Преступный мир. Очерки из мира профессиональных преступников

Познакомив читателей с обществом «карманщиков» высшей категории, я не могу в заключение не сказать несколько слов об одной из главных представительниц «марвихеров», уже сошедшей со сцены, знаменитой воровке Софье Блувштейн, известной везде под кличкой Сонька Золотая ручка. Судьба этой воровки очень интересна, биография ее прольет много света на этот мир воров, среди которого имя Соньки Золотой ручки окружено ореолом мученичества и воровской доблести.

IV. «На доброе утро»

Уголовная хроника всегда богата именами крупных, выдающихся преступников, но громкая популярность последних обусловливается не столько общим характером их деятельности, сколько исключительностью обстановки, при которой совершено преступление, овладевшее на время вниманием общества и заставившее о себе усиленно говорить. К таким преступлениям главным образом принадлежат убийства, а из краж только более или менее оригинальные, крупные. Но каково бы ни было преступление, оно в конце концов все-таки забывается, а с ним прекращается и известность его героя, о котором в свое время много говорили и писали. Как это почти всегда бывает с модными знаменитостями, прославленные герои в этой области и порожденные ими дела оказываются гораздо ниже предшествующей им славы, и они скоро сходят со сцены.

Совершенно особенное, почти исключительное положение между этими рыцарями наживы заняла знаменитая воровка Сонька Золотая ручка. Популярность ее превзошла своей долговечностью славу всех подвигов героев уголовщины, несмотря на то что Сонька была только воровкой, только беззастенчивой потребительницей чужой собственности – профессия, которая в публике не возбуждает удивления, ни тем более ужаса. Несмотря на то что прошло уже много лет с тех пор, как эта воровка навсегда сошла со сцены, воспоминание о ней каждый раз воскресает, как только заходит речь о выдающихся преступниках; она стала чуть ли не легендарной личностью. София Блувштейн – Золотая ручка – была воровкой прежде всего по призванию; она обладала всеми данными, необходимыми для заправского вора, воровская деятельность была ее стихией. В сфере всякой деятельности есть имена, которые произносятся с глубоким уважением, перед которыми снимаются шапки. В обществе «марвихеров» таким обаянием пользуется имя Соньки Золотой ручки. Карманные воры преклоняются перед ней, она их идеал, ее биография – славная страница из истории деятельности «марвихеров».

Сонька Золотая ручка родилась в семье литовских евреев, так называемых «литваков», известных своей набожностью. Отец ее, средней руки торговец, конечно, не заботился о воспитании дочери, она росла как все девушки в таких семействах, занималась хозяйством. При этом нельзя не упомянуть, что в той местности, где жила Сонька, сильно развит так называемый «блат» – контрабандный промысел, тайное винокурение, производство и сбыт фальшивых денег и т. д. Одним словом, местное население не отличается излишней щепетильностью в деле наживы. Такому нравственному складу жизни местного населения помогает близость границы. Обладая природным умом, Сонька была довольно оригинальной девушкой как для своих лет, так и для окружавшего ее общества. Миловидная и оживленная, она всегда была окружена роем поклонников. Природная подвижность, страстность и вспыльчивость, какое-то нервное увлечение всем, что ее занимало, составляли отличительные черты ее натуры. Прибавьте к этому большое кокетство, особую способность нравиться и увлекать и собственную неустойчивость, и вы получите представление о характерных особенностях Соньки как женщины. Она очень любила наряжаться, питала сильную страсть к роскоши; мотовство составляло одну из самых сильных ее слабостей, любовь ее к драгоценностям, бриллиантам была известна всем, знавшим эту воровку.

Вполне понятно, что родителям Соньки была не по душе натура дочери, которая не щадила и их в своей резкости, вспыльчивости и необузданности, и потому они с удовольствием выдали ее замуж за подвернувшегося торговца-еврея, которому приглянулась хорошенькая 15-летняя девочка. Несколько лет прожила с ним Сонька и наконец благодаря своим романтическим похождениям была принуждена принять от мужа развод. С этого времени начинается воровская карьера Золотой ручки.

Вскоре после развода она случайно познакомилась с известным профессиональным вором Блувштейном, годовой заработок которого исчислялся в несколько десятков тысяч рублей. Он пользовался уважением среди еврейского населения западных губерний, его ценили и принимали везде как человека денежного, не придавая никакого значения его профессии; в том обществе люди ценились только по карману, каким бы путем человек ни добывал средства.

Блувштейн был человеком не без образования: он сделался вором, будучи помощником провизора, говорил на нескольких языках, жил на широкую ногу. Значительно выделяясь из остальных окружавших Соньку людей, он невольно обратил на себя ее внимание как вор и богатый человек. Она сумела приглянуться Блувштейну, показавшись ему женщиной со способностями; он скоро женился на ней, и Сонька вступила в новое общество – в мир воров. Попавши в очень хорошие материальные условия, она скоро убедилась, что профессия ее супруга очень выгодна, и, помогая мужу, Сонька в конце концов постигла воровское искусство, всю его прелесть. Неудивительно, что из нее скоро выработалась воровка, не уступавшая в искусстве своему мужу. Но она начала не с карманных краж, которыми заслужила себе известность, она сперва пошла по дороге мужа, своего учителя, который не был «марвихером». Специальностью Блувштейна были так называемые кражи «на доброе утро», или по-еврейски «цирлих», т. е. кражи из гостиниц у постояльцев, причем воруют только деньги и ценные вещи. Блувштейн был крупной величиной из этой категории воров; он совершал кражи только в больших гостиницах и часто похищал по несколько десятков тысяч рублей сразу.

Постепенно Сонька сделалась хорошим помощником своего мужа «на доброе утро». «Ветошным куражом» Сонька вполне могла похвастаться. Чтобы познакомить с главным процессом этой кражи, достаточно привести пример, как воровала в этих случаях Сонька, «работа» которой считалась верхом совершенства между представителями этого рода кражи.

По приезде в город Сонька намечала себе лучшую гостиницу и, войдя в нее якобы по делу, старательно знакомилась со всеми входами и выходами, расположением коридоров и т. д. Подозрения она никакого не возбуждала своей особой, потому что одета была всегда прилично и богато. Воровке было известно, что в таких гостиницах постояльцы привыкли поздно вставать, будучи ночью на балу в гостях или в каком-либо увеселительном заведении, и что рано утром такие господа спят крепким сном. Входя незаметно в гостиницу рано на заре, преимущественно через черный ход, она в коридоре надевала на ботинки мягкие войлочные туфли, заранее приготовленные, и отправлялась «зорить», т. е. осматривать. «На доброе утро» всегда идут «на слепую», т. е. на случай, и Сонька, неслышно двигаясь по коридору, сначала толкала осторожно каждую дверь, потому что часто в гостиницах номера не запираются на ночь. Если же двери оказывались запертыми, она имеющимися при ней ключами отворяла их. В том и другом случае воровка смело входила в номер, подходила быстро к платью постояльца, оставляемому всегда на видном месте, и обыскивала карманы, ища главным образом бумажник; она не стеснялась даже забираться рукой под подушку спящего обитателя номера. Если, добывши бумажник, она находила там сумму денег, вполне удовлетворявшую ее, она сейчас же уходила, не обращая внимания на золотые вещи. В противном же случае воровка уже искала драгоценности, забирала часы, кольца, цепи, булавки и тому подобные вещи, которые обыкновенно их владельцами складываются перед сном на стол или комод. Часто бывало, что в то время, когда воровка «зорит» по коридору, из номера вдруг выходил постоялец в халате и направлялся в конец коридора. Тогда воровка быстро бросалась в опустевший на короткое время номер и, осматривая его весь самым подробным образом, переворачивала постель, выдвигала ящики комода и т. п. в поисках добычи.

Но не всегда такие похождения сходили для Соньки благополучно, не всегда ей удавалось уходить незамеченной «фрайером». Случалось, что спавший вдруг просыпался, «трокался» и устремлял удивленный взор на постороннее лицо в своей комнате. Очутившийся в таком опасном положении мужчина-вор сейчас же извиняется, объясняет наскоро, что случайно попал в чужой номер, и, пока проснувшийся успевает что-нибудь сообразить, он быстро покидает комнату, хотя при этом надобно сказать, что в таких случаях воры все-таки часто попадаются. Сонька же, по примеру женщин-воров этой категории, «била пант» совершенно иного рода. Она сейчас же быстро оглядывала проснувшегося, изумленного присутствием красивой пикантной женщины, и немедленно определяла, к какого рода субъектам принадлежит ее жертва, для того чтобы знать, как действовать. Если субъект был старик, которого не было надежды прельстить, она искусно делала вид, что пугается, громко вскрикивала и закрывала лицо руками, словно сгорая от стыда и неловкости. Это производило такое впечатление на недоумевающего старика, что он, вместо того чтобы вскочить и захватить воровку, сам конфузился и старательно закутывался в одеяло. А воровка, пользуясь этим, быстро выбегала из номера с видом женщины, взволнованной скандальной ошибкой.

Когда же перед воровкой оказывался человек, который, по-видимому, не особенно стеснялся присутствия женщины, Сонька немедленно «пунцовала» такого субъекта, с ее стороны начиналась целая игра. Смутившись, извиняясь, краснея и играя глазами, она с волнением говорила, что попала в эту комнату случайно, что ее знакомый живет по соседству, и вместе с тем старалась дать понять, что она не жалеет, что так случилось, что ей не особенно хочется покинуть его комнату. Такой артистически исполняемый «пант» почти всегда достигал своей цели. Хозяин номера уже не трудился отгадывать причины неожиданного посещения красивой женщины, стоявшей перед ним. Он поддавался другим мыслям и побуждениям, и его старания в этом отношении, конечно, всегда увенчивались успехами: он оставался очень доволен сюрпризом «на доброе утро».

В другом же случае, если воровка соображала, что на проснувшегося хозяина она сразу произвела впечатление как женщина, усиливавшееся благодаря неожиданности ее появления и обстановке, она с места в карьер, не давая ему времени решить, во сне это или наяву, бросалась стремительно к нему и с замиранием, прерывая свои слова страстными поцелуями, объясняла, что она давно ждала случая к нему зайти и познакомиться. «Фрайеры» в таких случаях сейчас же «запунцовывались» и не думали о бумажнике. Если до той минуты, когда обитатель номера просыпался, воровка не успевала совершить кражи, она уходила от него впоследствии, в большинстве случаев ничего не уворовав; но когда ей делалось известно, что в комнате находится крупная сумма, она старалась, чтобы утомленный любовник уснул, и тогда похищала все – и деньги, и вещи.

С большим успехом Сонька Золотая ручка употребляла следующий «пант», вообще нередко пускаемый в ход воровками «на доброе утро», причем этому остроумному способу избавиться от опасности много помогал ее пол. Когда она входила к постояльцу в номер и, роясь около комода с вещами, замечала, что «фрайер» вдруг «трокнулся», она делала вид, что не замечает проснувшегося хозяина, и преспокойно начинала раздеваться, словно у себя дома. Такое поведение незваной гостьи невольно заставляло «фрайера» затаить дыхание и следить за прекрасной незнакомкой, пока она не замечала его и не начинала оглашать комнату испуганными криками. Постоялец чаще всего бросался ее успокаивать и уговаривать не смущаться, и, если «фрайер» оказывался хорошим, дело оканчивалось к общему благополучию, Сонька уходила с деньгами. В противном же случае, когда воровка не надеялась на известную материальную пользу, она быстро одевалась и, якобы смущенная и рассерженная, уходила. В общем, она всегда объясняла хозяину, что она думала, будто попала в свой номер и собиралась ложиться спать. Бывали случаи, что ее останавливали у выхода из гостиницы швейцары, но от них она легко отделывалась, «била пант», озадачивала их и, наконец, давала им деньги. Перед выходом из гостиницы воровка туфли бросала в коридор.

Кроме того, Золотая ручка была также «шопемфиллер-наховирку» или «городушник» – так называются воры, совершающие кражи из магазинов драгоценных вещей. Этот род кражи совершается двояким образом: воры идут на работу «шитвис», т. е. небольшой компанией в два или несколько человек, между которыми распределяется труд для совершения преступления. «Шопемфиллеры-наховирку», которые бывают преимущественно лицами женского пола, в то время когда приказчики раскладывают перед ними пачки с бриллиантами, нажимая пальцами на камни, приподнимают их ко рту и незаметно проглатывают. Украв таким образом несколько бриллиантов, воры расходятся, купив какой-нибудь пустяк, если во время их присутствия не заметят пропажи. В противном же случае воровки энергично требуют обыска, зная, что при них ничего не найдут подозрительного. В других, более практикующихся случаях воровки просто незаметно прячут по карманам ценные бриллиантовые вещи и чистые бриллианты. Сонька, например, входила с сообщниками в магазин так, чтобы не было заметно даже их знакомства между собой. Они все располагались у прилавка и одновременно требовали разные вещи, а Сонька – чистые бриллианты. В то время когда ее товарки и товарищи отвлекали от нее приказчиков, Золотая ручка ловко прятала драгоценные камни под специально отрощенные для этого длинные ногти. Во время всей своей воровской деятельности Сонька Золотая ручка совершила кражи почти во всех больших магазинах России. К бриллиантам она питала страсть и потому с большой охотой их воровала.

«Шопемфиллер-наховирку» – очень распространенный род кражи, в особенности в больших городах, где много крупных магазинов. Также воры или воровки часто практикуют замену золотых колец медными, заранее приготовленными. Замена эта совершается во время осмотра вещей, предлагаемых торговцами. Делается это так ловко, что приходится очень редко задерживать их. Бывали случаи, что магазиновладельцы продавали эти медные кольца за золотые, не зная, что они невольно совершают мошенничество. Случалось также, что воры заменяли кольца с бриллиантами кольцами с фальшивыми камнями.

Одна компания воровок в течение долгого времени обворовывала магазины в одном большом городе следующим способом. Выбирая якобы для покупки золотые вещи, воровка подходила с ними к окну, якобы для того, чтобы лучше осмотреть их, и ловко всовывала какую-либо вещь в землю в горшке с цветами и затем спокойно отходила к стойке. Если продавец хватался вовремя этой вещи и подозрение его попало на покупательницу, последняя требовала, как полагается, полицейского осмотра, который ни к чему не приводил и дело кончалось неприятностями для продавца. Если же все проходило спокойно, на другой день в магазин являлась другая покупательница, которая во время торга обращала свое внимание на цветок у окна, который настолько привлекал ее, что она начинала слезно просить продать ей вазон. Хозяева, которым предлагали сравнительно хорошую сумму за цветок, редко отказывали покупательнице, и последняя увозила горшок с бриллиантами с собой. Описанными кражами Сонька занималась до тех пор, пока наконец не вступила на тот воровской путь, на котором она сделалась своего рода знаменитостью. Прожив несколько лет с Блувштейном, она принуждена была с ним разойтись, так как Блувштейн был в частной жизни человеком, любящим семью, домашний очаг, и не хотел примириться с ветреностью своей жены, которая меняла любовников как перчатки. Еще до развода она постепенно перезнакомилась с карманными ворами и вошла в сношения с «хеврой» (обществом) «марвихеров».

Специально целыми шайками карманные воры не ездят, но иногда в один город случайно съезжаются или сходятся в вагон несколько воров, и тогда образуется «хевра», воровское общество. Если воры – все равно, «мойщики» или другие, – входят в вагон и видят, что их товарищи по профессии «подрабатывают» кого-нибудь, они садятся и следят за ходом дела. «Хевра» уже тогда исключительно заботится об успехе товарищей. Во время тревоги компания помогает: «бьет пант», «перетыривает» воров и т. д., давая им возможность скрыться, «бурчать» жертву и полицию. Одним словом, воры делают все возможное, чтобы воровское предприятие удалось и сошло благополучно, в случае опасности предупреждают товарищей по профессии и т. д. Если они увидят, что кто-нибудь из их общества ворует, предположим, бумажник, они непременно подойдут, помогут «тырить» жертву; даже если действующему вору не удается украсть, ему поможет кто-нибудь из компании, украдет за него и затем украденное отдается вору, начавшему это дело. Помогающие в таких случаях получают только долю украденной суммы. И таким образом воры действуют всегда, во время «дела» солидарны до конца: хорошо проведенная кража – это интерес всего общества, неудача же очень неприятна для всех воров, и они сообща делают все возможное, чтобы избавлять товарищей от неприятностей, сопряженных с их ремеслом. Если вор «сгорит», т. е. попадется, об этом сейчас же оповещается общество товарищей по профессии и в тот город, где «горит» вор, съезжается несколько карманщиков, собирается «хевра». Она принимает все меры, чтобы избавить задержанного от «кича» (тюрьмы) или «решетков» (арестантских рот). Хитрость, просьбы, деньги – все употребляется для этой цели, в особенности деньги, которых не жалеют. Все время нахождения вора под судом общество не перестает интересоваться «болеющим» товарищем, старается, чтобы во время суда, «венчания», у него был хороший защитник, который мог бы «вылечить» его. Поэтому часто эти воры «выздоравливают», т. е. оправдываются. Если вора все-таки «повенчают», товарищи его все время, пока он «цинтует», т. е. отбывает наказание, заботятся о нем. Кроме чисто товарищеских побуждений компания поступает таким образом, опасаясь, как бы несчастливый товарищ «не опешил» и не выдал многих тайн их деятельности.

В конце концов Сонька Золотая ручка ознакомилась с процессом карманных краж, вращаясь всегда среди общества «марвихеров», причем она сильно симпатизировала обычаям и традициям, укоренившимся в этом обществе, и наконец сама сделалась представительницей этого высшего ранга воровской деятельности. С этого времени и началась полная приключений жизнь Соньки, имя которой затем прогремело по всей России. При этом нельзя не упомянуть, что громадное значение в судьбе этой воровки имел известный карманный вор по кличке Кочубчик, который до нее считался самым искусным вором среди «марвихеров».

V. Сонька Золотая ручка

При знакомстве с миром профессиональных преступников приходится прийти к убеждению, что и здесь есть люди, одаренные способностями, люди, возвышающиеся над толпой своих товарищей. К таким типам нужно отнести карманного вора, известного под кличкой Кочубчик. Этот субъект вырос в кругу карманных воров. Еще мальчиком он показывал такие успехи в воровском искусстве, что приводил в изумление самых опытных карманщиков; среди детских шалостей Кочубчик часто похищал незаметно бумажники у воров. «Марвихеры» приходили в восторг от необычайных способностей мальчика и наконец решились извлечь из него материальную выгоду. Воры стали водить его в театры, цирки и в другие места публичных сборищ, и здесь среди толпы кто-нибудь из воров брал на руки маленького Кочубчика, и мальчик ловко вытаскивал бумажники из карманов богатых людей; таким образом, мальчик начал воровать с восьмилетнего возраста.

Понятно, что никто не заподозрил бы в краже человека с ребенком на руках, а тем более самого малыша. Постепенно Кочубчик сделался форменным карманным вором и скоро приобрел среди преступного мира репутацию ловкого «марвихера».

И вот на этого субъекта обратила свое благосклонное внимание Сонька Золотая ручка. В первый период своей деятельности она оперировала настолько удачно, что долгое время не попадалась полиции. Разнообразные способы краж создали ей исключительное положение среди воров. Правда, в этом мире есть карманщики, готовые идти на какую угодно кражу, но они воруют без всякой «школы», без выработанных приемов. Это «шлеперы», не принятые в обществе благородных «марвихеров». Последние до некоторой степени пренебрегают общением с ними, брезгуют ими как членами низшей касты. «Шлеперы» по наружному виду значительно разнятся от своих коллег высшего ранга. Они значительно скромнее в своих требованиях и не гоняются только за крупными кушами. Если случается возможность украсть бумажник с тысячами, они украдут его как попало, голыми руками без «звонка», но вместе с тем с одинаковой охотой украдут и часы («бомба», или «стукалы») с цепочкой («веснушки») или же кошелек («шмелек») с несколькими рублями денег, и наконец порт-табак. В вагоне, если нельзя похитить саквояж, они украдут чемодан с вещами и т. д., пойдут со всяким вором в компанию на какую угодно кражу. Им лишь бы что-нибудь заработать; они пользуются всяким удобным случаем для кражи и, конечно, часто попадаются. Сознавая превосходство карманщиков высшей пробы, «шлеперы» держатся перед ними с подобострастием, относятся к ним с большим уважением. Если «шлеперу» случится поиграть с «аристократом» в карты, он бывает очень польщен этим и всегда хвалится перед товарищами как большой честью, выпавшей на его долю.

Хотя Сонька и шла на все роды краж, но она везде была мастером своего дела. Это ничуть не унижало ее воровского достоинства, а наоборот: имея более обширный круг деятельности, она постепенно все более и более приобретала значение и влияние среди любителей чужой собственности. Она долго воровала без всякой для себя опасности, исколесила всю Россию, побывала во всех центрах ее и везде оставляла за собою поднятую на ноги полицию. В скором времени она сделалась любимицей «хевры», ее вожаком; карманщики иначе не называли ее, как «мама», и создали ей кличку «Золотая ручка». А тем временем Сонька пускалась на самые рискованные проделки. Конечно, внешность ее играла большую роль: она производила на мужчин очень сильное впечатление своей пикантной наружностью, и романтический элемент занимал не последнее место в похождениях этой воровки.

Сонька имела на своем веку массу, выражаясь деликатно, симпатий. Если ей нравился мужчина, все равно, кто бы он ни был – извозчик, дворник, городовой, вор, кондуктор, офицер, чиновник, – она немедленно овладевала им, покоряла его себе и всегда имела успех. Кроме чисто чувственных целей она имела немало романов профессионального характера. При встрече в вагоне с «фрайером», готовым поднять «шухер», Сонька скоро достигала того, что он сходил с ней на ближайшей станции, где парочка проводила несколько беззаботных дней, причем «фрайер» проживал в таких случаях более денег, чем Сонька украла бы в случае успеха. Золотая ручка знала отлично, какое она производит впечатление на мужчин, и широко пользовалась этим.

В случае нужды она отдавалась полиции, следователю, тюремному надзирателю, конвойному – всякому, кто только мог принести ей малейшую пользу. И, соблазняя, она не имела вида жертвы, решающейся на такой шаг по необходимости; нет, Сонька всегда искусно представлялась влюбленной, разыгрывала целые романы, казалась охваченной страстью. Ее нервность, увлекательность действовали заразительно; люди, которые по своему служебному положению должны были отнестись к воровке строго, беспристрастно, не имея права входить с ней в какие-либо посторонние отношения, бросались в ее объятия при первых ее попытках увлечь их. Они из-за минутного наслаждения рисковали, теряли карьеру, семью, шли под суд, в Сибирь, позорили себя, губили вконец свою жизнь. А Сонька, часто избегая благодаря этому кары закона, продолжала всевозможными способами обирать людей, с каждым днем делаясь все смелей и деятельней. Не раз ее освобождали из рук полиции и прохожие, интеллигентные мужчины, военные, возбужденные ее «пантом», очарованные ее красотой.

Нервная, истеричная женщина, Сонька при задержании доходила до какого-то исступления; она до того уверилась в своей личной неприкосновенности, что приходила в ярость при посягательствах на ее свободу. В такие минуты она не задумывалась ударить, осыпать пощечинами «фрайера», заявившего против нее обвинение, полицейского и т. д., производя этим ошеломляющее впечатление на всех. Часто происходившие с ней в таких случаях истерические припадки представляли очень тяжелые сцены. Она кричала, билась, рыдала, тревожила целые улицы, волновала толпу, которая, растроганная, всегда заступалась за нее, возмущаясь бесчеловечностью и дикостью полиции. Последняя в такие минуты бывала почти бессильна: у нее опускались руки, толпа парализовала ее действия, и «взять» Соньку в это время бывало очень трудно. Благодаря такому положению вещей она сделалась настолько самоуверенной, бесстрашной, что ей и удержу не было. Успех, счастье еще более придавали ей «ветошного куражу», и она в то время положительно царствовала в воровском мире. Зарабатывая кражами уйму денег, она вела очень широкий образ жизни, швыряла большими суммами без толку и вообще была довольно непрактичной женщиной в этом отношении; несмотря на полную возможность копить деньги, она о черных днях не заботилась и быстро проживала все зарабатываемое. Трех своих дочерей, которых, к слову сказать, Сонька очень любила, она послала воспитываться в Ниццу, а затем в Париж, что также стоило больших денег.