Перед будущим

Но все же оказалось, что без человека на корабле не обойтись, автоматика не только имеет свойство ломаться, её просто могут украсть. Особенно на судне с пассажирами.

Работа на круизном лайнере плюс ко всему ещё и хорошо оплачивается. Правда, включает в себя элементы цирка: ты в красивой белой форме с блёстками и уверенно улыбаешься разноцветной публике.

«Разноцветной» это я не пошутил. Наш прекрасный круизный лайнер назывался «Санаторий «Радуга Свободы» неспроста. Количество продвинутых фриков здесь приближалось к ста процентам, а то и зашкаливало далеко за, учитывая невероятно бодрую активность передовых застрельщиков прогресса, скачущих за двоих-троих.

Так вот. Врать, конечно, хорошо. Но не до такой же степени. Я, солгав, прошёл по правильной гендерной квоте. Слава богу, мне поверили на слово, и на слово «латентный», не потребовав прямых и недвусмысленных доказательств.

Простите меня, люди! Но мне была очень нужна работа.

– Добрый день, Ник!

– И вам, добрый день, Хелен!

– Скажите пожалуйста, Ник, когда вы планируете закончить издевательства над своим капитаном!?

– Э-э… я не понимаю вас, мэм!

– Что же тут не понятного, милейший мой старший помощник! В течение предыдущей вахты, которую я надеюсь, вы отстояли в здравом уме и трезвой памяти, вы были обязаны дважды уведомить наших работодателей о текущем состоянии фрахта. Почему же вы этого не сделали, любезнейший?! Забыли? Или цинично пренебрегли?

«О текущем состоянии фрахта»… Боже, какой бред! Как же я тебя ненавижу, о капитан, доставшийся мне на этот рейс! В наказание за грехи мои тяжкие, это очевидно.

– У меня нет оправданий, мэм. Больше не повторится, мэм. Прошу простить меня, мэм. Великодушно. Если это возможно.

– Что это всё вы «мэмкаете»? Хотите намеренно подчеркнуть мою гендерную принадлежность? Принизить, искаженно индентифицировав?

– Нет, мэм! Ой, простите, виноват! Никак нет, капитан! Даже в мыслях не было! Простите! Проклятое традиционное воспитание! Больше не повторится, клянусь!

– Смотрите! Вы ведёте себя как ДИТ (до-исторический традиционалист). Это может плохо кончиться!

Томительная пауза. «Плохо кончиться». Что ей стоит написать донос. Запрет на профессию и всё. Иди посуду мыть в портовом баре.

Насладившись капельками холодного пота, которые выступили у меня на лбу, капитан закрепила:

– Поверьте, я не потерплю на вверенном мне судне каких-либо проявлений сексизма. И безалаберности.

После ещё одной паузы королева морей продолжила:

– Прошу вас, перед тем как отправится на отдых, внимательно обойти все палубы и доложить мне о состоянии.

– Есть, м… э… капитан!

Корабль, куда я устроился «чифом» (старшим помощником), был прекрасен. Новый, прекрасно спроектированный, удобный в эксплуатации. Экипаж, состоящий преимущественно из обычных людей. Все ничего, если не считать капитана, моего непосредственного начальника.

В открытой анкете Хелен служебные данные были безупречны, включая гендер и происхождение.

В графе «происхождение» значилось: «натурализованный политический беженец с территорий, подконтрольных Российской Федерации, преследовавшийся за свои сексуальные убеждения и этническое происхождение – генетический потомок малых угнетенных народностей, татарин». В графе «гендер»: «моногамная лесбиянка-платонический некрофил». То есть, тётя, влюблённая в давно умерший исторический персонаж женского пола. Упс.

Командир невзлюбила меня сразу. Мелочные придирки чередовались со столь же нелепыми указаниями и наставлениями. Похоже, в моем лице она локально отыгрывалась на всей мужской половине человечества, сублимируя свои этно-сексуально-гендерные комплексы. И ещё. Так как я своими корнями уходил во всю ту же проклятую Федерацию, думаю, она вымещала на мне ещё и злость к поправшему её режиму.

Однако, морское дело она знала неплохо, должен признать. Чем изрядно меня удивила. Впрочем, я никогда не был сексистом и женоненавистником, чтобы она там не думала.

Я, кстати, ничего не имею против самых разнообразных общечеловеческих сексуальных практик. Лишь бы меня они не касались. Совершая обход, я наблюдал биение радужной жизни во всех её проявлениях в полнокровном режиме, несмотря на то, что мы едва только отошли от берега. С другой стороны, граждан можно понять: они заплатили немалые деньги и теперь намеревались сполна отоварить свои путёвки и курсовки.

Хелен.

Я сразу влюбилась в свой корабль. Не судно, а птица! Удобный и элегантный. Добрый, если можно так сказать о машине. Современный и дружелюбный. Экипаж, состоящий, в основном, из обычных людей. Что тоже очень удобно и здорово. Я долго шла к этой работе. В наше время женщине может быть ещё сложнее пробиться, чем в доисторические времена. Требуется помимо талантов и профессиональных навыков ещё и политическое чутьё. А что делать. Не мыть же посуду в портовых барах!

Единственно, с чем не повезло, это старпом. Судьба, в смысле, кадровая служба, послала мне в напарники настоящего выродка. Если судить по анкете.

Нормальная профессиональная биография, но…

В графе «происхождение»: «тулумбар» (исчезнувшая северная народность Российской Федерации, смешанная с потомками ссыльнопоселенцев с покорённых территорий Восточной Европы(Одесса)».

В графе «гендер»: «латентный зоофил».

Упс.

Интересно, собачек он любит или лошадок? Или пока стесняется? «Латентный»… Хотя, впрочем, совсем неинтересно, что эта особь себе воображает.

Чтобы зверина не почувствовал моего страха и отвращения, сразу поставила его на место: жёсткие служебные отношения и никаких фокусов. И безалаберности.

Ник.

Во время бессмысленного обхода судна, навязанного мне мэм-капитаном, я, однако, совершил подвиг. Проходя мимо открытого бассейна на верхней палубе, я услышал отчаянный скулёж. Маленькая беленькая болонка барахталась в бассейне и не могла выбраться, оказалась не в состоянии преодолеть скользкий бортик. Бедняжка совсем выбилась из сил. Настало время ужина и за шумом, гамом и музыкой не было слышно её стенаний.

Прижав к себе дрожащее тельце, я направился в сторону камбуза, надеясь, что, выпив горячего молока, псиночка придёт в себя. На полпути я встретил начальницу. Видимо, чудовищу не спалось.

Увидев меня, мэм-капитана сотрясла судорога.

– Что это такое?! Что это ты… Вы собрались делать?! Немедленно оставьте в покое несчастное существо!!!

От яростного крика капитана болонка на моих руках вздрогнула, сжалась в комок, описалась, спрыгнула с рук и убежала.

– Ещё раз…!!!

Не договорив фразы, уничтожив, испепелив меня взглядом, леди-капитан в бешенстве проследовала мимо.

Постояв в растерянности, я вдруг понял, что она имела ввиду. Она несомненно знакома с моей анкетой. Жестокая волна несправедливого стыда и обиды захлестнула меня. Но кому жаловаться и кто пожалеет идиота?…

Хелен.

…Боже, спаси и сохрани! Будь проклят наш век толерантности и вседозволенности. Сегодня вечером, проводя обход судна, я встретила это чудовище, своего старшего помощника. Он был с собакой!! Не такой уж получается и латентный зоофил! Несчастное существо дрожало и икало. Вероятно, от испуга. Несмотря на отсутствие формальных оснований, я не смогла удержаться от гнева. Пусть, пусть мне придётся пожалеть, тварь может и донести на меня, на то, что я помешала отправлению его «естественных и законных» потребностей, я не могу так, так терпеливо и «толерантно» относится к подобным вещам.

В растрёпанных чувствах я забрела в люкс-бар бизнес-класса. Несмотря на поздний час, там сидели две пожилые леди и радостно чокались, поздравляя друг друга. На коленях у одной сидела уже знакомая мне собачка.

– Вы представляете, леди капитан, наша Жужечка нашлась, нашлась, нашлась! – хором запели старушки и на радостях заказали мне за свой счёт нереально дорогого коньяку.

Не думая, я залпом выпила бокал. Тётки радостно заказали мне ещё и ещё. Мне казалось, хмель не берёт меня.

Очнулась я наутро в своей каюте. Голова не болела (коньяк, разумеется, был идеальным), но состояние организма лучше всего характеризовалось словом «воздушный».

В углу каюты разместился свежий предмет- деревянная статуя Мадонны с добрым, но отчасти блудливым выражением резного лица. Сквозь похмелье я стала вспоминать, как старушки-подружки рассказали мне, что они когда-то были супругами, а сейчас просто друзья и коллеги и работают вместе в области современного и даже классического искусства, а здесь оказались, чтобы не привлекать внимания, да и скидки хорошие были по акции, а это вам подарок, вам и тому молодому человеку, который спас Жужу из бассейна, где она почти утонула.

Может и не Жужу, имя шикарной мерзкой собачонки я так и не запомнила в рамках сессии шотов замечательного коньяка.

Моя вахта давно уже началась, а я, постанывая, только вышла из гальюна с мокрым полотенцем, как объявился Он. Дверь в каюту закрыть я забыла. Меня, ведь, старушки принесли под утро.

Первым делом мой старпом (а кого ещё ожидать?) уставился на скульптуру в углу. Смесь разнообразных эмоций, словно пена пролетела по его лицу. С ужасом я поняла, что он читал мою анкету. «Это всё не так!» – хотелось прокричать мне, но кричать не имело, конечно, смысла.

– Вы, наверное, больны, мэм? – холодно и, как мне показалось, двусмысленно констатировал старший помощник,– я, пожалуй, продолжу замещать вас на вахте.

Кивнув, он покинул каюту.

Бли-и-ин! Что за ерунда!…

…Прошло два дня. Жизнь на судне вошла в свою обычную колею, если можно назвать обычной жизнью круглосуточный фестиваль и фейерверк.

Наши пассажиры не нуждались в аниматорах, они сами прекрасно развлекали друг друга, устраивая всё более захватывающие мероприятия, конкурсы и розыгрыши.

Вот и сообщение о взрывном устройстве, которое пришло в виде рассылки на все мобильные телефоны, находящиеся на борту, я сначала приняла за розыгрыш. Как, впрочем, и большинство пассажиров и экипажа.

Но не местные власти. Мы как раз находились на внешнем рейде Хвара. Это такой прекрасный город в Хорватии. Местная «Рублёвка». Сотни яхт, крутая дискотека международного масштаба. Очень тусовочное место.

Странно было увидеть его безлюдным. Яхты как ветром сдуло. Я полагаю, любая регата могла бы гордиться такой скоростью работы с такелажем. Смелые хорватские полицейские решительно приказали нам не приближаться к берегу и ждать специальную группу по разминированию. Эвакуацию пока не проводить. Вдруг это насторожит террориста? Когда через час я спросила, где группа по разминированию, мне также решительно ответили- формируется. Ещё через час, что решительно формируется. Пока на этапе поиска добровольцев. Спросили, что террорист требует, чтобы вступить для отвода глаз в переговоры. Я сказала, что не знаю, как вступить, так как обратной связи нет.

Требования террориста, однако, были очень просты: «Покайтесь!»

Он коротко и ясно в смс-ке написал про Содом и Гоморру, выражал сожаление падением нравов и назначал в качестве искупительной жертвы наш корабль вместе с пассажирами. Армагеддон назначил на два часа пополудни по местному времени. Сейчас был как раз полдень.

Я готова была подписаться под каждым словом о Содоме и, особенно, о Гоморре, но погибать в «очистительном» огне страшно не хотелось.

Фестиваль на судне замер. Жизнь словно застыла, утекая при этом по капле. К концу второго часа пассажиры угомонились и дисциплинированно ждали спасателей-минёров. Я, если честно, ожидала бегства части экипажа во главе со своим старпомом. Но даже они терпеливо ждали, посматривая, впрочем, в сторону спасательных ботиков на верхней палубе. Все мои люди собрались в районе мостика и застыли, глядя в сторону берега. И иногда, украдкой, на меня. Я же впала в ступор. Сознание металось между двумя плодотворными мыслями: «за что?» и «может, всё же розыгрыш?»

Поэтому я сильно вздрогнула, когда старший помощник, также застывший рядом со мной на мостике, вдруг заговорил.

– Это пожарные! Помните, перед самой отправкой заходили инспекторы. Один из них ещё тогда показался мне излишне взволнованным.

Мой помощник весь сморщился от умственного усилия и забормотал быстрее:

– Руки у него были пусты, никакой сумки или свертка. И рубашка с коротким рукавом, кителя не было. Значит, устройство не большое, маленькое совсем устройство, размером с телефон, максимум, с телефон, может, это телефон и есть, только с детонатором. Значит, заряд маломощный. Значит, он его прикрепил, скорее всего, где топливные баки, где доступ к топливным бакам. Точно! Он ещё в трюм спускался, пока второй нам зубы заговаривал.

После этих слов, старший помощник забегал по рубке, открывая все ящики подряд.

– Что Вы потеряли?

– Фонарь! Фонарик потерял!

– В том шкафчике, под барометром, левый нижний.

Старпом лихорадочно схватил ручной фонарик и стремительно убежал.

Ишь, какой смелый.

Его не было долго. Я успела за это время поругаться с полицией, мэрией и правительством Хорватии, сообщить судовладельцам о происходящем, попросить помощи у всего прогрессивного человечества и получить гигантский объём сочувствия. И ноль какого-либо действия.

Над нами закружилось два вертолета- один полицейский, другой с прессой. И чайки. Некоторые даже смело садились на пустую палубу и гадили. Тоже, видимо, выражали сочувствие.

Спустя вечность, в час тридцать, далеко внизу, на юте, я заметила фигурку старпома. Он выскочил из трюма, подбежал к борту и, сильно размахнувшись, бросил в воду небольшой чёрный предмет. И в тот же момент заорал мне в ухо по интеркому: «Полный вперёд!»

Что ж, дважды упрашивать меня не пришлось.

Ник.

После инцидента со взрывным устройством прошло пару дней. Жизнь на судне быстро вернулась в обычное русло. Наши клиенты, стремясь забыть досадный случай, ещё стремительней забегали в круговороте развлечений и событий. Да и была ли бомба? Красный мигающий огонёчек ещё не о чём не говорит. Может, всё же розыгрыш? Нелепое и страшное предупреждение? Хотелось бы так думать…

Случились, однако, и положительные последствия. Мэм-капитан перестала на меня шипеть, а лишь искоса бросала внимательные и где-то даже вопросительные взгляды. Стала подчёркнуто вежлива и предупредительна.

Героем, впрочем, я себя не ощущал и в её уважении не нуждался.

Да и фигурка богородицы не выходила у меня из головы. Я не то, чтобы сильно верующий человек и уж точно терпимый. Но всё имеет свои пределы.

Хелен.

Тысяча чертей и сто якорей им в …!!! Этот негодяй украл у меня Мадонну! Деревянную статуэтку, что подарили мне милые старушки. Допустим, ты герой, но это же не даёт тебе права тырить чужие подарки!

В невероятном бешенстве я отправилась прямо к каюте подлеца. Дверь была не заперта, но старпома, на его счастье, дома не оказалось. Оглядываясь в поисках статуэтки, я заметила, что компьютер открыт и работает. Видимо, хозяин так торопился, что не только не закрыл дверь, но даже не выключил ноутбук.

Полагая своё любопытство простительным и законным, я заглянула на рабочий стол.

Там было готовое к отправке письмо. Которое я быстренько и прочла.

…Да. Уж. Вот так новость. Содержимое прямо потрясло меня в самое сердце. Или за сердце? Потрясло?

Бешенство прошло совершенно. На цыпочках я тихонечко вышла из каюты и аккуратненько притворила за собой дверь.

Вот оно как, а…

Николай.

…Вот точно такое же чувство нереальности происходящего я испытал, когда леди капитан заявилась на мостик в платье. На каблуках!

И ещё она улыбалась. Открыто и приветливо. Не скрою, я испугался. Сжался в комок, как котёнок перед занесённым тапком. А она и говорит:

– Привет. Как вахта?

– Н-нормально…

Я даже не сразу понял, что мы разговариваем по-русски. А ведь, точно, она же тоже из Федерации, значит, русский язык, наверное, родной и для неё!

Солнце рано встаёт над морем в этих широтах, и в его лучах я ясно видел все изгибы фигуры под легким летним платьем своего капитана. Стройные длинные ноги, тонкая талия, прямые плечи. Распущенные вьющиеся волосы.

И улыбка. Невероятной красоты улыбка и смеющиеся глаза.

– Меня зовут Лена!

Николай и Елена.

«Привет, дорогой дядя Петя! Дела у меня нормально, чего и тебе желаю. Вся эта история с бомбой глупый розыгрыш, не более, ты поменьше новости смотри и соцсети читай. Платят мне хорошо. Кормят тоже неплохо. Это неправда, что женщина на корабле приносит несчастье. Мой капитан- настоящий профессионал, хоть и…

Кстати, о женщинах. Как здоровье тети Маши? Надеюсь, всё хорошо. Я искренне завидую вашему браку, вашим отношениям. Я, ведь, тоже так хочу. Встретить славную девушку, женщину. Полюбить. Завести семью. Детей. Заботиться о ней всем сердцем. Отдавать всю душу, как ты и тетя Маша.

Страшную вещь тебе скажу, – ради этого я готов даже оставить море. Хотя море обостряет все чувства и мысли.

Вот наш капитан – очень симпатичная дама. Если бы не её взгляды…

Впрочем, не мне судить. Иногда судьба заставляет нас играть в этой жизни судовые роли, которые нам не предназначены…

Главное, ведь, – оставаться честным перед самим собой, правда?»…

ВОЗВРАЩЕНИЕ В РАЙ

Где счастье моё, там и место моё…

Пролог. Она

В рай попасть совсем нетрудно. Достаточно сесть на восьмой маршрут трамвая "ТЭЦ-2 – посёлок Южный". Доехать до конечной. Там, сразу за панельными девятиэтажками, построенными во времена развитого социализма, начинается частный сектор, плавно переходящий в небогатые дачи тех же лет постройки, дальше торфяные поля с небольшими озёрцами. Далее на горизонте лес.

Мы с мамой жили в «своём доме», который как раз представлял нечто среднее между избой и дачей. Он назывался «каркасно-засыпным», то есть между стенками из древесно-стружечной плиты была насыпана земля. Но слой её был достаточно велик, чтобы сохранять тепло и в суровые сибирские зимы. Ещё обширный подпол и просторный чердак, где мама сушила свои травки. И где всегда пахло так, как никогда не добьётся ни один кулинар или выдающийся дизайнер-парфюмер. Конечно и в доме стоял тот же аромат, к которому примешивался временами запах каши и хлеба, который мама, разумеется, пекла сама.

Собственно, «дом» состоял из сенок и одной большой комнаты, которая была и кухней, и гостиной, и спальней. Огород наш составлял целых пятнадцать соток, поэтому всё же нельзя, наверное, относить нас к дачникам с их «верными» четырьмя сотками.

Я помню, как мама привела нашу третью сестру. Та была мелкая, грязная и злая. Не говорила совсем, а только стреляла своими чёрными, без белков, глазёнками. На ней был китайский спортивный костюм самой весёленькой расцветки, впрочем, невидимой под слоем прочной грязи, и мужская болоневая куртка с надписью «Психоневрологический диспансер N 4». Eй было десять лет тогда, она была старше нас с Надей. Как выяснилось на следующий день, в рукаве куртки она прятала складной ножичек.

«Кого ты привела? что за чучело? у неё ничего не получится!» – хором закричали мы. А я верю, сказала мама. Кстати, прекрасное имя "Вера", добавила она. Ведь своего-то малышка не помнит. "Малышка" зло сверкнула глазами и сплюнула на пол.

Несмотря на то, что она едва не прирезала нас на следующий день своим ужасным ножичком, Вера прижилась у нас. И стала сестрой.

Мама любила нас, и мы жили в раю. Если б знали вы, как прекрасно у нас летом! Если, конечно, не горит торф. Утром мы работали в огороде, помогали по дому, а с обеда и до позднего вечера мама отпускала нас гулять. Мы носились по полям и лесам. По дачам и садам. Купались в озёрах. Дрались с мальчишками. Потом, с ними же затевали сложные интриги. Когда подросли.

Зимой мы ходили в школу, но мама никогда не заставляла нас учиться. Никогда не настаивала на "успехах в учёбе". Но всегда интересовалась нашей жизнью. У неё всегда было время для каждой из нас. И она как-то так устроила, что и мы, три такие разные дурочки, стали родными не только ей, но и друг другу.

Ведь, рай – это когда тебя любят. И когда любишь ты.

1. Он

Прекрасная луна в этих местах. Большая и чистая. Как любовь. И звёзды крупные. Небо чёрное, море чёрное, ветер тёплый. Одно слово – юг. Про погоду я уж просто молчу. Говорят, правда, зимой слякоть и морось. Наверное, так и есть. Но зима далеко. Лето кончится не скоро.

Какая удача, что интриги нашего директора увенчались успехом и у нашего удивительного исследовательского учреждения есть такой прекрасный филиал на южном побережье. И я, я работаю теперь здесь. На постоянной основе. На постоянной ставке. А не в родном северном городе. Стажёром. Господи, как я не люблю холода! Несомненно, в прошлой жизни я был жителем джунглей. А то и пустыни. А, ведь, многие отказались у нас от перевода. Не захотели переезжать с насиженных мест.

Помимо счастья жить и работать в субтропиках, мне предоставили еще и подъёмные. Ммм… Которые я решил незамедлительно и с восторгом пропить. Пока не кончилось лето. Компания нашлась моментально. Будете смеяться, девушки-отдыхающие чуть ли ни сами готовы были меня угощать, такая, видимо, с меня струилась энергетика, что можно было вполне составить карьеру альфонса, еще и благодарны остались бы. Но.

Я не такой. Я однолюб. По крайней мере, декларирую.

Итак.

Люба внешне ничем не отличалась от остальных. Ультра-брюнетка-каре, стройная фигурка, как бы застенчивая улыбка и чёткий загар. Магия что ли. Алхимия. Так и поверишь в гороскопы. Сошлись, подружились. Но.

Такое дело, как бы сказать попроще, поделикатнее… В общем, подружились, но без интима. Что само по себе удивительно на южных берегах. Как-то так она поставила это дело, а я принял. Накувыркался, что ли, к тому времени. Кстати, она тоже оказалась не местной. Снимала комнату в прекрасном домике в акациях и с мезонином.

Встречаемся почти каждый день, если я не занят в лаборатории.

Странная, если честно, у нас лаборатория. Талантливый человек наш директор! Профессор широкого профиля. Раньше был застройщиком, продавал будущие метры, в смысле строящиеся квартиры, поднаторел людям головы дурить. Теперь кого угодно может убедить в чём угодно. Профессиональный профессор! Сначала наш институт получил в управление от властей, потом сюда на юг перетащил, всё в интересах дела. А дело у нас такое. Если стоите, то сядьте, я тоже сначала чуть со стула не упал, когда услышал. Мы ненормальных ищем. Ха-ха, скажите вы, да выйди на улицу, там полно ненормальных. А я вам скажу, мы не таких ненормальных ищем. А в научном смысле. То есть с особыми дарами. Сверхчувственное восприятие, там, или умение подчинять других живых существ своей воле. А по-моему, это у нашего директора "сверхчувственная воля", он кого хочешь убедит, ещё и денег возьмёт под идею. За государственный счёт развлекается.

Однако, дело поставил строго. Трудовая дисциплина, бухгалтерия, бюллетени, наказания за прогул. Приходится подстраиваться, зарплата хорошая. Работа моя, кстати, заключается в том, что я на детекторе всяких остроумных придурков на ложь проверяю. Все, все хотят быть экстрасенсами. За наш счёт. Такую пургу несут, прости господи. Кто только к нам не приходит. Колдуны, маги, обладатели переселившихся душ непревзойдённых тиранов и великих куртизанок. Это мужчины. А женщины, что ни возьми, то ведьма. У меня, говорит, глаз дурной. Не возьмёшь в программу (на казённый паёк), я на тебя импотенцию нашлю, особенной силы, не встанешь никогда. Далась им моя потенция. Я человек подневольный, при приборе нахожусь, моё дело маленькое: записал показания и старшему научному сотруднику Константине Константиновне отнёс. Имя у неё такое. Грек она что ли? Она, кстати, не любит, когда " по отчеству", я, говорит, тебя всего на пару лет старше. Думаю, не "на пару", а на значительно больше. Но ладно, это я отвлёкся.

Короче, пока результат нулевой. То ли попрятались супермены, то ли вознаграждение мы пока маленькое для них предлагаем.

Тут у нас состоялся с Любой серьёзный разговор. Я начал издалека. С работы. Сказал, что закрепился в коллективе. Подумываю об ипотеке. Чтобы окончательно перебраться в этот прекрасный южный город. Короче, у меня серьёзные намерения. Если она старомодна и до свадьбы ни-ни, я понимаю, хотя и странно, конечно, по нынешним временам. По хорошему-то попробовать надо, приглядеться друг к другу. Вдруг, не понравится.

Здесь она расплакалась. Сказала, что не сомневается, что понравится. Сказала, что уже почти полюбила меня. Но ей нельзя. Любить. Вообще. Она, мол, не такая, как все. Не нормальная. Мол, кого она полюбит, с тем обязательно несчастье случится. Вплоть до физической гибели. Это не ерунда, это правда, она это точно знает, вот и всё, и никакие это не бабские причуды, а такое проклятье.