Никогда ни о чем не жалей

Придя домой, Дина поняла, почему у нее промокли ноги. Подошва на носках сапог, прямо на обоих, была протерта насквозь. Вот как она рьяно ищет работу – уже и сапоги до дыр сносила! Дина расстроилась до слез. Сапоги надо нести в ремонт. На это нужны деньги, а их пока не было. Конечно, это были не последние ее сапоги, но получается надо будет ходить в спортивно-молодежном стиле – в унтах и пуховике. А ей в последнее время хотелось выглядеть более женственно. Ну, вот, как всегда – только она шла и радовалась, а теперь… Сплошное расстройство. Анька, уже пришедшая с работы поинтересовалась, по какой причине печаль снова нарисовалась на ее лице. Дина рассказала.

– Ну и в чем проблема?

– Ну как в чем?! Что мне теперь в таком молодежном прикиде ходить? И как с работодателями разговаривать?

– Точно так же, как ты разговаривала в своем элегантном прикиде. А молодежный тебе очень даже идет. Ты не выглядишь на свои года. Мне кажется, это существенный плюс, кода разговариваешь с работодателями. Да и в унтах ходить легче чем на этих каблучищах. А в пуховике теплее. Между прочим, на днях похолодание обещают. И вообще, чего ты все грузишься? Радуйся, есть ведь чему.

– И чему же?

– Что у тебя есть что еще надеть, что ты молодо выглядишь, что у тебя есть мы. А сапоги починишь. Кстати, как на счет работы сходила?

– Завтра пойду с паспортом, вроде подхожу им.

– Ну вот, еще один повод для радости.

– Меня ведь не приняли еще.

– Ну так примут.

В комнату зашла мама.

– По какой причине сыр-бор?

– Дина работу нашла, сапоги все истоптала, но нашла все-таки.

– Анька, ворона! – Дина чуть ее не стукнула.

– Что, правда нашла? А что с сапогами?

– Мам, на счет работы я не знаю, завтра еще пойду, а сапоги я протерла. Насквозь. Оба.

– И шибко переживает, что не может ходить в своем элегантном прикиде. Придется ей как молоденькой девушке бегать в пуховике и унтах. Кстати, это даже плюс – посмотрят, что ты такая молодая и в паспорт не заглянут, сразу на работу возьмут.

– Мама, я ей все-таки тресну!

– Тихо, что вы как дети несмышленые у меня. Мало мне с Маней проблем, вы еще. Детский сад, честное слово. Дина, у нас какие-то твои старые сапоги есть.

Мама достала из кладовки старые Динины сапоги. Внешний вид у них был еще вполне хороший. Протерся только внутри мех на пятке. Каблук у них был средний, устойчивый. Сапоги были ничего, только с юбкой смотрелись не очень. Хотя носить можно было, за неимением. А с брюками и джинсами тем более. Только Дина их не любила за то, что у них был скользкий каблук. Именно каблук, а не вся подошва. И когда в них идешь, поскальзываешься так смешно – как будто чарльстон танцуешь. Когда носок остается на месте, а пятка идет наружу от себя в сторону. Но делать нечего. И Анька не преминула заметить:

– Ну вот, а ты переживала. Все складывается, радуйся.

На следующий день Дина встала пораньше, вместе с Анькой. Они на скорую руку попили чай и вместе вышли из дома. У подъезда разошлись в разные стороны.

– Ты к нам скоро вернешься?

– Не знаю еще. Может сегодня же, только паспорт возьму. На счет работы велели подойти после пяти. Дома, пожалуй, долго не задержусь, Рамиль после обеда нарисуется.

Но все сложилась совсем не так. Когда Дина открыла ключом дверь, ей на встречу вышел Рамиль.

– Ты что, дома что ли?

– А че, не ожидала?

– Просто думала, что позднее будешь.

– Своего, наверное, хотела привести.

– Ничего подобного. Просто за паспортом пришла. Чего цепляешься.

– Не цепляюсь я. Пожрать приготовь чего-нибудь. А то в холодильнике шаром покати.

– Ладно, сейчас. Продукты хоть купил?

Дина конечно же немного расстроилась, что он уже дома. Но пока он спокойный, можно и приготовить поесть. Леся удивлялась, что Дина готовит, убирает, стирает. Она советовала совсем разделиться, разъехаться по комнатам, каждый пусть готовит для себя, ну и стирает соответственно. Но Дина качала головой. Встать в позу она просто боялась. Снова Рамиль будет орать. Да и с деньгами пока было не очень, себе не на что продукты покупать, так что можно было есть за счет бывшего мужа. На что Леся резонно замечала, что, когда они разъедутся, покупать придется и продукты, и все остальное. Так что надо привыкать.

Дина вздохнула. Если вести раздельное хозяйство, не понятно тогда с кем сын. Пока он жил у своей девушки, но частенько наведывался домой. У кого он будет питаться? Да и трем человекам разъехаться по трем комнатам оказалось проблематично. Это надо было организовать грандиозную перестановку. Мобилизовать сына и бывшего мужа было неимоверно сложно. Рамиль на подъем был очень тяжел. Заставить его что-то сделать, тем более, если он не хочет было не возможно, как и убедить в необходимости этого предприятия. А тут надо было собраться всем троим – мужики должны были бы перетащить мебель. Но вдвоем – сын и отец – давно ничего вместе не делали. Просто потому что работа с места не сдвигалась, а ругань нарастала с каждой минутой. Рамиль в этих бытовых вопросах был очень трудный человек. И сын ни за какие коврижки не соглашался что-либо делать с отцом. Говорил, что теперь все равно скоро они разменяют квартиру, так что нечего зря надрываться. Конечно, они с Рамилем все же разъехались по разным комнатам, но чисто формально. Дина ушла в большую. Но когда Рамиль был дома, он в этой большой комнате, которая теперь считалась Дининой, допоздна смотрел телевизор, и конечно же, то, что нравилось только ему. Дина в такие вечера, если не была у мамы, сидела на кухне, и что-нибудь вязала или читала, ждала, когда он наконец-то уйдет спать в свою комнату А еще в той комнате остались все швейные машинки. И если Рамильложился днем после работы спать, шить было нельзя. Когда еще жили нормально, до развода, он без вопросов уходил спать в большую комнату, а тут ни в какую. То ли это включалось его глупое (и обычное) упрямство, то ли он поступал назло Дине.

Рамиль крикнул из комнаты:" Еще постирать надо, слышишь?"

Ну конечно, он сейчас ее загрузит по полной. Дина не удержалась, и сказала:

– Когда разъедемся, кто стирать тебе будет? Учиться уж пора.

Рамиль до сих пор не мог освоить стиральную машину, что вызывало у сына повод подкалывать отца. Кстати, и во всех остальных домашних делах Рамиль абсолютно беспомощен. Из еды он мог только пожарить яичницу и сварить пельмени. Но учится никак не хотел. Опять это его упрямство.

– Это уж мое дело.

Пока Дина загружала стиральную машину, он все крутился рядом.

– Даньке скажи, чтобы пришел и убрал там у себя.

– Ты точно так же можешь позвонить ему и сказать.

Но Рамиль как будто не слышал.

– А то все выброшу к чертовой матери! Развел бардак, весь в тебя! Перед людьми стыдно.

– Это перед кем?

– Максимыч приходил. И сказал, между прочим, что так жить нельзя.

– А ты бы Максимыча не водил в Данину комнату.

Сын Данька был большой бардачник. Творческий человек, он загорался разными идеями, многое начинал, но доделывал далеко не все. И все эти недоделки валялись по всей его комнате. Дину это конечно же раздражало, она пыталась в детстве его приучить убирать за собой, но почему-то тщетно. Рамиль намекал, что сын весь в нее. Дина, когда шила, то вокруг тоже валялись всякие лоскутки. Она конечно же старалась убирать, но иногда этот творческий беспорядок растягивался на несколько дней, пока она не доделывала, свое начинание. Рамиля это бесило. Дина его уверяла, что самое главное, содержать в чистоте прихожую, потому что чаще всего люди дальше и не проходят. Ну еще большую комнату и кухню. То, что на виду, куда можно было бы пригласить пришедшего в гости. Но Рамиль никак не внимал ее пожеланиям. И когда говорил на счет ремонта, что, мол, надо бы сделать, тоже сам не мог точно сказать, чего хотел. Только обвинял Дину и сына за полный бардак. Когда были живы еще его родители, Дина со свекровью могла договориться о ведении хозяйства. И, кстати, свекровь поддерживала творческое начало и внука, и снохи. Но как только родители умерли, Рамиль сказал, что надо кардинально переделать всю квартиру. С Диной они еще тогда жили более-менее нормально. Она его поддержала. Снесли старый встроенный шкаф в прихожей, но дальше дело не пошло. И прихожая была как после бомбежки. Дина очень смущалась, когда к ним кто-то приходил и лепетала, что они все никак не могут доделать ремонт. Какой уж тут порядок при таком разгроме. А эти постоянные споры отца и сына по поводу порядка в его комнате! Комната, в которую переехал Даня после смерти родителей Рамиля, была самая дальняя, маленькая. Дина тогда обрадовалась, что сын может спокойно заниматься своими творческими делами. Даже если и не прибрано, дверь закрыли, и не видно ничего. Ну пришли к нему его товарищи, так они все такие же, их это не шокирует. А если захочет привести девушку – пусть сам и убирает. А так, главное, чтобы не мусорил в большой комнате и на кухне. Но чем дальше, тем больше у Рамиля было претензий к сыну. А когда они с Диной оформили развод, он совсем достал своими придирками. Даня познакомился с девушкой, и почти сразу же ушел жить к ней. Дина тоже старалась бывать чаще у мамы. Шила, пока Рамиль был на работе, и потом очень тщательно старалась убрать за собой, ну и заодно и за сыном. Тот бывало на пять минут заглянет, а после него как торнадо просвистело. Но Рамиль был недоволен все равно. Практически любого, кто к ним заходил, вел через весь коридор в комнату Дани и показывал, какой у него сын неряха. Дане было глубоко наплевать. А вот Дина страдала. И считала себя виноватой, что никак не смогла приучить сына к порядку. И еще ее угнетало чувство вины, что она и сама тоже неряхи и грязнуля, плохая хозяйка. И мама, и сестра ее успокаивали, что люди все разные. Вот Даня такой, и его не изменить. Но зато у него золотые руки. И сама Дина тоже мастерица. И зря она на себя наговаривает, хозяйство она нормально ведет. Ну есть, конечно, такие чистюли, которые только и делают, что все время что-то моют, чистят, прибирают. Но не всем же такими быть.

Так думала Дина, пока стирала белье, и готовила обед. Ей нравилось заниматься домашними делами, когда она была одна дома. Раньше нравилось.... Тогда она чувствовала себя полноправной хозяйкой. Ей казалось, что у нее все получается хорошо. И хоть она не очень любила делать уборку, от сделанной работы получала удовольствие. Было приятно, что дома чисто и обед готов. Но если Рамиль был дома, у нее все валилось из рук. Даже когда они жили вполне нормально. А теперь тем более. Пока Дина чистила картошку, Рамиль смотрел телевизор. Она прислушивалась – когда он наконец выключит телевизор и пойдет спать. Но он почему-то не спешил. Может ему на работе удалось поспать? Это плохо. Так бы он уснул, и Дина спокойно доделала все дела. Рамиль зашел на кухню, налил себе чаю. Посмотрел на Дину вполне доброжелательно. Несмотря на то, что буквально полчаса назад раздраженно выговаривал ей. Он видимо был настроен поговорить, но Дина отвечала односложно, боясь, что он может к чему-нибудь придраться. Но он как ни в чем не бывало рассказывал о каком-то там Кулаеве, с которым работал. Дина слегка расслабилась. Может сегодня и пронесет, не сцепятся, как у них часто бывает. И спросила его:

– Ты чего спать не идешь? На работе хорошо поспал?

– Нет, сейчас пойду. А может и ты со мной? – Он подошел к Дине и слегка ее приобнял. – Так сказать по старой памяти…

Дина резко отпрянула.

– Знаешь, как-то не хочется.

– Что, только со своим полюбовничком только трахаешься? – Он изменился в лице.

– Слушай, мы с тобой в разводе, и это мое дело с кем у меня отношения.

– Конечно, шлюха. Может ты не только с ним, а еще с кем-нибудь.

Он явно закипал. Еще чуть-чуть и разразиться скандал. Дина вся сжалась. Но не показывая вида, сказала:

– Еще раз повторяю – мы в раз-во-де. И это мое дело, только мое, кого и сколько я выбираю себе в любовники. – Она вымыла руки и сказала – Я все засыпала в кастрюлю, осталось доварить и вовремя выключить. Белье машина постирает сама. Тебе нужно будет только достать и развесить. Приучайся вести хозяйство!

Схватила сумку, хорошо, что паспорт положила заранее, ноги в унты, пуховик на плечи. Тоже хорошо, что все заранее приготовила. Только не успела убрать сапоги и шубу в шкаф (как бы он не запихнул куда-нибудь), и выскочила из квартиры. Обидно только, что не нашла другую пряжу, чтобы начать вязать что-нибудь новенькое, и не подыскала новую книгу. Но это мелочи. Главное, успела вовремя свалить. Но ей было так обидно и больно. На глаза навернулись слезы. Надо держаться. А то наткнешься на кого-нибудь из соседей. Рамиль и так поливал ее грязью перед всеми, что она такая оказалась стерва, изменила ему, и он ее выгнал. Дина понимала, что не может оправдываться перед каждым, объяснять, что ей осточертело жить с ним, терпеть его скандалы. И это она приняла решение уйти от него. А то, что полюбила другого? Это тем более не надо никому знать. Но ей было неимоверно стыдно перед соседями. Какими они смотрят на нее глазами? Мама успокаивала, что не надо брать в голову. Это ее жизнь и на других наплевать. "На чужой роток не накинешь платок", – говорила мама. Дина понимала, что мама права, но все равно испытывала чувство вины и стыда. Она не стала вызывать лифт, потому что Рамиль ей в след кричал оскорбления. Побежала по лестнице и боялась, что сейчас кто-нибудь откроет дверь. Но на ее счастье в подъезде было тихо. Видимо все соседки-пенсионерки были в магазинах, гуляли или пили чай в гостях. Только выходя из подъезда, она столкнулась с бабушкой из квартиры напротив. Дина вежливо поздоровалась. Та в ответ улыбчиво закивала головой.

– Торопишься, Диночка?

– Да, тетя Вера, на собеседование иду. (Зачем ляпнула?)

– На работу устраиваешься?

– Угу.

– Вы, я слышала, разошлись?

– Да… – нехотя ответила Дина. Но тут же рассердилась на себя. Все равно все знают. Не буду оправдываться.

– Да и ладно, дело то житейское. Правда жаль немного, прожили то не мало, и сынок уже взрослый. Но ты еще молодая, наладишь свою жизнь, а жить, как я понимаю с ним не сладко. Свекра, молодец, выходила, не бросила. Мы тут с нашими бабками рассуждаем, что повезло дяде Мише, как ты ухаживала за ним. И тебе воздастся за это. Ну беги с Богом.