Зарубежная Россия 1920-1970

Славянские страны

Совсем иным было положение русских в славянских странах, где не только правительства, но и родственные славянские народы пошли навстречу русским.

В. В. Руднев в своей книге о Русской Школе отмечает, что в «радушии народных масс, в готовности правительств на жертвы для облегчения участи беженцев есть одна черта, которая делает пережитое русскими в славянских странах особенно знаменательным и в жизни славянства историческим. Чисто идеалистический и исполненный симпатии характер порыва, которым был охвачен весь славянский мир под впечатлением разразившейся над русским народом катастрофы. Этот могучий моральный порыв, особенно ценный в нашу жестокую бездушную эпоху, не может не принести плодов».

Болгария

В Болгарию были перевезены из Константинополя гимназии Земгора, которые положили основание гимназиям Шуменской и Дольне-Ореховской. В Плаковский монастырь были эвакуированы с острова Лемноса кубанские школы, преобразованные потом в сельскохозяйственное училище. Гимназия В. В. Нератовой была переведена в город Пещеру, а военная гимназия из Галлиполи была устроена в городе Горно-Паничерево.

Точного учёта количества русских, прибывших в Болгарию, не было произведено, но предположительно их было 34 тысячи. Так как среди них было много военных, то мужчин считалось 28 тысяч, а детей 2400. Созданная совместными усилиями болгар и русских школьная сеть обслуживала в Болгарии всю массу детей и молодёжи. Первые две гимназии были основаны в 1920 году по частной инициативе. В Варне, где сосредоточилось большое количество русских, средняя школа была учреждена С. Кононовичем, а в Софии – Русско-болгарским комитетом. Земгор, со своей стороны, основал ряд детских садов и начальных школ, во главе которых стал уполномоченный Земгора ген. Александр Владиславович Арцишевский, человек очень энергичный и хороший педагог. Его помощницами по заведыванию детскими домами были Ольга Николаевна Мечникова и Александра Михайловна Милославская (Кононова). Мечникова была, кроме того, приглашена читать лекции для болгарских женщин-педагогов и для устройства их яслей и детских садов. Впоследствии О. Н. Мечникова переехала в Париж и встала во главе приюта «Голодной Пятницы», а А. М. Милославская – во главе детского дома в Марселе. Благодаря поддержке министра народного просвещения Ляпчева, очень ценившего А. В. Арцишевского, русские школы в Софии, Варне и других городах начали получать с осени 1923 года денежную поддержку от правительства.

После падения правительства Стамболийского, враждебно относившегося к русским, новое правительство 14 августа 1923 года приняло на себя содержание тех школ, которые до того были исключительно на иждивении Земгора. Надо также отметить педагогические труды Варвары Павловны Кузьминой, которая стояла во главе субсидируемой французским правительством средней школы.

Югославия

Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев (переименованное в 1929 году в Югославию) было первой страной, которая широко приняла к себе русских беженцев и пришла им материально и морально на помощь. Из трёх эвакуаций – Одесской, Крымской и Новороссийской – в Сербию приехало свыше 35 тысяч человек, причём значительный процент их составляли военные. По образовательному цензу 62 процента было со средним образованием и 13 процентов с высшим. Расселены были русские по всей стране, но передвижения их и перемена местожительства были ограничены. Помощь, как беженцам вообще, так и просветительному делу, велась через Державную комиссию, состоявшую из шести членов: трёх сербов – Л. Л. Йовановича, академика А. И. Белича и С. Р. Кукича – и трёх русских – М. В. Челнокова, С. Н. Палеолога и проф. В. Д. Плетнёва.

Ассигнования на культурно-просветительное дело неизменно возрастали. В 1921 году из 6 миллионов общего ассигнования в месяц на помощь русским школам шло 500 тысяч, в 1922 году – 1.595, в 1923 – 2.504, и в 1924 – 2.904 тысяч динар в месяц.

Только в Югославии велась постоянная статистика детей и можно точно определить по годам количество учившихся в русских школах. Так в 1924 году (год наибольшего развития русского образования, так как позже начался разъезд) в Королевстве С. Х.С. было 5317 русских детей, из них 3005 мальчиков и 2312 девочки, а по возрасту – 1292 дошкольного возраста, а школьного (от 6 до 18 лет включительно) – 4025. Таким образом, в Сербии количество русских детей было наибольшим, по сравнению с другими странами, и правительство отпускало наибольшие кредиты на среднее низшее образование.

Туда были эвакуированы с юга России три кадетских корпуса и два института, которые поступили целиком на содержание правительства. Ряд учебных заведений был создан самими беженцами и находился или на попечении Державной комиссии, или Земгора, представителем которого был В. Д. Брянский.

В этот первый период в стране находилось восемь средних учебных заведений, полностью содержавшихся на счёт Державной комиссии, а именно: Крымский кадетский корпус в Белой Церкви, Донской кадетский корпус в Билече, Русский кадетский корпус в Сараеве, Харьковский институт в Новом Бечее, Донской институт в Белой Церкви, Русско-сербская женская гимназия в Великой Кикинде, Русско-сербская смешанная гимназия в Белграде и реальное училище в Пановиче. В них обучалось свыше двух тысяч учащихся, которые почти все жили в интернатах. Кроме того, Державная комиссия субсидировала три детских приюта в Хоповском монастыре, в Белой Церкви и в Панчеве.

С. С. Слюсарев, кадет Крымского Кадетского Корпуса, 1920 год

Земгор, со своей стороны, субсидировал пополам с комиссией детские дома в Белграде, Земуне, Загребе, Новом Саду, Панчеве и Сараеве, в которых дети проходили курс первых классов гимназии, а также школьные группы во многих городах. Надо отметить, что из числа молодёжи, учившейся в Сербии, 28 процентов были круглыми сиротами.

Русским средним учебным заведениям правительством были предоставлены права соответствующих сербских школ. Необходимо отметить, что в Сербии русское просветительное дело было поставлено на должную высоту дружным сотрудничеством сербов и русских.

Чехословакия

О высшем русском образовании и помощи студентам будет речь в следующей главе, но и в отношении среднего и низшего образования в Чехословакии было сделано тоже много, и в 1923 году учащихся было свыше 1600 человек. Уже в начале 1921 года, по инициативе друга русских, помощника министра иностранных дел доктора Гирсы, был создан государственный культурно-просветительный план помощи русским. Он нашёл полную поддержку в лице главы государства Т. Г. Масарика и видного общественного деятеля и большого друга России Карела Петровича Крамаржа.

Карел Петрович Крамарж (1860–1937)

В Праге в 1922 году Земгором была основана «Реформированная реальная гимназия» на Страшнице с мужским и женским пансионами. С 1928 года она перешла в ведение Министерства народного просвещения. В ней училось 230 учеников. Наиболее значительным средним учебным заведением была русская гимназия в Моравской Тржебове, основанная в Константинополе А. В. Жекулиной и переведённая в Чехословакию в 1922 году. Она занимала целый благоустроенный школьный городок, в котором жили, воспитывались и получали образование русские дети, как мальчики, так и девочки.

В 1924 году их было 545 и гимназия была образцовой в отношении педагогическом и материальном. Преподаватели и воспитатели жили с молодёжью на территории гимназического города, и он представлял собою в течение многих лет островок русской жизни за рубежом. Надо также отметить, что в Моравскую Тржебову съехались ученики из многих стран, как европейских, так и дальневосточных. Окончившие школу получали аттестат зрелости и принимались в высшие учебные заведения Чехословакии. Директором гимназии был известный педагог Владимир Николаевич Светозаров, а законоучителем – тоже известный педагог о. Иаков Ктитарев, автор ряда трудов по русской литературе.

Обучение гимнастике в гимназии в Моравске-Тршебове

Кроме гимназии в Чехословакии было обращено внимание на дошкольное воспитание детей, и в Праге были основаны детский сад и детские ясли. Много русских детей училось в чешских школах на казённый счёт.

В 1923 году часть учащихся в Тржебовской гимназии была размещена на летние каникулы в чешские семьи по городам и деревням. Между хозяевами и детьми установились сразу самые добрые отношения и на прощание дети были одарены подарками. В 1921–22 годах, во время голода в России, в Чехию было привезено 439 русских детей «на кормёжку». Выразивших желание принять их было свыше двух тысяч. Дети были встречены, как родные.

Польша

В пределах Польской Республики, как она образовалась после присоединения русских областей и Восточной Галиции, насчитывалось свыше пяти с половиной миллионов великороссов, украинцев и белорусов. По официальной статистике 1921 года, русского населения значилось 5.250.000. В областях, отошедших от России, русское население в некоторых местах составляло большинство в 85 процентов и поэтому не могло быть рассматриваемо как меньшинство.

Несмотря на это, польскими властями были приняты все возможные меры полонизации, которая касалась как великороссов, так и украинцев и белорусов. В плане этой политики всякое проявление национального воспитания или образования являлось не только нежелательным, но и противоречащим государственным интересам. Поэтому, в противоположность другим лимитрофным государствам, положение русской школы в Польше было трагическим, и русскому «меньшинству» приходилось не только бороться с нуждой, но и вести повседневную борьбу за своё существование. Полонизация проводилась не только в отношении школьного преподавания, но и в отношении религиозном. В школах был введён католический катехизис и обязательное посещение богослужений в католических церквах, о чём свидетельствовали сами польские историки и, в частности, К. Сроковский в своей работе «Национальный вопрос в восточных кресах» (Краков, 1924).

Был провозглашён тезис – «русских в Польше нет», оправдывавший полное уничтожение русских школ. По этому плану всем русским школам было предложено перейти на польский язык; те же школы, которые захотели сохранить преподавание на русском языке, были закрыты. Вновь открываемые школы были лишены права выдавать аттестаты зрелости. Большинство школьных зданий было отобрано. Разрешения на новые школы давались только на время. В эти школы можно было принимать только русских православных за исключением других национальностей, в том числе и евреев. Официальное название всех русских школ было «частная русская школа в ликвидации». К 1924 году на всей территории Польши было только 15 средних и 6 низших русских школ вместо 35 и 17 в 1922 году. Посещать их мог только 1 процент русского населения. Те же меры, но менее решительные, были применены и к украинским и белорусским школам. Как пример можно указать на количество школ в трёх больших областях (воеводствах) – Виленской, Новогрудской и Полесской с большинством непольского населения. В этих трёх воеводствах к 1924 году было 3280 польских, 44 литовских, 37 белорусских, 20 украинских и 4 русских школы. В июле 1924 года была проведена реформа, но она только слегка исправила ненормальное положение школ меньшинств. В отношении начального образования была допущена форма «двуязычной школы».

В 1922 году количество беженцев из России достигло нескольких сот тысяч, но к 1924 году их осталось не больше 150 тысяч. Официальный представитель Польши в Лиге Наций Сокаль указывал на цифру в 500 тысяч, но в неё польское правительство включало «оптантов», то есть русских, которые хотя и являлись коренными жителями отошедших к Польше русских земель, но не получили ещё польского гражданства.

В силу всех этих обстоятельств школы для вновь прибывших русских были немногочисленны и исключительно бедны.

Только постепенно русским организациям удалось получить разрешение на открытие нескольких школ, первой из которых была гимназия в Варшаве.

Бессарабия

Не менее трагичным было положение русского школьного дела в Бессарабии. Из почти трёхмиллионного населения области великороссы и украинцы составляли меньшинство в 750 тысяч. Они заселяли почти полностью Хотинский, Белецкий и Аккерманский уезды и составляли значительный процент городского населения. В первой анкете 1918 года 84 процента родителей высказалось за сохранение русского языка в преподавании. В момент присоединения Бессарабии к Румынии в одном Кишинёве было около ста низших русских школ, двадцать средних и учительский институт, а в 1924 осталось пять частных школ. Румынизация проводилась систематически как в бывших правительственных, так и в городских и земских школах. Через два года во всей Бессарабии осталось четыре частных русских средних учебных заведения и одна начальная русская школа. Для русских беженцев, число которых колебалось между 20 и 80 тысячами, не имелось никаких школ.

Лимитрофы

Положение русских детей в лимитрофных государствах было иным, и работа шла иными путями.

Финляндия

Положение русских в Финляндии было совершенно своеобразным. Хотя Финляндия до революции 1917 года входила в Российскую Империю, только финский и шведский языки были государственными и только шведское меньшинство обладало всеми правами. Русское меньшинство составляло 0,15 процента (5 тысяч человек на 3 миллиона жителей). Только жители «Красного села» у Перкьярви обладали финским подданством, остальное меньшинство состояло из русских, работавших на железной дороге или живших в районе Райволы, Териоки и Келломяки, и колоний в Выборге и Гельсингфорсе. Беженцев оказалось значительно больше: вначале – 20 тысяч, а потом – 15 тысяч, осевших в Финляндии.

До революции в Финляндии существовали русские школы: две гимназии и одна начальная школа в Гельсингфорсе, реальное училище, гимназия в Выборге, школы в Выборской губернии. После 1917 года русские школы пришли в бедственное состояние из-за прекращения кредитов из России и реквизиции части помещений финскими властями. Пришлось реорганизовать всё школьное дело. Сохранившиеся школы были взяты на попечение русских организаций и приходов.

Главную поддержку оказал Земско-городской комитет, который субсидировал четыре реальных училища – в Териоках, Райволе, Куоккале и Келломяках, и две гимназии – в Выборге и Перкьярви, а также четыре начальные школы. Гимназия в Гельсингфорсе и другие начальные школы существовали на взносы учащихся и на сборы, производимые педагогами. Никакой помощи правительство не оказывало, и русские школы не имели прав финских школ. Несмотря на трудные условия работы и очень низкие ставки, русские педагоги продолжали работать и дело просвещения не пострадало. Все средние школы, особенно Выборгский лицей и Териокское реальное училище, дали образование сотням русских юношей и девушек, которые потом поехали продолжать его в другие страны, в частности во Францию.

Эстония

В противоположность Финляндии русское коренное население составляло 8,2 процента общего числа жителей и, согласно переписи 1923 года, достигало 91.109 человек, главным образом, крестьян Принаровского, Причудского и Печорского округов. Так как организация как русского меньшинства, так и русских беженцев являлась во многих отношениях особенной, надо на ней более подробно остановиться. В параграфе 12 Эстонской Конституции сказано:

«Науки, искусство и их преподавание в Эстонии свободны. Школьное обучение для детей обязательно и в начальной школе бесплатно. Национальным меньшинствам обеспечивается преподавание на родном языке».

В 1923 году в Эстонии насчитывалось 12 средних и 93 начальных школы, обслуживавших русское меньшинство, причём в них обучалось 9600 детей, в большинстве в начальных школах, так как среднее образование в Эстонии было платным и дорогим.

Положение школ для беженцев, которых насчитывалось 15 тысяч, было очень трудным. Они не пользовались поддержкой государства. Русские, прибывшие в страну после революции, попали в положение иностранцев, и с них взимался особый налог. Расселение русских было вне района коренного русского населения и пришлось создавать новые школы в районе Нарва-Везенберг, где проживало свыше 2 тысяч русских детей. Они были обслужены Земско-городским и Эмигрантским комитетами. Общими усилиями удалось создать гимназии в Нарве и Гапсале, и кроме них – три высших начальных и пять начальных школ. Материальное положение как преподавателей, так и учащихся русских школ было очень тяжёлым, и учителя были настоящими подвижниками русского просветительного дела, – они получали три тысячи марок в месяц, тогда как прожиточный минимум на одного человека был 6 тысяч марок (а большинство русских педагогов были семейными). Учителя местной школы получали от 6 до 15 тысяч марок при курсе в 21 марку за один французский франк.

Положение учащихся было тоже очень трудным. Большинство из них были принуждены работать во время летних каникул на кирпичных заводах, на лесных складах и даже на земляных и торфяных работах, причём чувствовался недостаток в одежде и крепкой обуви. Подавляющее большинство гимназисток и гимназистов зарабатывало только на своё пропитание, но некоторым удавалось усиленным физическим трудом откладывать немного денег для помощи родителям и на оплату обучения в средней школе.

В своём описании русской школы в Эстонии В. В. Руднев говорит:

«Нелегки были условия беженской школы в Эстонии, исключительно тяжёл труд и учителя и ученика, но с законной гордостью русская эмиграция может указать, как здоровые начала, заложенные в природе русской общественной школы, преодолевают, казалось бы, непреодолимые препятствия. Если главный фактор успеха школы, её духовный двигатель, прежде всего, её учитель, то полуголодный учитель-беженец в Эстонии, как и в других странах, несёт с честью выпавшее ему на долю почётное, но трудное служение русской культуре на чужбине. Учитель не покидает дорогого ему дела, даже получая возможность переменить профессию, иметь больший заработок. С другой стороны, никогда в прежние времена в России не пользовалась школа такой привязанностью и любовью со стороны детей. В этом, по-видимому, сказывается повышенный и по существу своему очень здоровый инстинкт национального самосохранения, заставляющий в изгнании особенно ценить всё, что служит связью с покинутой родиной, с русской культурой – русскую церковь, школу, книгу» (стр. 211).

То, что В. В. Руднев написал о русских педагогах в Эстонии, применимо к большинству учителей и учительниц и в других странах рассеяния. Русские педагоги были настоящими подвижниками и будителями русского духа.

Латвия

В Латвии русское коренное меньшинство составляло 10 процентов общего населения. В области школьного дела отношения к национальным меньшинствам были урегулированы уже в 1919 году, причём школы пользовались материальной поддержкой государства. Это отразилось благоприятно и на русских школах, обсуживавших вновь прибывших в страну после революции. Начальная школа была и бесплатной и обязательной. Так как кроме трёх уездов Люцинского, Режицкого и Двинского, населённых русскими крестьянами, русские поселились и в других частях республики и, в частности, в городах, появилась необходимость расширить сеть школ с русским преподаванием. Позже, с усилением влияния тех, кто опасался «русификации» школы, права Русского школьного отдела, возглавлявшего проф. Юпатовым, были ограничены, и русские школы переведены в категорию местных латвийских школ в 1924 году. Надо заметить, что почти все русские средние школы в Латвии обсуживали не только русских, но и детей других национальностей. Вопрос об устройстве школ для беженцев почти не ставился и не был таким острым, как в других прибалтийских странах.

Перед Второй мировой войной русское просвещение получило широкое развитие, но об этом будет сказано в части, посвящённой русской общественной работе за рубежом. Необходимо отметить работу видного русского педагога Елпидифора Михайловича Тихоницкого (младшего брата митрополита Владимира и архиепископа Вятского Вениамина). Он преподавал в Риге, был членом Латвийского Сейма от русского населения, возглавлял Центральный союз русских просветительных обществ и был директором русских педагогических курсов (1875–1942).

Арестованный НКВД в 1940 году Елпидифор Михайлович Тихоницкий (1875–1942)

Литва

Русское меньшинство в Литве было незначительным и не превышало 2,7 процентов всего населения. По статьям 73 и 74 Конституции государства меньшинства пользовались национально-культурной автономией и могли пользоваться соответствующей их численности долей государственного кредита. На практике из-за неимения достаточного количества русских школ, большая часть детей обучалась в литовских школах. Так, в 1922 году на общее количество 1700 начальных школ русских было всего шесть. К тому же открытие новых русских школ было сопряжено с очень большими трудностями. Единственное русское среднее учебное заведение – гимназия в Ковно – работала в очень стеснённых условиях. Школ для вновь прибывших вообще не было, так как количество беженцев было незначительным.

Германия

Совершенно иное положение создалось в странах центральной и западной Европы, где для вновь прибывших русских были открыты все возможности устройства школ, но где в них не было такой надобности, как в восточной Европе. Здесь главное внимание было направлено на устройство русских отделений при местных школах и воскресно-четверговых курсов «по русским предметам». Но всё же в нескольких странах были основаны по частной инициативе и чисто русские средние учебные заведения, которые получили права местных школ.

В Германии было открыто две гимназии: Русской академической группой и пастором Мазингом в Берлине, а также прогимназия Красного Креста в лагере Шейен.

Гимназия при Академической группе была основана в 1921 году группой педагогов, причём занятия происходили во вторую половину дня в помещении немецкой частной школы. В ней было 140 учеников при 20 преподавателях. Второй гимназией в Берлине была Школа св. Георгия, созданная по образцу немецких училищ в Петербурге пастором И. А. Мазингом, которая, кроме классического, имела коммерческое отделение и интернат. Ученики, окончившие эти гимназии, могли поступать в высшие учебные заведения Германии на основании дипломов, выдаваемых Русской академической группой в Берлине.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Харбие – микрорайон в составе района Шишли, Стамбул.