Полная версия
Он проснулся, пытаясь перевести дух.
«Что это, мать его, было?!» – спрашивал Верн сам у себя, оглядываясь по сторонам.
Всё тот же поезд, та же скамейка, обитая изношенной тканью. Рядом лежало несколько сумок, а за окном царила темнота, лишь изредка прорывающаяся светом фонарей, мимо которых нёсся этот поезд. Верн потянулся к телефону, желая узнать текущее время. Четыре часа утра…
Ему редко снились кошмары. Редко, но каждый раз это зрелище обязательно представляло из себя нечто такое, что заставляло его сердце заходиться от ужаса. Захотелось покурить… Верн взял из сумки сигарету, зажигалку и вышел в коридор. Вокруг царила тишина, рядом не было ни души, поэтому выбор места пал на туалет. Верн начал думать:
«Если открыть посильнее окно, то где-то через 20 минут запах выветрится… Ну, посижу, чего уж.»
Он быстро дошёл до нужного места, зашёл, закрыл как можно плотнее дверь и осмотрелся: под потолком красовалось небольших размеров окно, через которое пробивался тусклый свет. Верн открыл его настолько, насколько это возможно, и поджёг сигарету. Тревога от того, что его могут обнаружить, и пережитый несколько минут назад ночной кошмар сказались на нём достаточно явно: руки тряслись, дыхание сбивалось, а кожа посветлела на несколько оттенков, но никотин помог немного унять бушевавшие в нём чувства.
«Какой странный сон…» – думал Верн, – «Ни разу в жизни в руки кисть не брал, с чего бы вдруг такому сниться?»
И действительно: Верн не только не брал в руки кисть, он в целом был далёк от любого искусства. Из увлечений у него были только фильмы, игры да книги, и то – он даже не создавал их, а просто смотрел, играл и читал. Верн глубоко вдохнул, стараясь успокоить нервное напряжение. Он знал, что не стоит зацикливаться на странных снах, но образ маяка и художника не покидал его. В голове всё ещё звучал треск обрушившейся скалы, и он не мог избавиться от ощущения, что этот сон что-то значит.
Он вышел из туалета, решив, что лучше отвлечься. Поезд всё ещё мчался в темноте, и Верн вернулся на своё место. Он посмотрел в окно, но за ним простиралась лишь бесконечная чернота, прерываемая редкими огнями, которые напомнили Верну звёзды на ночном небе. Внутри него всё ещё бурлили эмоции, и он не мог избавиться от ощущения, что сон был не просто игрой его воображения. Верн вспомнил, как в детстве любил рисовать, но с возрастом это увлечение угасло, уступив место более «взрослым» интересам. Он закрыл глаза и попытался представить, как бы выглядела его картина, если бы он действительно взял в руки кисть. Маяк, обрывающийся в море, бушующие волны, художник, погружённый в процесс – всё это стало бы частью его творческого видения.
«Почему я не могу просто забыть об этом?» – подумал он, открыв глаза. Верн достал телефон и начал листать ленту новостей, надеясь отвлечься от навязчивых мыслей, но даже «громкие» заголовки и красочные изображения не смогли его заинтересовать. Верн снова посмотрел в окно, и его взгляд упал на отражение своего лица: оно выглядело усталым и измождённым, будто бы он не спал целую вечность.
Внезапно, поезд замедлил ход. Верн снова выглянул в окно и вскоре понял: он не знал, где они находятся, и это добавляло ему тревоги. В тот же миг раздался треск, и свет в вагоне мигнул. Верн напрягся, его мысли вернулись к тому злополучному сну:
«Неужели, это действительно происходит?» – мелькнула мысль. Он встал и подошёл к двери, чтобы узнать, что.
В коридоре уже стояла женщина в униформе проводника. Она выглядела взволнованной, но изо всех сил старалась сохранять спокойствие.
– У нас произошла небольшая поломка, – сказала она, – мы остановились на ближайшей станции для проверки. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах.
Верн кивнул, но его внутренний голос подсказывал, что это не просто случайность. Он вернулся на своё место и снова закрыл глаза, пытаясь успокоить себя.
«Это всего лишь совпадение, не больше.»
Прошло несколько часов и они снова двинулись вперёд, но Верн к тому моменту вновь уснул…
Он стоял на станции, курил и думал, как добраться до ближайшего порта. Верн планировал попробовать договориться с каким-нибудь рыбаком.
«Без косых взглядов явно не обойдётся, но чем чёрт не шутит?» – подумал он.
Вокруг ходили люди. Шумели, разговаривали, кто-то даже смеялся. Верн вдохнул свежий утренний воздух и оглядел окружавшую его местность: серое небо, туман, а главное – совершенно чужой, незнакомый ему город. Он искал взглядом хоть что-то, что сумело бы напомнить о родных краях, но так ничего и не нашёл. Верн чувствовал себя чужаком, главным образом, потому, что здесь его никто не ждал. Тут нет не только знакомых ему улиц, но и лиц. Ни семьи, ни друзей, лишь он – глупый, отчаянный путешественник.
Верн стоял на платформе, окружённый суетой. Он не знал, что делать дальше. Вокруг него сновали люди, каждый из которых был погружён в свои заботы, и он чувствовал себя изолированным в этом потоке жизни. Верн сделал шаг в сторону, чтобы не мешать проходящим, и задумался о том, для чего же вообще он оказался здесь.
Его внимание привлекла группа людей, собравшаяся вокруг уличного музыканта. Звуки гитары и мелодичный голос наполнили воздух, и Верн, не осознавая этого, начал двигаться в их сторону. Он остановился, прислонившись к столбу, и закрыл глаза, позволяя звукам унести его в другое время и место, но вскоре его мысли вернулись к реальности. Он вспомнил о своих планах, о том, что ему нужно найти способ добраться до порта. Верн открыл глаза и решил, что пора бы уже начать действовать. Он подошёл к одному из прохожих, который выглядел достаточно дружелюбно.
– Извините, не подскажете, как добраться до ближайшего порта? – спросил Верн.
Прохожий, улыбнувшись, указал направление и объяснил, как добраться до порта на автобусе. Верн поблагодарил его и, следуя указаниям, направился к автобусной остановке. По пути он заметил, как город постепенно оживает: открываются кафе, люди спешат на работу, а в воздухе витает аромат свежей выпечки. Сев в автобус, Верн почувствовал, как его тревога начинает утихать. Он смотрел в окно, наблюдая за тем, как город проносится мимо, и думал о том, что, возможно, этот день принесёт ему что-то новое. Он не знал, что именно, но в глубине души надеялся, что это будет начало чего-то важного.
Когда автобус остановился у порта, Верн вышел и вдохнул свежий морской воздух. Он подошёл к причалу, где стояли рыбацкие лодки, и начал осматриваться в поисках кого-то, кто мог бы помочь ему. Вскоре он заметил мужчину, который чинил свою лодку. Верн подошёл к нему и, собравшись с мыслями, спросил:
– Извините, тут такое дело… – он не знал, как лучше начать этот разговор и потому затих, стоило рыбаку повернуть голову в его сторону.
– Чего тебе, малый? Не видишь, занят я! Свежей рыбы пока ещё нет.
– Да я не за рыбой, – Верн криво улыбнулся, пытаясь скрыть свою неуверенность. – мне нужно добраться до ближайшего жилого острова.
Мужчина нахмурил брови, сильно удивившись такой просьбе.
– И для чего же? – спросил он.
Верн уже устал объяснять людям одну и ту же вещь, но всё равно сделал это и сейчас:
– Я уехал из родного города, пытаясь найти душевный покой. Мне показалось, что где-нибудь в далеке…
– К морю потянуло? Понимаю. – рыбак встал, отряхнул руки и закурил сигарету, даже не дослушав Верна. – Я и сам когда-то был таким, так и оказался здесь. – он указал рукой на свою лодку, качавшуюся на волнах.
Верн снова улыбнулся, не говоря ни слова, от всей этой ситуации вдруг стало ужасно неловко.
– Ладно, довезу. Что у тебя есть?
– Ну… – Верн начал вспоминать, что взял с собой. – У меня есть сигареты и спирт.
– Сойдёт, давай.
Верн вытащил из сумки бутылку водки и пару пачек сигарет, отдал их рыбаку и начал размышлять над тем, что делать или говорить дальше, но его в очередной раз опередили:
– Только учти: тебе придётся подождать ещё какое-то время. Сам видишь – расклеилась моя старушка, приходится латать. И погода сегодня не самая лучшая. Я-то уже моряк бывалый, не боюсь, а вот тебе лучше бы раздобыть где-то ведро, если желудок слабый.
– Думаю, справлюсь без ведра. – Верн засмеялся.
– Ну, смотри сам. – рыбак затянулся сигаретой в последний раз и выбросил окурок в ближайшую мусорку.
Мужчина вернулся к ремонту, а Верн сел неподалёку от него, смотря на этот процесс.
– Как звать-то тебя хоть? – спросил рыбак.
– Верн.
– Ох ты, какое имя поэтичное… А я Льюис, просто Льюис, без условностей. Не люблю их, знаешь ли.
Несколько минут между ними царила тишина и Льюис вновь решил её прервать:
– А что ты будешь делать, когда окажешься там?
– Пока не знаю… Думал заселиться в какую-нибудь гостиницу и осмотреть остров. Может, познакомлюсь с кем-нибудь или найду, чем себя занять. Я вообще не знаю, что собираюсь делать.
– Эво как… – моряк всерьёз задумался над словами Верна. – А знаешь, ты мне нравишься: напоминаешь меня в юности.
– Вы тоже ушли из дома?
– Нет, я всегда жил здесь. Просто не мог долгое время понять, чему хочу посвятить жизнь. Искал, пытался, пробовал… А потом понял, что мне нравится море.
– Что, вот так сразу? – спросил Верн.
– Нет, что ты! По чистой случайности: друг моей матери был моряком и в один день попросил о помощи. Человек из их команды заболел и не смог выйти в море, тогда эту работу временно предложили мне. Не то, чтобы я настолько сильно любил рыбу… Но вот море. – мужчина мечтательно вздохнул. – Прекрасное, чудесное, волшебное место. Но и настолько же опасное! В общем, так я и стал тем, кем являюсь сегодня.
– Ясно… – Верн снова вспомнил сон о маяке. А может быть, его не просто так тянет именно к морю?
Через пару часов судно было полностью отремонтировано и Верн, погрузив сумки на борт, отправился в плавание с новым знакомым.
Льюис оказался крепким мужчиной, с загорелой кожей и бровью толщиной в палец. Его лицо было изрезано глубокими морщинами, олицетворяющими множество счастливых и тревожных моментов проведённых на море. На нём был выцветший брезентовый жилет, под которым виднелась рубашка в полоску – настоящая униформа морского волка. Гладко сбритая голова блестела на солнце, контрастируя с его короткой, но густой бородой, в которую начала закрадываться серая щетина. При каждом его движении было заметно, как силуэт мускулатуры передавал уверенность и опыт – за спиной у него были десятки штормов.
Когда лодка тронулась с места, Верн ощутил, как мировая суета постепенно раскалывается на куски, уступая место размеренному течению моря. Ветер мягко трепал его волосы, принося следом свежий, солёный воздух, и одновременно с тем – радость. Льюис пришпорил мотор, и лодка быстро нашла на волну, вскрывая её, как кухонный нож – хлеб, оставляя за собой белую пену. Верн облокотился о бортик и глядел на океан, искрящийся под яркими лучами солнца. Вода громко била о борт, создавая звучный бит, разбивающий тишину, доселе приглушаемую лишь тихим разговором Льюиса.
– Смотри! – закричал Льюис, указывая на несколько больших синих птиц, планирующих над горизонтом. Они были первыми индикаторами того, что земля близка. – Там, где ты жил, таких небось не было?
– Не было… Красивые птички. – согласился Верн.
Он наслаждался этой картиной, погружаясь в мысли о предстоящем знакомстве с новым городом.
Вскоре, предостережение Льюиса о плохой погоде стало актуальным: пара облаков, изначально казавшихся маленькими, скапливались на горизонте, превращаясь в большую грозовую завесу. Лёгкий ветер начал набирать силу, предупреждая о начале шторма и заставляя волны злобно подниматься всё выше и выше.
– Льюис! – закричал Верн в тот мрачный момент, когда небо стремительно рвали нити молний.
Моряк взглянул на своего пассажира с неподходяще весёлым для текущей ситуации лицом:
– Держись, мальчонка, буря крепчает!
Это были слова, которые Верн запомнил навсегда – предвещающие надвигающуюся стихию, в которую он вот-вот погрузится.
Глава 5
Моряк отважно боролся с волнами и ветром, поворачивая штурвал в самые разные стороны. Всё вокруг ходило ходуном, Верн старательно цеплялся за всё, за что только можно было ухватиться и думал:
«А желудок у меня, всё-таки, крепкий…»
Было страшно. Причём, страшно совсем не так, как в тот вечер у гаражей, а как будто бы немного хуже.
«Если меня посадят в тюрьму, то я буду жив. Я точно буду знать, где нахожусь и хотя бы примерно смогу себе представить, когда оттуда выйду. А здесь?! Если я сгину в этом море вместе с кораблём, то кто меня тогда найдёт? Я умру, и на этом всё закончится.» – предался размышлениям Верн.
Он искал взглядом хоть что-то, отдалённо напоминающее сушу, но всё вокруг постепенно погружалось в туман.
– Не люблю я такую погоду! – сказал Льюис, вновь поворачивая корабельный руль. – Холодно, сыро, ещё и не видно ничего!
– Скажите, пожалуйста, а мы скоро до берега доберёмся? – поинтересовался Верн, проигнорировав слова Льюиса о погоде.
– По моим подсчётам, от пяти до десяти минут. – ответил Льюис. – А что, страшно? – он засмеялся, глядя на бледного, как лист бумаги, Верна.
– Немного… – едва слышно сказал Верн себе под нос.
Ветер свистел в ушах, поднимая волны, которые стремительно налетали на борт, обрызгивая Верна холодной, солёной водой.
Льюис, стараясь сохранять спокойствие, продолжал маневрировать лодкой: его руки уверенно скользили по рулю, как будто он уже не раз переживал такие шторма. Верн восхищался его хладнокровием, но одновременно с тем – чувствовал, что его собственные силы уже почти на исходе.
– Ты знаешь, – начал вдруг Льюис, прорывая тишину, – в такие моменты я вспоминаю о том, что море – это как жизнь. Иногда тебя поднимает на высоту, а иногда – кидает в пучину. Главное – не терять веру и держаться на плаву.
Верн кивнул, понимая, что в его случае это было не просто метафорой. Он знал, что собственные страхи могут затянуть его в бездну, если он не найдёт способ справиться с ними.
– Льюис, а вы когда-нибудь теряли кого-то на море? – вдруг спросил Верн, глядя на моряка с надеждой, что тот сможет развеять его мысли о гибели.
Льюис вздохнул, его лицо на мгновение омрачилось:
– Да, однажды. Это была ужасная ночь. Мы попали в бурю, наше судно налетело на прибрежные скалы. Я и ещё несколько человек остались живы, а вот остальные… Их так и не нашли. – он глядел вдаль, где за густым, как сигаретный дым туманом, скрывались тёмные облака. – С тех пор я боюсь выходить в море по ночам.
Верн почувствовал, как что-то внутри него сжалось. На мгновение его страхи отошли на второй план, уступив место пониманию того, что они – не просто случайные попутчики, а два человека, борющихся с одной и той же стихией внутри себя.
В этот момент раздался оглушительный треск, и молния разорвала небо на части. Верн закрыл глаза, а когда открыл – увидел, что лодка подлетает на огромной волне, словно птица, стремящаяся в небо. Он почувствовал, как его сердце колотится в груди. Льюис снова закричал что-то, но Верн не слышал. Он был погружён в свои мысли, в свои страхи и надежды. Верн знал, что как бы ни было трудно, как бы ни бушевало море вокруг, они должны выжить. Он должен выжить.
Лодка вновь шлёпнулась на водную поверхность, и Верн ощутил, как адреналин заполняет его тело. Он почувствовал прилив сил, которого не ощущал ранее.
– О, а вот и суша! – радостно сообщил Льюис.
Верн посмотрел вперёд и увидел едва различимые очертания деревьев и гор. Несколько позже начали прорисоваться ближайшие строения, за ними – дома. Ещё немного и вот – до земли осталось всего ничего, словно бы можно было дотянуться до неё рукой.
– А ты переживал! – Льюис похлопал стоящего рядом Верна по плечу.
– Ну, уж извините… Я не каждый день в море выхожу.
– Зато теперь тебе есть, что вспомнить. – моряк в очередной раз рассмеялся. – Будешь детям и внукам рассказывать, как ты по морю путешествовал. Прямо, как настоящий пират!
– Ага, только попугая на плече не хватает. – согласился Верн.
Они распрощались, стоя на берегу и Верн снова отправился в путь. Теперь ему предстояло найти место, в котором можно будет переночевать хотя бы несколько дней.
Верн ходил по улице, осматривая здания. Наружная отделка у большинства из них была выполнена из камня или какой-то горной породы, напоминающей кораллы: шероховатая, слегка пузырчатая… Верн долго осматривал одну из таких стен, как вдруг понял, что стоит у местного продуктового магазина. Не придумав ничего лучше, он зашёл внутрь.
Магазин этот оказался ничем не примечателен, такой же, как и тот, что был около дома Верна. На пыльных полках лежало бесчисленное множество товаров: чипсы, сухари, хлеб, чай, кофе, консервы, масло…
– Что-нибудь подсказать? – спросил продавец у Верна, когда заметил, что его посетитель рассматривает товары уже более пяти минут.
Верн обернулся и вспомнил, что искал он совсем не магазин.
– Да… Скажите, пожалуйста, а у вас тут нет чего-то вроде отеля или гостиницы?
Продавец немного опешил от такого вопроса и Верн это заметил:
– Простите. Просто, я только что приехал… Вернее – приплыл к вам и ещё совсем не знаю город.
– О, вот оно что… – задумчиво сказал работник магазина. – Ну, на окраине есть что-то подобное, но это не совсем отель в привычном для большинства понимании.
– А что тогда?
– Есть у нас тут старенькая женщина, она сдаёт комнаты в своём доме. Если вас устраивает такой вариант – можете договориться с ней.
Верн сразу почувствовал какой-то подвох, но спрашивать больше ничего не стал. Ему объяснили, как туда добраться, поэтому Верн сразу же распрощался и ушёл.
На улице стоял туман и лёгкий дождь. Воздух наполнился запахом мокрой земли, а небо обрело цвет грязного серебра. За время, которое Верн шёл – успел приметить местный бар и решил зайти туда чуть позже. Улицы были узкими и извивающимися, а дома стояли близко друг к другу, создавая ощущение замкнутого пространства. Верн почувствовал, как его кожа покрылась мурашками от предвкушения: новая местность всегда дарила ему ощущение азарта, даже если обстоятельства не всегда были идеальными.
Наконец, он увидел небольшой дом с облупившейся краской и запущенным садом. На крыльце сидела пожилая женщина, укрывшись под старым зонтом. Её лицо было обрамлено седыми волосами, а в глазах светился добрый, но настороженный взгляд. Верн подошёл ближе.
– Здравствуйте, – начал он, стараясь говорить вежливо. – Я слышал, что вы сдаёте комнаты…
Женщина внимательно посмотрела на него, затем кивнула и пригласила войти. Внутри дома было тепло и уютно, несмотря на старую мебель и слегка запылённые полки. В воздухе витал запах свежей выпечки, что сразу же вызвало у Верна чувство комфорта.
– У меня есть одна свободная комната, – сказала она, указывая на лестницу. – Она не большая, но вполне удобная. И, если хотите, могу предложить вам завтрак.
Верн почувствовал, как напряжение, накопившееся за день, начинает утихать. Он кивнул и ответил:
– Звучит отлично, я был бы очень благодарен.
Женщина улыбнулась и, поправив свой платок, повела его на второй этаж. Комната оказалась скромной, но чистой. Из окна открывался вид на улицу, где дождь продолжал моросить, создавая мелодичный ритм.
– А как вы здесь оказались? – спросила она, когда Верн уже устроился и начал осматривать комнату.
– Я путешествую, – ответил он, – и решил остановиться здесь, чтобы отдохнуть и немного изучить окрестности.
– Путешественники часто останавливаются у меня, – заметила она с лёгкой улыбкой. – и у каждого своя история.
Верн почувствовал, что разговор с этой женщиной может быть интересным. Она предложила Верну выпить чашечку чая, и он с радостью согласился. Они переместились вниз, на кухню, где и продолжили свой разговор.
– На самом деле, у меня нет никакой интересной истории. Просто я понял, что абсолютно потерян в этой жизни и совершенно не знаю, чем хочу заниматься и кем планирую быть. – сказал Верн.
– О, правда? – старушка набрала воды в чайник и поставила его на плиту. – Конечно, я могу ошибаться, но… Ты выглядишь так молодо, словно бы только вчера школу окончил. Разве в вашем возрасте уже надо знать, кем быть остаток жизни?
– Ну, в моём возрасте люди уже второе образование получают и на работу выходят, а я… А я до сих пор думаю, кем стать. А скоро ведь нужно будет ещё и о создании семьи подумать. – Верн снова посмотрел в окно, мысли затягивали его, как болото.
– Ох, как же быстро меняется мир… – сказала женщина. – Помнится, во время моей молодости всё было совсем иначе.
– И как же? – Верн перевёл свой взгляд на старушку.
– Проще. Мы не думали о чем-то таком, просто жили, как могли, и всё. Нет, конечно, я слышала, чтобы некоторые искали себя, сомневались и всё такое, но… Это было редкостью. Обычно люди шли туда, где им нравится.
– А сейчас надо думать о том, куда ты сможешь поступить, будешь ли ты потом по этой профессии работать и сколько будешь зарабатывать…
– Вот именно! – неожиданно для Верна согласилась она. – Совсем уж загрузили нашу молодёжь.
Верн вздохнул, чувствуя, как его собственные переживания находят отражение в словах старушки. Чайник закипел, и она наливала горячую воду в чашки, наполняя кухню ароматом свежезаваренного чая.
– Знаешь, – продолжила она, – я всегда говорила своим детям: «Идите за тем, что вам нравится. Работайте над тем, что вас вдохновляет». Но, к сожалению, жизнь часто ставит перед нами преграды.
Верн кивнул, принимая чашку. Тёплая керамика приятно грела его руки.
– А что же вы делали в молодости? – спросил он, заинтересовавшись её историей.
– О, я была учительницей, – с улыбкой ответила старушка. – Преподавала музыку. Это было время, когда дети приходили в школу с радостью, ждали уроков и мечтали о будущем. Я видела, как они расцветают, когда занимаются тем, что любят.
– И вы совсем не жалеете о том, что выбрали именно этот путь? – поинтересовался Верн.
– Ни капли, – уверенно ответила она. – Я была счастлива, когда видела, как мои ученики развиваются. Но, конечно, были и трудные моменты. Иногда приходилось сталкиваться с родителями, которые хотели, чтобы их дети занимались «правильными» вещами, а не тем, что приносит радость.
Верн задумался. Ему было трудно представить, каково это – противостоять ожиданиям других.
– А как вы справлялись с этим? – спросил он.
– Я просто оставалась верной себе и своим убеждениям. Если ты веришь в то, что делаешь, другие это почувствуют. И в конце концов, всё это вернётся к тебе. – старушка улыбнулась, и Верн почувствовал, как его сердце наполняется теплом.
– Вы правы. Я думаю, что мне нужно просто попробовать найти то, что мне действительно нравится, а не гнаться за идеями других. – признался он.
– Именно так, дорогой. И не бойся ошибаться. Ошибки – это неотъемлемая часть пути. Главное – не терять себя в этом процессе.
После разговора, Верн заплатил женщине деньги за несколько дней вперёд и отправился отдыхать в свою комнату. В такую погоду, в особенности, после столь долгого пути – он чувствовал, как усталость камнем ложится на его плечи и голову. Верн долго думал над всем, что с ним произошло, в том числе – над тем, что сказала ему хозяйка дома, но его сердце продолжало метаться, а потому – так и не придя ни к какому конкретному выводу, он незаметно для себя уснул, даже не успев переодеться в чистые вещи.
Глава 6
И снова какой-то странный сон. На этот раз без маяка: теперь Верн блуждал по коридору старого особняка, половицы скрипели под ногами, а в воздухе витали мелкие крупицы пыли. Его звал голос из темноты: хриплый, тихий.
Верн остановился, прислушиваясь к этому зову. Сердце бешено колотилось, а холодный пот струился по спине. Он не мог понять, откуда доносится этот голос, но точно знал одно: что-то в нём было знакомо, как будто он слышал его раньше, в другом времени и месте.
Свет его фонаря выхватывал из тьмы лишь отрывочные фрагменты декора: старинные картины с потемневшими рамами, пыльные консоли с треснувшими статуэтками и тёмные, угрюмые двери, ведущие в неизвестность. Каждый шаг Верна отдавался эхом в пустых коридорах, словно сам особняк был живым существом, наблюдающим за ним.
Он сделал шаг вперёд, и голос снова прозвучал, на этот раз чуть яснее: «Я жду… Тебя…»
Верн двинулся дальше, следуя за голосом. Коридор сужался, стены казались все более угрюмыми и мрачными, паутина свисала с потолка. Вдруг – он заметил, что дверь, ведущая в одну из комнат, приоткрыта. Оттуда исходил тусклый свет, и голос стал громче, настойчивее: «Зайди…»
Собравшись с духом, он толкнул дверь и вошёл. Комната оказалась заполненной старыми книгами и запылившимися предметами интерьера. В центре стоял стол, на котором лежал открытый дневник. Страницы его были исписаны неразборчивым почерком, но одна фраза, всё же, ярко выделялась: «тишина умеет говорить».
