Глаза – мутные.

Грудь – вздымалась.

Пальцы – дрожали.

Но стояла.

И понимала: это не конец.

Это начало.

***

В другом секторе – резкий импульс.

Лориан поднял голову, как будто удар пришёл не по щиту, а по телу. Имплант моргнул красным, а магические сигналы смешались в одну неразборчивую какофонию.

– Агент…? – голос дрогнул, вырвался слишком быстро.

Тишина.

Не мёртвая – разорванная.

Он не почувствовал её ауры. Ни сигнала. Ни даже остаточного магического шлейфа. Будто вырезали – и ничего не оставили.

Его пальцы сжались на браслете связи.

«Ты должна была остаться под наблюдением. Ты должна была…»

Он не договорил.

На экране мелькнула вспышка – и исчезла. Радар показал нестабильность поля.

– Портал, – выдохнул он.

Но что-то внутри уже знало: она вошла. Или – её утащили.

Губы напряглись. Челюсть – стиснулась. А в груди… не страх.

Боль.

Та, что приходит не от потери, а от невозможности вмешаться.

Он почувствовал разрыв – не во времени, не в пространстве. В себе.

В груди открылось что-то темное, почти беззвучное, но невыносимо острое. Он не кричал. Не звал. Только отчаянно вслушивался в тишину, где больше не было её сигнала.

В этот момент он перестал быть офицером. Стал тем, кто потерял – и не знает, сможет ли вернуть.

Он развернулся. Молча. Без приказа. Без санкции.

И побежал.

Не туда, где был приказ.

А туда, где осталась она.

Ветер.

Он хлестал лицо, как плеть.

Очищал – и выжигал.

***

Аирель стояла в одиночестве посреди развалин. Кровь стучала в висках, а под ногами хрустел песок, впитавший остатки магии. Где-то позади – тело охотника. Её удар был не смертелен, но достаточно сильным, чтобы выбить его из боя. И всё же – он уже не дышал.

Это не я его убила.

Это – он.

Ксарий.

Имя жгло изнутри, хотя не было произнесено. Оно было в ней. Сжалось где-то между грудиной и низом живота. И не отпускало. Не магия – привязка. Не контракт – влечение.

Она добрела до башни. Полуразрушенной, покрытой сетью трещин и следов от проклятых рун. Обломки, магические остатки, кровь. Но там было тихо. Глухо. И – пусто.

Она вошла.

Стены здесь дышали историей. Воздух был влажным, насыщенным рунами и забытыми заклинаниями. Где-то вверху рухнул купол, и луч света пробивал мглу, подчеркивая, как всё умирало – красиво.

Аирель села у стены. Спина – к камню. Руки – в грязи. Пальцы дрожали, но не от холода.

От отклика.

Каждая клетка отзывалась на призрак близости, как если бы не память, а сама суть её звала к возвращению. Не желание – инерция связи.

Она ударила кулаком по полу. Раз. Второй. Кожа на костяшках сорвалась, но это было ничто. Слабая боль. Не способная заглушить другое – то, что тянуло изнутри. Пульсировало внизу живота.

Она больше не была той, кто дрожит перед неизвестным.

Она – это то, что было рвано, сожжено, впитано и… возвращено.

Ксарий остался в ней. Но теперь – не как хозяин.

Теперь она могла смотреть на него и не молчать.

– Проклятье, – прошептала.

Слезы не шли. Она не из тех, кто плачет. Но губы дрожали.

Потому что он сказал правду.

Она ждала.

И знала: он придёт снова. Не как призрак. А как воплощение.

***

Тишина башни вдруг изменилась.

Не звук – вибрация. Как если бы кто-то давно был рядом, просто ждал, когда она останется одна.

Аирель вздрогнула. Пространство будто сжалось, воздух стал тяжелее.

Чужое присутствие не входило – оно пробуждалось изнутри самой башни. Как если бы место само решило: пора.

Шаги.

Тихие. Слишком лёгкие для солдата.

Она вздрогнула.

Подняла голову. Осколок зеркальной артефактной пластины отразил фигуру.

Женская. Обнажённая до пояса. Кожа покрыта символами. Глаза – без зрачков.

– Ты… – Аирель замерла.

Её глаза были без эмоций. Не как у врага – как у судьбы. Она не смотрела на Аирель – она смотрела сквозь неё. Не спрашивала. Утверждала.

Это была не женщина. Это была воля.

Это не была личность.

Это место – принявшее облик.

Башня говорила с ней. Храм – выбирал голос.

Не жрица. Отголосок древнего узла, ожившего, чтобы смотреть ей в глаза.

Она не сразу поняла, что это не Ксарий.

На мгновение показалось, что сама магия обрела облик – женский, строгий, древний.

Эта фигура была не предупреждением. Не наказанием. Это было отражение – то, кем могла бы стать она, если бы позволила Ксарию слиться с ней навсегда.

– Ты нарушила баланс, – произнесла она. Голос – как звон меди. – Призвала то, что не должно существовать в твоей плоти.

Та кивнула.

Аирель поднялась.

– Он был… уже там.

– Потому что ты впустила.

– Я не звала его.

– Но ты принимала.

Фигура приблизилась. Не угрожающе – ритуально. В руках – чаша. Пустая.

– Если хочешь жить – ты должна принять и второе.

– Что?

– Себя.

Фигура остановилась в полуметре. Ни слова. Ни угрозы. Только чаша – протянутая вперёд.

– Что это?

– Пустота, – сказала женщина. – То, что осталось в тебе после него.

– Я не хочу ничего от него.

– Ложь, – просто. Не обвинение. Констатация. – Ты хочешь его – даже в страдании.

Аирель сжалась. Руки дрожали.

– Я хочу свободы.

– Тогда тебе придётся сначала пройти через свою плоть.

Она сделала шаг.

Аирель отпрянула, но не сбежала.

Женщина стояла так близко, что дыхание касалось ключиц. Затем – медленно – подняла пальцы к её губам. Провела по нижней. Лёгкое касание – но оно обжигало.

Пить – значит не просто принять магию.

Принять – его. Его след, голос, тень.

Себя – не ту, что была раньше.

Ту, что готова смотреть в его глаза и не отводить взгляда.

– Слишком поздно отречься. Но ты можешь выбрать: быть связанной – или быть владеющей.

Рука скользнула к шее, не душа – ощущая. Прикосновения были странными. Они не возбуждали – они вспоминали.

Каждое касание будто оживляло то, что Ксарий оставил в теле: импульс, жар, сжатие.

Женщина опустилась перед ней на колени. У чаши – мягкое свечение. Аирель видела, как внутри пульсирует энергия – её собственная, но окрашенная в его тень.

– Что я должна сделать?

– Принять себя. Не как жертву. Как сосуд.

– Я… не знаю, – выдохнула Аирель, глядя в чашу.

Внутри не было зелья, не было крови – и всё же она чувствовала: там что-то живое. Или часть её, отрезанная и поданная обратно.

– Я не уверена, что хочу впустить ещё что-то.

Женщина не отводила взгляда. В её глазах не было угрозы – но и пощады тоже.

– Значит, ты уже знаешь, что ты больше не пустая.

Её пальцы были лёгкими, как пепел, и всё же – от них тело отзывалось вспышками.

Не возбуждение – нечто древнее. Как будто прикосновения активировали запечатлённое в плоти.

В этот миг Аирель поняла: она уже не просто носитель. Она – хранилище следа.

Женщина провела пальцами ниже – вдоль живота Аирель. Не обнажая, но зная анатомию наизусть. Всё тело дрогнуло.

– Это ритуал Перехода. Он древнее Имморы. Древнее Серайи. Его проводят лишь те, кто впитал запретное.

Если ты не хочешь сгореть – ты должна стать проводником. Не игрушкой.

Аирель закрыла глаза.

Сосуд. Проводник. Я.

Прикосновение было не чувственным, а ритуальным – словно на теле вычерчивали границы новой сущности.

Она сжала кулаки. Сжала до боли, чтобы не дрожать.

Если я пью – я признаю. Всё. Желание. Слабость. Тень Ксария в себе.

Если не пью – останусь той, кто притворяется, что контролирует магию.

Женщина поднесла чашу к губам Аирель. Та выпила.

Горечь. Жар. Огонь, прошедший по горлу, растёкшийся по телу. Не боль – озарение.

Аирель вскрикнула. Тело выгнулось.

Из груди – вырвался свет.

Свет – чёрный, как тень между рёбер. Он вырвался из неё – и вернулся внутрь, уже очищенный.

Женщина поднялась.

– Теперь ты не просто носишь его след. Ты – его граница. Он не войдёт без твоего согласия.

Но если впустишь – впустишь всего.

Аирель дышала тяжело. Влажная между ног. Влажная по коже. Влажная внутри.

Она чувствовала: магия больше не вибрирует в ней бесконтрольно. Теперь – она как шепчущий зверь под кожей, покорный… но только если она держит руку на поводке.

Внизу живота было не просто тепло – пульсация подчинённой силы.

И вместе с этим – пугающее осознание: она может звать его. Не случайно. Осознанно. В любой миг.

– Что… теперь?

Женщина улыбнулась.

– Теперь ты выберешь, когда звать. Не он.

И исчезла.

***

Она вышла из башни, как из чрева. Перерождённая.

Воздух – свежий. Остро пахнущий металлом. Слева – дым. Справа – следы боя. Земля – иссечена, как рана. Всё пространство звенело от магических шрамов – кто-то недавно творил ритуалы, не считаясь с ценой.

Аирель ступала босиком. Лёгкий плащ почти не скрывал тела, но ей было всё равно. Она чувствовала, как магия дышит в ней. И она не борется. Не жжёт. Она внимательна.

Справа – движение.

Она замерла.

Из-за обломков рухнувшей арки вышли трое. Не охотники – наёмники. С синими повязками на предплечьях. Цвет – Имморы. Но не армия. Те, кто служат за серебро, а не за присягу.

Один – заметил её.

Улыбнулся.

– Смотри-ка. А мы думали, что зачистка уже прошла.

Аирель не двинулась.

– Одна? – второй прищурился. – И даже не дрожит. Странно. Обычно после портального выброса все… не в себе.

Она смотрела. Не отвечала.

Третий уже доставал артефакт – жгут из рунной меди, с закреплённым пульсатором. Рабство. Их цель – не убить. Поймать.

Она сделала шаг вперёд.

– Ты слышала, что сказал Рейн? – усмехнулся один. – Становись на колени, красавица. А то потом всё равно…

Он не успел договорить.

Её движение было почти незаметным. Как у змеи.

Руки – не поднимались. Слова – не произнесены.

Но из-под плаща – всплеск магии. Чёрно-золотой вихрь. Горячий. Влажный. Телесный.

Волна пошла вперёд.

Первого – отбросило в стену.

Второй – закричал, схватившись за промежность. На его лице – ужас… и удовольствие. И он упал.

И Аирель задержала взгляд. Это было не просто падение. Он дрожал, выгибаясь, словно его тело испытывало разряд – наслаждение, в котором не было воли. Только отклик. Магия впивалась в него, как клыки. И ей… это понравилось.

Третий – дернулся, но не успел. Его ноги подкосились. Он упал на колени. Дрожал.

Аирель подошла.

– Это моё «на колени», – прошептала ему в ухо. – Почувствуй разницу.

Он застонал. Не от боли – от наплыва, который нельзя было контролировать. Его магический жгут – раскалился и расплавился.

Она отвернулась.

Пошла дальше.

Теперь они чувствуют меня.

Теперь – я чувствую себя.

Теперь не я – добыча.

Теперь во мне – он.

Его след пульсировал под кожей, как тихий смех.

И всё, что приблизится, почувствует это. Даже смерть.

Впереди – Аркаэль. Без правил. Без защиты.

Но внутри неё уже пульсировало: он рядом.

Где-то в этом мире – он уже дышит ею.

И будет звать.

***

Пыль ещё не осела. Воздух дрожал. Магия в жилах пульсировала, как кровь после удара.

Аирель стояла на коленях. Обнажённая кожа дышала жаром. Она больше не различала, где её сила, а где – не её.

Но в следующее мгновение – чужая тень.

Шаг. Второй.

Не охотник. Не демон. Не Ксарий.

Кто-то другой.

Фигура в тёмном плаще вышла из дыма, не вынимая оружия. Его лицо – скрыто. Но голос… низкий, хриплый, с нотками насмешки и тревоги одновременно. Не знакомый. Мужской.

И всё же – что-то дрогнуло в ней.

Как будто внутри отозвалась память, которой не было.

В голосе незнакомца звучало не имя – эхо.

Тихое, как дыхание в чужой груди.

Как будто Ксарий… когда-то был в нём.

Или оставил след.

– Ты не первая, кого он выбрал.

Аирель не дышала.

– Но, возможно… первая, кто выжил после.