Йера для командора

От его резкой смены настроения и поведения меня всю трясет. Я не могу сосредоточиться на деле, то и дело выныриваю из тумана, чтобы заглянуть в его лицо. Кусаю губы.

Не получается.

Слезы пекут глаза.

Пытаюсь схватить семечко ментальной рукой, но оно даже не берется. Рука скользит мимо, словно оно стало частью щита.

Ротор мстительно цедит:

– Если я тебя сейчас возьму, не верещи потом.

Меня лихорадит. Тело хочет его безумно, а разум в шоке. Я пытаюсь понять, что к чему. Почему его сначала накрыло, а потом… Потом он ведет себя вот так холодно? Почему сначала ласкал словами, а сейчас хлещет?

Неужели все дело в «занозе» в ментальном щите?

А как же «йера»? Как же истинность? Как же «моя страстная, моя…»?

– На-я-на… – угрожающе тянет слоги Ротор.

Я зажмуриваюсь. Снова и снова пытаюсь забрать свою силу назад, но не могу.

И тут он резко упирается головкой члена в мое лоно и входит в меня на всю длину. Я вскрикиваю от неожиданности, удовольствия и острых ощущений.

Удивительно, но мне не больно. Наверное, потому, что я давно готова принять его. Только потом от страха я вся сжимаюсь вокруг его члена так, что тот кажется мне титановым, а не живым.

Я чувствую себя такой беззащитной под ним. Смотрю в его глаза и вижу смесь страсти и злости.

Это еще больше выбивает меня из колеи.

И тут он стонет. Мучительно, протяжно и так приятно. И начинает двигаться внутри меня.

Теперь стоны срываются и с моих губ – я не могу их удержать. Мне так хорошо, словно именно ради этого момента я и жила всю жизнь. Ни с чем не сравнимое удовольствие тяжести мужского тела на мне, чувства наполненности и движения внутри. Он словно высекает из меня искры наслаждения.

В момент, когда я ощущаю, что еще немного – и у меня снесет крышу от кайфа, из меня вырывается:

– Еще!

И тут Ротор замирает. Встряхивает головой, словно сбрасывая наваждение, а потом смотрит на меня так, словно я гадюка, кобра. Будто люто ненавидит.

– Чрамз вартер! – Он явно матерится на своем языке, обдает ледяным взглядом.

Выходит из меня, отстраняется и резко встает. Одевается так быстро, что перед глазами мелькает. И неожиданно хлопает дверью на выход, оставляя меня с ощущением холода и пустоты, все еще пульсирующую и не доведенную до пика.

Я закрываю лицо рукой. Меня всю трясет.

Так ужасно, пожалуй, я себя еще никогда не чувствовала. Униженной, раскатанной, растоптанной. Даже когда узнала о браке с восьмируким.

В горле комок.

Но не успеваю я заплакать, как дверь резко открывается, отлетает в стену и на мне снова оказывается Ротор. Выражение лица нечитаемое. Он расстегивает ширинку, резко входит в мягкую и мокрую меня и начинает меня брать. По-другому это не назвать – брать, и только так.

Настолько глубоко, что я чувствую, как он до боли врезается в мою матку, как яйца стучат по попе. Яростно и беспощадно.

Теперь он высекает из меня не искры удовольствия, а громкие стоны. Мне стыдно, что мне хорошо от такого обращения.

Ротор изменил свое мнение? Я все-таки его йера? Понял, что я ничего не подсаживала в его ментал? Хочет извиниться?

Тогда почему так груб?

Ротор хватает меня за бедра так, словно я вырываюсь, и я теку внизу еще сильнее. Целует в плечо, в шею.

Из головы мигом вылетают все обиды. Я выгибаюсь под ним, подмахиваю попой, иногда пытаюсь соскочить, когда он берет меня слишком глубоко, и это его только сильнее заводит – насаживает сильнее.

Ротор рычит. С моих же губ срываются громкие стоны.

Его рука обхватывает мою попу, фиксирует так, чтобы я не сбегала. Один палец ложится ровно между полупопий, и это возбуждает еще сильнее. Я ощущаю, как член во мне становится невероятно твердым. Это ощущается внутри сладко-больно.

Я подсознательно понимаю, что он сейчас кончит. В голове проносится мысль: «Как хорошо, что я с совершеннолетия вкалываю противозачаточные капсулы».

Но тут Ротор притормаживает. Я начинаю сама извиваться под ним – мое тело просит продолжения.

– Т-ш-ш. Жди. Иначе ты не получишь удовольствия.

Удовольствие? Да я и так его получила. Каждое движение высекает искры наслаждения. Но так приятно, что он обо мне думает, заботится.

Все-таки он раскаялся. Все-таки понял, что я его йера.

Ротор продолжает: выходит почти до конца, а потом резко входит на всю длину, и так снова и снова. Я ощущаю, как у меня внизу живота все словно к чему-то готовится. Мышцы сжимаются вокруг члена, и каждый спазм будто обещает, что следующий будет еще приятней и еще, еще и еще, еще и еще, только надо не останавливаться.

И когда меня накрывает волна за волной удовольствия, я кричу. Вся выгибаюсь, вцепляюсь в плечи Ротора и хочу продлить это навечно.

Сумасшедшее удовольствие разливается от низа живота, доходит до головы и словно повторяется там. И так несколько раз, пока я не затихаю, а тело не расслабляется.

И только тогда я ощущаю, что Ротор внутри меня все еще каменно-твердый. Он еще не получил свою разрядку.

Барсиец медленно выходит из меня, и мой взгляд падает на его член.

Эта громадина была внутри меня? Мало того, что он длинный, сантиметров двадцать пять – тридцать, так еще и толстый, в диаметре не меньше пяти-семи. Как поместился?

Вид розовой головки с каплей жидкости на конце так будоражит, что я сжимаю ноги вместе, стараясь хоть как-то снять напряжение внизу живота.

Ротор хватает меня за ноги и одним рывком переворачивает на живот. Его руки упираются по обе стороны от меня, а потом одна из них подхватывает меня под живот и приподнимает попу.

И он снова входит в меня. Резко, рывком, до конца. Рычит, а я кричу, потому что это слишком. В этой позе, когда я на коленях, он чувствуется просто огромным, и мне хочется соскочить с него, потому что… перебор. Слишком хорошо, слишком возбуждающе, слишком остро и глубоко.

Но Ротор одной рукой хватает меня за попу, а второй наматывает волосы в хвосте на руку, не дает сбежать. Вбивается до конца так, что яйца снова стучат по попе, а я кричу – от кайфа, от остроты, от ощущений. Я чувствую сладкую боль. И теку, теку, теку.

Он берет меня грубо, но я словно перестраиваюсь внутри для него. Боли уже нет, только чистое удовольствие. Я слышу, как пошло хлюпает моя киска при каждом его движении.

– Какая ты мокрая, – довольно рычит Ротор. – Как же ты меня хочешь!

Я даже не спорю. Это бессмысленно. Я просто сочусь соком желания.

А он все меня берет и берет. Но тут я отмечаю кое-что на бессознательном уровне.

В нем нет нежности, но есть страсть.

В нем нет ласки, но есть сила.

В нем нет любви, есть злость.

Я ощущаю это, когда он особо крепко вцепляется в мою попу и насаживает на себя полностью и беспощадно, чтобы излиться. Пульсирует во мне, наполняя так, что я ощущаю влагу на бедрах, хотя он все еще кончает.

Я вся выгибаюсь. Подчиняюсь в этом маленьком моменте. Я хочу быть вся его. Хочу вбирать его семя в себя раз за разом.

С моим разумом что-то не так! Он же груб со мной.

Но он выходит из меня, отстраняется и больше не прикасается. Я слышу звук застегиваемой ширинки.

Я сажусь, оборачиваюсь. Чувствую, как из меня вытекает сперма.

Он полностью одет, я голая.

Он смотрит на меня голодным злым зверем.

Я на него – трепетной ланью, которой никогда не была.

Мне холодно без него.

– Только посмей, кроме меня, принять хоть одного «пациента». Не знаю, как ты сделала это, но, пока ты не вытащишь из моего ментала паразита, будешь заперта в моей каюте. Одевайся!

Его взгляд так и спрашивает: «Довольна, что добилась своего? Надеюсь, я тебя достаточно удовлетворил».

И это ошпаривает меня кипятком осознания патовой ситуации, в которую я попала. Унижает. Раскатывает.

Я хочу злиться, но гормоны удовольствия слишком расслабили тело. Я внутренне даю себе оплеухи, треплю, чтобы встала на свою защиту и что-то сказала в ответ этому барсийцу.

– Считаешь, что я настолько сильно хотела с тобой переспать, что что-то подсадила в твой ментал? – хриплым голосом спрашиваю я.

– Разве нет? Ради этого же землянки так стремятся попасть на корабль. – Ротор красноречиво смотрит на мою голую грудь и добавляет: – Даже на боевой.

Я закрываю соски руками, вся сжимаюсь, растерянно смотрю в пол:

– Я сойду на первой же остановке.

Меня накрывает цунами разочарования. Если бы сейчас над головой полился кислотный дождь, я бы осталась, выбрав раствориться в небытии.

– Ты будешь здесь, пока не вытащишь паразита. Поняла?

Я упрямо молчу. Думаю, как быть, но пока плохо выходит.

Ротор добавляет с иронией:

– Тем более наша первая остановка – спутник Гаркон. Задание – зачистка. Выйдешь там?

Я с шумом втягиваю воздух через нос. Выйти на Гарконе – все равно что разрядить себе бластер в голову.

Я все еще хочу отстоять свою правду, поэтому говорю:

– Я тебе ничего не подсаживала. Не знаю, как так получилось. Но я вытащу. Постараюсь.

– Я. Очень. На. Это. Надеюсь, – чеканя слова, прожигает меня взглядом Ротор.

Я пытаюсь встать и морщусь. Внутри все дрожит. Мои внутренние мышцы не привыкли к такой сверхнагрузке.

От взгляда барсийца не укрывается моя мимика.

– Одевайся и идем за мной, – командует он.

– В твою каюту? Чтобы запер? Да ни за что! – Я вскакиваю с места, забыв про дискомфорт.

Сжимаю кулаки. Голос дрожит. Да я вся дрожу!

– Отнесу голую, – спокойно смотрит мне в глаза Ротор. – На глазах у всей команды.

Он безжалостен.

И я понимаю – выполнит обещание. Поэтому быстро одеваюсь, хотя руки трясутся.

По голове стучат мысли, словно по барабану: он думает, что я так хотела с ним переспать, что подсадила паразита в его ментал.

Я не его йера, не его истинная. Он перепутал из-за моей застрявшей ментальной силы, которая как-то на него влияет. По крайней мере, он так думает.

– Идем.

Я обуваюсь. Иду и пытаюсь понять, как же быть. И пока мысленно мечусь, вижу, что мы оказываемся у двери с красным крестом – древним символом медицины.

Глава 3

Ротор открывает медблок ключ-картой и пропускает меня вперед.

Здесь стерильно, светло и все белое. Обычная обстановка для такого рода объектов: кушетка, рабочий стол с табло, шкаф с медикаментами, капсула регенерации, несколько стоек для капельниц, приборы для анализа и микроскоп.

– Раздевайся! – командует Ротор.

То одевайся, то раздевайся. Вот еще!

Я стою, обхватив себя руками, задрав подбородок. Когда наши взгляды встречаются, спрашиваю:

– Чего ты хочешь?

Барсиец недовольно смотрит в сторону, потом снова на меня, словно теряет терпение. Подходит и начинает раздевать меня.

– Я сама, – отскакиваю в сторону.

Чего он хочет? Проверить, нет ли у меня половых инфекций? Взять анализы? Или провести эксперименты по менталу?

Испуганным взглядом еще раз окидываю помещение. Непохоже, чтобы тут были шапки, щипцы и прочие предметы экзекуции для менталистов.

Я уже это однажды проходила. Теперь до дрожи боюсь. Лучше умру, чем еще раз лягу на исследовательский стол.

– И? – спрашивает Ротор. – Все же помочь?

Я медленно снимаю с себя форменный комбинезон и обувь. Замираю, прикрывшись руками. Снова унижение. Снова я готова биться головой об стену.

– На кушетку, – командует он.

– А тут нет врача? – спрашиваю я, озираясь. – Что ты со мной хочешь сделать?

– Док вышел по моему приказу. Ложись, Наяна. Я теряю терпение.

Я ложусь на кушетку, все еще стараясь прикрыться руками, хотя понимаю, как глупо это выглядит. Но ничего не могу с собой поделать!

Ротор подходит к моим ногам, хватает за щиколотки и тянет на себя. Сгибает мои ноги в коленях и раздвигает их, словно я на приеме у гинеколога.

Я пытаюсь сопротивляться. Честно. Но когда он резко кричит на меня на своем языке, то я цепенею.

Ладно, что я дурю? Он же уже все видел. И вроде ничего преступного делать не собирается. Может, очередная проверка на йеру? Может, он засомневался?

Вон в его руках крем. Он зачерпывает его пальцами, а потом дотрагивается до моих половых губ.

Я вздрагиваю. Не знаю, куда деть взгляд.

– Все припухло. Если не намазать, будет болеть, – говорит он. – Тем более это твой первый раз.

Я не пойму, он обо мне заботится? После того, как грубо взял?

Подушечки пальцев Ротора дотрагиваются до моих внутренних половых губ, и я еще раз вздрагиваю. Из-за крема прикосновения кажутся особенно нежными, какими-то трепетными, но я понимаю, что это мне только так кажется. Какая нежность в таком агрессоре?

Свожу колени вместе и слышу недовольный рык Ротора. Развожу снова, уговаривая себя, что он делает мне лучше. Ничем же не вредит. Даже заботится.

Только думает почему-то про меня плохо. И я потеряна, как никогда в жизни. Просто обезоружена.

Мой первый раз, такое важное событие – и вот так. И не то чтобы мне не понравилось. Я очень даже кайфанула, но то, что происходит, – это же не пойми что. Это дикий ужас.

Неприятно из-за его слов и обвинений. До слез обидно, но…

Надо немного потерпеть. Скоро я уйду в каюту и закроюсь там до остановки, на которой смогу выйти. А потом никогда не увижу эту наглую морду.

И тут я ощущаю, как пальцы Ротора ласкают мою киску, и вырываюсь из мыслей.

Я перевожу взгляд на барсийца и вижу, что он получает удовольствие, глядя на меня там и лаская пальцами. И это вводит меня в ступор.

Он зачерпывает крем и обильно мажет мои нижние губы, и его движения становятся все более интимными. Я дрожу и стараюсь не двигать попой в такт его рукам. Останавливаю себя всеми силами.

Нет. Он меня обидел. Оскорбил.

Хрен ему!

Неожиданно Ротор проникает в меня сначала одним пальцем, потом вторым и смотрит на мою реакцию. Жадно ловит мои малейшие эмоции.

Он снова заводится – я это вижу. Завожусь и я, хотя внутри мышцы до сих пор мелко подергиваются от перенапряжения, а душа болит от обиды. Я стараюсь ничем не показать, что что-то чувствую.

Ротор бросает на меня быстрый взгляд.

– З-з-заноза, – цедит он сквозь зубы.

И в это время мажет свой член кремом. Обильно так, что не остается сомнений, куда он собирается его засунуть.

Эй-эй! Опять?

Да ни за что!

Я хочу отползти к изголовью кушетки, но Ротор хватает меня за щиколотки, притягивает к себе и входит, мягко, но уверенно раздвигая складочки, наполняя меня собой полностью.

– Ах! – вырывается у меня.

Я смотрю на него с надеждой. Неужели понял, что я не озабоченная землянка и не воздействовала не его ментал? Осознал, что у него снесло крышу от меня настоящей, а не от паразита?

Глаза Ротора довольно блестят в ответ на мой вопросительный взгляд.

Он входит в меня снова и снова, держа мои ноги под коленями, и смотрит прямо в глаза.

У меня ощущение, что Ротор хочет обладать мной полностью, не только телом, но и душой, поэтому не сводит с меня глаз.

Он словно пьет мои эмоции – жадно, безотрывно, много.

Сейчас он не так агрессивен. Его движения более медленные, но он по-прежнему беспощаден – загоняет в меня свой член на всю длину, до стонов из моего рта.

– Ты… же… хотел… меня… лечить, – говорю я между глубокими входами.

– Я и лечу. Мажу труднодоступные места. Ты же хотела член барсийца, когда подсаживала мне паразита. Получай, детка. Получай по полной!

Я в шоке замираю, а Ротор снова становится агрессивным – двигается быстрее, жестче, а хватка на моем теле усиливается.

К моим глазам подступают слезы обиды и злости.

Дурак! Идиот! Не может разобраться в своих чувствах.

Я, как спец по менталу, могу точно сказать, что никакие «паразиты» не снесут так крышу у бойца такого ранга, как Ротор.

Если я на самом деле его йера, ох как он у меня попляшет, когда я смотаюсь с его крейсера! Если не йера… Что ж, у меня был крутой секс, а он – труп. Моя дядя его убьет.

Я настолько накручиваю себя, что умудряюсь вывернуться, упереть пятку в грудь Ротору и толкнуть его. Вот только он даже не качается. Лишь скептически поднимает брови и снова с рыком завоевателя входит в меня.

Барсийцев сравнивают с хищным зверьем. Говорят, что они такие же агрессивные и беспощадные в бою. Теперь я вижу, что и в сексе они не знают жалости.

Ротор закидывает ногу, которую я упираю ему в грудь, себе на плечо. Потом берет вторую мою ногу и закидывает себе на локоть. И входит в меня на всю немалую длину, высекая громкий стон.

Так он очень глубоко во мне. Слишком. И я начинаю вырываться из его рук, но все бесполезно. Пытаюсь соскочить с него – напрасно. Он только сильнее фиксирует меня и имеет, имеет, имеет, пока я не сдаюсь, бросая сопротивление.

– Умничка, – хвалит он меня.

Кладет руку на мой клитор и двигает пальцем, заставляя меня извиваться сильнее.

Как же мне нравится секс с ним и как же Ротор меня бесит!

Я нащупываю на кушетке подушку и кидаю в него. Подушка пролетает мимо его головы, желтые глаза загораются огнем.

– А ты та еще штучка, да? – спрашивает он хрипло.

Ротор выглядит люто заинтересованным мной: и моим телом, и характером. И он валит все на моего «паразита» в своем щите? Серьезно?

Как же меня это злит!

Ротору настолько нравится мой бунт, что он с рыком врывается в меня и изливается оргазмом. Я не хочу сейчас кайфовать, но член внутри настолько твердый, что это взрывает меня ответным удовольствием до крика из горла.

Я испытываю оргазм такой силы, что меня сначала всю словно вытягивает струной, а потом сотрясает волнами наслаждения. А когда пик спадает, губы сами растягиваются в сытой улыбке. Мои мышцы медленно покидает напряжение.

Ротор отстраняется, оставляет меня на кушетке.

Я расслаблена телом, но обижена душой. Убираю улыбку.

Он – заметно подобревший, но с осуждением во взгляде.

Пикает коммуникатор на его руке. Он смотрит на дисплей, поднимает меня в сидячее положение и начинает одевать. Я даже теряюсь, настолько быстро оказываюсь в одежде и обуви.

Ротор берет меня за руку и сплетает пальцы:

– Идем.

Я немного таю от такого обращения. Слушаюсь его, полна гормонов счастья в теле, иду рядом, и до меня долетают его слова:

– Завтра у нас первое сражение. Если до этого времени не вытащишь своего паразита, я отправлю тебя в первых рядах пушечным мясом. Поняла? – с этими словами он заталкивает меня в свою каюту.

***

Ротор

Дверь каюты закрывается, и я бью кулаком в стену. Сбиваю костяшки в кровь.

Чувствую себя пьяным, накачанным обезболом и искусственным гормоном радости. И неконтролируемо злым, вопреки всему кайфу в теле.

– Вразм шаргус! – Я проклинаю момент, когда выложил вакансию менталиста во время заправки в космопорту Апце.

Но по-другому нас не допустили бы до миссии. Наш прежний менталист уволился после зачистки на Фаусе, будь он неладен. Неженка хренов! Нужно хотя бы официально искать замену, иначе – запрет на деятельность группы зачистки. Но я не рассчитывал, что за пять минут до отлета по трапу поднимется не просто новый член команды, а землянка.

Когда я увидел Наяну на построении, горизонт сразу стал вертикальным, мать твою!

Еще тогда надо было заподозрить неладное.

Все инстинкты во мне встали в стойку. Обычно такое бывает, когда я чувствую перед собой серьезного соперника. Но перед глазами стояла хрупкая девчонка.

Что за шварх?

Уже тогда надо было гнать ее взашей, а не выяснять, в чем секрет моей реакции на эту крошку. И не зависать на ее карих глазах. На контрасте с пепельными волосами они выглядели двумя далекими темными галактиками.

И манили, манили меня, хотя землянки мне никогда не нравились. Слишком хрупкие, слишком мелкие, слишком легкая добыча, которая сама вешается тебе на шею.

У барсийцев они отшибали все охотничьи инстинкты: женщина не должна напрыгивать на мужчину, как раз наоборот – мужчина должен догонять женщину. Я не знаю, что в их голове не так.

Благо встречались мы с этими особами редко. И я думал, что все землянки так распущенны, пока не встретил Наяну.

Хотел напугать ее, чтобы бежала, а она мне палец прикусила своими маленькими белыми зубками.

Я хотел одним решительным действием стереть эту девчонку из списка членов команды, но неожиданно отреагировал на нее как на красивейшую из барсиек.

«Словно на йеру», – пронеслось тогда в голове, но я быстро отбросил эту мысль. Теперь я знаю, в чем причина моей поехавшей крыши – ее паразит в моей защите.

А как умело притворялась! Как сопротивлялась, будто реально не хотела меня. Словно серьезно собралась работать.

И шварх меня дернул ее проверить! Зачем?

Нет, знаю зачем – потому что паразит уже был во мне.

Я закрываю глаза, но голову заполняют недавние яркие воспоминания. Я словно снова чувствую пальцами ее бархатную кожу, слышу ее стоны, а на языке остается ее вкус.

– Варгерс псайм! – Я снова ударяю кулаком в стену.

Голова дурнеет от карусели впечатлений. Она меня словно околдовала. Вкусная, сладкая, она даже реагировала так, что у меня внутри постоянно подкатывало. Я едва держал себя в руках.

Я дал ей шанс уйти? Дал.

Дал ей шанс остаться девственницей? Дал.

И я же его забрал.

На самом деле, как только дотронулся до нее, поехал умом. Уже тогда знал, что хочу ее в свою постель.

Что это за швархов паразит такой? Первый раз сталкиваюсь!

И раздери меня врумц, я иррационально хочу, чтобы она доставала его долго, чтобы я сделал с ней все что хочу.

На-я-на.

Даже имя сладкое, тягучее.

Я ловлю себя на том, что уже почти поднес ключ-карту к кают-замку, и с шумом втягиваю воздух. Нет!

Я – командор. Моему самообладанию завидуют лучшие офицеры Барса. И я не могу сдержать член в штанах? Да сейчас!

Хватит. Я уже поддался один раз соблазну проверить ее силу – теперь не расхлебать. Завтра нам высаживаться на вражескую планету, а у меня щиты не в порядке. И самое хреновое, я даже не понимаю, что с ними не так.

И вот с этим мне как раз и надо разобраться. А еще с маршрутом следования мимо пояса астероидов. Меня уже давно ждут в центре управления крейсера, а я чем занимаюсь?

Стою и думаю, что бы я еще сделал с Наяной? Приехали!

В рубке меня встречает мой зам – Лорол. Мы с ним разные, словно черная дыра и звезда. Он пытается держать лицо, но подрагивающие мышцы выдают его с головой.

– Ну что, проверил ментал? – хмыкает он в кулак, отворачиваясь, и я вижу лишь белоснежный затылок.

Только он может меня подкалывать. Только ему это сойдет с рук. И все потому, что мы побратимы. Столько схваток прошли плечом к плечу, что не сосчитать. Вот кому я могу доверить жизнь не глядя. А землянке бы и ногтя своего не доверил.

Лазутчица? Разведчица? Шпионка? Но кто подослал? Тархи? Гарконцы? Или, может, зерубийцы?

Откуда у них такой прорыв в ментальных техниках? Это работа с энергоканалами?

Я игнорирую слова Лорола и быстро строю маршрут. Голова удивительно ясная, все мышцы словно наполнены силой, как после хорошей и результативной зачистки. Я даже ловлю себя на том, что насвистываю песенку, пока сверяю все переменные в пути.

– Говорил, никогда не посмотришь на землянку. Или ты глаза завязал? – Лорол сидит в кресле помощника и смотрит на меня, сильно сощурившись, словно разглядывает сияющую звезду.

Обычно я на подсознательном уровне контролирую свое тело так, что оно ни мимикой, ни жестом не выдает эмоций. А тут рука сама тянется к подбородку, чтобы его почесать, – это выдает мою растерянность с головой.

Лорол тут же подскакивает на ноги, наши глаза оказываются на одном уровне.

– Брат, ты чего? Влюбился, что ли?

– Хренился. Сейчас покажу свои щиты, и ты сделаешь то же самое.

Я заканчиваю с маршрутом, поворачиваюсь к Лоролу и опускаю защитные блоки.

Только одной вселенной известно, чего мне стоит сейчас стоять с непроницаемым выражением лица и видеть, как Лорол бледнеет. Вся его веселость мигом пропадает.

– Шварх, мужик. – У Лорола даже глаз дергается. – Что с тобой?

А у меня в голове словно взрыв сверхновой. Ментальный щит уже не трещит, он херачит светом, как шварховая лампа, из-за этого паразита. При этом по моему телу разливаются абсурдные радость и кайф, я хочу петь песни и даже притопывать ногой.

Я точно отравлен этим паразитом.

И я снова хочу Наяну.

– Лорол, мне нужно проверить свою защиту. Воздействуй на меня, – говорю я, встряхивая головой.

Так, нужно сосредоточиться на важном.

Я не могу потерять свои щиты, иначе командор из меня будет как из Лорола землянка.

Побратим кивает и без сюсюканий резко ударяет ментальной командой по моим щитам.

И я не успеваю ничего понять, как он получает от моих щитов рикошет такой силы, что падает навзничь.