Контрактор. Коллизии желаний

– И кто он? – полюбопытствовал Аластор.

– Цель, – отмахнулся Хилл. – Зачем усложнять?

– Чтобы найти его, мать твою! – вспылил Ал. – С такими скудными данными я вечность буду рыскать по городу! Твое досье похоже на анкету с «Тиндера»23!

Что за квесты «в поисках жертвы»? Даже если просто вбить имя этого Хейли в любую поисковую систему, потребуется чертова туча времени, чтобы наконец составить адекватный план. И еще столько же, чтобы реализовать! Хилл специально тянул, чтобы дольше не расплачиваться? Какую цель он преследовал?

– Неужели потусторонние друзья не помогут?

Ощутив недовольные вибрации под ногами, Аластор многозначительно закатил глаза. Тени снова злились. Похоже, их отвращение к фигуре Хилла не исчезло. А вот бизнесмен будто бы специально усложнял Алу задачу. Мстил за испытанное на прошлой встрече унижение.

– Лоа не полицейские ищейки. И не адские гончие. Для поиска им нужна как минимум вещь.

– Значит, они бесполезны, – разочарованно парировал Хилл.

«Они могут пришить тебя прямо сейчас», – оскорбленно подумал Аластор. В подтверждение его мыслей, черное марево рассерженно загудело и разрослось.

Малек Хилл расплылся в ехидной ухмылке, вальяжно развалился в кресле и заказал два кофе, нажав на кнопку коммутатора и оповестив Сьюзан о «невероятно затянувшейся беседе». Неуклюже выбравшись из-за стола, он опустился на диван напротив Аластора.

– Мелкий торгаш. Вином промышляет. Держит несколько точек в городе. Как их там… – Хилл задумчиво почесал подбородок. – Винный холм… или дом? Что-то в этом роде.

– И как же он перешел дорогу могущественной корпорации? – фыркнул Ал.

– Это тебя не касается. Твоя задача – устранять помехи, а не копаться в грязном белье.

Если бы существовал счетчик раздражительности, сейчас он бы зашкаливал. В прошлый раз Хилл строил из себя вежливого хозяина, завлекая Аластора красивыми речами и дорогим алкоголем, танцуя перед ним, как павлин в брачный период, а в этот – показывал истинное лицо мерзкого воротилы рынка, прогнившего насквозь. Манера его поведения прямо-таки излучала самодовольное превосходство. Он словно всем видом кричал «Я здесь власть»! И это безумно действовало на нервы!

В дверях возникла Сьюзан, держа в руках поднос с двумя дымящимися чашками. Она аккуратно поставила поклажу на стол и уже собиралась расставить кофе ближе к собеседникам, но Хилл прервал ее взмахом руки.

– Справимся, – бросил он, также жестом приказав девушке удалиться.

Скорчив недовольную мину, Сьюзан резко распрямилась и чуть ли не бегом покинула кабинет.

– Основное предприятие находится на Фултон-стрит. Там и ищи.

– Есть сведения о слабых местах? Семья? Дети? Долги перед кредиторами? – Аластор потянулся к чашке. – Что-то, чем можно подцепить этого Хейли?

Ненадолго впав в раздумье, Малек Хилл отхлебнул щедрую порцию кофе и недовольно поморщился.

– Сто раз говорил этой дуре, что ненавижу миндальный сироп, – прошипел он. – Я его основной кредитор. Долгов на нем немерено. И платить он явно не собирается.

– Этого достаточно, чтобы убить?

В голосе Аластора сквозило отвращение вперемешку с непониманием.

– Решил проповеди читать? Оставь это толстым священникам в пыльных рясах. Тебе просто надо натравить на него своих призрачных шавок. Мозг операции все еще я.

Ох как лоа не понравилось это определение! Тени проявились, зарокотали и взвились к потолку, окутав Аластора черным плащом с огромным капюшоном. Малек Хилл вжался в спинку дивана, но постарался сохранить бесстрастное выражение лица.

– Приструни их, – приказал он.

Подрагивающий голос выдавал Хилла с головой. Как бы он не строил из себя хозяина положения, он все же боялся гнева лоа. Отбросить этот пафос – и на сцену выйдет трясущийся в ужасе обычный человек, желающий спасти свою жизнь. Аластор ехидно усмехнулся краешком губ.

«Calme, je vous prie24, – попросил он, мысленно поддерживая негодование теней. Ему самому безумно хотелось съездить Хиллу по роже. – Позже я отдам его вам. Развлечетесь».

«Дай разорвать его!» – требовательно прозвучало в голове.

«Еще не время», – спокойно ответил Ал. Конечно, он с легкостью мог позволить разъяренным духам поиграть с душой Хилла прямо сейчас. Но что потом рассказывать Барону? «Ваши приставленные тени решили попировать на костях причитающегося вам трофея»? Смешно.

«Сожрать ублюдка!» – прорычал низкий голос.

«Обязательно, – вздохнул Аластор. – Позже. Или вы хотите оправдываться перед хозяином? Вряд ли он обрадуется вашей самодеятельности».

Тени издали протяжный разочарованный гул, отдаленно напоминающий звук расстроенного органа – такой же мучительно гнетущий, вибрации которого пробирают до костей, словно заставляя резонировать в такт. Никто из мелких лоа не скрывал негодование, но все же не хотел переходить дорогу главе семейства Геде. Черный капюшон стал постепенно растворяться в воздухе, рокотание теней начало медленно исчезать.

Однако, звуки в комнате не стихли. Аластор, сконцентрировавшийся на беседе с лоа, не сразу обратил внимание на то, что происходило вокруг. Малек Хилл согнулся пополам и жадно хватал ртом воздух, схватившись за шею. Его тело содрогалось в яростных конвульсиях, из горла вырывалось ужасающее свистящие сипение.

Вскочив с места, Аластор бросился к бизнесмену, подхватил его, уперевшись руками в трясущиеся плечи, и взглянул в покрасневшее от натуги лицо. Белки глаз Хилла заполонили проступившие ярко-алые полопавшиеся сосуды, а сами глаза, казалось, вот-вот вылетят из орбит. По подбородку стекала белесая, густая слюна. Такая же пенилась в уголках рта. Он надрывно кашлял, пытался что-то произнести, но вместо слов издавал все новые сдавленные хрипы. Мускулы на шее точно окаменели. Хилл так отчаянно царапал горло, что оставил на коже кровавые следы.

Не прошло и нескольких секунд, как тело Хилла поразила мощная судорога, глаза закатились, и бизнесмен безвольно рухнул вперед, всем весом навалившись на Аластора.

Наступила тишина. Ал застыл, слыша только неистовое биение собственного сердца, долбившее в груди и ушах, словно от шока и ужаса утратил способность шевелиться.

Малек Хилл не дышал. Он был мертв. И его безжизненное тело полусидело в луже мочи.

Глава 9. «Концепция души»

Март 2019 г.

Новый Орлеан, штат Луизиана, США

– Нет. Нет. И еще раз нет!

Крупная темноволосая женщина, укутанная в шерстяную шаль поверх пестрого платья в цветочек, протестующе покачала головой. Длинные пряди, собранные в тугой, но местами растрепавшийся пучок закачались в такт. Несмотря на уютный вид, голос ее был тверд. Голубые, как небо в морозный день, глаза сурово буравили гостя, сидящего напротив в стареньком кресле, смутно походящем на антиквариат наполеоновских времен. Женщина говорила холодно, отчеканивая каждое слово, и открыто показывала, что продолжение диалога бессмысленно.

– По моим сведениям, вы самый надежный…

– Я сказала нет! – она хлопнула ладонью по подлокотнику, выбив небольшое облачко пыли и давая понять, что вердикт пересмотру не подлежит. – Найди кого-то другого, мальчик.

Недовольно цокнув языком, Аластор провалился в мягкое кресло. Битый час он уговаривал стать его наставницей женщину, ради встречи с которой бросил все: отчислился из Стоуни Брука, проделал долгий путь из Нью-Йорка в Новый Орлеан, снял дешевый хостел, потратил нехилый кусок сбережений, в длительных поисках прочесал весь город и окрестности. И как же раздражало, что в течение всего этого времени он слышал только решительный отказ!

В городе ее называли Мама Руби. Получив инициацию на Гаити, став полноценной мамбо асогве25, и вернувшись в Новый Орлеан, она основала культурный центр «Дом Алой Птицы», посвященный местному вуду и его более широким связям с искусством и духовными практиками Западной Африки. Центр, нашедший пристанище в старом здании на улице Дюмен, быстро получил широкую известность, а сама Мама Руби стала заметной публичной фигурой, работая в научных проектах и сфере культуры.

Не один год она потратила на обеление вуду в глазах простых обывателей, видевших в обрядах лишь зло, граничащее с языческими верованиями. Мама Руби проводила публичные ритуалы, руководила священными песнопениями, даже выступала с пламенными речами на ежегодном фестивале джаза и наследия Нового Орлеана. Через какое-то время ее яростные доводы достигли желаемого: за пределами Луизианы вуду начали рассматривать как отдельную самобытную культуру. Позднее вуду плотно вплелось в повседневную жизнь простых американцев, начавших принимать его как данность, наравне с другими религиями, но с тонким налетом эзотерики и магии. Как черной, так и белой.

Но не так давно – всего каких-то пару лет назад – Мама Руби отошла от дел, передала управление центром одному из своих «пити фэй» – духовных детей, и скрылась ото всех в небольшом деревянном домике на Орлеанских болотах. Здесь Аластор ее и отыскал. Не без труда. Известная мамбо умела заметать следы не хуже секретных агентов из кино. Эдакая Никита́ на Орлеанских болотах. Люк Бессон бы позавидовал!

Сказать, что Мама Руби была не рада гостю – это сильно приуменьшить. Первое, что она выкинула, увидев незнакомого длинноволосого парня, очень уж напоминавшего креольскую часть населения Луизианы, на пороге – попыталась захлопнуть дверь у него перед носом. Готовый к такому повороту событий Аластор ловко просунул ботинок в проем, не позволив ей этого сделать.

– Подождите, пожалуйста, – спокойно начал он, перехватывая дверь рукой. – Я не займу много времени.

И он соврал. Вернее, Ал не мог даже представить, что встретит столь яростный отпор на простую, по его мнению, просьбу: «посвятите меня в традицию вуду». Услышав эти слова, Мама Руби покрылась красными пятнами, сверкнула глазами и тотчас указала ему на дверь.

Повиноваться Аластор отказался.

– Ладно, – он поднял руки в примирительном жесте, устроившись по струнке на краю сидения. – Кого? Вы можете порекомендовать посвященного, который все сделает правильно?

Мама Руби задумалась. Склонившись, положив локоть на бедро и держа подбородок на тыльной стороне ладони, она напоминала знаменитого «Мыслителя» Огюста Родена, только в женском воплощении. Глубокие морщины, залегшие между бровями, выступали ярким маркером интенсивной мыслительной работы, придавая лицу женщины выражение серьезности и умственной концентрации.

– У меня был опыт группового ритуала, – аккуратно продолжил Ал, подходя ближе. – Возможно, я зря приехал из Нью-Йорка. Папа Ла Фоско…

– Кто?!

Перебив Ала гневным восклицанием, Мама Руби вскочила с кресла так резво, будто под платье ей запустили рой разгневанных ос. Имя нью-йоркского хунгана подействовало, как красная тряпка на быка. Серая шаль сползла с плеч, рухнув на пол. Аластор инстинктивно отстранился.

– Этот мерзкий бокор может научить тебя только грязным, смертельно опасным ритуалам, курить марихуану и травить людей тетродотоксином!

«Бо…кто?» – непроизвольно подумал Аластор, зацепившись за новое, ранее неизвестное слово.

– Неплохой набор навыков, – пожав плечами, фыркнул он.

– Ты совсем дурной? – Мама Руби надела круглые очки в золотистой оправе и пристально уставилась на него. – Не дорога собственная душа?

– Если это поможет добиться цели, я готов рискнуть!

– Молодежь, – протянула Мама Руби, снова опускаясь в кресло. – Вы безбашенные, категоричные и безумно недальновидные. Ты… Как тебя там?

– Аластор.

– Ну да, – отмахнулась женщина. – Напоминаешь мою дочку. Только бы нестись, очертя голову, за очередным провальным прожектом, когда вожжа под хвост попала! Нет бы подумать! Зачем? Бежите вперед, а потом плачете от последствий. И к кому бежите? К мамочке!

Мама Руби возбужденно тараторила, приправляя речь жестикуляцией, по горячности приближающейся к итальянской. Размахивая руками, как ветряная мельница в ураган, она смела с тумбочки огарок свечи и коробок спичек, даже не заметив.

– Вы уверены, что сейчас обо мне? – рассмеялся Ал.

– И о тебе тоже, – мгновенно нашлась Мама Руби, ткнув в его сторону указательным пальцем, на котором поблескивал крупный перстень-печатка. – Ишь че удумал! Ла Фоско! Да как тебя жизнь вообще с ним свела?

Небрежно пожав плечами, Аластор вкратце пересказал историю неожиданного знакомства с чернокожим хунганом, намеренно опустив эпизод с визитом в полицию и подробности ситуации с Леей. Очень уж не хотелось раскрывать всю подноготную сразу. Тем более, что согласия он так и не получил. Но Мама Руби, похоже, видела его насквозь.

– С девочкой-то что?

Удивленно распахнув глаза, Аластор уставился на женщину. Мама Руби лукаво усмехнулась, медленно подошла к кухонному гарнитуру, шурша подолом, и выудила из подвесного шкафа пузатый заварочный чайник. Единый стиль хозяйки прослеживался даже здесь – фарфоровые стенки чайника украшали огромные фиолетовые пионы.

– Тебя же это беспокоит больше всего, – она насыпала в горлышко несколько щепоток сушеных трав и залила кипятком. – И именно поэтому ты здесь, – на небольшом круглом столе, застеленном клетчатой скатертью, Мама Руби выставила две разномастные чашки на ярко-синих, немного побитых блюдцах. – А будешь недоговаривать, – женщина назидательно погрозила пальцем и пригласила Аластора присесть. – Я не стану тебе помогать.

– Вы и так не соглашаетесь, – буркнул Ал, перемещаясь на старый деревянный стул, в прочности которого легко можно было усомниться. Он устроился, развалившись за столом, подперев кулаком щеку.

– Так мы еще не прощаемся! – Мама Руби по-детски хохотнула, плюхнула на стол плетеную корзинку с явно самодельным печеньем и наполнила чашки. – Угощайся, сынок.

Аластор бросил взгляд на угощение. История умалчивала об изначальной задумке автора кулинарного шедевра, но подгорелые с краев рожицы точно не улыбались. Лица, выдавленные в тесте, изображали скорее муки грешников, обреченных на вечные страдания в аду.

От дымящейся в чашке светло-коричневой жидкости пахло мятой и ромашкой. Не удивительно – ведь вся кухня Мамы Руби выглядела как филиал фэнтезийной лекарской лавки. Под потолком на крепкой бечевке висели десятки пучков засушенных трав. Самых разных. На окне красовались букеты из головок чеснока, подвязанные к занавескам, а на подоконнике на пожухлой газете нестройными рядами были разложены целиковые красные перцы. Тонкие и длинные, похоже, жгучие. Куда не глянь – можно было наткнуться на очередную связку трав, пакетик с измельченными кореньями или склянку с настоем.

Ал недоверчиво поводил ложкой, звонко задевая по бортикам чашки.

– Не отрава, – обиженно констатировала Мама Руби. – Чай.

Она демонстративно сделала большой глоток, покраснела и закашлялась.

– Горячий, – с хитрой полуулыбкой на лице женщина вытерла салфеткой выступившие слезы и выжидающе посмотрела на Аластора, не обращая внимания на произошедшее. – Рассказывай.

– Бокор, – пробормотал Ал, будто пробуя слово на вкус. – Это кто?

Мама Руби тяжело вздохнула, выдержав недолгую паузу. Она словно пыталась найти в себе силы и решимость раскрыть Аластору сокровенную тайну.

– Тот, кто работает с лоа обеими руками. И во зло, и во благо.

– Как черный маг?

– Ага, Саруман Белый, – фыркнула мамбо, невесело рассмеявшись. – Курунир Лан, лорд Изенгарда. На вопрос отвечай, шельмец. Не увиливай.

– Да не знаю я, – выпалил Аластор, рассеянно проткнув печенье ложкой. – Тот лоа ничего и не объяснил. А Фоско говорил что-то про маленьких добрых ангелов…

– Ти-бон-анж, – понимающе кивнула женщина. – Это не совсем ангел, сынок. Это частица души.

Она разломила одно из печений пополам и положила перед Аластором на скатерть.

– Человек состоит из пяти основных компонентов. Две из них физические. Смертное тело и дух, который позволяет ему жить и уходит после смерти. Звезда судьбы, что предопределяет путь. И, – Мама Руби пододвинула расколотое печенье ближе. – Две половинки души. Гро-бон-анж и ти-бон-анж, – она положила на ладонь одну из частей. – Первая – крупица космической жизненной силы, дарованной Бондье. Искра, которую он зародил в нас. Она теплится, пока мы живем. Без нее человек не существует как личность… По сути, без гро-бон-анж, это глыба, камень, бездействующая и неживая груда.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Пи́нхед – герой серии фильмов ужасов «Восставший из ада», был придуман в 1987 году писателем и режиссером Клайвом Баркером в срежиссированном им фильме, один из демонов-сенобитов, удовольствием для которых являются боль, пытки и страдания.

2

«Разве ты не понимаешь, дурачок, ты никогда не сможешь выиграть, хорошенько подумай и вернись назад в реальный мир» (англ.). Упоминается песня «I've Got You under My Skin» Фрэнка Синатры.

3

Лоа – невидимые духи в религии вуду, которые, по представлениям, служат посредниками между богом и человеком. Лоа воплощают различные аспекты жизни, природы и человеческого опыта.

4

Mon cher ami (фр.) – мой дорогой друг.

5

Legacy by Angostura – один из самых дорогих ромов в мире, стоимостью около 25 000 долларов за бутылку.

6

«Allons allons calmez-vous» (фр.) – Тише, тише, давайте успокоимся.

7

«Бесплатных завтраков не бывает» (англ. There ain't no such thing as a free lunch) – крылатая фраза, подразумевающая, что получение какой-либо выгоды всегда связано с затратами, даже если эти затраты на первый взгляд не видны. Близкая русская поговорка, правда, имеющая дополнительный оттенок смысла – «бесплатный сыр бывает только в мышеловке».

8

«Нет, я не собираюсь умирать этой ночью» (англ.). Упоминается песня «Not Gonna Die» рок-группы Skillet

9

Форест-Хилс Гарденс – один из первых частных поселков в США, расположенный в районе Форест-Хиллс в центральной части района Квинс в Нью-Йорке, где находятся наиболее дорогие дома и квартиры. Полностью является частной территорией.

10

Sacrebleu (фр.) – французское выражение, используемое как возглас удивления, раздражения или неудовольствия. В данной ситуации ближе всего будет перевод «Вот черт» или «Твою мать».

11

Кьянде Уайли – современный американский художник. Известен, в первую очередь, тем, что нарисовал парадный портрет Барака Обамы, став, тем самым, первым черным художником, нарисовавшим парадный портрет президента. Также известен картинами, на которых изображает молодых афроамериканцев, одетых по последней хип-хоп моде, на фоне ярких узоров.

12

Правило Миранды – юридическое требование в США, согласно которому во время задержания задерживаемый должен быть уведомлен о своих правах, а задерживающий его сотрудник правопорядка обязан получить положительный ответ на вопрос, понимает ли он сказанное.

13

«Кто-нибудь, спасите меня!» (англ.). Упоминается песня «Save Me» рок-группы Remy Zero.

14

Джон Макклейн – главный герой серии фильмов «Крепкий орешек», роль которого исполнял Брюс Уиллис.

15

C’est pas vrai (фр.) – французское сленговое выражение, используемое как возглас негодования, неприятия. В данной ситуации ближе всего будет перевод «Ни за что» или «Ну уж нет».

16

Англоязычный аналог русской поговорки «Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь».

17

Фукс – в бильярдной партии, случайно выигранный шар.

18

Камбэ́к – ситуация, при которой игрок, значительно отстающий в счете, сравнивает его.

19

Праджекты (от англ. Projects) – бесплатные многоквартирные комплексы для бедных в Нью-Йорке. Бетонные здания в 20 этажей и выше обычно коричневого цвета с большим количеством малоформатных квартир.

20

Mystères (фр.) – тайны.

21

Закон Мерфи – шутливый философский принцип, который формулируется следующим образом: «Если что-нибудь может пойти не так, оно пойдет не так». Приписывается капитану Эдварду А. Мерфи, инженеру Лаборатории реактивного движения, служившему на авиабазе Эдвардс в 1949 году.

22

«Тогда нам всем крышка» (англ.). Упоминается песня «27» группы Fall Out Boy.

23

Тиндер – популярное частично платное приложение для мобильных платформ, предназначенное для романтических знакомств в соответствии с заданными параметрами и с учетом геолокации.

24

«Calme, je vous prie» (фр.) – Успокойтесь, пожалуйста.

25

Мамбо асогве – высшая представительница духовенства в вуду; только она имеет право посвящать других жрецов (эту обязанность разделяет хоунган асогве – верховный жрец мужского пола).