Ваше Сиятельство 14 (+ иллюстрации)

– В общем так, потенциальные молодожены, идем к стоянке! Здесь вообще неуместно об этом говорить! Ты на «Гепарде»? – Ковалевская было потянула меня к стоянке эрмимобилей.

– На «Эвересте», – остановил я ее и махнул в сторону второй посадочной площадки.

Юго-восточное крыло дворца, длинное, уходящее вглубь сада, мы обходили молча. Я курил, Элизабет нервничала, а Ольга Борисовна просто издевательски молчала.

– Я не против Элизабет, – наконец сказала княгиня, измучив Стрельцову давящей тишиной. – Рада, что Элиз с тобой, и мне кажется, с ней ты в большей безопасности. Но у меня есть условия.

– Говори, мы вполне можем прогнуться под твои условия, – краем глаза я заметил, как просияла Стрельцова.

– Условия три. Официально Елизавета Борисовна может стать твоей женой не ранее, чем через год после нашего брака. Второе: никаких детей, пока у нас с тобой не родится сын, – продолжила Ковалевская. – И третье: ты включишь меня в состав команды на Шри-Ланку. Знаю, папа будет против, но я хочу. Не только же потакать твоим желаниям, Саш. Надо учитывать мои. Кроме того, я хочу, чтобы на экспедиционной вимане было установлена наша новая система наведения ракет. Она практически готова. Все вчерашние тесты на стенде вышли удачными. Теперь нужно проверить не на стенде, а учебными пусками с настоящей боевой виманы.

Честно говоря, против Ольги в составе экспедиции был не только ее отец, но и я. Причем я в первую очередь. О том, чтобы вести за собой через пещеры Конца и Начала не могло быть и речи, а просто оставить княгиню на экспедиционной вимане, тоже как бы небезопасно и крайне нежелательно.

– Оль, а давай третье условие заменим на что-нибудь другое? Скажем на пару новых платьев, страстные поцелуи и поездку на Карибы, – в шутку предложил я. Одновременно я с полной серьезностью обдумывал, как переубедить княгиню от столь нежелательного пункта ее условий. Тут же заметил: – И ты сама понимаешь, я не смогу повлиять на Бориса Егоровича. Тем более в вопросе, касающемся твоей безопасности.

– Я тебя и не прошу на него влиять: папа – это уже моя забота. Я умею работать с его настроениями и подталкивать его к правильным решениям. Ты просто включи меня в состав экспедиции, – настояла Ковалевская.

– Оль, это очень серьезный риск. Не настаивай на этом! Давай решим вопрос проще, – я свернул на аллею, выводившую к посадочной площадке. Впереди на поле с коротко подстриженной травой, стояло два десятка виман. У края, рядом с раскидистым кленом сверкал на солнце наш «Эверест» – он выделялся особой импозантностью.

– Как проще? – поторопила меня с ответом княгиня.

– Ольга Борисовна, ваши системы наведения можно испытать на другой вимане. Также вместе с Александром Петровичем, но не в рамках предстоящей экспедиции, – заметила Стрельцова. – Мне ваше общество было бы безусловно приятно, но очень бы не хотелось подвергать вас рискам.

– Вот и я об этом. Спасибо, Элиз, наши мысли часто сходятся. Удовлетворим твое хотение так: я решу вопрос с виманой для учебных пусков. Поговорю с Трубецким. С Денисом поговорю, наконец. Он предоставит какой-нибудь приличный боевой катер или корвет. Можно запросить тот же «Орис» – с Лосевым у нас отличные отношения. Я постараюсь это организовать еще до вылета на Шри-Ланку.

– Нет, Елецкий, с Денисом и предоставлением боевой виманы я могу решить без тебя. Я хочу быть в составе экспедиции. Это мое желание, мой каприз и мое неизменное требование. Или ты можешь прогибаться только под капризы Бондаревой? – она остановилась. Требуя ответа, схватила меня за рукав. – Отвечай, только ей можешь угождать или все-таки сначала мне?!

– Оль, давай вопрос с Шри-Ланкой отложим, – воспротивился я. С Ковалевской сложно спорить. Она ловко оперирует аргументами и умеет делать этакие эмоциональные подковырки, давить на совесть. Вот, например, упоминание Бондаревой, да еще в таком плане: «кто для тебя важнее?» – это что-то вроде удара коленом в пах.

– Отложим? Хорошо, и тогда вопрос с баронессой Стрельцовой тоже отложим. Извини, Элиз, мне очень бы не хотелось тебя обижать, но сегодня только так я могу заставить Елецкого считаться с моими желаниями. Или ты сама, Елизавета Борисовна, повлияй на него, если хочешь, чтобы я сказала «да», – княгиня мило улыбнулась англичанке. – Еще такой момент, Елецкий: если ты думаешь меня перехитрить, улететь на Шри-Ланку без меня, и уже потом вернуться к вопросу о второй жене, то у тебя ничего не выйдет. Тогда я просто откажу. Откажу навсегда! Так что, ты не юли – тебе придется со мной считаться.

– Оль, дорогая, я тебя люблю, – я обнял ее, отбрасывая на край дорожки недокуренную сигарету. – А знаешь, у меня есть настоящий джин. Он умеет исполнять многие желания. Вернее, он есть не у меня, а у нас: в нашей пока небольшой семье. Я про тебя, себя и Элизабет.

– И еще про джина, он четвертый, правда? – полюбопытствовала Ковалевская, она понимала, что речь о хорраге, потому как еще в кабинете Романова я обмолвился о моих экспериментах с древним духом.

– Он просто слуга. Но ты пока не строй на него особых планов. С ним работает мой менталист – Бабский. Пока нет абсолютной уверенности, что джин безопасен, поэтому общение с ним только в моем присутствии. Договорились? – я по-прежнему не выпускал Ольгу из объятий. Никто не дразнил меня так, как она.

– Договорились, Елецкий, но только насчет джина. В остальном не пытайся меня провести так, как ты это сделал с лицензиями – такое больше не выйдет! – она вдруг перестала делать рассерженный вид и неожиданно поцеловала меня. – Подожди, – княгиня отстранилась, отстегивая эйхос. – Папе скажу, чтобы меня не ждал.

Ольга Борисовна нажала на боковую пластину и поднесла прибор ближе к слегка накрашенным губам:

– Пап… Я сегодня ночевать не приду. Пожалуйста, придумай что-то для мамы. Ты же сам понимаешь: Саше сейчас очень нужна поддержка. Я не могу оставить его одного…

– Тем более на ночь, – шепотом подсказал я.

– Тем более на ночь, – подтвердила Ковалевская и выключив эйхос добавила: – Может даже на две ночи. В Пермь мне нужно вернуться послезавтра хотя бы к полудню. Пока они обойдутся без меня. Между прочим, Елецкий, теперь в моем подчинении двенадцать научных специалистов. И еще, конечно, ты.

– Я тебя люблю, – повторил я то, что уже сегодня говорил не первый раз. Нужно было бы как-то сказать моей невесте, что Элизабет все это время будет находиться с нами. Но в этот раз я решил сообщить об этом тогда, когда Стрельцовой не будет рядом, чтобы баронесса снова не испытывала неловкости. Я знал, что Ольга не будет против Элизабет. Тем более, когда узнает о причине: необычном состоянии англичанки, начавшемся после встречи с князем Мышкиным.

– Есть предложение, дамы, – я вытянул руку к «Эвересту». – Почему бы нам не отправиться на прогулку? Причем этак на два дня и гораздо дальше Подмосковья. Можно полететь в Крым или даже на Кипр, – вот тут повисла тишина дамы такого предложения не ожидали.

И я сам от себя такого не ожидал: это мне ли думать о двухдневном безделье, в то время как дом мой в печальном состоянии после разрушений и пожара? Вдобавок на мне висит главная проблема: восстановление украденных логических таблиц, работа над переводом, который нужно завершить как можно скорее. Но, с другой стороны, ремонтом в доме не мне же лично заниматься – это дело не столь срочное, может подождать. А перевод? Я займусь им на солнечном берегу южного моря. Кинжал Гефеста у меня есть, листы бумаги и светлая голова приложатся.

– Саш, я собиралась навестить Майкла. Не могу иначе, – первой отозвалась Стрельцова. – В общем вы без меня.

– Нет, Элиз, без тебя не получится. Мы договорились, пока в тебе есть нестабильность внутреннего демона, то я обязался быть все время рядом. Оль, я чуть позже объясню: у нее после встречи с Мышкиным что-то серьезное на ментальном плане, – пояснил я Ковалевской. – Тогда сделаем так… Сейчас всего одиннадцать утра, и времени у нас много. Летим в Красные Палаты, навестим Майкла, затем Антона Максимовича и Дениса, – от Куликова я знал, что мой дворецкий и единственный выживший из охраны лежат рядом. – Затем залетим ко мне домой, я возьму кое-что для работы над переводом. И прихватим с собой джина, – предвосхищая вопрос Ковалевской ответил я. – Да, еще бы следовало посетить банк, взять немного наличных и перевести часть денег маме. Пожалуй, это сделаем в первую очередь, а то у меня в кармане пусто.

– Этот план мне нравится, – поддержала Ковалевская. – Саш, ты можешь порадовать, когда хочешь. Теперь я очень жалею, что договорилась по возвращению в институт на послезавтра. Можно было оттянуть хотя бы до субботы.

– Демон, я тоже всей душой за. Давайте, навестим вместе Майкла, решим все насущные вопросы, и если такое возможно, то на берег теплого моря. Я больше трех лет не была на море, – серые глаза Элизабет стали ярче, теперь в них отражалось солнце.

– Тогда «Эверест» нас с нетерпением ждет! – я сошел с аллеи на дорожку между клумб – изгибаясь мимо «Ориона» и «Хлои», она выводила прямо к нашей вимане.

– Кстати, благодаря щедрости герцога Уэйна, я теперь человек чрезвычайно богатый, – заметил я, в ожидании опускающегося трапа. Тихо загудели механизмы, открывавшие люк. Теперь к ароматам цветов с дворцовых клумб примешался запах горячего металла и кожи. Он так и не выветрился с того дня, как новенький «Эверест МТ-8» стал моим.

– К чему ты это сказал, Елецкий? Ты же не из тех, кто любит хвастаться, – Ольга первой поднялась по решетчатым ступеням в тамбур, и там признала: – Как же хорошо, когда есть своя вимана, тем более такая. Мне твой «Эверест» нравится больше, чем папин «Орион». Здесь так уютно, особенно наверху!

– Оль, не мой – наш «Эверест». Деньгами я не собирался хвастаться. Хотел лишь сказать, что вы, мои самые любимые женщины, можете выражать самые смелые материальные желания. Пять миллионов – хватит на любой каприз. Например, тебе, Элизабет, обязательно нужно купить хороший эрмик. Выбирай любую модель – переведу деньги тебе на счет. Оль, может и тебе стоит заменить свой на что-то типа «Гепарда»?

– Елецкий, ты – добрый мальчик, но я, как твоя будущая жена, хочу, чтобы ты разумнее подходил к тратам. Элизабет, конечно, купи эрмимобиль и все, что ей требуется для удобной жизни в Москве, – княгиня прошла в рубку. Приборная панель тут же ожила, бронзовым отблеском на потолке отразились туэрлиновые кристаллы подсветки. – А мне, вернее нам, ты лучше бы купил хороший участок земли, – продолжила Ковалевская, – можно сразу с домом где-нибудь в районе Коломенских прудов. Скажу по секрету, папа думал над этим. Хотел присмотреть что-то для меня. Только цены сейчас там выросли. Приличный участок с домом, если брать ближе к имению Мышкина, стоит около двух миллионов, а у папы немного не ладится с деньгами, после проблем на Астраханской бирже и банкротства Волжской компании.

– Оль, очень полезные мысли с твоей стороны. Я об этом как-то не думал, ведь достаточная сумма появилась только сегодня. Мы поступим проще, я дам тебе доступ к счету, и можешь распоряжаться, если… – я не договорил, запищал эйхос к меня на ремне и в этот раз интуиция мне сразу ясно сообщила: «мама».

Я знал, что будет в ее сообщении. Отстегнул АУС и нажал боковую пластину:

«Саша! Это правда, что ли?! Как ты мог оказаться вчера в Лондоне! Ты понимаешь, что сделал?! Майкл и теперь ты еще!..» – раздался взволнованный до предела голос Елены Викторовны.

Я дальше не стал слушать, прикрыл прорези, за которыми скрывался динамик, пальцем. Устал я от объяснений. Но это все-таки мама, и ее требовалось успокоить. Поднес эйхос ко рту и сказал:

– Мам, ты зря беспокоишься. Уверяю, все вопросы решены. Я был во дворце, разговаривал с цесаревичем и с императрицей. Если кратко, то все нормально, и с твоей стороны не должно быть никаких причин для волнения. И очень прошу меньше доверяй слухам и тому, что написано в газетах. Со мной сейчас Ольга Ковалевская и Элизабет. К тебе я загляну примерно через час. Будь в квартире на Вяземской или у Майкла – к нему мы тоже зайдем. Сейчас Оля скажет тебе несколько слов, – я протянул княгине АУС со словами: – Пожалуйста, успокой ее. Ты же умеешь.

Пока Ольга наговаривала сообщение графине, я попросил Элизабет сделать кофе и что-нибудь перекусить, сам устроился в кресле пилота и начал готовить «Эверест» к взлету.

Примерно к двум часам дня мы закончили все неотложные дела. Навестили Майкла, Дениса и Антона Максимовича. Майкл вообще держался молодцом и его здоровье никаких опасений не вызывало. Полагаю, дня через три при достаточно эффективной целительной магии его могли бы полностью поставить на ноги и выписать. С Денисом дела обстояли хуже, но не так плохо, как с Антоном Максимовичем. Мой дворецкий, увы, выглядел прискорбно: лицо сморщилось, пожелтело, весь в бинтах, с постели он не вставал. Лишь когда увидел меня, глаза старика ожили, он завозился, пытаясь приподняться. Я придержал его за плечо, не позволяя оторваться от подушки.

По совету старшего целителя, Максимовича долгим разговором я не стал утомлять. Просто поддержал его заверением, что он обязательно выздоровеет; сообщил, что мерзавцы, виновные в нападении на наш дом, наказаны. Хотя это было полуправдой, ведь те, которые все перевернули в моей комнате и выпотрошили сейф, их я еще даже не искал. Когда вышел из палаты, сразу спустился в зал богов и там, у статуи Артемиды, воззвал к ней, попросил через нее содействия Асклепия, потому как были опасения, что наш дворецкий может не выжить.

Поскольку после убедительной беседы с герцогом Уэйном угрозы моим близким больше не имелось, я рекомендовал Елене Викторовне вернуться в наш дом. Да, дом оставался в печальном состоянии, но ведь ни разрушения, ни пожар покои графини не тронули. Там можно было жить с достаточным комфортом. На ремонт я снял в банке двести тысяч – сумма более достаточная, даже если считать небольшую перестройку на втором этаже и хозяйственном крыле, которую давно хотела сделать графиня. Деньги я оставил в мамином сейфе, забрал в ее гардеробе кинжал Гефеста. В тумбочке, где она хранила некоторые письма, нашел бумагу и письменные принадлежности – все, что мне требовалось для работы над переводом Свидетельств Лагура Бархума. Затем взял флакон из-под египетских духов, в котором теперь поселился наш джин. Бабского я тоже забрал, потому как Елена Викторовна не признала бы его за временного дворецкого. И вообще поручику полезнее быть с нами.

Вскоре мы вылетели из Москвы, и великолепный «Эверест» взял курс на юг.

Глава 3. Дым в крымском небе

Мои боги! Пожалуй, эти два стали лучшими в моей новой жизни! Их можно было бы сравнить с теми днями и ночами, которые делали меня особо счастливым в карибский отпуск, но эти два неполных дня почему-то тронули меня больше. Душа человека – самая волшебная и самая сложная субстанция. И хотя я маг, блуждающий по разным мирам, за тысячи лет я так и научился всецело понимать движения своей души. Ее восторженные взлеты и неожиданно приходящая грусть зачастую для меня остаются явлением неожиданным.

О богах я упомянул не случайно, хотя правильнее было сказать: богинях. Моих возлюбленных богинях. И Артемида, и Светлоокая любезно посещали меня. Две небесные подруги пришли вместе, ненадолго разлучая меня с Ольгой с баронессой Стрельцовой. С ними я удалялся в Цветочную долину, начинавшуюся сразу от ялтинского берега – это рядом с местом посадки нашей виманы. Там Артемида меня отругала как провинившегося мальчишку за последнюю лондонскую авантюру. Главным образом, ругала за то, что я не заручился ее поддержкой и даже не известил о планах встречи с Уэйном. Арета, слушая все это лишь посмеивалась и подмигивала мне. Уже на закате мы расстались – богини отпустили меня к заскучавшей Ковалевской.

Кстати, Ольга Борисовна долго не продержалась в своем строгом упрямстве. Я не знаю как, но Элизабет смогла ее очаровать, и вечеру второго дня в Крыму княгиня вынесла свой вердикт:

– Ладно, Елецкий, я согласна. По-хорошему, мне стоило бы еще повредничать и взять с тебя обещание насчет шри-ланкийской экспедиции, но я не хочу, чтобы из-за моих с тобой споров страдала Элизабет. Я ее уважаю и в самом деле не против видеть с тобой. Без сомнений, Стрельцова намного лучше Ленской и уже тем более этой менталистики, – княгиня даже не пожелала произносить имя Бондаревой. – Пусть Лиза займет место второй жены, и на этом, надеюсь, ты успокоишься насчет других женщин. Я допускаю, что они у тебя по-прежнему будут, но пусть твое внимание к ним станет намного меньше. И еще раз повторю: Стрельцова может занять место второй жены только при соблюдении двух моих прежних условий! Не ранее, чем через год после нашего с тобой брака и у тебя с ней появится ребенок не раньше, чем родится наш сын! – напомнила Ковалевская то, что для нее стало принципиально важным. – Я обговорила это с Элизабет – она полностью согласна и даже обещала влиять на тебя так, чтобы ты меньше думал о других. Так что, считай, Елизавета Борисовна теперь моя союзница.

– Оль, спасибо! – слова благодарности громко вырвались из меня. На эмоциях мне хотелось снова сказать, что я ее люблю, но я это говорил вчера и сегодня так часто, что боялся обесценить эти важные слова. – Как складываются твои отношения с Нурхамом? – полюбопытствовал я.

Со прошедшего вечера, после того как мы с Бабским вместе просканировав ментальное тело хоррага, пришли к выводу, что Нурхам Хоргем Райси безопасен для друзей, я позволил Ковалевской забавляться с древним духом. Для Ольги это стало не только интересным развлечением, но и продолжением давнего увлечения, превратившегося в ее профессию. Вы правильно меня поняли: в древнем духе Ольга Борисовна увидела то самое занимательное, что прежде находила в экспериментах со своими домашними роботами.

– Саш, дела великолепно! Как раз хотела тебе кое-что показать, – сказала она и достала флакон из розового хрусталя, отягощавший ее карман. – Даже подумать не могла, что такое возможно и это будет так интересно! Я бы его взяла в Пермь, но ты же будешь против. И я решила, что лучше пока не показывать хоррага нашим из института. Даже самому Белкину пока не стоит. Нурхам… Ты не представляешь, как с нашим джином интересно! Это тебе не шалости с логическими блоками на птичьих мозгах. Это!.. – она выдернула плотно притертую пробку и запахло египетскими духами, которые любила моя мама. – Невероятно широкая база для отработки логических схем! Потрясающие когнитивные особенности! – продолжила Ковалевская и распорядилась: – Нурхам, появись! Появись в том виде, который мне больше всего нравится!

Раздалось шипение, сопровождавшееся громким потрескиванием. Из горлышка сосуда вырвалась струя фиолетово-серого дыма. Она сформировалась в облако, затем в человеческую фигуру, покачивающуюся посреди рубки «Эвереста». Еще миг и эта человеческая фигура превратилась в существо, очень похожее на меня самого. Стой лишь разницей, что вместо ноги у моего двойника отсутствовали, переходя в туманную субстанцию. Одет наш джин был примерно так, как представляли их сказители древних мифов и художники в Семицарствии.

– Слушаю и повинуюсь, прекраснейшая из земных дев! – произнес хорраг и, сложив руки на груди, низко поклонился Ковалевской.

– И небесных тоже! – со смехом заметила княгиня. – Мне нравится, как он это говорит. Надеюсь, твои богини не рассердятся? – Ольга лукаво глянула на меня. – Ведь правда же, земная любовь отдельно, а небесная отдельно?

– Почему я, Оль?! – мне тоже было смешно, видеть Нурхама в столь знакомом облике.

– Потому, что мне нравится, когда кто-то очень похожий на тебя говорит «слушаю и повинуюсь!». Хотя, было бы лучше, если бы это говорит ты сам, – поглядывая на меня, Ковалевская улыбнулась так, что мне захотелось сделать с ней то же самое, что я делал этой ночью в постели. Как же она меня все-таки дразнит!

– Покажи, джин, как ты готов защищать меня! Вот, например, маг Астерий. Покажи, как ты готов защищать меня от него! – потребовала Ольга Борисовна, и меня такой приказ хоррагу напряг.

Нет, я не опасался атаки с его стороны – все-таки древних дух в первую очередь подчинялся мне. Хотя я вернул все его прежние силы и даже немного расширил один из энегоканалов, Нурхам по-прежнему оставался зависимым от меня: он видел во мне почти бога. Кроме того, эти потусторонние существа хоть и проще в ментальной организации, чем люди, но они точно не глупы. Быть может они рациональнее большинства из нас, так как гораздо меньше подвержены эмоциям. Меня напрягло то, что приказ Ковалевской вступал в противоречие со многими поведенческими установками. Их мы вдвоем с Бабским прописывали в сокровенных глубинах Нурхама Хоргема Райси.

И, представьте, Нурхам меня удивил. Он выкинул практически цирковой номер: вмиг стал перед Ковалевской, заслоняя ее от меня. При этом раздался в плечах так, что загородил собой не только Ольгу, но и часть иллюминатора бокового обзора. Фальшивые мышцы на его столь же фальшивых руках вздулись, на груди засверкала адамантовая броня, тоже, разумеется, фальшивая. При столь грозном облачении физиономия Нурхана излучала невероятное благодушие. Я кожей чувствовал, как он желает угодить Ольге и в то же время не задеть меня. Когда же его лицо, бывшее почти копией моего, оскалилось, а клыки вдруг выросли на пару сантиметров, я чуть не упал от хохота.

– Молодец, Нурхан! Пусть этот маг Астерий знает, что ты всегда готов заступиться за меня! – не скрывая удовольствия, сказала княгиня.

– Покрасовался, а теперь быстро в свою склянку! – я топнул ногой, напуская сердитый вид.

Джин сжался. Ему стало сложно принять решение, способное удовлетворить нас двоих. И Ольга, не хуже меня понимая происходящее в его сознании, тут же подыграла:

– Да, Нурхан, можешь вернуться в сосуд. Мы с графом Елецким шутим, и сейчас желаем побыть наедине, – пока хорраг собирался в субстанцию, похожую на густое темное облако, Ольга Борисовна поставила флакон из-под духов на стол и сказала: – Елецкий, уж поверь, я знаю о противоречивых командах, приоритетах выполнения и уровнях подчинения. Я позанимаюсь с ним позже еще. Теперь ты понял, что я могу на него влиять, не обладая навыками ментального воздействия как ты или Бабский? Мне достаточно просто поговорить с ним. Многие установки можно давать всего лишь правильно построив диалог. И ты вполне можешь доверить воспитание Нурхама мне.

– Да, Оль, ты его покорила. Никто не сомневается, что ты волшебница. Но давай договоримся: к своему Белкину джина не вози. Вообще, не надо его делать частью ваших исследований. Ты видишь в нем аналог биоэлектрической системы с широкими когнитивными функциями, но это слишком далеко от истины. В его сознании протекают процессы, которые ты – уж, прости и без обид – можешь пока не понимать. Идем к морю? – я подошел ближе к большому обзорному иллюминатору, за которым в сотне шагов мелкой галькой играли морские волны. – Кстати, я после обеда очень плодотворно поработал и почти закончил перевод, – сменил я тему, уводя Ольгу в сторону от мыслей о хорраге. – Думаю, еще полдня и я он будет полностью готов. Тогда можно будет доложить цесаревичу и готовиться к экспедиции.

– Надеюсь, ты не собираешься забирать эти полдня из нашего последнего выходного? Завтра не позднее двух дня мне нужно быть в Перми, – напомнила Ковалевская, опираясь на угол пульта управления виманой.

– Нет, Оль, сегодня я полностью твой. И нам никто не помешает, – я заключая Ковалевскую в объятия.

– А знаешь… я нашкодила. Это ты меня испортил, с тобой становлюсь плохой девочкой, – призналась княгиня и, тут же удовлетворяя мое любопытство, ответила: – Пока ты возился с бумагами и кинжалом, я приказала Нурхану добыть для меня спелые персики. Просто пришло такое в голову. Не знаю, где он их нашел. Наверное, украл в чьем-то саду. Здесь же много садов под Дионисией. Когда мы отдыхали здесь с папой, персики были еще зеленоваты. Нурхан где-то нашел спелые.

– Украл по твоему приказу? Да простят тебя боги! Буду молиться, чтобы это прегрешение не было записано на твой счет, – со смехом ответил я. – Но при условии, что угостишь персиками и они окажутся сладкими.

– Да, они сладкие. И еще, Саш, – Ковалевская стала серьезной. – Нурхан вполне способен стать моим надежным телохранителем. Ты же упрямишься брать меня в экспедицию именно по той причине. Не уверен в моей безопасности? Пусть джин будет постоянно при мне. Натренируй его, как сочтешь нужным.

Я молчал, глядя на морские волны за иллюминатором. Мне очень хотелось пойти Ковалевской навстречу. Я по-прежнему не совсем понимал ее мотивы лететь с нами на Шри-Ланку, но вместе с тем, если бы Ольга была рядом со мной в этой важнейшей миссии, меня бы ее присутствие очень вдохновило. То, что Ковалевская говорила, будто хорраг способен стать ее надежным телохранителем справедливо лишь отчасти. К примеру, он никак не сможет защитить ее, если при подлете к острову мы столкнемся с вражескими виманами. А именно это вполне могло случиться.