Мираж в Академии: Сиротка

Первые две пары прошли спокойно, после мы с Прим отправились в буфет, а Силвена вызвали в деканат.

Мы с подругой взяли горячие бутерброды с сыром и ветчиной, с хрустящей корочкой и умопомрачительным ароматом, а еще салат и кофе.

– Хочу еще сладкое,– вдруг произнесла Прим, и отправилась снова к стойке раздачи. Я пригубила напиток, и решила не есть, а подождать подругу. Пока достала свой блокнот с набросками и карандаш.

– Ой, что это тут у тебя?

Эша схватила у меня альбом.

– Отдай, Эша, – Я вскочила и сжала кулаки. Поняла, что звучала жалко, и повторила куда громче, – Отдай!

–А то что? Скажешь, что я украла? – я уязвлено замолчала, хотя понимала, что нельзя, нужно ответить, но я словно онемела. А она тем временем продолжила, – Эй, кто хочет посмотреть, что рисует Мираж?

У меня щеки обожгло смущением. В основном, там наброски академии, но вот если увидят Силвена и Ханта, не отстанут ведь!

– Что тут происходит? – Раздался холодный голос Ханта. Он стоял, скрестив руки на груди и хмуро смотрел на суету. Мы замолчали.Я вдруг подумала, что если Хант увидит свой портрет, будет еще более неловко… Ладно, я рисовала Силвена, он мой однокурсник. И Кензи… Но Хант – преподаватель, с чего бы мне его рисовать? Я спешно пыталась придумать логичное объяснение.

Ситуацию спас Роан. Он незаметно подошел от дальнего столика и забрал у Эши альбом. Так аж дыхание задержала от случайного прикосновения принца  к ее рукам.

– Это мое, сэр. Девочки просто спорили, о том, кто не испугается мне его вернуть. Верно? Правда, ведь?

Он смерил всех нас многозначительным взглядом. Мы кивнули. Вэлкс Хант же  продолжал смотреть на нас с подозрением.

– Надеюсь, это именно так.

Преподаватель ушел, девчонки тоже, а Роан уселся рядом со мной с блокнотом в руках.

– Можно?

Я кивнула. Подошла Прим с кусочком морковного пирога, села и с интересом уставилась на нас. Роан листал мои рисунки, а потом с улыбкой закрыл блокнот.

– Я уж думал, там что-то неприличное. Например, твой парень без одежды. Решил тебя спасти. Ты так смутилась…

– Что? Нет, конечно!

Он сидел так близко, что мы почти касались коленями. Улыбался. Не так солнечно, как Силвен, наоборот, спокойно, даже сдержанно. И можно было рассматривать его серые, как осенние облака, глаза. Он по прежнему держал в руках альбом.

– Я верну тебе его, но хочу кое-что за спасение.

Сидевшая рядом Прим покраснела сильнее меня. Аж до кончиков волос. А принц лишь усмехнулся и прошептал:

– Я хочу, чтобы ты… – он выдержал паузу, наслаждаясь нашим смущением, – нарисовала мой портрет. Согластна?

Я смогла лишь кивнуть. Он положил блокнот рядом, встал, а потом наклонился ко мне и произнес:

– И еще один совет: не пытайся быть как все, Мираж. Тем больше пытаешься, тем хуже будет. Поверь.

Он подмигнул и вернулся к своему столику. Прим рядом выдохнула:

– Я думала, он скажет, что хочет от тебя поцелуй…

В глубине души я тоже боялась именно этих слов.

Силвен не появлялся в столовой, Кензи я тоже не заметила. Но к нам с Прим больше никто не приставал и мы спокойно отправились на третью пару.

Рядом с нами никто не садился, а вот Силвен едва не опоздал и плюхнулся рядом.

– Спасибо, что оставили место! – Он улыбнулся, но шутка чувствовалась вымученной.

– Что случилось? – прошептала я. Тихо, чтобы не заметил вошедший профессор. Но тот пока и не смотрел на нас, лишь раскладывал бумаги на кафедре.

– Да так… Отец позвонил в академию, чтобы узнать как я, – неловко проворчал парень т принялся скручивать в трубочку галстук, расправлять и закручивать снова.Дальше спрашивать не стала, итак было понятно, что не одна я страдаю от излишней опеки. Началась лекция по древним языкам и мы принялись строчить, пытаясь не потеряться между северным дарктином и старонимманским наречием.

Занятие закончилось, я посмотрела на карманные часы.

– Меня ждет машина, и мне еще нужно переодеться.

– А я могу посмотреть?

Занудная лекция, казалось, вернула Силвену привычный веселый настрой. Я шутливо стукнула его по плечу свернутым платьем.

– Ай-ай! Мираж ранила меня в сердечко! – картинно заохал он, а я смутилась и стукнула его еще раз.

– Да ладно, я вас снаружи покараулю, – уже серьезно заметил он, когда мы вышли в коридор.  И вправду, парень занял пост снаружи пустой аудитории. Я переоделась, и уставилась на форменную юбку и блузку. Домой нести нельзя. Где оставить в академии?

– Прим… А ты можешь взять с собой?

Подруга замялась.

– Вдруг у меня опять искать станут?

Я обругала себя последними словами за глупость и вышла в коридор.

– Силвен… Ты можешь забрать мою юбку и принести завтра? Я не знаю, где можно ее оставить в академии/

– Конечно, – он взял пакет и постарался аккуратно запихнуть в свою сумку. – Хотя будет немного странно, если у меня найдут юбку… Но романы крутить здесь не запрещено, так что по сути, ничего страшного. Постараюсь завтра быть пораньше.

Он подмигнул нам. Мы вышли из Академии и я на мгновение позавидовала тому, как Силвен что-то рассказывал Прим по дороге в общагу. Надо будет придумать, как съехать от дяди. Ректор на его стороне, может, спросить куратора? При одной мысли о том, что я прошу сурового Ханта перевести меня в общагу, чтобы быть «как все», стало жутко страшно.

Дома я собрала книги на завтра, и вспомнила, что обещала Кензи вернуть тканевый пакет. Но его в спальне не было, да и в гардеробной тоже. Я позвала горничную.

– Простите, мисс. Утром убирались и выбросили. Думали, после покупок остался. И зачем в спальню понесли, он же дешевый?

– Мне его одолжили, – ну вот… Я почему-то одновременно и верила, что Кензи поймет, и боялся услышать, что я опять веду себя как богатенькая.

– Девочки, а после бутиков ничего не осталось? Мне подруге отдать?

Мне быстро нашли пару дорогих тканевых пакетов, естественно белых. Один был со стразами, второй с вышивкой. Я поблагодарила, убрала сразу в сумку, чтоб не забыть. Домашних заданий нам пока не выдали, кроме как прочесть книги, так что я достала блокнот. Я обещала Роану портрет… Воскресить образ принца вышло легко. Внимательные искристые глаза, русые волосы, спокойный взгляд. Однако в рисунке словно чего-то не хватало, как я ни старалась, оставалась недовольной.

Упала на кровать и вздохнула. За окном медленно наползали сентябрьские сумерки, ветер шуршал в саду за окнами, тишина в особняке убаюкивала. Я провалилась в воспоминания.

… наш северный город, родная Лорана. Мама с отцом то и дело уезжают в гарнизоны, помогать то с защитными артефактами, то с обучением новобранцев. Моя мама, Винтери Лайонел, в девичестве Дуглас – известна на всю империю как Ледяная Осень. Она могла остановить все, что угодно. Иногда заморозить, иногда… на короткий момент остановить время. Я любила ее и папу, но мне порой было скучно, и я сбегала из особняка. Украла у горничной два платка, один обернула вокруг себя как платье, а вторым замотала волосы. Пробиралась через дырку в стене сада и гуляла по городку.

Помню, жутко испугалась стаи собак, но какой-то парень – совсем юный, но тогда он казался мне жутко взрослым, так прикрикнул на них, что шавки разбежались…

– Мирочка, как день прошел? – голос дяди из-за двери разорвал воспоминания. – Пора ужинать.

– Хорошо, дядя. Все хорошо.

Я спрятала альбом в сумку, воспоминания – поглубже в душу, натянула привычную отстраненную маску фарфоровой куклы и вышла к ужину.

Все хорошо – форма у меня есть. Даже пара друзей. Спрошу Кензи, Роана – вдруг подскажут, как уговорить куратора или ректора на место в общежитии?

Так что может, закончить академию будет не так уж и сложно, как я боялась.

***

Я совершенно спокойно пила утром ароматный кофе и не спеша ела сырники с черникой. Дядя уселся за стол – растрепанный, отекший и в дорогой домашней пижаме.

– Как ты, Мирочка? В Академии не дразнят? Может, мне снова сходить к ректору?

– Нет-нет. Не нужно, лорд Тревор. Больше меня никто не трогает.

–Ну смотри, если что заеду. А то такая скромница, ничего не расскажешь. Как мне узнать что тебя обижают? У вас ведь скоро начнутся серьезные занятие, они сложные. Нагрузка большая. Ректор Фердин говорил, много студентов не справляются. Смотри, говорят ваш куратор – герой армии. Он может отчислить за любую провинность.

Сегодня четверг, первое занятие у Ханта будет завтра. По спине пробежали мурашки – он и вправду весьма суров. Стоит только вспомнить разговор в кабинете. Или эпизод с альбомом… Я сжала кулаки под столом. Ничего, справлюсь. Не зверь же Хант в конце концов? Да, он резкий и пугает меня до дрожи, но, в отличии от ректора не стал обвинять Прим. К тому же, мне нужно произвести на него хорошее впечатление, чтобы можно было попросить комнату в общежитии.

– Мне кажется, сэр Хант справедливый, – тихо заметила я.

– Да, но безумно строгий. Ты же не читаешь газеты. Про его диктаторские замашки по отношению к новобранцам писали не раз. Но ты не переживай, можно жить и без метки Академии, я о тебе всегда буду заботиться.

Меня передернуло от мягкого тона. Я поблагодарила за завтрак и вышла из-за стола. Быстро надела платье, взяла сумку и отправилась на занятия. Сентябрь принес мелкий дождь, и водитель поднял тент-крышу кабриолета.

Привычно миновав старого охранника, я принялась оглядываться по сторонам. Прим или Кензи еще не было. Кто-то сзади поднял надо мной зонт.

– Спасибо, Силвен, – сказала я, и только когда обернулась, поняла свою ошибку. За мной стоял Роан и спокойно улыбался. – Ой, прости. Я думала, это Бэлфэйр.

– Он нас догонит. Пойдем пока в холл, пока не простыла.

Мы зашли внутрь огромного атриума, где перед началом занятий толпились студенты. Все сновали в разные стороны, вокруг стоял шум. Может, подруги зашли раньше? Я всмотрелась в толпу, но не увидела их.

– Роан, а что с Силвеном?

– Мы шли вместе, но охраннику не понравилось то, что Силв нес в сумке женскую юбку. Уж как он ее учуял, не знаю.

У меня вспыхнули щеки.

– Это моя юбка…

Принц недоверчиво уставился на меня, и в это время подошел хмурый Силвен.

– Представляешь, не поверил! Чуть не отобрали! Прости, Мир, пришлось соврать немного…

– Так это и вправду ее юбка? – Роан смотрел на нас с недоверием. – Откуда? Когда успел? Ты же вроде вчера младшую Тиволи до общаги провожал?

– Это не то, что вы подумали! – от волнения я обратилась к принцу на «вы», и он нахмурился. – Я не знала, где оставить форму, а Силвен помог!

Юбка оказалась в тканевом чехле, аккуратно свернута и заботливо перевязана белой лентой.

– Ой, вспомнила! Подержите, – Я протянула юбку обратно Силвену, достала блокнот, вырвала лист и протянула принцу.

– Держи. Я обещала тебе портрет.

Он взял лист бумаги и немного разочарованно уставился на него. Не похож? Не нравится? Что не так?

– Я думал, будешь с натуры рисовать, – протянул он. Я представила, как сижу один на один с парнем и рисую его, как у меня вспыхнули щеки.

– У меня память отличная.

Силвен заглянул через плечо другу, а потом с восхищением уставился на меня:

– Мира, это потрясающе! Я тоже хочу портрет!

Если сейчас Роан скажет, что Бэлфэйр там и так есть, в моих набросках, я захочу провалиться сквозь землю. Но к счастью, принц, как и в столовой, нашел идеальный ответ.

– А ты попроси. После занятий.

Он помахал рукой и отправился на свои пары. А я осталась с Силвеном. Я сжала блокнот и быстренько запихнула обратно в сумку.

– Правда, нарисуй меня потом? А что в альбоме еще есть? Покажешь?

– Я подумаю.

– Эй! Я ведь тебе помог! Что такого сделал Роан? И что в блокноте?

– Ничего! И мне переодеться нужно! Спасибо за юбку!

Я послала ему воздушный поцелуй и умчалась искать, где переодеться. Лишь бы не думать, что сказал бы Силвен, когда увидел бы свой портрет. До начала пары оставалось немного времени, и я заскочила в первую попавшуюся пустую аудиторию, заблокировала дверь стулом, попутно обругав себя за то, что убежала от Силвена. Можно было попросить его посторожить дверь.

Я быстро скинула платье,оставшись в тонкой комбинации, нервно поглядывала на дверь. Лишь бы никто не захотел войти!. Надела юбку, и принялась спешно застегивать пуговицы на блузке. От волнения перепутала порядок, тихо выругалась, вдохнула и принялась застегивать снова. И тут услышала, как сзади, в глубине аудитории со стола упала книга. С замиранием сердца я обернулась.

Вдали, у самого окна сидел Вэлкс Хант и смотрел на меня с совершенно непонятным мне выражением лица.

– Извините, – пробормотала я, не найдя ничего лучше. За мгновение застегнула оставшиеся пуговицы, подхватила платье и выскочила из аудитории прочь.

8. Не мои правила 

Вэлкс 

В первый же день я понял: преподавание – не моё. Никогда больше в здравом уме и трезвой памяти не полезу заниматься этим неблагодарным занятием. Одно дело – новобранцы. Даю им команду, они выполняют. Другое дело студенты! Их ведь даже не отчислишь! Наказание? Пфф, кто испугается отработкой после пар?

Да и к тому же, на кого ни посмотри, все какие-то важные детишки. Взять хоть эту шумную избалованную стерву, что попала ко мне в группу. Я наложил на нее самое безобидное, что пришло мне в голову: заткнул ей рот. Заклятье тишины, простое и эффективное. Но нет, она устроила истерику декану. Потом декан сделал мне внушение, мол мягче нужно быть. Затем Инга Лаппин, краснея и смущаясь, просила меня не пугать так бедную девочку, которая, как выяснилось, приходилась секретарше дальней родственницей.

Твою мать. Хотелось всех строем загнать на полосу препятствий. О чем я как-то и сказал Шону, вернее профессору Нимрою. Мы заполняли бумаги, и от этого я зверел еще сильнее.

– А что больше бесит? – спросил коллега, который вел вторую группу усиленной магии. Почему, кстати, Бэлфайр, Эша и Сиротка – все оказались в моей группе? Могли хоть кого-то к Нимрою отправить.

– Все. Кроме тренировок и практики.

Нимрой усмехнулся.

– Это понятно, Хант. Я могу или забрать бумаги, или разобраться с кем-то из нарушителей, которых приведет ректор. В первые дни всегда кто-то из перваков лажает… Я вот всякие разборки терпеть не могу.

– Забирай бумаги, – с людьми все-таки проще.

– Еще никто не пришел, – Шон пожал плечами, и мы вернулись к журналам и учебным планам. Но буквально через пару минут дверь открылась, и мне на стол рухнуло белое платье Сиротки.

Нимрой с довольным видом забрал бумаги и ушел, а я уже пожалел о нашей договоренности. Потому что одно дело просто с какими-то студентами разбираться. Другое дело – с Сироткой. Да еще и отчим этот бесноватый.

С трудом спровадил лорда Тревора, затем отпустил девчонок. Хотелось наорать, но я сдержался. Вот как, как поверить что эта призрачная фея, эта хрустальная кукла хочет быть похожей на Ледяную Осень?

Я видел однажды легендарную Винтери Лайонел. Сила, бесстрашие, уверенность – у девчонки не был ничего от матери, кроме внешности. Глупая, избалованная, беззащитная, неприспособленная. Не умеющая дать отпор. Не в состоянии даже свою тетрадку у идиотки-однокурсницы отобрать.

И мне ее тренировать? Эту вот … в белых туфельках. К слову о тренировках… Я вздохнул.

Взял за практику вставать на час раньше, чтобы после пробежки успеть взять в библиотеке книги и в очередной раз учить названия заклятий. К примеру, «Процесс Симуляции Затрудненной Нейтрализации» и «Синхронизация Механизма Атакующего Воздействия», прописанные в учебниках для студентов являлись простыми заклинаниями: восстановление защиты и то, что мы в армии называли «тычок в зубы».

Так что я сидел в пустой аудитории и переводил для себя учебный план с академического языка на нормальный, и не заметил, как скрипнула дверь. Только когда раздался шелест ткани и тихие, сдержанные ругательства, я поднял взгляд и увидел тонкую девичью фигурку. Она стояла ко мне спиной, длинные белоснежные волосы спускались до талии, дорогое платье небрежно валялось на столе, а Сиротка прятала свои изящные ножки под длинной форменной юбкой. Девушка явно думала, что в классе никого нет. И сейчас обнаружить свое присутствие – как-то неловко. Будто я специально сказал ей сразу, что я здесь.

Но когда она принялась застегивать блузку, я неловко дернул плечом, и книга упала на пол.

Лайонел повернулась, и ее испуг, казалось, отпечатался на стенах беззвучным криком. Она пискнула «Извините», выскочив из аудитории как новобранец на севере из пещеры с медведем.

– Вот дурочка, – пробормотал я, – это же мне нужно извиняться.

На столе, где лежало платье, блеснуло что-то круглое. Я подошел и поднял карманные часы на цепочке, а к ним прицеплен жетон академии. У меня вырвался вздох. Общаться с Сироткой не было никакого желания, тем более смотреть ее расписание, идти к ней в группу, где еще и сын Бэлфэйра… Да и вдобавок, у меня четыре пары подряд сегодня.

Я написал короткую записку со временем и требованием явится ко мне в большой перерыв после второй пары, свернул в самолетик и магией отправил записку прочь.

Придет за часами – извинюсь за этот неловкий инцидент, что невольно подсмотрел. Дело чести.

А потом выговор сделаю: чтоб не бросала пропуск где попало.

9. Его кабинет

Мира 

В аудиторию я влетела за пару минут до звонка, с раскрасневшимся лицом. Заметила впереди Прим. Силвен сидел сзади через пару рядов, а Кензи где-то на галерке. Я села впереди рядом с подругой.

– Ты выглядишь так, будто ты за одежду дралась с кем-то, – у Прим дернулся уголок губ. Я вспомнила кабинет, и Ханта, и …

От ответа меня спас появившийся преподаватель. Он разложили книги на кафедре, покашлял, привлекая внимание. За мгновение до звонка мне на стол упал бумажный самолетик. Я развернула его и у меня чуть сердце не остановилось.

«Лайонел, после второй пары ко мне в кабинет. Хант»

Закрыла лицо руками, но этот жест не помог, так от страха не спрячешься. К тому же, прозвучал сигнал к началу занятий. И пришлось смотреть на преподавателя. Прим взяла записку:

– Ой. Кто-то опять пожаловался?

Я замотала головой. В этот момент профессор подошел к нам и записку.

– Что вы так шумно обсуждаете, леди? Посмотрим-посмотрим, – и на весь поток прочитал требование куратора.

– Ну что ж, леди, передайте вашему куратору, что я бы добавил ко всем его претензиям свою: разговоры на лекции.

Он взял, и с другой стороны записки Ханта, вывел красными чернилами свое замечание. Я потянулась за листом бумаги, но он покачал головой, сложил самолетик и отправил его обратно в полет. Подлетев к закрытой двери, самолетик сложился в тонкую полоску и пролетел строго между створками.

– Это предупреждение всем, господа студенты. Любого, кто станет болтать на моих лекциях, отправлю за дверь.Самолетиком с замечанием не отделаетесь.

У меня крутилась в голове только одна мысль: лучше бы он меня за дверь выставил, чем всему потоку сказал о требовании Ханта. Было бы куда менее паршиво.

Я толком не слушала вводную лекцию по фамильярам, только краем сознания умудрилась запомнить, что делать, если какой-то дух решит посчитать меня своим хозяином: не в коем случае не драться с ним первой. Странный совет. У мамы был фамильяр – северная лиса Цефи. Не помню, чтобы они хоть раз ссорились или дрались. Да и вряд ли мне это грозит. Фамильяры обычно приходят вместе с первым сильным пробуждением магии. А потом просто ждут годами, когда магу разрешат пользоваться своей силой в академии.

Я поймала себя на мысли, что вспоминаю родительское поместье, а не слушаю лекцию. И попыталась сосредоточиться на словах профессора. Но занятие закончилось, однокурсники шумно выходили прочь. Я задержалась. Убирала книги и никак не могла найти свои часы.

– Ты иди, Прим, я догоню.

Силвен подошел ко мне.

– Что случилось? И что сейчас ищешь?

Помотала головой, не желая объяснять. Он прищурился.

– Да ладно. Что-то да произошло. Я сзади сидел, все видел. У тебя даже уши покраснели, Лайонел.

– Лайонел? – Мне вдруг стало обидно, – почему по фамилии?

– Он так всегда охладевает к девушке, после того как ему дают. – Бросила проходившая мимо Эша, – Говорят, он кому-то сегодня юбку нес в академию. Бедняжка так спешила, что оставила одежду у нашего герцога…

Силвен сжал кулаки и смерил ее тяжелым взглядом.

– Иди к черту! А то попрошу Ханта научить меня тем чарам!

– Ой, напугал. Смотри, скажу твоему герою твой секрет, – бросила девушка и вышла. На лице Бэлфэйра застыло смятение и испуг.  Он не обращал на меня внимания, я посмотрела под партой, и часов не нашла. Сейчас приду на другое занятие, и еще раз сумку перетряхну…

– Силвен, ты чего застыл? Бэлфэйр!

Он словно ожил. Растрепал волосы, поправил сумку на плече, осмотрел пустую аудиторию, где остались только мы вдвоем.

– Мира? Почему по фамилии?

Я прищурилась.

– Ты первый начал. И сел отдельно на паре, в чем дело?

Парень покосился на мою сумку, вздохнул.

– Да так… Не важно, наверное. Так что хочет Хант, Мира?

Каким-то чудом я совладала с собой, и прошептала что-то невнятное. Но хотя бы не покраснела по новой.

И все же, Силвен явно на что-то обиделся, но я не могла понять на что. Он отвечал, но как-то скомкано. Когда мы пришли на стоявшие следующими в расписании древние языки, я первым делом нашла Кензи и вручила ей пакет.

– Извини… Твоя сумка, понимаешь…

– Выкинула? – прищурилась подруга. Повертела в руках тот, что принесла я, и вздохнула, – меня теперь дома засмеют. У нас на районе с такими не ходят.

– Прости, Кензи, я не подумала, что горничные ее выкинут. Правда, я могу заехать в тот магазин, где ты покупала свою, и куплю такую же…

Было неловко, стыдно перед подругой, да и к тому же обидно.

– Ладно, Лайонел, успокойся, – усмехнулась она и убрала принесенный мной пакет в сумку, – меня точно никто дразнить не станет. Просто…

Она не успела договорить, как вошел профессор. Аудитория была маловата для потока, и все сидели очень плотно. Как-то так вышло, что Силвен нашел место  сзади, Прим – на первой парте. А мы с Кензи уселись в середине длинного ряда парт. Но зато у окна, выходившего на внутренний дворик.

– Сесиль сказала, чтоб ты завтра зашла к ней после занятий, – прошептала Кензи.

– Зачем?

Подруга смерила меня взглядом, будто я сморозила глупость.

– Ты заявку на форму оставляла. Забыла?

После утреннего столкновения с Хантом и позором на предыдущей лекции можно забыть что угодно. Не удивительно, что у меня вылетела из головы своя заявка на новую форму.

– Спасибо, – прошептала я и уткнулась в конспект. Если сосредоточиться на нюансах северного наречия, то, может, я не буду думать о том, что устроит мне Хант? Кензи легко толкнула меня локтем в бок.

– Да что с тобой? Ты пишешь современные слова пишешь на древнем!

Я уставилась в тетрадь и с ужасом перечитала свой конспект.

– Меня куратор вызвал. Не знаю зачем.

– Выдохни и пиши лекцию. Он тебя не отчислит. А остальное – фигня.

Кензи говорила тихо, но грубо и резко. И мне стало немного спокойнее. И вправду, ничего страшного сейчас куратор мне сделать не должен. Ну, отругает за разговоры на лекции. Но это явно обычное замечание в Академии, верно?