Эликсир счастья

Разумеется, мысль о том, что тело мое скоро погибнет при таком раскладе, нисколько меня не печалила. Чтобы лучше изучить себя, я начал заниматься тем, что мне давно хотелось и на что постоянно не хватало времени, но все это было как бы между прочим.

Я мог целый день бродить по городу или наслаждаться ничегонеделанием, сидя на лавке в каком-нибудь дворе, и наблюдать за играми детей на площадке, бездомными собаками или просто каплями дождя. Мне понравилось гулять в центре Москвы. И только потом стало понятно, почему именно здесь. На тот момент времени мне даже не приходило в голову, что окружающие тоже стали относиться ко мне иначе.

Через три дня после своего нового рождения я опять пошел на прогулку по Тверской, останавливаясь, чтобы рассмотреть каменные завитушки и скульптурные композиции на домах. Мне понравилось сидеть на краю фонтана у памятника Пушкину. Потом я просто долго стоял перед памятником, пытаясь почувствовать, как жил этот человек и как он накопил такой мощный потенциал неудовлетворенности? Через некоторое время я очнулся от своих мыслей и почувствовал, что за моей спиной кто-то стоит. Человек прошел немного вперед и встал рядом со мной плечом к плечу.

Я чуть не подпрыгнул, когда оказалось, что незнакомец – давешний инженер-осчастливливатель из бара.

Он старательно изобразил удивление на лице, будто оказался здесь совершенно случайно, и моя персона нисколько его не заботила. Псевдоинженер был в том же костюме, но без шляпы и с длинным зонтом-тростью в руках. Спокойно осматривая памятник, псевдоинженер, судя по легкой полуулыбке на лице, предавался каким-то приятным для себя воспоминаниям.

– Между прочим, вы совершенно правы, считая, что погибнете от своего ничегонеделания. И да, вы правы, Александр Сергеевич мучился и тяготился от чудовищной внутренней неудовлетворенности. Но знаете, сумел найти изящный выход из этой ситуации, известный, впрочем, любому монаху любой конфессии. Он мастерски научился владеть своим вниманием, сосредотачивая его на правильных мыслях и действиях. В ваше время такой навык обычно называют медитацией.

Внутри меня все оставалось спокойным, и я еще раз понял, какое это наслаждение – общаться с другим существом, не пытаясь понравиться или показаться умным, просто делиться своими мыслями.

– Про Пушкина – это явно какая-то байка, он не мог заниматься медитациями, если только вы не дали ему тоже чего-нибудь выпить.

– Во-первых, предлагаю вернуться к общению на ты. Во-вторых, Иван, уверяю тебя, поить Пушкина не было никакой необходимости. Сам Саша описывал свой талант иначе, он говорил, что вдохновение – это умение привести себя в рабочее состояние. Суть от этого не меняется.

– Немного странно общаться на ты, когда я даже не знаю твоего имени. Про себя я называю вас инженером или Асмодейчиком.

–А вот это зря. Слова вовсе не так безобидны, как люди привыкли думать. Лучше не давать явлениям, которые ты не понимаешь, необдуманные имена, это может иметь очень негативные последствия.

– Так как тебя зовут на самом деле?

– Много как. В моей звездной системе меня называют именем из 84 букв, ты его не запомнишь. В большинстве миров я известен как Мархаб, Дхритараштра, Мефисто и даже Симеон.

– Тогда я буду называть тебя Мефисто. Чему ты улыбался, когда смотрел на памятник? Я подумал, что ты вспомнил о чем-то приятном.

– Так и есть. Я вспомнил, как открывали этот памятник. Достоевский тогда произнес такую прочувствованную речь, что мы все чуть не расплакались, а Тургенев так вообще сразу побежал к Федору Михайловичу, чтобы уж окончательно и бесповоротно помириться. Поверьте, нечасто памятники поэтам возводят на деньги, собранные у простых людей, а вот для Саши собрали. И совершенно заслуженно, по всем конам.

Мефисто замолчал на какое-то время, потом продолжил.

– Многие люди могут написать хорошие грустные стихи, но вот стихи, полные радости, если говорить о хороших стихах, – большая редкость. Их мало даже у Пушкина, а ведь он был настоящим пророком. Нынешним даже близко к нему не приблизиться. Саша с таких высот доставал правила жизни, что для вашего провинциального мира это можно расценивать как истинное чудо.

– А что, сейчас тоже есть пророки?

– Конечно. Пророки есть всегда. Это ведь не титул, а функция. И если бы никто эту функцию не выполнял, то ваш мир давно бы погиб… с вашей-то жаждой… приключений. Вот зачем, спрашивается, вы вздумали переставлять этот памятник? Мне больше нравилось, когда он смотрел в другую сторону, на Страстной монастырь, в этом был определенный символизм и глубокий смысл. А теперь поэту приходится вечно смотреть в свое прошлое, на Тверской бульвар, по которому маленький Саша гулял в детстве.

Было похоже, что Мефисто просто дурачится, т. к. с его лица не сползала лукавая усмешка. Мне веселиться вовсе не хотелось.

– У Пушкина и вправду много сильных мыслей. Можно даже назвать их пророческими, но в то же время мы, люди, очень аккуратно относимся к присвоению таких регалий. Я бы не стал называть Пушкина пророком, во всяком случае, не буквально.

– И напрасно. Я еще раз хочу подчеркнуть, что пророк – это вовсе не регалия в смысле некоего титула, это функция сотворения нового, которую могут осуществлять очень немногие люди, особенно в ваше время. Кто мысль божественную на Землю смог провести – тот и пророк. Никак иначе.

Впервые за время моего счастливого существования внутри шевельнулось какое-то чувство противостояния. Мне по какой-то причине не хотелось, чтобы он оказался прав, и в то же время я чувствовал азарт, связанный со спортивным интересом переспорить кого-нибудь. В моем поведении не было тяжелой мстительной жажды самоутвердиться. Скорее, я увидел в Мефисто достойного соперника, т. к. и сам любил поразмышлять на тему «роли личности в истории» в своей прежней жизни. Кажется, я нашел себе интересное развлечение на ближайшие пару дней.

– Ты просто играешь терминами, почтенный Мефисто. Совсем необязательно выдумывать из Пушкина какую-то хтоническую сущность, притаившуюся от начала мира, дабы излить в самый неподходящий момент всю правду на человеческое стадо. Тебе ведь знаком принцип бритвы Окама. Так вот, все твои мысли можно сформулировать гораздо проще, без мистики и пафоса. Просто за людьми талантливыми всегда стоит способность к сильным мыслям. В смысле, к таким мыслям, которые способны сами прокормить себя энергетически, сами прийти в жизнь, материализоваться и стать частью жизни, частью общества людей.

– Прокормить себя энергетически.

Мефисто будто пробовал эту фразу на вкус. Он заулыбался во весь свой рот.

– Неплохо, очень неплохо. Кажется, я в тебе не ошибся. И после этого ты упрекаешь меня в склонности к мистике. Вот уж действительно, эликсир счастья не делает людей более логичными.

– Кстати, об эликсире. Мефисто, в чем причина твоего появления. Мне вполне хватает логических способностей, чтобы понять, что ты здесь не просто случайно гулял, а я тебе зачем-то нужен. Ты же в курсе, что мне и без тебя хорошо, и без таких, как ты, если ты представляешь какую-то организацию.

– Да, знаю.

– Тогда почему ты просто не оставишь меня в покое? Найди себе какого-нибудь собеседника поважнее или поумнее, если это твой способ развлекаться, я простой человек.

Мефисто на несколько секунд явно задумался, будто пытаясь подыскать правильные слова.

– Скажем так, я и сообщество, которое я представляю, видим этот вопрос несколько иначе. В соответствии с нашим пониманием вопроса, не бывает простых людей и непростых. Превосходство одних людей над другими абсолютно иллюзорно. Каждый человек как кусочек мозаики в большом пазле. Он может не знать своего места, но оно есть и его кусочек картинки ничем не хуже и не лучше других. Без него вся картина сразу станет незаконченной, неполной и с большой непоправимой дыркой.

– Ну? А я-то вам зачем, мне нет дела до дырок и выпуклостей.

– На твоем месте я не стал бы так опрометчиво спешить с выводами. По нескольким причинам, о которых смогу рассказать тебе немного позже. Пока я просто прошу тебя очень серьезно относиться к своим словам и мыслям, т. к. они из-за твоего нового состояния имеют существенно больший вес в общем балансе, чем мысли обычного спящего человека. Сегодня я пришел поговорить с тобой о другом. Хотя там, в баре, ты сам попросил меня об эликсире счастья, вмешательство с моей стороны в твою жизнь было значительным. То есть я некоторым образом вмешался в положение твоего кусочка мозаики в общей картине мира. Это значит, что ты перестал выполнять свою функцию на том месте, где находился, и в то же время не начал выполнять новую функцию, которая соответствует твоему состоянию.

– То есть ты теперь хочешь меня припахать еще и к достижению каких-то своих целей? Напомни мне, если я ошибаюсь, но насколько я помню, никакого контракта кровью или там хотя бы устно мы на этот счет не подписывали, и я тебе ничего не должен.

– Да, не подписывали. Все верно. Но это не отменяет того факта, что наше совместное действие нарушило равновесие системы. Рисунок калейдоскопа изменился, но один кристаллик как бы завис в воздухе и пока не приземлился, не встроился в общий рисунок. В отличие от калейдоскопа, для мира такая ситуация довольно опасна. Поэтому я должен убедиться, что ты вполне совпадаешь со своим новым местом во вселенной.

– И в чем же, по-твоему, мое предназначение в этой мозаике?

– В этом заключается еще одна трудность нашей ситуации. Я не могу сказать тебе об этом, в некотором роде об этом вообще бессмысленно говорить. Могу лишь помочь тебе почувствовать, это допускается правилами.

– Ну раз должен, помогай, а я уже решу, мое это место или нет.

– Собственно, сегодня я только хотел поделиться с тобой мыслью одного умного человека, которую вспомнил на досуге: «Нет более жалкого и бессмысленного существа на Земле, чем женщина, которая забыла, как любить, и мужчина, который забыл, как мечтать».

– Вообще-то, это не один умный человек, а это моя фраза из студенческого дневника, который я вел на первом курсе в универе. Я тогда был влюблен и глуп.

– Всего хорошего. Еще увидимся.

Мое «постой» было обращено уже к пустому месту. Он вроде бы и не пропадал, а будто бы просто привиделся мне, т. к. его исчезновение не внесло в окружающую картину абсолютно никаких изменений. Дети с мамами продолжали кормить голубей. Голуби совершенно спокойно прохаживались по тому месту, где только что стоял человек. Точнее, не человек, а кто-то так убедительно изображающий из себя человека.

Пытаясь обдумать и прокрутить в голове только что состоявшийся разговор, я побрел в сторону Кремля. Дошел до Александровского сада. Конец марта, земля была еще холодной, но уже сухой, я уселся под одним из деревьев, прислонившись к стволу. Оставленная кем-то картонка, на которой я расположился, еще хранила тепло человека, примостившегося тут до меня.

Ну и странный этот Мефисто. То чопорным всезнайкой притворяется, а то вдруг в сентиментальные воспоминания ударяется из не такой уж далекой истории. Может, это просто дух какого-нибудь не в меру сентиментального масона, застрявшего между миром живых и мертвых? Какой-нибудь ловец душ из неудачно погрузившихся в мир оккультизма? Что-то уж больно часто он всяких масонов поминает. Взять хотя бы Пушкина.

Уголком глаз я уловил еле заметное движение, и Мефисто оказался в мгновение ока сидящим рядом со мной. Трава под ним оставалась не примятой, будто он совсем ничего не весил. Может, у меня все же галлюцинации, и я просто шизофреник?

– Извини, было срочное дело.

Мефисто бесцеремонно ущипнул меня, и на руке остался след в виде глубокого белого контура пятиконечной звезды.

– Вот видишь? Никакой шизофрении, чистая объективная реальность. Разумеется, я не сентиментален в человеческом понимании, просто мой диапазон видения значительно шире, чем ваш, и я пользуюсь этим инструментом, чтобы делиться с тобой информацией, необходимой для твоего выживания. Ты и представить себе не можешь, какой это адский труд: помогать вам приоткрыть ваше собственное сознание. Благо у меня есть для этого все необходимое, я нахожусь на гораздо более высоком уровне эволюции.

– И в чем конкретно это выражается? Приведи пример.

– Например, сейчас, глядя на этот газон, где мы сидим, ты видишь только траву, кусты и туристов, а я вижу время, протекающее через это место, прошлое и возможные варианты будущего. Я вижу и этот подстриженный газон, и, например, болотистые берега Неглинки под стенами Кремля, оставшиеся для вас в далеком прошлом. Для меня все происходит одновременно и прямо сейчас. Я вижу, как бурный весенний поток облизывает массивные опоры Троицкого моста, и бабы с опаской полощут в нем свежевыстиранное белье. А ты можешь лишь теоретически знать о том, что в трубе под Александровским садом находится жалкое подобие почти умершей реки.

–То есть вас там в мире духовных сущностей не учат, что подглядывать за чужими мыслями нехорошо? Или наше человеческое прайвеси – право на личную жизнь – для вас ничего не значит?

– Какое может быть прайвеси в бане и в мире бесконечного единства?

– Ну тогда приставать ко мне тем более не имеет смысла, если вся ткань времени уже соткана, так сказать.

– Все вовсе не так однозначно. Логика творца довольно сильно отличается от человеческой и даже от логики таких, как я. Только он может держать все в балансе и видит все процессы в объемной логике. Понять ты это не сможешь, но получить представление о логике Творца возможно. У китайцев есть такая пословица: полководец проиграл сражение потому, что на его похоронах не был соблюден ритуал. Вот на что похожа логика Творца. Твоя текущая ситуация довольно запутанная, и даже я пока не очень понимаю, что происходит. Далеко не всеми процессами, которые я вижу, могу управлять. С тобой в баре вышло примерно так. Я старался максимально избежать воздействия на твою судьбу, но по некоторым признакам в результате нашей встречи ткань времени получила повреждения из-за моего вмешательства в твою судьбу. По всей видимости, система сочла нашу встречу в баре нарушением баланса сил. Если этот разрыв поедет дальше, как стрелка на женских колготках, это может привести к очень нежелательному сценарию для Земли.

– Прямо для всей Земли? И как же ты такое допустил?

– Это сложно объяснить. Как это ни странно звучит, но мне нужно больше времени, чтобы разобраться в возможных последствиях. Для этого мне понадобится твоя помощь. Сейчас твое состояние очень яркое, и ты многое не замечаешь. Пожалуйста, обращай внимания не только на свое состояние, но и на то, как ты влияешь на окружающих людей. Твое состояние тоже играет большую роль, но сейчас нам, именно нам, важно разобраться в том, как ты резонируешь с окружающими людьми. Это все, что я хотел сказать тебе. До встречи.

С этими словами Мефисто исчез в той же манере, как и в прошлый раз.

Честно говоря, я не придал его словам большого значения.