Хронос-Империя. Эхо Вечности

ГЛАВА 4 Хронос-Призма

Маленький кристалл, найденный в пыли, лежал на раскрытой ладони Каэлена, тускло мерцая в полумраке туннеля. После краткой активации на борту «Удачи» он перестал казаться просто необычным камнем. Теперь он ощущался как живой, хоть и спящий, орган, пульсирующий с ритмом, не принадлежащим этому времени.

Каэлен вернулся к черной стене, где нашел его. Темпоральный анализатор, настроенный на поиск резонанса с кристаллом, выдавал слабый, но устойчивый сигнал, исходящий изнутри монолита. Это было не просто эхо, как раньше. Это был направленный зов.

«Значит, ты ключ?» – прошептал Каэлен, обращаясь к кристаллу.

Он приложил кристалл к стене в точке, где сигнал был самым сильным. На мгновение ничего не произошло. Затем, тончайшая линия под слоем пыли, которую он заметил раньше, начала светиться едва уловимым синим светом. Свет усиливался, превращая линию в светящийся контур, очерчивающий невидимый проход в монолитной стене.

Черный камень медленно, беззвучно подался внутрь, не сдвигаясь в сторону или вверх, а словно втягиваясь в себя, открывая проход. Изнутри повеяло холодным, сухим воздухом, несущим запах озона и чего-то… древнего, не поддающегося описанию.

Каэлен замер на пороге, сердце колотилось. Это было то, чего он искал всю свою жизнь – дверь в неизведанное, к тайнам Предтеч. И то, чего он боялся больше всего, осознав потенциал своей находки. Но пути назад не было. Он уже коснулся эха вечности, и оно не отпустит.

С фонарем мультитула наизготовку, он шагнул в открывшийся проход.

Внутри была не пещера и не обычное помещение. Это было… пространство, высеченное не из камня, а, казалось, из самой плотной тьмы. Стены, пол и потолок представляли собой идеально гладкую, черную поверхность, поглощающую свет. Но по этой поверхности текли тонкие, светящиеся линии энергии, образуя сложный, геометрический узор, напоминающий фрактал.

В центре этого пространства, вися в воздухе без видимой опоры, находился он.

Хронос-Призма.

Она была намного больше маленького кристалла – размером примерно с его голову, но гораздо сложнее. Не просто кристалл, а многогранная, асимметричная структура, состоящая из множества идеально подогнанных, темных граней, внутри которых мерцал тот же неземной, звездный свет, что и в маленьком кристалле. Она медленно, почти незаметно вращалась в абсолютной тишине.

Вокруг Призмы воздух ощущался… неправильным. Не было дрожания или вихрей, как в аномалии на поверхности. Было ощущение абсолютной, неподвижной тишины времени. Словно в этом месте поток остановился, застыл.

Каэлен почувствовал, как у него перехватывает дыхание. Его темпоральный анализатор в руке испустил тихий стон перегрузки и отключился. Обычные приборы были бесполезны.

Но он чувствовал Призму. Чувствовал ее энергию, ее мощь. Это было нечто колоссальное, стоящее у самых истоков бытия. Видения из тоннеля – город из света, хаос, лица Бессмертных – всплыли в памяти с новой ясностью. Это была не просто машина или источник энергии. Это было устройство, способное управлять самой тканью реальности.

Внезапно, из глубин Призмы раздался… голос. Снова не звуком в ушах, а напрямую в сознании. Не один голос, а хор, сплетенный из бесконечного множества тембров и эпох.

«…Порядок должен быть сохранен…» «…Хаос должен быть усмирен…» «…Вечность – цена…» «…Они взяли…» «…Они забыли…» «…Эхо… Пробуждение…»

Голоса были древними, печальными и полными невообразимой силы. Они не обращались лично к Каэлену, они просто были, транслируя фрагменты древних истин, целей или предупреждений.

Каэлен медленно приблизился к Призме. Его рука потянулась к ней, словно помимо его воли. Он знал, что это безумие. Этот объект мог стереть его из существования одним импульсом. Но непреодолимая сила влекла его вперед.

Он коснулся одной из граней Хронос-Призмы.

Холод. Абсолютный, пронизывающий холод, не связанный с температурой. Затем – вспышка.

Не света, а времени.

Мир вокруг Каэлена исчез. Он оказался не в темной комнате, а посреди бурлящего потока. Не воды, а мгновений. Мимо него проносились эпохи – динозавры на древней Земле, расцвет и гибель империй, рождение звезд, смерть галактик. Он видел будущее – миры, которых еще нет, цивилизации, которым только предстоит возникнуть, и… конец всего. Небытие.

И среди этого потока он увидел Их. Бессмертных Владык. Не как на голограммах, а такими, какие они есть. Сущности, сотканные из сжатого времени, их глаза – окна в вечность. Он увидел, как они брали силу у чего-то. У чего-то, похожего на эту Призму, но гораздо большего. Он увидел, как они связали себя с потоком времени, превратив его в свою цепь, свой трон.

Но он также увидел… трещину. В их бессмертии. В их контроле. Что-то, чего они боялись. Что-то, связанное с источником их силы. И что-то, связанное с артефактами, подобными Призме.

Видение схлопнулось. Каэлен снова стоял в темной комнате, его рука все еще касалась холодной грани Призмы. Он тяжело дышал, дрожа всем телом.

Это было не просто видение. Это было знание. Знание, врезанное прямо в его сознание силой артефакта. Бессмертие Владык не было даром природы. Это была технология. Или сделка. И она имела свою цену. И у нее была уязвимость.

И эта Хронос-Призма была ключом. К их силе? К их уязвимости? К истинной истории?

Голоса в его голове стихли, но знание осталось. И вместе с ним – понимание масштаба опасности. Он не просто нашел древний артефакт. Он нашел нечто, что Бессмертные прятали и охраняли на протяжении тысячелетий. Нечто, что угрожало самой основе их власти.

На этот раз на внешних датчиках «Удачи» сигналы были сильнее. Не слабые, рассеянные полевые сигнатуры. А четкие, направленные сигналы имперских кораблей. Они были еще далеко, но они двигались быстро. И они направлялись сюда.

Активация Призмы, даже простым прикосновением, создала всплеск энергии, который невозможно было проигнорировать. «Низкий уровень угрозы» остался в прошлом. Теперь он был целью высшего приоритета.

У Каэлена не было времени раздумывать. Ему нужно было принять решение. Оставить Призму? Слишком опасно. Империя заберет ее, и его жизнь все равно будет под угрозой, как свидетеля. Уничтожить? Невозможно. И, возможно, не нужно. Использовать? Он не знал как, и последствия могли быть катастрофическими.

Оставался только один вариант. Забрать ее с собой.

Собрав всю свою решимость, Каэлен осторожно обхватил Хронос-Призму обеими руками. Она была тяжелее, чем он ожидал, и холоднее, чем любой лед. Как только он поднял ее, светящиеся линии на стенах комнаты погасли, и проход за его спиной начал медленно закрываться.

Он поспешил обратно через сужающийся проем. Выбравшись наружу, он услышал глухой скрежет – монолитная стена снова встала на место, запечатывая вход, словно его никогда и не существовало.

Каэлен стоял посреди пыльных руин Ксо’Лан, держа в руках объект, который мог перевернуть Галактику. Солнца Мираж-5 клонились к горизонту, но закат казался неестественно быстрым. Или это было влияние Призмы?

Сигналы имперских кораблей на датчиках «Удачи» становились все ближе.

Время уходило.

Каэлен, сжимая Хронос-Призму, побежал к своему шаттлу. Пыль вечности поднималась у него за спиной, словно сама планета пыталась удержать свою древнюю тайну. Но тайна была раскрыта. И теперь она принадлежала ему. И за ней шла Империя.

Бегство началось.

ГЛАВА 5 Первое Эхо

Хронос-Призма лежала на полу грузового отсека «Удачи», завернутая в старое одеяло. Каэлен не рискнул класть ее в контейнер или подключать к чему-либо еще после шокирующего видения в руинах. Даже через ткань он чувствовал ее присутствие – холодное, тяжелое, пульсирующее.

Шаттл вибрировал, готовясь к взлету. Двигатели набирали мощность, сотрясая обшивку. За иллюминаторами пыльный ландшафт Мираж-5 казался неестественно ярким в лучах двух заходящих солнц. Сигналы имперских кораблей на приборной панели горели тревожно-красным. Они были уже не на краю системы, а на подлете к планете. Время, отпущенное Каэлену, истекало.

Он сидел в пилотском кресле, пальцы скользили по элементам управления. Голова гудела от пережитого. Видения, голоса, знание о Бессмертных – все это смешалось в хаотичный клубок. Но сейчас было не время для рефлексии. Сейчас было время для выживания.

Внезапно, воздух в кабине словно сгустился. Огни на приборной панели замерцали, затем на мгновение погасли, оставив его в полной темноте. Аварийное освещение включилось с легким шипением. Но дело было не в электричестве.

Это было время.

Снаружи, за иллюминатором, закат застыл. Солнца замерли на горизонте, их лучи застыли в воздухе, словно оранжевые столбы света. Пыль, поднятая ветром, висела неподвижно. Звезды на темнеющем небе перестали мерцать.

Внутри шаттла тоже все остановилось. Не полностью. Каэлен мог двигаться, дышать. Но звук его дыхания, стук сердца – все казалось замедленным, отдаленным. Электроника шаттла издавала долгий, тягучий стон.

Это было Первое Эхо. Эхо Хронос-Призмы, только что извлеченной из своего древнего убежища. Она не просто лежала на полу; она активно влияла на окружающее пространство-время.

На одном из экранов, который каким-то чудом не отключился полностью, Каэлен увидел показания темпорального анализатора (того, что был встроен в шаттл и считался «гражданским», но на самом деле имел расширенные функции, спасибо черному рынку). График времени, обычно прямая линия, изгибался, словно сломанная ветка. Поток энтропии упал почти до нуля. Локальное время на несколько мгновений… остановилось? Или замедлилось настолько, что стало почти неподвижным?

Через несколько секунд эффект прошел. Закат снова двинулся. Звезды замерцали. Огни на приборной панели вернулись к нормальному режиму работы. Но ощущение «неправильности» осталось.

Каэлен почувствовал, как холодный пот стекает по вискам. Артефакт был не просто источником энергии или информации. Он был живым инструментом, способным искажать саму реальность. И он делал это без прямого воздействия Каэлена. Просто его присутствие было достаточным.

А что, если он активируется полностью? Что если он вызовет не локальную остановку, а… что-то гораздо более масштабное? Темпоральный парадокс, который сотрет Мираж-5 из существования? Или отправит его самого в начало времен?

Страх сменился ледяной решимостью. Он не мог просто бросить Призму. И он не мог позволить ей попасть в руки Империи. Не после того, что он увидел. Бессмертные Владыки, строящие свою вечность на уязвимости, на лжи? Они не должны контролировать такую силу.

Он быстро проверил системы. Несмотря на временное зависание, все казалось рабочим. Шаттл был готов.

Сигналы Империи стали громче. Теперь он мог идентифицировать их – несколько легких патрульных судов, движущихся на высокой субсветовой скорости, и одно более крупное, вероятно, фрегат. Они приближались со стороны орбитального хаба. У них были временные технологии. Они могли сократить путь через темпоральные коридоры, которые были недоступны для его скромной «Удачи».

«Черт», – вырвалось у Каэлена. Они будут здесь через несколько минут.

Он резко нажал на кнопку взлета. Двигатели взревели по-настоящему, отрывая шаттл от пыльной поверхности планеты. Каэлена вдавило в кресло. Шаттл поднялся над руинами, над монолитами, над безмолвными свидетелями древних тайн.

Он быстро набирал высоту, направляясь в сторону ближайшего темпорального «окна» – естественного, нестабильного перехода, который можно было использовать для прыжка на небольшое расстояние, минуя стандартные имперские точки входа/выхода. Это было рискованно. Такие окна были непредсказуемы и могли выбросить куда угодно. Но это был его единственный шанс уйти от преследования, использующего контролируемые временные маршруты Империи.

Пока шаттл взлетал, Каэлен бросил взгляд на грузовой отсек. Хронос-Призма все еще лежала на одеяле. От нее исходила слабая, но ощутимая аура. Эхо. Шепот.

Он не знал, как она это делает. Не знал, что она такое на самом деле. Но он знал, что его жизнь только что превратилась в погоню. Погоню не только за ним, но и за силой, которую он нес. Погоню, охватывающую не только пространство, но и время.

Снаружи, уже видимые невооруженным глазом, появились первые точки света – корабли Империи. Они тоже ускорялись, их темпоральные поля, возможно, уже искажали время вокруг них, позволяя сокращать дистанцию.

Каэлен сосредоточился на управлении. Ему нужно было достичь точки прыжка. Ему нужно было уйти.

Но он также понимал, что, взяв Хронос-Призму, он уже не просто археолог, нашедший редкий артефакт. Он стал участником игры, которая началась задолго до его рождения. И ставки в этой игре были выше, чем судьба одной Галактической Империи. Они касались самой ткани времени.

«Удача» прорвалась сквозь верхние слои атмосферы Мираж-5, оставляя позади пыль вечности и приближающиеся огни преследователей. Путешествие только начиналось. И его первое эхо уже докатилось до ушей Владык Вечности.

ГЛАВА 6 Глаза Империи

Глубоко в недрах планеты Хронос, кристальной столицы Галактической Хронос-Империи, располагался Центральный Темпоральный Обсерваторий – сердце имперской системы мониторинга времени. Это было не просто здание, а живой, дышащий механизм, сплетенный из темпоральных редукторов, хронометрических полей и сознаний, настроенных на мельчайшие флуктуации потока времени по всей Галактике.

Тысячи стандартных лет этот механизм работал безупречно. Он отслеживал естественные темпоральные аномалии, регистрировал санкционированные имперские прыжки во времени и фиксировал любые, даже самые незначительные, отклонения от установленной линейности. Большинство записей были рутиной – незначительные сдвиги, вызванные гравитационными колодцами, или случайные, быстро затухающие эхо древних событий. Система автоматически фильтровала эти данные, архивируя их и лишь изредка требуя внимания операторов.

В эту стандартную смену у пульта управления в секторе 7-G сидел Сэргис. Он не был Бессмертным. Сэргис был представителем расы Кэллар – долгоживущей, но не вечной, известной своей педантичностью и способностью обрабатывать огромные массивы данных. Его жизнь, растянутая до трех стандартных веков благодаря медицинским технологиям Империи, все равно была ничтожным мигом по сравнению с тысячелетиями Владык. Для него служба в Обсерватории была почетной и… скучной.

Ежедневный поток данных был монотонным. Сэргис проверял логи, подтверждал автоматические отметки, готовил стандартные отчеты. Его сознание скользило по волнам времени, которые Обсерватория преобразовывала в понятные графики и сигналы, но редко находило что-то, что могло бы вызвать даже легкое удивление.

Внезапно, один из индикаторов, обычно мигающий мягким зеленым светом, предупреждая о фоновых флуктуациях, вспыхнул ослепительно-белым. На основном экране, отображающем темпоральную карту сектора 7-G, в котором находилась система Мираж-5, появилась точка. Необычная. Она не просто светилась; она пульсировала, искажая саму сетку координат времени вокруг себя.

Событие: Несанкционированное нарушение линейности. Тип: Активный темпоральный источник. Сила: Превышает известные естественные и техногенные сигнатуры. Местоположение: Сектор 7-G, система Мираж-5, поверхность планеты Вектор-7, переименована местным населением в Мираж-5. Уровень угрозы – Автоматическая оценка: Чрезвычайно высокий.

Сэргис замер. Чрезвычайно высокий? Такого он не видел за все свои десятилетия службы. Система никогда не присваивала такой уровень без прямого вмешательства Совета или обнаружения чего-то масштаба зарождающейся темпоральной черной дыры.

Он активировал протокол анализа высокого уровня. Искусственный интеллект Обсерватории, Хронос-Разум, принялся обрабатывать данные с бешеной скоростью. На экранах появлялись детали.

Сигнатура совпадения: Обнаружено частичное совпадение с архивами «Проект Омега». Классификация: Неизвестный Артефакт Древних. Последствия: Локальное нарушение причинности, потенциальный разрыв континуума при продолжительной активации.

«Проект Омега»? Сэргис знал об этом проекте только по названию – это был один из самых засекреченных имперских архивов, касающийся исследований самых древних и опасных артефактов. Допуск к нему имели только члены Совета Бессмертных и их прямые агенты.

Пока он обрабатывал информацию, на экране карты появилась вторая точка. Меньшая, но движущаяся. Она исходила из той же области на Мираж-5, что и основная аномалия, и быстро набирала скорость, уходя с поверхности планеты.

Событие: Перемещение источника аномалии. Транспортное средство: Неидентифицировано – предположительно, малый корабль.

«Кто… или что… нашел это?» – пробормотал Сэргис. И почему оно движется?

Согласно протоколу «Чрезвычайно высокий уровень угрозы», уведомление было немедленно отправлено напрямую членам Совета Бессмертных и высшему командованию Имперского Флота.

В то же мгновение, в кристальном шпиле, возвышающемся над столицей, Властелин Ксерон ощутил легкий, едва уловимый сдвиг в привычном течении времени. Ксерон был одним из древнейших членов Совета, его существование исчислялось десятками тысяч лет. Его кожа имела цвет полированного обсидиана, а глаза мерцали внутренним, холодным светом, словно в них отражались звезды. Он редко занимался рутиной, предпочитая медитацию в темпоральном поле, которое позволяло ему воспринимать тысячелетия как единое целое.

Но сейчас его медитация была прервана. Не внешним шумом, а внутренним резонансом. Эхо. Эхо чего-то, что было связано с самой основой его бессмертия.

На его персональную консоль, встроенную прямо в стену его темпорального святилища, поступило уведомление от Хронос-Обсерватории. Ксерон даже не смотрел на текст; его сознание, синхронизированное с сетью, мгновенно поглотило всю информацию. Мираж-5. Артефакт Древних. Движение.

Выражение на лице Ксерона – обычно непроницаемое, словно высеченное из камня вечности – стало жестким. По его черным граням словно пробежали трещины.

«Невозможно», – прозвучал его голос. Не произнесенный устами, а телепатически, проникая в сознание всех, кто был с ним связан в эту минуту, включая перепуганного Сэргиса в Обсерватории. «Этот сектор был очищен. Все фрагменты… были нейтрализованы или извлечены».

Но данные Обсерватории не лгали. Аномалия была реальной. И она двигалась.

Это был не просто артефакт. Сигнатура «Проекта Омега» означала, что это нечто, связанное с Первоисточником. С той самой силой, которую Древние использовали для манипуляций со временем. И с которой Империя когда-то заключила… союз. Союз, который даровал избранным бессмертие, но требовал абсолютного контроля над любыми остатками той силы, что могли нарушить установленный порядок.

Порядок. Незыблемый порядок, который гарантировал вечность Владык и стабильность Империи. Любая угроза этому порядку была угрозой самому их существованию.

Ксерон принял решение в мгновение ока. Тысячелетия власти отточили его реакцию до совершенства.

«Сэргис из Обсерватории», – прозвучал его голос, холодный и повелительный. «Слушаю, Властелин Ксерон!» – ответил Кэллар, дрожа. «Передайте приказ Флоту. Высший приоритет. Сектор 7-G. Мираж-5. Корабль, несущий артефакт. Идентифицировать. Перехватить. Вернуть артефакт любой ценой. Носителя… нейтрализовать. Не допустить активации или передачи объекта».

«Будет исполнено, Властелин!»

«И еще одно», – добавил Ксерон, его голос стал чуть тише, но от этого не менее зловещим. «Активируйте Протокол Перехват Вечности. Направьте темпоральные патрули по всем вероятным маршрутам выхода из системы. Ни одно судно не должно покинуть сектор без идентификации. И пошлите агентов на поверхность. Убедитесь, что там не осталось ничего. Ни свидетелей. Ни следов аномалии».

«Да, Властелин».

Связь оборвалась. Сэргис, все еще дрожа, принялся выполнять приказы. Коды доступа высшего приоритета. Коммуникация с командным центром Флота. Активация самых быстрых и оснащенных темпоральными технологиями судов.

Властелин Ксерон остался один в своем святилище. Он закрыл глаза, и в его сознании снова возникла карта сектора 7-G, точка, обозначающая движущийся артефакт. Кто посмел? Смертный? Или кто-то из их собственных, кто помнил старые времена и старые сделки?

Неважно. Артефакт должен быть возвращен. Тайна должна остаться тайной. Порядок должен быть сохранен.

Охота началась. Охота, в которой преследователи могли изменять время, чтобы сократить дистанцию, и в которой ставки были выше жизни и смерти.

Глаза Империи были открыты. И они пристально смотрели на маленькую, убегающую точку в бесконечной ночи космоса.

ГЛАВА 7 Бегство

Сигнал тревоги в кабине «Удачи» вопил безжалостно. Каэлен не отключал его – звук помогал заглушить грохот собственного сердца. За иллюминатором Мираж-5 сжималась в огненный шар, ее пыльные континенты и два солнца сливались в одно расплывчатое пятно. Но его внимание было приковано к экранам.

Три точки. Три имперских корабля. Их форма была видна даже на таком расстоянии – изящные, обтекаемые корпуса, лишенные любых выступающих частей, словно вылепленные самим временем. Два – класса «Стрела», легкие патрульные суда, невероятно быстрые. Один – класса «Страж», фрегат. Не самый большой в имперском флоте, но достаточно мощный, чтобы стереть «Удачу» в атомы одним выстрелом.

Их обычная скорость была впечатляющей, но истинную опасность представляли их темпоральные двигатели. Каэлен видел на сканерах, как пространство вокруг них искажается. Они не просто двигались сквозь космос; они срезали его. Используя локальные темпоральные поля, они могли мгновенно сокращать расстояние, появляясь ближе, чем позволяли законы физики. Это было преимущество, против которого его старенький шаттл был бессилен.

«Удача» летела на пределе своих возможностей, ее ионные двигатели горели ярким синим огнем. Каэлен вел ее к ближайшему темпоральному окну – нестабильной области, образованной приливными силами и остатками древних аномалий. Такие окна были опасны, их координаты менялись, а выход мог оказаться где угодно. Но они были непредсказуемы для имперских темпоральных технологий, которые предпочитали использовать стабильные, проложенные коридоры. Это был его единственный шанс.

«Приближаются», – пробормотал Каэлен, глядя на индикаторы. Разрыв сокращался слишком быстро. Имперские корабли, казалось, двигались рывками, их темпоральные двигатели работали на полную мощность.

Первый корабль класса «Стрела» внезапно исчез с радаров на мгновение, а затем появился гораздо ближе. Темпоральный прыжок. Короткий, контролируемый скачок вперед по временной оси, чтобы сократить расстояние.

«Черт!» Каэлен дернул штурвал, меняя курс. Ему нужно было уйти с предполагаемой траектории их следующего прыжка.

Погоня превратилась в смертельный балет. Каэлен уворачивался, маневрировал между астероидами и остатками космического мусора на окраине системы. Имперские корабли, игнорируя препятствия, использовали свои временные технологии, чтобы обходить их, появляясь то справа, то слева, то прямо по курсу, каждый раз чуть ближе.

На одном из экранов появился предупреждающий сигнал – имперский фрегат «Страж» готовил темпоральную сеть. Это не было оружием в прямом смысле, но это был инструмент захвата. Мощное поле, которое могло стабилизировать время вокруг цели, не давая ей использовать любые формы темпоральных маневров, и одновременно замедляя ее движение в обычном пространстве. Попав в такую сеть, «Удача» стала бы легкой мишенью.

«Нет, только не это!» Каэлен рванул рычаги, перенаправляя всю доступную энергию на двигатели. Шаттл взревел, выжимая последние соки из старых механизмов.

Темпоральная сеть активировалась. Каэлен почувствовал ее – холодное, вязкое сопротивление, обволакивающее корпус шаттла. Все замедлилось. Звезды за иллюминатором потянулись в полосы. Звук двигателя стал низким, тягучим гулом.

Он был в ловушке. Сеть начала сжиматься. На главном экране появилась проекция – «Страж» медленно, неумолимо приближался, готовясь открыть огонь.

Паника на мгновение парализовала его. Затем взгляд упал на грузовой отсек. Одеяло, под которым лежала Хронос-Призма.

Каэлен не думал. Это было чистым инстинктом. Он отключил все системы, кроме жизнеобеспечения и минимального питания двигателя. Все, что осталось, он направил… к грузовому отсеку. К месту, где лежала Призма. Он даже не знал, что делает, просто следовал непонятному позыву.