Подарок Ингулу

Отлепившись от стены, мы возникли в проеме большого холла и замерли. Я привалилась к боковой стене, поскольку ноги отказывались держать меня, а Тони, напротив, как хищный зверь, почуявший запах добычи, вдруг распрямился, встал, выкатив грудь вперед, и огласил пространство ревом обезьяны-гамадрила в брачный период:

– Где Бесс?

Компания из режиссера, осветителей, гримеров, фотографов, костюмеров и остального персонала, в количестве примерно двадцати человек, удобно расположилась кружком на заранее приготовленных раскладных стульчиках, мешках с вещами и аппаратуре – отдыхала. Комико пил горячий кофе из огромной черной кружки, от которой поднимался пар, приветливо переговариваясь с монтажером, девочки-гримеры и костюмер, сбившись в стайку чуть поодаль, кушали китайскую лапшу быстрого приготовления, явно доставленную сюда, судя по пакетам, из известного ресторана, и приглушенно хихикали. Остальные поправляли технику, пара человек стояла у дыры в уличное пространство, обозначавшееся место окна.

После крика Уильямса все замерли, мне показалось, что даже пролетавшая, судя по звуку, где-то под потолком, последняя осенняя муха, навернулась и плюхнулась кому-то в чай. Режиссер не полностью смог удержать кружку, и когда она наклонилась, горячий напиток полился прямо на колени монтажеру, от чего тот вскрикнул и вскочил со словами: «Черт!». В помещении возникла звенящая тишина. Подозреваю, наш дуэт мог произвести сильное впечатление.

– Я повторяю свой вопрос, где Бесс?! – еще более громко раскатистым баритоном генераллисимуса обозначил цель нашего визита Тони.

Комико, не отрывая от нас расширившихся зрачков , медленно поднял палец вверх:

– На седьмом. Там пару кадров нужно переснять. На всякий случай, – уточнил он, не понятно к кому обращаясь.

Мы исчезли из проема, оставляя за собой гнетущую тишину, и возобновили подъем.

– Они, что, нас видят? – вдруг дошло до меня.

– Тоже заметила, да? – усмехнулся Тони, перескакивая через ступеньки и пару раз грозя растянуться в затяжном шпагате на поворотах.

– А как это так, если мы…этого… того?

– А вот интересный вопрос. Я ж тебе говорил, что есть у меня подозрение, что может и рано мы себя прикопали. Не упусти Бесс, – последние слова он успел договорить уже когда мы достигли седьмого этажа.

Там нашему взору предстала удручающая картина. Последний этаж и крышу здания еще не доделали, там отсутствовала слева часть стены, и над нами возникло печально-серое, подернутое темными облаками, осеннее небо на фоне багрово-желто-зеленого пейзажа внизу, с выглядывающими кусками глаз, кудрей и улыбок огромных клоунов. Бесс, в облегающем, местами сценически порванном, черном мини-платье, с развевающимися во все стороны от него полосками длинной ткани болталась в воздухе за периметром здания, привязанная веревкой к проржавевшей балке, идущей вверху по центру на полтора метра дальше того места, где кончался пол. Перед ней на корточках валялся в пыли видеоператор, пытаясь поймать одному ему известный ракурс. И я, и Тони, замерли. После всего того, что случилось с нами, у меня заныла под ребрами какая-то железа, явно пытавшаяся отлепиться и спрятаться под них.

С Бесс, симпатичной кареглазой смуглой шатенкой с густыми волосами до плеч, вздернутым носиком и упругими формами, меня познакомил Тони. Моя карьера певицы, начавшаяся с захудалого летнего кафе, с успехом стартовала через него уже более как десять лет назад, наше сотрудничество приносило свои плоды, и я старалась не перечить, помня, сколько он для меня сделал. Не стала я противиться и тому, что он фактически повесил мне на шею свою новую протеже – «Малышку Бесс», как он ее называл, которую откопал где-то на просторах Миссисипи. У девчонки оказался вполне не плохой голос и задорный миролюбивый нрав, так что мы быстро нашли общий язык, вместе жили в номерах отелей во время совместных гастролей, делились девчачьими секретами и вполне ладили. Со временем, когда она стала уверенно держаться на сцене, освоила азы работы голосом и правила поведения «звезды» на публике и в кулуарах, Тони развел наши пути. Но друг друга из вида мы не теряли, часто созванивались, перемывая косточки всем на свете и отводя душу, а порой и выбирались куда-нибудь вместе, если графики позволяли. Этой дружбе способствовал большей частью незлобливый легкий характер Бесс, который многим мог казаться поверхностным, но на самом деле являлся одним из ценнейших сокровищ для меня, находящей в ее светлом позитиве настоящую отдушину.

Мы стояли минуту, но ничего не происходило. Вдруг я заметила, что Тони стоит как-то слишком прямо, неестественно, для его вечно сутулой фигуры. Еще секунда, и мне показалось, что его губы шевелятся.

– Что? – казалось, он говорит, но я не слышала слов.

– Вниз…Беги вниз! Скорее! Постарайся ее поймать…– одними губами прошептал он.

И тут раздался треск, балка загудела и медленно поехала вниз, вместе с Бесс, болтавшейся на ее конце.

– С ума сошел! Я не успею!!! И даже если… она же размажет меня! – завизжала я, идя бэк-вокалом оглушительному крику Бесс, сама не понимая, что говорю.

– Постарайся! – крикнул Тони нормальным голосом и с силой толкнул меня в сторону лестницы так, что я чуть не кубарем покатилась вниз, а сам кинулся вперед к пропасти, в которую соскальзывала моя подруга, и где метался оператор, безуспешно пытавшийся остановить ее падение.

Девушка отчаянно махала руками и ногами, а парень, отшвырнув камеру, пытался схватить ее, но расстояние между ними было больше его вытянутой руки.

– Раскачивайся! – гаркнул подоспевший Тони, зависнув на цыпочках на последних сантиметрах пола и жадно отслеживая глазами метания ткани на ветру вокруг, – Сильнее! Давай!!! – подбадривал он ее. И, в какой-то момент, у Бесс почти получилось. Она как-то подпрыгнула, рванулась вперед, и даже встала кончиками пальцев на пол так, что Уильямс успел поймать ее за руку. Но предательская балка уже слишком сильно наклонилась вниз, увлекая за собой ее привязанную за веревку. В последний момент Бесс взмахнула руками, вырвавшись от Тони, и полетела вниз, вместе с железной опорой, увлекавшей ее за собой. Продюсер лихорадочно махал руками, в попытках уцепиться хотя бы за что-нибудь, и неожиданно в его руке что-то сверкнуло, но тут же выскользнуло, звякнуло об пол и разбилось, распадаясь на части. Это был небольшой кулончик из серебристого материала, висевший у девушки на шее, который удалось в суматохе ухватить Тони, но не удержать в руках.

Все происходило так стремительно быстро, что этот момент я успела увидеть, заворачивая на лестнице, когда бежала вниз. Спускаться оказалось значительно легче, и все же даже в этой ситуации, мне казалось, безумием пытаться опередить на спуске падающего с железной балкой, человека. Тони нагнал меня на четвертом этаже, сзади слышались шаги отставшего оператора.

– Беги! – истошно орал мой давний друг, – Она нужна нам живой!

При всем моем трепетном отношении к подруге, стремительности и трагичности ситуации, наши действия казались мне безумием.

– Те..па..я! – хрипел он где-то сзади, булькая и, давясь кашлем, но я поняла, что он хотел сказать «телепортируйся».

– Ты… ты подставил меня! – сделала я попытку, пытаясь представить пространство внизу, но проблема заключалась в том, что Бесс падала с противоположной стороны здания, а не с той, с которой мы заходили, и я просто не могла мысленно воссоздать картину того, что там находится, – Ты подставил меня! Ты подставил меня! – снова и снова повторяла я, – Не получается!

– Ладно, тогда я, – услышала я сзади, продолжая бежать.

Сначала ничего не происходило. Потом наступила оглушительная тишина, нарушаемая только топотом шагов, моих и Тони. Он успел нагнать меня в холле на первом этаже, но на повороте на улицу я значительно вырвалась вперед. Один поворот за здание, второй, третий… «Только бы не упасть, только не упасть!»– мысленно повторяла я, еще один и… Она упала на меня, я сама даже не поняла как. Только за долю секунды начала поднимать глаза вверх и увидела черное летящее нечто, которое с грохотом рухнуло на меня, раздробливая кости, размазывая по асфальту и принося невыносимую боль. В сантиметрах от наших голов рухнула железная балка, дернув слегка за собой Бесс, и меня следом за ней.

– Тихо девочки, тихо! – кудахтал подоспевший Тони, оббегая нас вокруг и не зная, с какой стороны подступиться, наконец, он угнездился у наших голов, пытаясь приподнять и сложить себе на колени и одну, и другую, – Сейчас, сейчас…

– Как ты это сделал? – прохрипела я.

– Похоже, я могу останавливать время, – ласково пояснил он, – Не дергайся. Сейчас, сейчас, вот так…– шептал он, устраиваясь под нашими головами поудобнее. Бесс молчала, лишь то, что она хлопала широко открытыми, без выражения, глазами, давало понять, что она жива.

Высоко в небе, куда был обращен мой взгляд, творилось что-то невообразимое. Как большая белая змея, сотканная из облаков или ваты, кружилось нечто, то сплетаясь и образуя узор, то вновь разъединяясь, но продолжая круговое движение, с нервным движением длинного хвоста.

– Что это такое? – прошипела я, голос не давался.

Тони поднял глаза к небу.

– Черт! Ты можешь перетащить нас куда-то? Лиз, ты слышишь меня? – мысли в голове путались, я не могла сосредоточиться, вспомнить, собрать их в слова, глаза стремились закрыться, сознание уходило.

– Попробуй! Попробуй! Не отключайся! Не отключайся! О черт!!! – я моргнула, и, вновь открыв глаза, увидела, как существо в небе отделилось от облаков и с невероятной скоростью понеслось прямо на нас, оно было огромных размеров, и при приближении больше напоминало мчащийся белый поезд с головой дракона из китайских легенд.

Тони зажмурился и начал повторять, сначала тихо, а потом все громче, пока не заорал в голос:

– Ты подставила меня-я-я-я!!!!

За секунду до столкновения я отключилась.

Глава 2

Свет мешал даже через закрытые глаза, а звук газонокосилки, въедался в самую кору мозга и вибрировал там. Я попробовала поднять веки, получилось не сразу, с третьей попытки. Возник вид на темно-желтый потолок и такие же стены палатки, чуть распахнутой спереди, где, по бирюзово-голубоватому небу, плыли белые облачка над песчаной дорогой. Я лежала на какой-то ровной поверхности, как будто кожаной, напоминающей медицинские носилки, на высоте около полтора метра над землей, укрытая коричневым пледом. Под ним было жарко. Везде было жарко, воздух сухой, казалось, трескался на губах и лице.

Заметив движение, я скосила глаза влево и обнаружила молодого полуголого индейца в набедренной повязке, ожерелье из остроконечных белых то ли растений, то ли чьих-то зубов, с несколькими перьями в волосах. Он сидел на корточках около моего лежбища, так что виднелась только макушка на уровне моих глаз, которая весело подрагивала, в такт его движениям. Он что-то толок в маленькой глиняной ступе. Чуть поодаль, ближе к выходу из палатки, индейская девушка, одетая в национальные платье и куртку с бахромой, с красной повязкой на лбу с белым непонятным узором, раскладывала вещи. Тони обнаружился не сразу. Оказалось, он сидел у самого дальнего угла в глубине (и его я увидела лишь, когда немного повернула голову), на песчаном полу, вытянув волосатые ноги, слегка прикрытые запахнутым халатом, облокотившись об одну из опор спиной. И невидящим взглядом смотрел на кусочек неба, видневшийся впереди. Я тихонечко цыкнула на него, что привело к тому, что индеец, сидевший рядом, тут же вскочил и дико оживился, пытаясь осматривать меня целиком и в частности, светя фонариком от телефона в мои зрачки и прожигая глазами плед, который трогать он, видимо, боялся. Наконец, и до Уильямса дошло, что что-то происходит, он повернул на меня голову, обнаружив красные усталые глаза, и даже сделал вялую попытку пошевелиться, но в результате так и остался сидеть на своем месте.

– Как ты? – медленно спросил он, и, как мне показалось, без особого интереса.

– Где мы? – в свою очередь решила поинтересоваться я, – Где Бесс?

– С ней все в порядке, не волнуйся. Ушла за водой. Ужасно хочется пить…

Я недоверчиво уставилась на него, и, что-то прочитав в моем взгляде, он добавил:

– Да не вру я! Сама сможешь убедиться через десять-пятнадцать минут! С ней все отлично. Как будто никуда и не летала…– добавил он глухо, и виновато посмотрел на меня, – Как ты себя чувствуешь?

Я попробовала пошевелить руками, затем левой и правой ногами, приподнялась и медленно села, прижимая плед к груди, и свесила ноги вниз.

– Вроде ничего. Так, слабость и голова немного гудит, а так норм. Убила бы эту газонокосилку! – рявкнула я в сердцах, так что стоявший рядом индеец, с интересом и беспокойством наблюдавший за мной, отскочил и вылетел из палатки, а девушка – плюхнулась на тюки, которые до этого расправляла, – Где мы? – снова повторила я свой вопрос Тони.

– А ты не узнаешь никого? – в ответ я лишь покачала головой, – Помнишь, пару недель назад мы летали на небольшой частный концерт в резервацию? Вот. Мы снова здесь, – устало и как-то отстраненно добавил он.

– То есть у тебя получилось? Получилось так же перетаскивать нас в пространстве, как у меня? – в качестве согласия он многозначительно моргнул, – Но как? И зачем ты притащил нас сюда? Что, ничего другого в голову не пришло?

– Кохкэхикьюмст сейчас тебе все объяснит, – кивнул он на вновь входящего парня, который выбежал из палатки чуть ранее, пока мы разговаривали с Тони. Сейчас он нес в руках бутылку с водой. И я заметила, что газонокосилка замолчала.

– Попей, тебе надо больше воды, – протянул он мне тару, заботливо открутив крышку, – Марада сейчас принесет что-нибудь поесть, – при этих словах девушка встрепенулась и бесшумно выскользнула на улицу.

– Кохкм.. Кохмикью… – я честно попыталась вспомнить и воспроизвести его имя.

– Называй просто Кох. Белые наши имена не выговаривают.

– Еще можешь звать его – Сломанная Стрела! – хохотнул из угла Тони, а парень поморщился.

Я вопросительно перевела взгляд с одного на другого.

– Нет-нет! Не поэтому! Моей физиологии это не касается, – отрицательно замахал руками последний, – Ну почти… Просто случай был… На посвящении. Моя мама, она наполовину индианка, а на половину кореянка, так получилось, еще в детстве увезла меня отсюда, и свое племя до взрослого возраста я не видел. Приехал перед самой кончиной деда, начали проводить посвящение, а я лук со стрелами никогда в руках не держал, ну и… Просто, не повезло. Как твое состояние? Как она? – спросил он и у меня, и у Тони.

– Говорит, только голова болит, а так – ничего.

– Надо же… Неужели, получилось?! – восхищенно-ошарашено снова посмотрел на меня индеец, явно сдерживая желание залезть под плед и прощупать мои кости и внутренние органы лично.

– А что не так? – насторожилась я.

– Ты помнишь, как на тебя упала Бесс? – с некоторым напряжением в голосе задал вопрос Уильямс, я кивнула, – Она, если так можно выразиться, «приземлилась на мягкое», и как-то крайне удачно. Если общий шок не считать. Сейчас уже пришла в себя, у нее особо нет повреждений. А вот твое состояние мне не понравилось сразу, еще когда я подбежал. Рентген мы не делали, не до того было. Но по внешним признакам – она просто размазала тебя, я видел несколько открытых переломов: два на правой руке, и один у колена правой ноги. И это только открытые. Я не специалист, но выглядела ты крайне не важно, скорее всего, закрытых тоже имелось с избытком. А Кох может лечить. И дед его мог. Я это еще когда приезжали сюда, знал. Очень влиятельные люди с уважением отзывались о нем. Потому мы и приехали сюда, в качестве подарка от одного его клиента. Пффф… Ну и никто другой не пришел в голову, мы перескочили сюда.

– Ты хочешь сказать, что он все это залечил? – я недоверчиво покосилась на парня, тот выглядел абсолютно счастливым, – А за какой период времени?

– Пятый час тут сидим! – с показным недовольством в голосе хмыкнул Тони, слегка улыбаясь.

На всякий случай я стала под пледом ощупывать себя, мужчины вежливо отвернулись: индеец встал спиной, а Тони лишь скосил глаза в другую сторону. На ощупь на мне не нашлось хоть каких-нибудь признаков, говорящих о том, что на меня совсем недавно приземлился человек с седьмого этажа.

– Интересно, а ты мертвых поднимать можешь? – вдруг спросил Тони, теперь вглядываясь в потолок палатки.

– Не знаю, не пробовал, – озадачился Кох, потирая рукой гладко выбритый подбородок, и перекидывая за спину длинные волосы, судя по виду, задача не показалась ему невыполнимой.

– Попробуй. Интересно, – снова возник голос продюсера из угла, но на этот раз, и Кох посмотрел на него с сомнением, заподозрив, что тот издевается.

Мысленно оценив масштаб вопросов, которых срочно необходимо было выяснить, я заерзала и начала дико вращать глазами. Понаблюдав за мной секунд пять, Уильямс соизволил обронить:

– Все в порядке. Говори здесь.

– Он знает? – я недоверчиво покосилась на индейца, продолжавшего явно радоваться моему исцелению.

– Более чем, он эту кашу и заварил, судя по всему.

– Я ни в чем не виноват! – тут же оживился парень, – Это пророчество! Вы бы все равно не ушли от него…

– Да иди ты со своим пророчеством…– сагрессировал Тони, но тут я вспомнила еще одну вещь.

– Стойте! А эту штука, которая летела на меня с неба? Она настоящая?

– Да, – краткость сегодня стала основной чертой моего друга, видимо, он слишком устал.

– Дракон? – поинтересовался парень.

– Да. Но если он настоящий, Тони, нужно вернуться туда, там же люди! – я уже начала слазить со своего належенного места, но шеф остановил меня, властно выкинув вперед кисть руки.

– Не беспокойся, с людьми все в порядке! Он опасен только для вас! И видите его только вы, – радостно ответил Кох.

– Прекрасно… Но все равно…

– Я там был, дракона уже нет, все бегают, не могут понять, куда Бесс пропала, – вяло и глухо отозвался Уильямс.

– Кто-нибудь может мне объяснить, что здесь происходит?! – терпение мое лопнуло. Неприятно было осознавать, что ничего не понимаю здесь только я.

– Ок. Ты начни, – кивнул продюсер на парня, одновременно отбирая у меня бутылку с водой и жадно присасываясь к ней.

Кох устроился с удобствами, подтащив пару туго набитых мешков, и уселся на них в позе «лотоса», поджав под себя ноги.

– Как я уже сказал, я жил обычной жизнью, с матерью, ходил в школу, потом университет. О своих родственниках я знал, конечно, но отец давно умер, почти сразу после моего рождения, а остальных мама не жаловала, – пока он говорил, я обратила внимание на его рот и зубы, без какого-либо изъяна, а когда перевела взгляд на руки, ища следы уколов, он вывернул их ладонями вверх и вытянул вперед передо мной, показывая, что абсолютно чист, – И, когда я учился на последнем курсе, приходит новость, что дед умирает. Маме позвонили, и, что меня крайне удивило, она вдруг засобиралась в резервацию, причем сообщив, что едет вместе со мной и этот вопрос не обсуждается. У меня были совершенно другие планы на этот уикенд, но мама иногда бывает очень убедительна. Мы приехали и,…– тут он замялся, погружаясь в воспоминания, которые сложно рассказывать мало знакомым людям, – Мой дед – шаман. Он мог лечить руками большинство болезней, и передал этот дар мне. Я до сих пор еще не понял, насколько широки возможности этого чуда, и каждый раз удивляюсь, когда получается вылечить кого-то. Еще он просил меня остаться здесь и занять его место. Я женился на Мараде, это девушка, которую ты видела… А еще, когда он умирал, он передал мне амулет. И сказал, что это самое важное, ценнее его и моей жизней, нашего племени, нашего дара… Он сказал передать амулет иноземцу, который скоро прибудет. Узнать его я смогу по шраму на руке и отметине чудовища на его спине и шее.

Непроизвольно я перевела взгляд на Тони, на правой руке которого красовался широкий и длинный шрам от локтя до плеча, а с задней части шеи вперед выглядывали языки пламени и черные морды каких-то существ. Татуировка шла от шеи на всю спину, что-то в японском стиле, детально я никогда не разглядывала ее.

– И когда мы приехали, этот… – Тони сжал челюсть, удерживая рвущееся слово, – не придумал ничего умнее, как просто всучить мне этот амулет в качестве подарка. Помнишь, мы фотографировались здесь? – я отрицательно замотала головой, фотосеты стали настолько привычной частью жизни, что давно уже делались автоматически, не попадая в зону внимания, – Когда он решил нацепить побрякушку на меня и стал одевать на мою шею, Маркус, наш фотограф, решил запечатлеть этот момент. А вы с Бесс, по привычке, прижались ко мне с двух сторон, крепко обняв каждая за свою руку. И, по теории, этого юного Дарвина, энергия или как ее там, сила, амулета, перескочила на всех троих, начав крушить по своему наши жизни. Спасибо тебе большое!

– Но я же не знал, что так получится! – виновато оправдывался Кох, судя по тону, уже не первый раз, – Дед сказал, что я должен его отдать. Это важно! Что я за этим и приехал сюда!

– Стойте! Но если посредине Тони, мы с Бесс с двух сторон, а ты одеваешь эту штуку ему на шею, и она в этот момент сработала. Тебя, что не зацепило никак? – я уставилась на индейца, в ответ тот тяжело вздохнул.

– Зацепило, еще как зацепило! Его первого в этот «около мир» выбросило! – хохотнул Тони, устало и почти не злобно.

– Да, – печально кивнул паренек, – все началось со смерти деда. Но я тогда не понял… Всего, что может происходить. В ту же ночь, как дед умер, резервация загорелась. Я оказался запертым в вагончике вместе с ним, с его телом, мать вышла куда-то. Честно скажу, это не самые приятные воспоминания из тех, что у меня есть. А затем я очнулся здесь неподалеку, в лесу, в темноте. С абсолютно здоровой и не поврежденной кожей. Сначала подумал, что этот кто-то меня спас, или мне удалось выбраться, а я просто от шока не помню. А кожа, может, показалось, или, на крайний случай, дар деда так проявился. Сложно верилось, что даже при даре, кожа смогла нарасти за секунды без следов повреждений, но… В темноте там особо и не рассмотришь, а боли я не чувствовал. К тому же, в резервации оставалась мать, и я побежал обратно. А там тишина, все спят, и никакого пожара нет, нигде. Я все оббежал, уже подумал, что привиделось, хотел в трейлер обратно идти, и тут увидел свет фар, несколько машин, больше десяти, заворачивали в нашу сторону на верху дороги, а потом свет пропал. Я разбудил наших, и когда мы подбежали, эти сволочи уже успели облить бензином несколько домов и продвигались дальше. Завязалась драка, но у нас было значительное численное преимущество, так что удалось их связать, и даже выяснить все до приезда полиции. Особенно если учесть, что они к нам не торопились и приехали только к утру. Один влиятельный джентльмен давно зарился на эту землю. Но земля принадлежит индейцам, и люди никуда не уходили. Он подумал, что можно решить вопрос проще – просто сжечь поселок. Доказать ничего не удалось, он выкрутился, но пока шли эти разборки, и к нам подъезжали разные высокопоставленные ребята, переходя с угроз на уговоры, я понял, что могу хорошо лечить. И еще вижу болезни по роду, через человека, кто у него в семье чем болен или может заболеть. И вылечил дочку одному из них. Так обо мне узнали, и народ стал чаще приезжать… Когда их стало слишком много, я стал брать услугами и деньгами. Теперь у нас обычный городской район, с небоскребами, школой, больницей, магазинами, и не подумаешь, что резервация когда-то была, если не знать.

– Да, я помню…– ответила я, прокручивая в голове кадры о том, что когда мы давали концерт, пара человек в набедренных повязках и вождь в центре зала в короне из перьев, достаточно сильно коррелировали с окружающим пространством, – А что мы..?

– Делаем здесь? – закончил за меня Уильямс, – Мы грохнулись посредине площади, я боялся тебя переносить. Поставили палатку там, где оказались, чтобы народ не глазел. Спасибо Коху, эта идея была хорошей.

– А что сейчас с этим амулетом? Где он?

– Я подарил его Бесс. Этот дурачок же даже не объяснил мне, что это такое! – продюсер злобно зыркнул в сторону парня, тот виновато опустил глаза, – Хотел выбросить. А ей понравилось. Одел ей на шею. А когда мы ее спасали, я зацепился за него, но кулон выскользнул у меня из руки куда-то на пол, по звуку – разбился. Не до того было, сама помнишь.

– Так надо вернуться туда! – завопила я.

– Я был там. Как выяснилось, каждый из нас обладает какой-то способностью. Твоя – сказать через пространство, моя – останавливать время, Коха – лечить. А у Бесс – пока не понятно, скорее всего, неуязвимость. Она была на таком кураже, что не удалось расспросить ее толком, пусть пока придет в себя, погуляет. Видимо, все это должно было принадлежать одному человеку или я не знаю, может, у каждого проявляется что-то свое, – в ответ на эти слова индеец активно закивал, но Тони не дал ему вставить ни слова, – В нашем же случае дары разделились. Правда, судя по всему, если понять, как дар действует, то можно перенимать, учиться у другого. Я попытался рефлекторно воспроизвести то, что ты делала, когда переносила нас, ту же эмоцию нервного возмущения, четко представил, куда хочу попасть, ну и на всякий случай орал твою фразу. Все разы получилось. Не знаю, что из этого действительно работает, а что просто часть антуража. Со мной еще проще, представляешь на секунду как будто все замерло, и мысленно говоришь себе: «Стоп!» Но на какой промежуток времени это действует, я не в курсе. Можно попробовать повторять, если действие закончилось. С Бесс надо разговаривать отдельно. Кох желает людям добра, и представляет, как на месте пораженного болезнью участка тела возникает яркий слепящий свет, который исцеляет все. Можем ли мы делать это, находясь далеко друг от друга – без понятия. Советую пока не рисковать и не разделяться.