Контрактор. Коллизии желаний

Лина Кайлас

Контрактор. Коллизии желаний

Человек – это животное, которое совершает сделки: никакое другое животное не делает этого – ни одна собака не обменивает кости с другой.

Адам Смит. Исследование о природе и причине богатства народов.

Интермедия. Тьма.

Тьма. Вокруг он не видел ничего. Сплошная чернота, без намеков на вкрапление даже малой толики света. Вязкая и тягучая, как тонны нефти, разлитые в Мексиканском заливе, она обволакивала и душила. Ему казалось, что скользкие щупальца тьмы пробираются вглубь тела прямо через рот и ноздри, царапают горло изнутри, заполняют последние светлые пятна, что могли еще остаться. Себя он тоже не видел. Будто бы уже слился с этой темнотой, стал ее частью, плавал в ней, как эмбрион в утробе матери. Он ощущал, как плоть настойчиво рассекает мрак, будто ледокол, распарывающий многолетние толщи. Словно выныривая из глубины, он беспорядочно шарил руками перед собой в поисках спасительной, но такой расплывчатой границы.

Пахло гнилью и плесенью. А еще – мокрой землей, илистой, как после проливного дождя. Почему-то его не отпускало ощущение хождения по кладбищу. Ранним утром, пока роса не сошла. Но нет. Он шел не по земле. Под подошвами ботинок он отчетливо ощущал твердый деревянный пол.

Шаг, еще один. Он уже не осознавал, сколько прошел и какова его точка назначения. Куда он держит путь? Как он оказался здесь? И почему вокруг нет ничего, кроме черноты?

Тишина. Не слышно почти ни звука. Только гулкое монотонное эхо его собственных шагов, отскакивающее от стен, как упущенный неуклюжим ребенком мяч. Устойчивый темп, словно музыкальный размер, заданный на метрономе, и вторящее ему глухое биение сердца.

Еще шаг. Тревожный гул в ушах. Шарканье подошв. Скрип половицы. Хрипловатое дыхание, его ли? И имя. Произнесенное не им, а кем-то другим. Голос вкрадчивый, тихий, шипящий. Почти шепот. Одно слово, возникающее прямо в сознании и набатом бьющее по вискам и откликающееся в мозгу. Пульсирующее. Пробирающее до костей, как лютый мороз.

– Аластор…

Аластор? Кто это? Ему казалось, что где-то он уже слышал это имя. Но где? Когда?

– Аластор…

Голос звучал как-то особенно… голодно. Сначала в нем проскальзывали нотки заискивания, словно он пытался выпросить, вымолить что-то. Но чем дольше говорил, тем сильнее становилось это ощущение. Будто кто-то не просто просил, а уже ожидал, требовал, чтобы его нужды были немедленно удовлетворены.

Он застыл. Звук простреливал сквозь мысли, почти как шальная пуля. И вызывал такую же разрывающую жгучую боль. Еще больнее хлестнуло осознание: это он – Аластор. Голос взывал к нему.

Еще мгновение и добавились новые звуки. Отдаленные, но не менее гнетущие. Размеренное ритмичное тиканье. Часы? Таймер? И тяжелый, однообразно прерывистый шелест маятника, рассекающего воздух, как закаленный клинок. Тиканье становилось все громче, будто источник приближался. Но это невозможно! Ведь он стоял на месте, а часы не могли двигаться сами!

Аластор обреченно упал на колени, обхватив голову руками. Сердце стучало бешено, едва не выпрыгивая из груди. И так громко, что заглушало практически все: мысли, боль, звук вырывающегося шипящего дыхания, страх. Все, кроме звенящего и чеканящего об стены имени.

– Аластор…

Подняв глаза, он закричал. В пустоту, во тьму. От ужаса и безысходности. Но звука его собственного голоса… не было. Аластор вложил в этот крик последние силы, что еще не оставили его. Но тщетно. Наверное, так и ощущает себя рыба, выброшенная на сушу. Хочет кричать, но никто не слышит. Поэтому нам кажется, что умирающее животное просто открывает рот. Но нет, оно кричит! Также, как и он.

Горло сдавило. Будто чьи-то невидимые пальцы обхватили шею и начали медленно, но верно сжиматься, лишая воздуха. Каждый вдох становился борьбой, каждый выдох – мучительным выдохом обреченности. Мысли метались. Аластор пытался найти выход из этого удушающего плена. Но выхода не было, только нарастающее давление, которое, казалось, проникало сквозь кожу, сквозь мышцы, достигая самых костей.

Миг. Исчезло тиканье. Замолчал маятник. Будто пространство погрузили в вакуум. Уши заложило. Ему показалось, что одновременно разорвало обе барабанные перепонки.

Абсолютное молчание прорвал отдаленный бой часов.

– Аластор…

Голос звучал так, словно его обладатель уже дышал в затылок. Настолько близко, что волна дрожи пронеслась по спине. Волоски по всему телу встали дыбом. Он ощетинился, словно дикобраз, почуявший опасность.

– Твое время вышло.

Страх, холодный и липкий, сковал все тело, парализуя волю, оставляя лишь инстинктивное, отчаянное желание глотнуть хоть немного спасительного воздуха.

Опоздал. Он уже опоздал.

Как? Куда? Как можно было забыть то, что сейчас казалось единственно важным? Неужели это конец? Неужели он умирает?

Мир вокруг замер. Звуков больше не было. Никаких. Его окружало совершенное безмолвие. Казалось, что даже время остановилось.

Он всмотрелся в темноту и вздрогнул, когда тишину разрушил другой, до боли знакомый женский голос. Ее голос.

– Ты хочешь меня освободить, – прозвучало над самым ухом. – Но подумай, хочешь ли ты заставить людей жить ценой лишений, мучений и боли…

Аластор резко обернулся, сердце яростно колотилось. Никого. Снова пустая, звенящая тишина.

– Леа?

Ответа не последовало. Только тишина, что становилась все более гнетущей, все более давящей. Аластор чувствовал присутствие Леи, ее взгляд, направленный на него из невидимой глубины. Она наблюдала, ждала.

Собрав последние силы, он снова выкрикнул ее имя. Но только эхо издевательски вторило ему.

– Леа! ЛЕА!

Глава 1. «Человек в черном»

Июнь 2023 г.

Новый Орлеан, штат Луизиана, США

Пронзительный крик разорвал тишину на мелкие кусочки.

Аластор сидел в темной комнате, схватившись за голову обеими руками. Казалось, она вот-вот лопнет, как воздушный шарик. В висках пульсировало, сердце билось где-то в ушах. По крайней мере, у него сложилось такое впечатление. Свет едва проникал сквозь глухо занавешенное окно. С улицы слышались звуки просыпающегося города. Недовольные и призывные гудки автомобильных клаксонов. Отдаленный звон трамвайного колокольчика. Разговоры. Даже детский смех. Хрипящие отзвуки джаза из какого-то старого радиоприемника. Цокот каблуков. Кашель. Трели мобильных телефонов. Все смешалось в единую какофонию.

Значит, утро. Аластор запустил пальцы в мокрые, слипшиеся от пота черные волосы, немного покачавшись из стороны в сторону, как игрушка-неваляшка, в глазах застыл неподдельный ужас. Снова этот сон. Он мучал его каждый раз, когда времени оставалось немного: меньше недели для оплаты и привет, яркие ночные кошмары! Под подушкой Ал нащупал мобильник. Сощурившись от хлынувшего в лицо искусственного света, он коротко выругался по-французски и все же рассмотрел на экране крупные белые цифры.

– Восьмой час, – сонно произнес он, неуклюже поднимаясь с пружинного матраса, сейчас заменявшего кровать.

Немного пошатываясь, Аластор медленно побрел к окну, на ходу поправляя прилипшие к вспотевшим ногам широкие штаны, и несколькими рваными движениями поднял шторы к потолку. Как же он ненавидел эти римские шторы! Каждый раз они собирались в гармошку с мерзким шурщаще-скрипящим звуком и плевались пылью. А еще этот не вписывающийся никуда шнурок из мелких белых шариков висел с краю, как замерзшая сопля, и взлетал при малейшем дуновении ветерка. Мерзкая безвкусица.

Свет залил комнату. Подождав, пока глаза привыкнут, Аластор приоткрыл форточку, впустив наконец свежий воздух и призывный шум улицы, словно нетерпеливых гостей, томившихся за окном в ожидании приглашения. Вместе с ними в нос ударила смесь уличных ароматов. Выхлопные газы, сигаретный дым и кофе – вот основные нотки Нового Орлеана.

Ал присел на подоконник, закинув на него одну ногу, привычным движением сгреб покоившуюся там полупустую пачку сигарет, дважды чиркнул дешевой зажигалкой и закурил. Долгая, глубокая затяжка. Действие скорее автоматическое, будничное, даже медитативное. Сосредоточенно и задумчиво он выдохнул едкий дым тлеющего табака и небрежно опустил руку с зажатой между пальцев сигаретой. Еще один источник ароматов точно не испортит общую картину. Медленно дыхание восстанавливалось. Ритм биения сердца становился ровным. Нейтральным. И тихим.

Второй рукой он открыл приложение календаря в смартфоне. До даты, отмеченной красным, еще три дня. И почему он, идиот, снова протянул до последнего? «Еще есть время. Немного, но есть. Однако придется все же начать поиски нового… клиента», – подумал он, снова коротко прикуривая.

Аластор настойчиво продолжал называть этих людей «клиентами», а не как-то иначе. В конце концов, чаще всего они сами находили его. Но были и такие случаи, как сейчас.

Негромкий, но настойчивый стук отвлек его от гнетущих мыслей.

– Да?

Дверь приоткрылась, и в проеме показалось лицо Ронни. В ее глазах, еще заспанных и немного слипшихся, читалось беспокойство, смешанное с любопытством. Темно-русые волосы, растрепанные за ночь, торчали в разные стороны, выдавая недавнее пробуждение.

– Ты кричал во сне, – сообщила она, наконец протискиваясь в комнату. – Кошмары?

– Богатое воображение может быть проклятьем, – философски изрек Аластор, выдыхая небольшое облачко дыма.

– Смотри меньше ужастиков на ночь. И бросай наконец курить, – девушка картинными размашистыми движениями рук разогнала плывущие по комнате завитки дыма.

– Хорошо, мам, – язвительно хмыкнул Ал, закатив глаза.

Он медленно затушил сигарету в стоящей на противоположном краю подоконника банке из-под растворимого кофе, проживавшей вторую жизнь в качестве бесконечной пепельницы. Окурок утонул там же.

– Пока нет клиентов, – пробормотала Ронни, переминаясь с ноги на ногу. – Могу тебя постричь. Мне все практика. А ты зарос как бомжара.

Аластор оценивающе, но все еще весьма небрежно, потеребил кончик длинных волос, рассыпавшихся по плечам.

– Ты преувеличиваешь.

– И вовсе нет!

– Луна убывает. Не лучшее время для стрижки.

Ронни саркастично усмехнулась.

– Ты повернут на всех этих лунных календарях, движении звезд и прочей мути. Мне кажется, что это больше мешает жить нормально, чем помогает.

«Ты даже не представляешь насколько права», – подумал Аластор, устремив пустой взгляд в окно и невесело улыбнувшись краешком губ.

– Возможно, – многозначительно произнес он. – Но я уже не в той точке, чтобы сойти с дистанции, знаешь ли.

– Человек сам кузнец своей судьбы! Уж не думаю, что ты смирился с…

– С чем, Вероника? – холодно прервал Аластор.

– С таким положением дел, – осеклась Ронни, недовольно фыркнув. Ал прекрасно знал как она ненавидела свое полное имя. – Давно пора найти новую работу. Ты почти месяц не выходишь из комнаты. И вообще, – она уперла руки в бока и стала похожа на пузатую сахарницу. – Чем ты собрался платить за аренду? Ты мне уже за два месяца должен.

– Ты за этим пришла что ли? – фыркнул Ал. – Скоро отдам.

– Скоро? Я вообще не знаю почему до сих пор тебя не выселила!

– Я неотразим.

– Ты придурок, Аластор!

– Тогда я самый неотразимый придурок, – парировал Аластор, спрыгивая с подоконника.

Ронни фыркнула и вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью.

«Чем меньше ты знаешь, Вероника, тем лучше для тебя», – вздохнув, подумал Аластор, провожая девушку взглядом.

Он и сам прекрасно понимал, что без работы долго не протянет. И без того скудные накопления стремительно таяли, богатство не преумножалось, предложения присоединиться или возглавить какую-нибудь мега корпорацию почему-то не приходили. Да и вообще, нужны ли корпорациям бармены? Или продавцы? Бариста? Неудачливые фейс-контролеры? Гардеробщики? Сотрудники бюро с многозначительной вывеской «Ритуал»? Какими там еще заработками может перебиваться парень, поспешно отчислившийся из университета?

За неполные пять лет, что Аластор жил в Новом Орлеане, кем только не приходилось работать. У любой работы, на которую он в итоге подписывался, был только один, но самый важный критерий, – не мешать основной деятельности. И не мешать искать клиентов.

Была, конечно, возможность сдать родительскую квартиру. Но каждый раз, когда Ал представлял это, словно что-то невидимое держало за руку, не позволяя решиться.

«Давно пора заделаться каким-нибудь фрилансером, знать бы только каким», – обреченно подытожил Аластор, заливая кипятком последние несколько ложек паршивого дешевого кофе. Прямо в банку. Ну что поделать, если чистых кружек не осталось еще вчера? Он скучающе поболтал получившуюся субстанцию, которая явно не дотягивала до гордого звания «напиток», и сделал большой успокаивающий глоток. Привычку глушить стресс кофеином он приобрел здесь же, в Новом Орлеане. Когда кофеин не помогал, в ход шли «обезболивающие» покрепче. Благо чего-чего, а спиртного в городе было предостаточно.

Наспех закусив безвкусную бурду завалявшимся печеньем, Аластор выудил из внушительной кучи, покоившейся на стуле, простую черную футболку, которая в его персональной градации еще попадала в группу «чистые» и такие же потертые джинсы.

Хотел он того или нет, а проблемы насущные придется решать. И начать предстояло именно с поиска новых клиентов. «Оплата Ронни еще подождет», – заключил Ал. А вот его наниматель уж точно никогда не придерживался жизненного кредо «терпение – есть добродетель». Напротив, этот известный своим непристойным поведением и распущенностью циничный любитель рома и табака, отличался прескверным характером. Особенно, когда пребывал не в самом радостном расположении духа. Увы, но затягивание заключения новой сделки положительных эмоций ему не прибавляло. А ее отсутствие к назначенному часу не порадует уже самого Аластора.

Тяжело вздохнув, Ал спустился по скрипучей старой лестнице на первый этаж. Вероника уже вовсю хлопотала в зале, готовя небольшую парикмахерскую к открытию. Заплетя высокий хвост и нацепив фартук с потрепанной надписью «Londa Professional» поверх растянутой футболки, она яростно орудовала веником, гоняя по полу перекати-поле из сплетенных разноцветных волос. Маленький ураган носился по комнате в попытках создать видимость заведения классом повыше.

– Работа в разгаре? – усмехнулся Аластор, провожая взглядом очередной комок из пыли и чьих-то остриженных кудрей.

– Явление Христа народу, – хмыкнула девушка, картинно подняв руки к потолку.

– Вряд ли, – фыркнул Ал. – Скорее «Восставший из ада».

Ронни снисходительно рассмеялась.

– И куда Пинхед1 направляется?

– На поиски новой жертвы, – невесело отозвался Аластор.

И это даже не было откровенным враньем. Скорее наоборот, претендовало на значительный процент истины. К счастью, девушка расценила ответ как шутку.

– Тогда удачной охоты, – хихикнула она, возвращаясь к работе.

– Ага, – бросил Ал и стремительно выскочил на залитую утренним светом улицу.

Жизнь в Новом Орлеане уже кипела вовсю. Конечно, это не вечно шуршащий муравейник, какими предстают неспящие мегаполисы, наподобие Нью-Йорка, но все же самый густонаселенный портовый город штата Луизиана. «Город Полумесяца», такое прозвище он получил, благодаря расположению в крутом изгибе вокруг реки Миссисипи, все еще возрождался после обрушившихся на него мощнейших ураганов.

Правда, в этой части города казалось, что кто-то нажал на паузу сразу после рождения короля джаза Луи Армстронга. Мимо пронесся темнокожий мальчишка на велосипеде, отчаянно терроризируя хрипящий старый звонок. Следом за ним степенным шагом прошла седовласая леди в цветастом платье, манерно обмахиваясь потрепанным веером с яркими перьями. На другой стороне дороги вокруг небольшого круглого столика, стоявшего под навесом кафешки в старом французском стиле, восседали четверо разномастных старичков, отдаленно напоминавших джазменов на пенсии. Они громогласно беседовали, перекрикивая Фрэнка Синатру, напевавшего «Don't you know, little fool, you never can win, use your mentality, wake up to reality»2 из небольшого динамика, то и дело прерываясь на увлекавшую их партию в карты. В общем, Французский квартал, будто навечно застывший в начале двадцатого века, проживал очередное непримечательное и до ужаса привычное утро.

Одно только выбивалось из замшелой исторической картинки – в паре шагов от парадного входа в парикмахерскую… простите, салон красоты, который Ронни окрестила вычурным названием «Парадокс совершенства», припарковался наглухо затонированный черный седан. Около пассажирской двери, небрежно прислонившись к машине и запустив руки в карманы брюк, стоял высокий брюнет в классическом черном костюме. Полы расстегнутого пиджака смялись, галстук съехал в сторону, носки модных ботинок запылились, а на темных очках отчетливо виднелись и играли на солнце отпечатки пальцев.

Аластор смерил незнакомца оценивающим взглядом, попутно отгоняя ассоциации с «Людьми в черном». Очень уж он походил на молодого агента Кея. Пожалуй, Ала не смутило бы, если б «Кей» подошел к нему со словами «Нам нужны люди для работы в бюро по сотрудничеству с инопланетянами, чтобы вернуть «галактику».

К изумлению Аластора, мужчина действительно направился к нему. В несколько шагов преодолев разделявшее их расстояние, он сверился с чем-то в смартфоне, медленным движением снял очки, зацепил их на нагрудном кармане и объявил.

– Аластор Дрейк?

– Смотря кто его спрашивает, – неодобрительно отозвался Ал.

– Билл Эдвардс, – представился мужчина, протягивая раскрытую ладонь. – Я доверенное лицо мистера Малека Хилла, владельца концерна «Хиллс».

– Вот как.

Аластор неспешно пожал руку, попутно прикидывая зачем мог понадобиться нынешнему главе табачной и алкогольной империи. Тому самому наследнику миллиардов, сколоченных сразу после разрухи, устроенной ураганом Катрина. Быстро подмяв мелких конкурентов еще его отец заработал почти стопроцентную монополию на рынке штата Луизиана и значительную долю в стране, торгуя в основном ромом, бурбоном, вермутом и дорогими сигарами.

– И что же привело сюда доверенное лицо Малека Хилла? – наконец спросил Аластор, поднося ко рту сигарету.

Билл Эдвардс быстро сориентировался и услужливо предложил металлическую зажигалку с заметной гравировкой в виде заглавной буквы «Х». Ал не без удовольствия прикурил.

– Нам вас рекомендовали, – Билл снова засунул руки в карманы. – Как человека, что может помочь в решении некоторых необычных проблем.

Он отчетливо выделил слова «необычных проблем», будто в другой ситуации изобразил бы пальцами кавычки в воздухе.

– Мне казалось, «Хиллс» не испытывает нехватки подобных кадров.

– Пожалуй, – кивнул Билл. – Но, как говорится, отчаянные времена требуют радикальных мер.

Аластор издал саркастичный, но все же несколько нервный смешок. О чем, о чем, а о мерах Хилла-младшего он был наслышан! Только ленивая бульварная газетенка не мусолила тему его «законных» сделок и «дружественных» методов ведения бизнеса. Слухи и теории множились, как копии в заклинившем ксероксе – одни невероятнее других. Правда, большинство все же сводились к тому, что плодородной почву полей винограда и кукурузы делали отнюдь не дорогие удобрения, а захороненные там тела тех, кто рискнул перейти дорогу бизнесмену. За вермутом производства «Хиллс» даже закрепилось не самое привлекательное прозвище – «крепленая кровь конкурентов».

– Не думаю, что вы обратились к нужному человеку, – Аластор небрежно выдохнул облачко горьковатого дыма. – Либо неверно представляете в чем именно заключаются мои услуги.

– Это исключено! – парировал Билл, мгновенно посерьезнев. – Аластор Дрейк. Двадцать четыре года. Проживает в съемной комнате в доме 207 по Дауфин-Стрит, – зачитал он, снова выудив смартфон.

– Достаточно.

«Точно агент Кей! Притащил целое досье!»

– Малек Хилл не разбрасывается предложениями. И абы к кому не обращается, – Эдвардс деловито скрестил руки на груди.

Аластор скептически хмыкнул, одарив самоуверенного визитера ехидной ухмылкой.

– Кроме того, – Билл смерил Аластора суровым взглядом исподлобья. – В вашем положении будет глупо отказываться от возможности.

«В моем положении?» – Ал мысленно зацепился за брошенную вскользь едкую фразу. Как много о нем разузнали ищейки Хилла, прежде чем подослать этого пижона? Он метким броском отправил окурок в полет до ближайшей урны и принял такую же неприветливую позу.

– Тем более, – продолжал напирать Эдвардс. – Предложения Хилла не принято отвергать. Малеку Хиллу просто никто не отказывает.

Аластор отчетливо уловил проскользнувшую в голосе Билла угрозу. Складывалось впечатление, что у предложения было всего два вероятных варианта развития событий: путешествие в офис к Хиллу-младшему или роль удобрения на виноградниках. Из двух исходов второй, конечно, был менее привлекательным.

– Это все меньше похоже на приглашение, – процедил он сквозь зубы.

– Ну что вы, мистер Дрейк, – насмешливо протянул Билл, хотя улыбка стала хищнее. – Я насильно не потащу вас в офис «Хиллс» с пыльным мешком на голове. Это не наш метод. Позвольте заверить, что щедрое предложение мистера Хилла вас не разочарует.

«Зато последствия Хилла точно разочаруют», – про себя бросил Ал.

В одном настырный «агент Кей» был, несомненно, прав – глупо отказываться от возможностей, когда они сами плывут в руки. Вполне может быть, что с помощью Малека Хилла Аластору удастся закрыть нависший долг перед основным нанимателем. Хотя бы на какое-то время. Хотя бы в этот раз.

Выудив смартфон из кармана джинсов, Ал уже второй раз за утро открыл календарь. Три дня. На самом деле, этого времени катастрофически не хватало, как бы он не убеждал себя в обратном. На поиски клиента, на согласование условий сделки, на ее совершение. Напоминания все больше походили на явные угрозы, а цена провала была слишком высока.

Аластор свернул приложение и остановил взгляд на фотографии, что уже пятый год выполняла роль заставки экрана блокировки: влюбленная пара, сияющая от счастья на фоне величественной Статуи Свободы. Они с Леей сразу после выпуска из старшей школы. Беззаботные, полные надежд.

Оказывается, идиллию так легко сломать, а мечты – разрушить. Все свои сделки Аластор заключал только ради того, чтобы вернуть их счастье! И что? Сколько раз он обещал себе не затягивать до последнего? И сколько раз уже нарушал это обещание?

И все же Малек Хилл – слишком заметная персона. Это как выиграть джек-пот в автоматах, после того как просадил состояние в рулетку и едва вышел в ноль, отыгрываясь в покер. Большой куш, следующий за чередой мелких побед. И, конечно, с высокой вероятностью неблагоприятного исхода, где в финале обнаружишь себя если не с пулей во лбу, то на дне Миссисипи с привязанным к ногам бетонным блоком. Поскольку сразу после фееричной победы тебя сделают целью местные мафиози. Ну, или кто-то подобный.

Аластор давно привык перебиваться небольшими победами, работая скорее по принципу «медленно, но верно». Или «птица в руке лучше, чем две в кустах». Проще говоря, искал мелких клиентов, проблемы которых легко назвать «локальными» или «слишком личными», которые не вызвали бы общественного резонанса. Тут же – совсем иная история.

Заблокировав экран, Ал обреченно вздохнул.

– Так что? – подытожил Билл, призывно махнув в сторону седана. – Поедете со мной?

Глава 2. «Надежный поставщик»

Июнь 2023 г.

Новый Орлеан, штат Луизиана, США

Следующую четверть часа Аластор провел, уютно расположившись на кожаном сидении черного «Бентли» представительского класса. Билл Эдвардс уверенно, но в напряженной тишине, которую нарушали только рев мотора и периодическое щелканье поворотников, вез их в сторону делового центра. Пейзаж за окном быстро сменился с исторического на урбанистический: невысокие домики, украшенные французскими галереями, резко переросли в разрывающие голубое небо многоэтажные высотки.

Седан свернул на Пойдрас-стрит и затормозил у главного входа в Центр Хэнкока Уитни.

– Приехали, – гордо объявил Билл, припарковав авто.

И как такая махина пережила два мощнейших урагана практически без повреждений? Аластор обвел глазами огромный серый небоскреб, играющий на солнце бронзовыми стеклами. От высоких полупрозрачных дверей, не отличавшихся особой помпезностью, его отделяли три крутых пролета асфальтовых ступеней, разделенных стройными шеренгами раскидистых деревьев. Прямо-таки чужеродный кусочек природы в безжалостных каменных джунглях.

– Мистер Хилл уже ждет вас, – Билл снова привлек его внимание, услужливо открывая дверь заднего сидения.