Пирожки со вкусом преступления

– Всем доброе утро! Доброе утро, мои дорогие! – пропел Эммет, который любил эффектное появление. Он протанцевал к столику, за которым сидели Мэри и Бет, но, увидев их задумчивые, невеселые лица, остановился в недоумении.

– Это что за настроение? Нет! С таким настроением жить невозможно! Милые мои дамы, почему вы грустите?

– Ты что, новости не слушаешь? – ответила Бет, ковыряя ложечкой кофейную пенку, осевшую на стенках чашки.

Эммет рухнул на соседний стул и распахнул пиджак, чтобы его животу, обтянутому бледно-лимонной рубашкой, было комфортнее. В ноябре дизайнеру должно было стукнуть пятьдесят, и он уже не был в той прекрасной форме, как когда-то давно. Будем честны, потере Эмметом талии во многом способствовала выпечка Мэри, потому что ни дня не проходило без того, чтобы он не заглянул на огонек.

– Какие новости уже успели вас ошарашить? – бодро поинтересовался дизайнер. – Я только что встал, нигде еще не был, ничего не знаю.

– Сегодня ночью кто-то напал на Гленна Рафферти и ударил его по голове, – ответила Мэри.

Эммет вытаращил глаза:

– Господи! Как это напали? Он жив?

– Пока жив, его увезли в больницу Сент-Джеймс.

Эммет обвел присутствующих недоуменным взглядом и осторожно поинтересовался:

– А вы почему такие грустные? Если я правильно понимаю, Рафферти настигла госпожа Карма. Не хочу показаться жестоким и смеяться над этим болваном, но давайте будем честны, этот противный тип получил по заслугам. Разве нет?

– Я согласна! – заявила Бет. – Но дело в другом. Констебль подозревает Мэри!

Эммет даже вскочил с места, едва не опрокинув столик. Подруги в последний момент успели подхватить чашечки.

– Как это, подозревает Мэри? Он что, идиот?

Мэри вздохнула, но ничего не ответила.

– Да кто угодно мог это сделать. Подозреваемых – целый город!

– Констебль считает, что у меня был мотив, – проговорила Мэри, вытирая салфеткой пятно от пролитого кофе.

Эммет опустился обратно на стул.

– Но кто угодно мог желать ему зла. Проще найти в этом городе тех, у кого не было мотива. Рафферти – чемпион по обретению врагов. Вспомните, например, миссис Окли, которую он довел до слез, когда ему не понравился цвет ее входной двери. Этот идиот требовал все перекрасить, чтобы не портить «благородный вид Далтон-стрит».

– Да уж, – хихикнула Бет, – миссис Окли до сих пор выглядывает из-за угла, чтобы проверить, нет ли поблизости Рафферти.

– А этот несчастный мальчик, Крис Коннели, – возбужденно продолжал Эммет, – наглец на глазах ребенка отобрал у него мячик и проткнул его, чтобы тот не стучал о мостовую и не мешал ему отдыхать после обеда.

Мэри кивнула:

– Все так, Рафферти – противный тип, который многим тут насолил, но ты не знаешь главного…

– Чего я не знаю?

– В рот этому кретину запихнули одну из тарталеток Мэри! – подхватила Бет.

На лице Эммета отразилась самая разнообразная гамма чувств: от искреннего удивления до возмущения и ярости.

– Этого же не может быть! – воскликнул он.

– Очень даже может.

– Но ты же этого не делала!

Мэри улыбнулась:

– Да, но, похоже, констебль не отстанет от меня, причем другие подозреваемые его не волнуют. Тарталетка – это, по его мнению, прямое указание на то, что я замешана. А алиби у меня нет.

Бет грустно посмотрела на Эммета:

– Девушка была дома одна. Вот он – побочный эффект одиночества. Никто не подтвердит полиции, что ты мирно спала у себя в кровати, а не бегала по городу, молотя кулинарных критиков по голове.

– Так, дорогая! – решительно произнес Эммет. – Мы обеспечим тебе алиби, и пусть этот констебль катится куда подальше.

Мэри рассмеялась:

– Что ты такое говоришь, дружочек?

– Скажи полиции, что ты была со мной!

Мэри и Бет дружно рассмеялись. Эммет нахмурился.

– Не вижу в этом ничего смешного.

– Это же неправда, милый. – Мэри погладила Эммета по руке. – Во-первых, нам никто не поверит. А во-вторых…

– А во-вторых, – встряла Бет, – это преступление. Дача заведомо ложных показаний. Герой моего романа «Страсть на дне могилы» на этом и погорел.

Эммет обиженно дернул щекой.

– Почему это никто не поверит? Неужели так сложно допустить, что у нас может быть роман? По-моему, как раз легко.

Мэри было очень приятно, что друг старается ей помочь, но на такую жертву она была не готова пойти.

– Дорогой мой, я бы никогда не воспользовалась твоим роскошным предложением, потому что Бет права – если правда выйдет наружу, тебя арестуют. Кроме того, констебль догадается, что мы его обманываем, ведь я уже разговаривала с ним и заявила, что была одна. Если ты прибежишь к нему и начнешь убеждать, что мы провели ночь вместе, его это явно не убедит. К тому же все знают, что мы с тобой большие друзья и ты пойдешь на многое, чтобы отвести от меня подозрения. Ну и наконец, этого несчастного критика кто-то действительно пытался убить. Дело в том, что настоящего преступника никто, похоже, искать не собирается. Значит, мне самой надо это сделать!

Бет аж зажмурилась от удовольствия:

– Мы проведем свое собственное расследование! Это будет потр-р-р-рясающе!

Эммет выглядел опечаленным, но возразить ему было нечего. Чтобы утешить друга, Мэри угостила его свежей ежевичной тарталеткой: Эми как раз выложила на блюдо в витрине свежевыпеченную партию. Дизайнер расцвел от удовольствия. Ежевичные тарталетки Мэри были, пожалуй, вторым весомым аргументом, удерживающим его в Уиллоу-Брук десятый год подряд. А в том, что было первым, он боялся признаться даже самому себе.

– С чего начнем расследование? – Бет потерла ладошки и вопросительно взглянула на Мэри.

– С того же, что и Эббот. С подозреваемых, – ответила та. Бет достала вездесущий блокнот, который всегда таскала с собой, чтобы записывать идеи, способные прийти в голову в самое неожиданное время и в самом неожиданном месте.

– Пиши «Подозревается весь Уиллоу-Брук!» – торжественно провозгласил Эммет, но получил от Бет блокнотом по голове и снова принялся за тарталетку.

– Тут вот в чем дело, – медленно произнесла Мэри, которая пыталась осмыслить свои выводы, – тот, кто напал на Рафферти, по сути, сам сузил круг подозреваемых. Ведь ему в рот засунули именно мою тарталетку. Значит, нападавшим был тот, кто хотел меня подставить.

– Или тот, кто хотел отвести от себя подозрение, – добавила Бет. – Все знают про ваш конфликт, значит, лучшего способа «перевести стрелки» не найти. И, кстати, паршивец добился своего.

– Да уж. Кажется, я серьезно влипла, – согласилась Мэри. – Но если он даже и хотел просто отвести подозрение, вряд ли он выбрал меня просто так. И потом, надо разобраться, для чего кому-то вообще пытаться убить Рафферти. Допустим, он насолил всему городу. Но разве это повод для покушения? Нет, обида тут должна быть посерьезнее.

– Может, этот кто-то и не хотел убивать Рафферти, – высказался Эммет. – Вдруг все произошло случайно?

– Ага! – хмыкнула Бет. – И тарталетка случайно залетела ему в рот?

– Ну мало ли как это могло произойти. Может, он ее просто ел. Может, он жевал, упал и ударился головой о дорожку. На мой взгляд, все это чистой воды случайность.

– Ага. Ночью. Решил поесть на улице мои противные тарталетки. Нет, Бет права. Ничего случайного тут нет, – кивнула Мэри, – преступник ненавидел либо Рафферти, либо меня. Так что надо копать в этом направлении.

– Тогда приступим! – Бет раскрыла блокнот, и ее рука замерла над листком. – Кто у нас первый в списке?

В этот момент над дверью снова звякнул колокольчик – появилась первая покупательница, няня семейства Грейди, которая всегда имела бесконечно несчастный вид. У Грейди было пятеро детей, и все были мальчиками. Няня – двадцатилетняя Грейс – едва справлялась с этим вечно орущим клубком погодков и раз в месяц обязательно порывалась уволиться, но Грейди хорошо платили, и она, получив выходной на восстановление сил, каждый раз оставалась. Однако в прошлом месяце Норман, молодой человек Грейс, сделал ей предложение, которое она приняла так быстро, что бедняга даже не успел опуститься на одно колено, и теперь пара планировала пожениться и переехать в Саммерлейк. Грейди пришли в ужас, потому что никто из горожан не претендовал больше на почетную роль няни пятерых сорванцов. Когда перед миссис Грейди замаячила перспектива самой воспитывать свое многочисленное потомство, она начала всеми правдами и неправдами обхаживать Грейс, суля ей всяческие блага и даже предлагая оплатить для молодоженов полугодовую аренду дома. Но Грейс пока стойко держалась. Сама она для себя решила, что заведет детей только в случае крайней необходимости, а останется в Уиллоу-Брук только в том случае, если Грейди переедут в Саммерлейк.

Пятеро младших Грейди остались на улице и, приставив ладошки к стеклу пекарни, рассматривали, как Грейс покупала стандартный набор: три батона пшеничного хлеба с отрубями, три буханки серого хлеба и дюжину медовых рогаликов. Старший в выводке, восьмилетний Джеймс, пристально гипнотизировал Грейс сквозь стекло – он мечтал, чтобы она хоть раз купила леденцы на палочке, стоявшие возле кассы. Младший, трехлетний Скотти, успел широко облизнуть стекло, как корова. Эммет рассмеялся и скорчил ему рожицу.

Когда Грейс покинула пекарню и в окружении орущего потомства Грейди скрылась из виду, Мэри вернулась к столу.

– На чем мы остановились?

– На подозреваемых, – подсказала Бет. – И у меня есть предположение.

– Выкладывай.

– Вообще, первый подозреваемый всегда супруг или супруга. Поэтому почему бы нам не рассмотреть кандидатуру Зубочистки?

Мэри и Эммет переглянулись.

– Но Агнес была у матери, – возразила Мэри, – у нее алиби.

– Алиби еще нужно проверить. – Бет говорила явно со знанием дела и очень гордилась собой в этот момент. – Нападение произошло ночью, так? Что ей мешало отоварить муженька по голове и вернуться в Саммерлейк? А может, она вообще никуда не уезжала? Утром добежала до площади, прыгнула в кеб и подъехала к дому при свидетелях? Вот те здрасте!

Эммету версия понравилась:

– Вполне могло быть.

Но Мэри не торопилась с выводами.

– В этом случае ее мог кто-нибудь увидеть, она сильно рисковала. Но ведь она могла и попросить кого-нибудь.

– Наемный убийца! – У Бет загорелись глаза. – О, это было бы великолепно.

– Ты ненормальная, – заметил Эммет.

Его, выросшего в Лондоне, удивить преступлениями было невозможно. Одна из причин, по которой он любил Уиллоу-Брук, была именно в том, что этот тихий городок так разительно отличался от шумной столицы, где грабили и убивали так же часто, как пили, ели и спали. На самом деле Эммет был в восторге от необычайной провинциальности Уиллоу-Брук. Он с нежностью и удовольствием зачитывался местной газетой, по вечерам вслух читая Мэри выдержки:

– «Ярмарка меда “Трудолюбивый пасечник” подверглась нашествию пчел!» Прелесть какая! «Миссис Уэзерли приглашает всех желающих на вечера совместного вязания жаккардовых свитеров. Приходите на Мейн-стрит, 12, каждую пятницу в 18.00. Приносите выпечку! У хозяйки есть глинтвейн», – Эммет хохотал от души и даже тряс ногами от удовольствия.

Бет вывела имя Агнес Рафферти под номером один в своем списке и подняла глаза в ожидании продолжения.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Нортге́мптоншир – графство в центре Англии. – Здесь и далее прим. ред., если не указано иное.

2

Представители колониальной литературы, особенность произведений которых в том, что они написаны в период времени, когда одна страна активно участвовала в колонизации или была ей подвластна.

3

Папильо́тка – небольшой жгут ткани или бумаги, на который до изобретения бигуди накручивали прядь волос для их завивки.

4

Низший чин в полиции Великобритании или США.

5

Лицо, координирующее работу обслуживания посетителей ресторана или постояльцев отеля. В маленьких ресторанах метрдотель может также исполнять роль официанта.

6

Этап подготовки теста к выпеканию, во время которого тесто насыщается углекислым газом и становится пористым, а его верхний слой остается газонепроницаемым, гладким и эластичным.