Некромант и я. Нюансы магического шпионажа

Первым, что увидела еще с лестницы, был Вирсент, который отодвинул сломанный журнальный столик и деловито чертил на полу пентаграмму.

– Как это понимать? – мрачно уточнила я, злясь уже не на некроманта, а на себя, вернее, на свою реакцию на этого паразита. Знала ведь, что он обманывает, что играет, и все равно не могла не поддаться его… взгляду. Пусть на пару секунд, но все же.

– Как что? Собираюсь допросить нашего красавчика, – противореча собственным словам о том, что мертвые убийцы не дают показаний, произнес некромант.

Не удержалась и напомнила Вирсенту об этом.

– Да, но попытаться все равно стоит… – возразил этот невозможный маг.

Только спустя час стало понятно: попытка провалилась. Трупак не сказал ровным счетом ничего. Стоял, лежал по частям на полу, язык проглотив. Не фигурально. Неупокойнику главный орган болтунов и сплетниц отрезали и, судя по жестам мертвяка, заставили съесть.

Во всяком случае, то, как тело активно тыкало пальцем себе в живот, я поняла именно так. На более подробную информацию труп, увы, был не столь щедр. Вирсент же понял чуть более моего, а именно: что подняли покойника не далее как пару часов назад и он отправился выполнять задание.

Все это Вирсент мне и перевел с мертвого языка на обычный живой разговорный.

– А ты уверен, что пришли именно за мной? – задала я вопрос, который мучил меня с того времени, как некромант сказал, что уже убивал этого типа. – Может, это тебе хотели отомстить, но адресом ошиблись?

Вирсент усмехнулся:

– Ирэн, я, конечно, рад, что ты столь высокого мнения обо мне, но что-то мне подсказывает, что сегодня пришли к тебе.

Но все же брюнет уточнил у башки этот вопрос. Тело трупа уверенно ткнуло пальцем в мою сторону.

– Ну спасибо, – прошипела в ответ на этот жест.

И лишь после того, как я убедилась, заглянул ли наемник точно по адресу, Вирсент пояснил:

– Видишь ли, я тогда был под личиной и на другом задании. Так что узнать меня этот парень не мог.

– А ты не мог сказать об этом раньше? – вспылила я.

– Мог, – охотно согласился напарничек. – Но ты же не уточняла…

Боги, дайте мне сил не убить своего напарника. Хотя бы до того времени, как он выплатит мне деньги!

ГЛАВА 3

Хотя, кажется, с планами убийства можно было и повременить: еще немного – и, сдается, некромант сам отдаст тьме душу. Потому что Вирсент, еще минуту назад вполне бодрый и полный сил, вдруг резко побледнел и пошатнулся. Его пальцы, только что уверенно державшие аркан подчинения, наброшенный на неупокойника, дрогнули. Напарник резко зажмурился, словно испытывая чудовищную головную боль.

– Что с тобой? – вырвалось у меня, хотя я тут же пожалела о вопросе.

Вирс не ответил. Его дыхание стало прерывистым, губы сжались в тонкую белую линию. Он сделал шаг назад, чуть не споткнулся о сломанную ножку журнального столика, валявшуюся на полу, и едва не рухнул, если бы я вовремя не подскочила, подставив плечо.

Едва дотронулась до мужского тела, как ощутила: пентаграмма на полу буквально выкачивает силы из некроманта. Много. Очень много. Я бы, наверное, уже выгорела на месте Вирса… А этот упрямый держался…

– Кажется, пора заканчивать. Пока не закончился ты сам, – выдохнула я.

– Ну раз ты настаиваешь, я просто не могу отказать… – умудряясь паясничать в такой ситуации, протянул напарничек.

Сдается мне, если к этому магу придет сама Смерть, он и с ней будет шутить… Хотя что-то подсказывает: «будет» здесь лишнее. С работой-то тайного агента наверняка Вирс играл с костлявой навылет – и сразу на тот свет. И если некромант пока на этом – ему явно везет.

Впрочем, брюнет в этот раз не стал испытывать свою удачу на прочность и резким движением разорвал магическую связь с трупом.

Тело убийцы безжизненно шлепнулось на пол. Голова, до этого висевшая в воздухе, упала и, точно тыква, покатилась под кресло, где мирно похрапывал дедуля.

– На сегодня еще запланированы позерство, геройство, нападение, спасение империи? – на всякий случай уточнила я, помогая брюнету присесть на диван.

– Нет, программа-минимум выполнена, – фыркнул маг, смахнув испарину со лба.

Он хотел еще что-то добавить, но в этот момент совершил роковую для нас обоих ошибку. Повернулся.

Я не успела встать с дивана. Наши взгляды встретились, и… у меня словно что-то замкнуло внутри. А Вирс… он просто был талантливый… нет, гениальный актер.

Этот его взгляд… словно маг открыл мне свою душу нараспашку. Запредельно. Так, что в гостиную ворвался свежий ветер. Такой, что хоть лови его и запихивай в мешки.

В этот момент я поверила: напарник испытывает ко мне не только профессиональный интерес. Что я для него не устройство, которое может работать эффективнее, а еще и девушка…

Вирс смотрел на меня и только на меня. С надломом, с затаенной болью, с отчаянием и надеждой, разбитый на тысячи осколков, в каждом из которых отражалась я.

Кажется, то, что происходило с нами в это мгновение, было опаснее, чем любое нападение неупокойника. Потому что и меня, и Вирсента словно затягивало в какую-то пропасть, манило в темный-темный подвал. Спуститься в такой… И в его лабиринтах запутаешься, не найдешь выхода обратно. Я уж точно нет.

А маг меж тем, словно во сне, подался вперед, и моих губ коснулось мужское дыхание. А следом должен был и сам Вирс, как тогда, в карете.

Едва осознала это – как вздрогнула, резко выдохнула и отпрянула. Только не поцелуй! Моя выдержка не железная, а сердце не камень. Это один темный агент может любить без любви, изображать, притворяться, играть чувствами. А я не могу и не хочу!

Сморгнув, резко отпрянула от удивленного Вирсента. А потом стремительно поднялась с дивана и отвернулась, делая вид, что мне срочно понадобилось проверить, как чувствует себя дедушка.

Ирпур, судя по храпу, ощущал себя вполне сносно. И уж точно куда спокойнее меня. А я же, склонившись над ним, вдруг поняла, как можно точно определить, что девушка влюбилась. Легко. Она начинает совершать поступки, которые идут вразрез с ее интересами. Например, мне не стоило смотреть в глаза напарника, не стоило думать о нем, не стоило поддаваться его очарованию, если я хотела жить долго и счастливо. Но… Кажется, уже поздно. Один некрогад, проникнув вором в мои мысли, похитил у души покой и не только его.

Мне только и оставалось, что быть холодной и гордой, иначе не смогу выжить, потеряю себя. И сейчас я только тем и держалась, что была гордой.

Вирсент же, не подозревая о моих мыслях, тяжело выдохнул и откинулся на спинку дивана, не став ни о чем спрашивать. Похоже, решил, что напарница в смятении. О том, что я все знаю, напарничек и не догадывался. Иначе вел бы себя по-другому, а не как сейчас. Будто так оно и надо. Словно это правильно…

Я услышала еще один тяжелый вздох и обернулась. Вирсент в этот момент как раз достал из кармана небольшой серебряный амулет и резко сжал его. Из-под пальцев брызнул свет.

Что это за артефакт, мне объяснять было не нужно. Стандартная сигналка. Скорее всего, эта еще и с поисковым заклинанием, чтобы получивший зов мог среагировать на него и быстро прийти на помощь отправившему послание.

– Экипаж будет через четверть часа, – произнес Вирсент, словно прочтя мои мысли. – Ребята заберут тело в Тайную канцелярию. Пусть там его еще раз попробуют допросить.

– Думаешь, там мертвец будет разговорчивее? – хмыкнула я.

– Сомневаюсь, но таков протокол. А после, как агенты уедут, ты сможешь наконец-то нормально поспать.

Нормально? Я мысленно усмехнулась. Последние пару дней в моей жизни не было ничего нормального. Я взглянула в темень за окном. Казалось, она оскалилась на меня своими клыками, буравила чернотой глаз и грозилась вот-вот сожрать.

Сколько еще в ней, вязкой и густой, скрывается наемных убийц по мою душу и чернокнижных ловушек? Разумом я понимала, что навряд ли тот, кто охотится за мной, решится напасть сразу же еще раз. Да и два пульсара в одну воронку не падает, но…

Та часть меня – не логичная, привыкшая полагаться на расчеты, а другая, иррациональная, которой было плевать на любые доводы, – буквально вопила и задыхалась от запоздалой паники.

Я боялась. Откровенно. Страшилась до дрожи в пальцах оставаться в этом доме с беспомощным дедушкой на руках.

Тело начало потряхивать, и я попыталась взять себя в руки в прямом смысле этого слова – обхватила ладонями плечи. Помогло мало. Губы начали дрожать. Пришлось сжать их и глубоко вдохнуть, а потом медленно-медленно выдохнуть.

Прикрыла глаза, чтобы не смотреть в ночь, и ощутила, как меня осторожно обняли со спины.

– Ирен, страх – это хорошо. Не нужно его сейчас прятать, стыдиться. Он помогает нам выживать…

– А я хочу просто жить!

Все же сорвалась на крик. А потом, проваливаясь в истерику, как под лед, без надежды всплыть, резко обернулась и со всего маху ударила кулаками по мужской груди. Та оказалась твердокаменной, но я этого уже не заметила. Женщины в нервном срыве вообще мало что замечают.

Вирсент же, хоть и не доводил меня до такого состояния, стоически терпел. Видимо, ждал случая отвести обратно. Гладил по голове, шептал что-то успокаивающее… А я плакала-плакала-плакала… И удивительно, но слезы приносили успокоение.

Наконец я и вовсе затихла и прижалась мокрой щекой к мужской груди, вдруг услышав, как громко и бешено стучит в ней сердце. А с виду и не скажешь. Такой невозмутимый…

Некромант выдохнул мне в волосы:

– Полегчало?

Я шмыгнула носом:

– Немного.

– Можешь еще меня поколотить или влепить оплеуху, – разрешил Вирс абсолютно серьезным тоном.

– Зачем? – не поняла я.

– Ну как же… истерика влюбленной пары без нее теряет половину своего очарования.

– А мы разве пара? – запрокинув голову так, чтобы взглянуть в глаза этому невыносимому мужчине, спросила я. Вопросов о влюбленности даже не стояло. У нас она была, но однополярная. – Всего лишь напарники.

Едва это произнесла – и взгляд Вирса изменился. В нем промелькнули горечь и сожаление. Хотя мне, наверное, показалось… Из чувств этот маг может испытывать только чувства холода, голода и долга. Последнее – исключительно в силу клятвы на крови, данной при вербовке. А вот что мне точно не почудилось – это раздавшийся стук в дверь.

Три четких удара, как гробовые залпы.

Я инстинктивно сжалась.

– Не бойся. Свои, – произнес некромант и, отпустив мои плечи, пошел к двери, чтобы спустя пару секунд в гостиную вошли мужчина в черном плаще с капюшоном и абсолютно лысая женщина с холодным и острым, как бритва, взглядом, рассеченным надвое вертикальным, как у змеи, зрачком. На груди у обоих – серебряные жетоны с печатью Тайной канцелярии.

– Кто из них наш объект? – глянув сначала на дедулю, потом на обезглавленное тело, иронично уточнила агент.

Вирсент открыл было рот, чтобы пояснить, но Ирпур его опередил, расставив все точки над литерами своим сочным храпом.

– Ясно, вопрос снят, – хмыкнул ее напарник, откидывая капюшон. – Только что с головой? Этот малый ее дома забыл? – закончил он коронной фразой преподавателей всех времен.

– Нет, под кресло закатилась, – отозвался некромант и взглядом указал на дедулю, который на оном восседал.

Мужчина после этих слов хмыкнул, достал из складок плаща большой кожаный мешок и ловко, будто упаковывал бакалейный товар, затолкал туда тело. Его коллега тем временем подошла к голове, подняла ее за волосы и внимательно осмотрела.

– Метка Гильдии. Интересно.

– Очень, – сухо отозвался Вирсент.

Агенты переглянулись, затем бритоголовая кивнула:

– Разберем. Допрос через три часа. Ты будешь?

Некромант медленно покачал головой:

– Нет. Я уже с ним слегка побеседовал…

Напарничек произнес это так, словно посидел с неупокойником за рюмкой чая, а не вычерпал весь резерв. Позер! Я-то отлично помнила, как его вело.

Хотя… я же не знаю всех тонкостей и нюансов их шпионской работы. Может, Вирсент просто не имеет права показать своей слабости? И нужен канцелярии, а может, и жив лишь тем, что его считают таким. Несгибаемым. Непотопляемым. И лучшим в своем деле. Так что я ничего не сказала. А двое агентов, прихватив тело и голову, вскоре ушли.

Правда, лысая все же не удержалась и высказала пару ласковых одному самоуверенному магу смерти о том, что вольничать не стоит, как и вести допросы без протоколов. Вирс на это широко и радушно усмехнулся и панибратски, отчего лысую передернуло, произнес:

– Ами, я не могу по-другому, такова моя натура…

– Шефу про свою натуру, природу и погоду будешь рассказывать, – фыркнула она и, развернувшись на каблуках, помахивая отсеченной головой, которую держала за волосы, удалилась.

Приехавший с ней агент, глядя вслед своей напарнице, хмыкнул:

– Да уж, страшная женщина! Сколько мужских сердец она забрала! – протянул он и закинул на плечо упакованное в мешок обезглавленное тело.

Я, не слишком веря услышанному, уточнила:

– «Забрала» – в смысле разбила?

– Скорее вырвала из груди вместе с аортой, – с охотой пояснил агент. – Она палач в пятом поколении. А ее мать была той еще гадиной… Лучшей в своем заплечном деле.

Я припомнила вертикальные зрачки, поняла: про гадину – это тоже не образное выражение. Нагов и их потомков часто так величали. И за родство с рептилиями, и за характер, который под стать.

Агент между тем, крякнув под своим грузом, посетовал Вирсу:

– Сегодня у меня Томми заболел, так эту змею мне в напарники подкинули.

Некромант присвистнул:

– Да, я уже заметил, как тебе повезло.

– Повезло – не то слово. Я бы сказал, поехало. Даже помчало… – саркастично протянул мужик и после этого ушел следом за лысой.

А я невольно подумала… Вот говорил мне дедушка: «Не связывайся, Ирен, с плохой компанией». А я взяла и устроилась в Тайную канцелярию. Что может быть хуже нее? Разве что почта империи?

Агенты ушли так же стремительно, как и появились. Дверь закрылась, и в доме снова стало тихо.

Только тогда Вирсент позволил себе расслабиться. Он тяжело опустился на диван, закрыл глаза и провел рукой по лицу.

– Ты как? – осторожно спросила я.

Он приоткрыл один глаз. Хитро так приоткрыл, провоцируя. И бархатным, пробирающим до самого нутра голосом, от которого по спине пробежали мурашки, произнес:

– Вот думаю: мы проведем ночь у тебя или у меня?

– О чем ты? – нахмурившись, уточнила я, хотя вопрос почти не оставлял простора для фантазии и был откровенным, как готовый на все любовник.

Воображение вдруг подкинуло горячие картины с моим и некроманта участием, и помимо собственной воли я начала краснеть. Румянец стремительно покрыл не только кончики моих ушей, но и затанцевал на щеках.

Вирсент же, выждав момент, когда я полностью прониклась его фразой, но еще не успела высказать все, что думаю об одном наглеце, хмыкнул и невозмутимо продолжил:

– Я просто прикидываю: остаться ли мне здесь охранять вас, или надежнее будет, если вы с дедушкой заночуете у меня, от греха и от покушений подальше.

От подобного я чуть не взорвалась, точно разрывное проклятие. Ну и кто так делает девушке предложение о совместной ночи! Нет чтобы довести бедную до сладких стонов и спазмов, а не до сарказма. И хоть первых я категорически не хотела (вот совсем-совсем, и точка!), но сам посыл… А второго у меня и самой было в избытке.

– Хорошо, дорогой, как скажешь. Иду собирать вещи! – прозвучало это так, будто я не ночевать, а переезжать к некроманту собралась на правах любимой тещи.

Напарничек от такого даже распахнул оба глаза, а его вальяжную лень как водой смыло.

– Хорошо, я тогда разбужу деда, и мы потихоньку пойдем ко мне, – произнес Вирс.

Хотя «пойдем» оказалось слишком смелым заявлением. Я успела собрать и свои, и дедулины вещи в саквояж. Да и много ли их было? Тапочки, запасные пижамы, пара халатов…

А когда вернулась в гостиную, дедуля с некромантом гордо стояли посредине оной. Далеко ушли.

– Может, левитация? – предложила я.

– Я не в ресурсе, – просто и как-то обыденно признался Вирсент.

Странно, перед другими агентами он не думал раскрывать карты. А сейчас даже… ничего не приукрасил. Как будто доверял! Но я не стала этим обманываться и, решительно поставив свою ношу на пол, произнесла:

– Зато я – да. А сейчас в моменте все оформлю и в потоке запущу.

С этими словами размяла пальцы и создала этот самый поток. Он напоминал едва видимую конвейерную ленту из воздуха, на которую и лег дедуля, чтобы поплыть из гостиной в прихожую, а оттуда и на улицу.

Выходя, я заперла дом и запечатала его сначала одним, потом вторым, затем и третьим охранным заклятием. Проверила еще раз звонок. В общем, в полной мере почувствовала себя агентом с легкой паранойей по поводу безопасности.

Вирсент, глядя на это, лишь хмыкнул. В глазах его крупными литерами пробежала надпись «Дилетантка». Я лишь поджала губы. Тоже мне, нюансер шпионских дел!

Когда же мы оказались у некроманта, первым делом он помог дедуле разместиться в одной из гостевых комнат. И на этот раз Ирпур без всякого магического сна начал задремывать. Хотя я была уверена, что он еще слышал, о чем мы говорим. Поэтому старалась вести беседу о сущей ерунде, придерживаясь версии, что на нас просто напал ночной грабитель и законники уже забрали его в участок. Правда, по частям. Не знаю, поверил ли дедуля, но иного объяснения я на скорую руку придумать не смогла.

Наконец мы вышли из дедушкиной спальни. И после того, как дверь за нами с Вирсом закрылась, в моей памяти случился провал. Потому что я понятия не имела, как оказалась на кухне у некроманта. И как он сам рядом очутился – тем более. И у меня просто в голове не укладывалось, почему я стояла здесь и резала сыр для бутербродов. А один наглый брюнет его вместо того, чтобы положить на хлеб, нахально уплетал, самозабвенно так, прижмуриваясь от удовольствия. Как будто это были изысканные лакомства.

Только, несмотря на самодовольную некромантскую рожу, я не злилась, а… решила: ну его, этот хлеб. Один сыр, без него, и вправду оказался вкуснее!

Так что я, оценив первый ломтик, потянулась и за вторым. Пока ела, подумала, что хорошо бы стрясти со своего начальства компенсацию. Не с того, что в мастерской, а непосредственного, которое сидело здесь на кухне и жрало.

– Знаешь, чего я сегодня больше всего испугалась? – выдохнув, произнесла, глядя на напарника.

– Чего? – с набитыми щеками, подняв на меня взгляд, спросил Вирсент.

– Что дедушка пострадает. Себя я еще могу защитить, а вот его… Может быть, к нему приставить охрану? Или на пару дней определить в лечебницу? Все же второй раз одну и ту же ногу повредил…

– Зная твоего старика, могу точно сказать: он долго в ней не просидит. Думаю, курорт на целебных водах будет как нельзя кстати.

– За счет короны? – бдительно уточнила я.

– Исключительно за счет нее, – тоном матерого грабителя отозвался некромант.

Я облегченно выдохнула, потому как готовилась уже, что придется сражаться за безопасность дедули, убеждать, угрожать. А напарник взял и капитулировал без боя. От этого на сердце тут же полегчало, и я ощутила, что все-таки дико устала. Так что, неловко попрощавшись с брюнетом, отправилась к себе, чтобы провалиться в сон, как в колодец без дна.

ГЛАВА 4

Тьма. Холодная. Густая. Липкая, как кровь мертвеца. Она заполняла легкие, обволакивала сознание, душила. Я мчалась в ней по бесконечному коридору, будто по болотной топи. Ноги, тяжелые, непослушные, словно с тяжелыми гирями, вязли в этой трясине. За спиной все отчетливее были слышны топот, лязг металла, хриплые голоса. Их было много. Слишком много.

– Попалась! – рявкнул кто-то прямо в ухо и дернул меня за руку.

И тут же ледяное лезвие прижалось к шее. Дернусь – и сама себе перережу горло. Страшно было даже вздохнуть. А потом меня и вовсе охватил ужас. Такой, от которого на голове, кажется, зашевелились волосы. Все потому, что, когда я вошла в гостиную, нашу гостиную, с приставленным к горлу клинком, увидела его. Дедушку.

Ирпур. Бледный, с окровавленным лицом. Вокруг него стаей воронья кружили наемники. Их было просто не счесть! И все с горящими алыми провалами глаз. У каждого – кочерга в руках.

– Мы снесем ему голову, если не отдашь «Черный монолит», – неслось со всех сторон, словно карканье.

Я рванула вперед, к дедушке, который захрипел, наплевав на приставленную к горлу сталь. Почему-то та не рассекла кожу, а начала душить, будто гигантское щупальце.

Попыталась закричать, но голос не сорвался. А черные наемники-неупокойники гоготали, рвали меня, душили. А я видела только дедушкины глаза – полные боли, страха и бессилия. И понимала: даже если бы я что-то знала об этом демоновом монолите и сказала – нас бы все равно не отпустили живыми…

– Когда ты примкнешь к нам – скажешь… Принеси клятву верности Тайной канцелярии! – проревел один из преступников, что стоял в гостиной, и кинул в меня черной тряпкой. Та, словно живая, обвила мое тело, сливаясь с кожей, и я ощутила, что сама превращаюсь в точно такую же черную тень с алыми всполохами в провалах глазниц.

Дернулась, пытаясь кричать, но в горле рождался лишь сип и… Вдруг ощутила тепло. Мягкое. Сильное. Родное.

Руки, знакомые, твердые, надежные. Они обняли меня сзади, прижали к груди крепко-крепко. Так, что исчезли и черные удушавшие ленты тканей, и неупокойники. И гостиная, полная смерти…

– Тише… Тише… Я с тобой… Всегда буду с тобой, моя тень.

Последним растворился в сером тумане, который начал светлеть, Ирпур. Он уже стоял на ногах, в элегантном костюме-тройке, с тростью в руке, и, кажется, раздумал умирать. Но терять его все равно не хотелось, и я выдохнула:

– Дедушка!

Вместо ответа – теплое дыхание, коснувшееся затылка.

– Ирен…

Голос Вирса. Низкий и чуть хриплый. Убаюкивающий. Перед ним мои страхи отступали. Исчезала дрожь. И откуда-то появлялась уверенность: все будет хорошо. Во всяком случае, здесь и сейчас.

Я завозилась поудобнее, устраиваясь, и, убаюканная теплом и спокойствием, уплыла в южное лето. Туда, где о вечном шепчет прибой и с твоей душой говорит теплый ветер.

Все-таки как хорошо, что напарник пришел в мой сон. Вот что значит настоящий маг смерти! Смог выгнать умертвий даже из кошмаров. Профессионал. Некро…

Гад!

Самый настоящий что ни на есть гад и сволочь! Потому как ладно бы проникнуть в девичьи сны – это не предосудительно. Но в девичью постель!!! Вирсент же умудрился прийти и туда, и туда разом.

Это я обнаружила, проснувшись в кольце мужских рук. Брюнет сладко сопел мне в затылок, прижимаясь всем собой. Ну и напарничек… Ни стыда, ни совести, ни собственного одеяла!

Брюнет нагло отжал половину моего. Причем натянув то до подмышек и собрав в районе талии гармошкой. Так что с другого края торчала голая некромантская пятка.

Глядя на нее, я почтила свою загубленную репутацию минутой возмущенного фырчания, прикидывая, как бы побыстрее выпутаться из этой неловкой ситуации, а заодно и из загребущих рук напарника и одеяла. Последнее, к слову, с моей стороны умудрилось обвить одну девицу не хуже щупалец. И я, кажется, догадалась, что за спрут и черные ленты душили меня в кошмаре.

Да, я пыталась быть сильной, гордой, независимой, запихивая свои тревоги и сомнения куда подальше. И у меня это даже получилось. Утрамбовала их в самый дальний угол своего подсознания. Но главная пакость самых потаенных страхов в том, что они непременно выползают на поверхность, как их ни прячь. Выжидают тот момент, когда разум оказывается слаб и уязвим, и нападают. Разом. Так, чтобы не было шансов отбиться. В одиночку – уж точно…

Осознав это, я еще раз взглянула на Вирсента. Я все еще злилась на него, но как-то уже без огонька и задора, что ли.

Выдохнула, а потом осторожно попыталась выбраться. Но напарничек хоть и спал крепко, но не дремал! И был тем еще собственником.

Едва я зашевелилась, как мужская пятерня сграбастала меня и прижала к некромантскому торсу сильнее. Так что и не пикнешь. Похоже, улизнуть тихо не удастся. А такой был хороший план – поменяться постелями. А что? Вирс бы проснулся в одиночестве на моем месте, я – на его. После бы с невинным видом пожала плечами и сказала, что Вирс сам перепутал кровати или его сюда подкинули.

В общем, соблюла бы видимость приличий. Только вот напарничек мне достался дюже неприличный. И никак не желал блюсти мою честь, даже находясь в бессознательном состоянии. Поэтому пришлось привести его в чувство тычком локтя.

Тот угодил некроманту прямо под дых, и Вирс охнул, чуть ослабил объятия, и я смогла, вывернувшись ужом, посмотреть в наглые заспанные глаза темного. Тот внимательно меня изучал, словно это не он пришел ночью ко мне, а я хитро и коварно очутилась в его кровати.