Мост из сердец

Дмитрий Рой

Мост из сердец

Глава 1 Последний обычный день

Лина Воронова опоздала на собственную защиту.

Каблуки её единственных приличных туфель яростно стучали по мраморным ступеням главного корпуса университета, пока она взлетала на третий этаж. В одной руке – папка с дипломной работой, которую она правила до четырёх утра. В другой – остывший кофе из автомата, горький, как её перспективы найти работу со специальностью «История древних цивилизаций».

– Чёрт, чёрт, чёрт! – выдохнула она, врываясь в коридор кафедры.

Старинные часы над дверью аудитории показывали 9:17. Семнадцать минут опоздания. Для обычной пары – ерунда. Для защиты диплома – катастрофа.

Лина остановилась перед массивной дубовой дверью, пытаясь отдышаться. Зеркальная табличка безжалостно отражала растрепавшиеся после бега тёмные волосы и размазавшуюся тушь под серо-зелёными глазами. Прекрасно. Пять лет учёбы, бессонные ночи в архивах, и вот она стоит перед комиссией похожая на енота после запоя.

Быстро пригладив волосы и вытерев подтёки туши салфеткой, Лина толкнула дверь.

– …крайне безответственное отношение к столь важному мероприятию, – донёсся до неё скрипучий голос профессора Матвеева. – Если мисс Воронова не соизволит появиться в следующие три минуты…

– Я здесь! – Лина ворвалась в аудиторию, чуть не споткнувшись о собственные ноги. – Простите, пожалуйста, пробки, метро сломалось, я…

Пять пар глаз уставились на неё с разной степенью неодобрения. Профессор Матвеев – маленький сухонький старичок, похожий на сердитого хомяка – поджал и без того тонкие губы. Остальные члены комиссии выглядели не намного дружелюбнее.

Только молодой преподаватель с кафедры археологии – кажется, его фамилия Сергеев – смотрел с лёгким сочувствием. Впрочем, его голос в комиссии был скорее формальностью.

– Займите место, мисс Воронова, – ледяным тоном произнёс Матвеев. – И постарайтесь больше не тратить наше время.

Лина кивнула, подходя к кафедре. Руки слегка дрожали, когда она открывала папку с дипломом. «Спокойно. Ты готовилась к этому пять лет. Ты знаешь тему лучше, чем кто-либо в этой комнате».

– Тема моей дипломной работы: «Символика переходов между мирами в погребальных ритуалах дославянских культур Восточной Европы», – начала она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

Профессор Матвеев фыркнул: – Весьма претенциозное название для студенческой работы. Надеюсь, содержание соответствует.

«Старый зануда», – мысленно огрызнулась Лина, но вслух сказала: – Я проанализировала более трёхсот артефактов из двенадцати археологических памятников. Особое внимание уделила находкам из кургана близ деревни Старые Ключи, где был обнаружен уникальный погребальный комплекс с необычной символикой.

Она начала презентацию, показывая слайды с фотографиями древних амулетов, керамики, оружия. Чем дольше она говорила, тем увереннее становился её голос. Это была её стихия – древние символы, забытые ритуалы, попытки людей прошлого объяснить необъяснимое.

– …особенно интересен вот этот артефакт, – Лина вывела на экран фотографию странного металлического диска с концентрическими кругами и руническими знаками. – Найден в захоронении женщины, предположительно жрицы. Символика не соответствует ни одной известной культуре региона. Более того, металлографический анализ показал…

– Показал, что это подделка XIX века, – перебил её пожилой профессор с седой бородкой. – Мисс Воронова, неужели вы всерьёз строите свои выводы на основании сомнительного артефакта?

Лина почувствовала, как щёки заливает краска: – Повторный анализ, проведённый в лаборатории МГУ, опроверг первоначальные выводы. Артефакт подлинный, просто его состав аномален для…

– Для здравого смысла, – фыркнул Матвеев. – Дорогая моя, вы слишком увлеклись романтическими теориями о «переходах между мирами». Это наука, а не фэнтези-роман.

В аудитории повисла тишина. Лина стиснула край кафедры, чувствуя, как внутри поднимается волна злости. Пять лет. Пять грёбаных лет она доказывала этим окаменелостям, что древние люди воспринимали границу между мирами иначе, чем мы. Что их ритуалы были попыткой создать контролируемый переход. И что да, чёрт возьми, это наука, а не фантазии!

– Я понимаю ваш скептицизм, профессор, – голос Лины дрожал от едва сдерживаемых эмоций. – Но игнорировать факты только потому, что они не вписываются в устоявшуюся картину мира…

– Факты? – Матвеев поднялся со своего места. – Факт в том, мисс Воронова, что вы потратили университетское время и ресурсы на исследование эзотерической чепухи. Факт в том, что подобная «наука» дискредитирует наш факультет!

– Эзотерическая чепуха?! – Лина больше не могла сдерживаться. – Да вы хоть смотрели мою работу дальше аннотации? Я привела статистический анализ символов, лингвистическую расшифровку надписей, данные радиоуглеродного датирования…

– Достаточно! – рявкнул Матвеев. – Ваше поведение недопустимо!

– Как и ваша предвзятость! – выпалила Лина.

Повисла оглушительная тишина. Даже сочувствующий Сергеев смотрел на неё с ужасом. Лина поняла, что только что подписала приговор своему диплому.

– Я… – начала она, но Матвеев жестом остановил её.

– Комиссия удаляется на совещание. Мисс Воронова, ждите в коридоре.

Лина подхватила свою папку и вышла, стараясь сохранить остатки достоинства. В коридоре она прислонилась к холодной стене, закрыв глаза. Всё. Конец. Пять лет коту под хвост.

Телефон завибрировал в кармане. СМС от Маши, соседки по общежитию: «Как прошло? Уже празднуем?»

Лина горько усмехнулась. Праздновать было нечего.

Прошло десять минут. Пятнадцать. Двадцать. Наконец дверь открылась, и появился Сергеев.

– Лина… – начал он сочувственно.

– Не надо, – оборвала она. – Я всё понимаю.

– Нет, подождите. Комиссия решила дать вам шанс. Но с условием.

Лина подняла голову: – Каким условием?

– Вы должны предоставить дополнительные доказательства подлинности того диска. Физический анализ, который нельзя будет оспорить. У вас есть неделя.

– Неделя? Но артефакт в запасниках музея, туда не пускают студентов…

Сергеев огляделся и понизил голос: – В музее сейчас инвентаризация. Охрана… скажем так, не очень бдительная после полуночи. Я не говорю вам нарушать правила, но…

Он сунул ей в руку сложенную бумажку и ушёл, оставив Лину в полном замешательстве. Она развернула листок – план запасников музея с помеченным красным крестиком стеллажом.

Сердце забилось быстрее. Это был шанс. Безумный, опасный, способный окончательно похоронить её карьеру шанс. Но другого не будет.

Лина сжала бумажку в кулаке. Сегодня ночью она докажет этим старым идиотам, что была права. Или потеряет всё окончательно.

Что ж, терять ей всё равно было особо нечего.

В комнате общежития пахло лапшой быстрого приготовления и дешёвым парфюмом Маши. Соседка красила ногти ядовито-розовым лаком, болтая по телефону с очередным ухажёром.

– …да говорю же тебе, в клубе в десять! Нет, не в «Метрополь», там прошлый век…

Лина рухнула на свою кровать, уткнувшись лицом в подушку. Хотелось выть. Или напиться. Или и то, и другое одновременно.

– Эй, – Маша отложила телефон. – Что случилось? Неужели не защитилась?

– Хуже, – пробормотала Лина в подушку. – Дали неделю на дополнительные доказательства.

– И что в этом плохого?

Лина села, растрепав и без того взъерошенные волосы: – Плохо то, что единственный способ получить эти доказательства – залезть ночью в музейные запасники.

Маша присвистнула: – Ого. Прям Лара Крофт. А если поймают?

– Если поймают – прощай, диплом. Прощай, аспирантура. Прощай, карьера историка.

– Зато какая история для внуков! – Маша вернулась к своим ногтям. – Кстати, может, со мной в клуб пойдёшь? Развеешься.

– Маш, ты серьёзно? У меня тут жизнь рушится, а ты про клубы?

– А что толку сидеть и страдать? – философски заметила соседка. – Решение-то уже приняла, я же вижу. Так хоть перед подвигом расслабься.

Лина покачала головой. Решение она действительно приняла ещё в коридоре университета. Просто страшно было признаться себе в этом.

Остаток дня прошёл в лихорадочных приготовлениях. Лина изучала план музея, гуглила системы безопасности, даже нашла на форуме городских диггеров обсуждение слабых мест в охране. Оказалось, музей действительно не особо заморачивался с запасниками – основные силы бросали на охрану экспозиции.

К полуночи она была готова. Тёмная одежда, фонарик, фотоаппарат с хорошей вспышкой, набор отмычек (спасибо странному увлечению локпикингом на втором курсе). В рюкзаке лежали перчатки, портативный сканер, одолженный у приятеля с физфака, и термос с кофе. На всякий случай.

– Удачи, Лара, – сонно пробормотала Маша, когда Лина выскальзывала из комнаты.

Ночной город встретил её холодным ветром и мелким дождём. Идеальная погода для тайного проникновения – подумала Лина с нервным смешком. Музей находился в старой части города, в получасе езды на метро.

Чем ближе она подходила к массивному зданию XIX века, тем сильнее колотилось сердце. Ещё не поздно было развернуться. Вернуться в общагу, забыть эту безумную идею, смириться с провалом.

Но тогда все эти годы были зря. Все ночи в библиотеках, все споры с преподавателями, вся её вера в то, что древние люди знали что-то, что мы забыли.

Лина обошла здание с тыльной стороны. Служебный вход, как и обещали диггеры, охранялся спустя рукава – одинокий охранник дремал в будке, освещённой мерцающим светом телевизора.

Отмычки дрожали в пальцах, пока она возилась с замком. Первая попытка – неудача. Вторая – тоже. На третий раз что-то щёлкнуло, и дверь поддалась.

Лина проскользнула внутрь, стараясь дышать тише. Коридор был погружен во тьму, только аварийные указатели создавали островки зеленоватого света. По плану Сергеева, запасники находились в подвале.

Каждый шаг отдавался гулким эхом. Лина вздрагивала от любого звука – скрипа половиц, гудения вентиляции, собственного дыхания. Лестница вниз показалась бесконечной.

Наконец – массивная металлическая дверь с табличкой «Запасники. Вход только для сотрудников». Замок здесь был посерьёзнее, но Лина справилась и с ним.

Внутри царил хаос организованного беспорядка. Стеллажи до потолка, заставленные коробками, ящиками, свёртками. Пахло пылью и временем. Лина включила фонарик, сверяясь с планом.

Стеллаж 47-Б, полка 3, контейнер 12.

Она нашла его через десять минут блужданий. Небольшая металлическая коробка с выцветшей этикеткой: «Курган 3, Старые Ключи, находка №247».

Руки дрожали, когда она открывала контейнер. И вот он – тот самый диск. В свете фонарика металл отливал странным, почти живым блеском. Концентрические круги казались водной рябью, а руны… руны словно шевелились.

«Усталость. Нервы. Игра света», – сказала себе Лина, доставая фотоаппарат.

Она сделала несколько снимков, затем достала сканер. Прибор запищал, показывая аномальные значения. Лина нахмурилась – таких металлов в принципе не существовало в природе. По крайней мере, в известной науке природе.

Диск был тёплым на ощупь. Приятно тёплым, как нагретый на солнце камень. Лина провела пальцем по рунам, пытаясь разобрать узор при слабом свете.

И в этот момент мир взорвался светом.

Ослепительная вспышка вырвалась из диска, заставив Лину вскрикнуть и выронить его. Но вместо звука металла об пол она услышала… ничего. Диск завис в воздухе, вращаясь всё быстрее. Руны пылали голубым огнём, концентрические круги расходились, словно круги на воде.

– Что за… – начала Лина, но договорить не успела.

Пол под ногами исчез. Или, точнее, превратился в воронку света, затягивающую её куда-то вниз. Лина попыталась закричать, ухватиться за стеллаж, но руки прошли сквозь металл, словно сквозь туман.

Последнее, что она увидела – свой фотоаппарат, мирно лежащий на полу опустевшего запасника. А затем мир распался на тысячи сверкающих осколков.

Глава 2 Чужое небо

Лина очнулась от того, что кто-то настойчиво тыкал её в рёбра острой палкой.

– Мёртвая? – раздался скрипучий голос откуда-то сверху. – Не-е, дышит вроде. Эй, ты! Незваная! Живая?

Лина попыталась открыть глаза, но яркий свет ударил по сетчатке, заставив зажмуриться. Голова раскалывалась, во рту был привкус меди, а тело ныло так, словно она упала с десятого этажа.

– Точно живая, – констатировал голос. – Ругается на старом наречии. Интересно-интересно.

«Старом наречии?» – Лина наконец смогла приоткрыть глаза.

Над ней склонилось странное существо. Человек? Вроде бы человек. Но кожа у него была серовато-голубая, как у утопленника, уши заострённые, а глаза… Глаза горели янтарным светом, без белков, одни только золотистые радужки с вертикальными зрачками.

Лина вскрикнула и попыталась отползти, но существо цепко ухватило её за плечо когтистой рукой.

– Спокойно, незваная. Не съем. Невкусно пахнешь – железом и той стороной. Давай-ка на ноги, пока стражи не пришли.

– Кто… что вы такое? – голос Лины дрожал.

Существо фыркнуло: – Я-то? Я Криль. Мусорщик, собиратель потерянного, находчик ненужного. А вот ты кто – интереснее вопрос. Люди через Разлом не ходят уже лет триста. Думали, все пути закрыты.

«Разлом? Люди?» – мозг Лины отказывался обрабатывать информацию. Она огляделась.

Они находились на каменистой площадке, усеянной обломками чего-то, похожего на обсидиан. Вокруг высились скалы невозможного фиолетового оттенка, а небо… Небо было неправильным. Вместо привычной голубизны – бледно-зелёный купол с двумя солнцами. Одно – знакомое жёлтое, второе – маленькое и красное, висящее чуть поодаль.

– Где я? – прошептала Лина.

– В Пограничье, – Криль помог ей встать. Его когти были неожиданно осторожными. – Между Нижними землями и Срединным королевством. Не самое приятное место для прогулок, незваная. Особенно для таких мягкотелых, как ты.

Словно в подтверждение его слов, где-то вдалеке раздался вой. Долгий, тоскливый, от которого по спине пробежали мурашки.

– Тенеклыки, – Криль нахмурился. – Учуяли свежую кровь. Надо уходить.

– Подождите! – Лина схватила его за рукав, стараясь не обращать внимания на странную, похожую на чешую текстуру ткани. – Я не понимаю, что происходит! Я была в музее, взяла артефакт, и…

– Артефакт? – глаза Криля вспыхнули ярче. – Покажи!

Лина растерянно огляделась. Рюкзак валялся неподалёку, чудом уцелевший при… при чём? Переходе? Падении? Она не знала, как назвать произошедшее.

– Я не… он остался там, в музее…

– Ха! – Криль расхохотался, обнажив ряд острых зубов. – Наивная. Ключи Перехода не остаются. Они всегда следуют за открывшим. Поищи лучше.

Лина машинально полезла в карманы и ахнула. В правом кармане джинсов лежал тот самый диск. Тёплый, почти горячий, пульсирующий, как живое сердце.

Криль присвистнул: – Вот это да. Настоящий Ключ Перехода. Древний. Думал, все такие давно уничтожены или потеряны. Где ты его взяла, незваная?

– В кургане… археологическая находка… – Лина чувствовала себя так, словно сходит с ума. – Послушайте, мистер… Криль. Я не знаю, что происходит. Может, это сон? Или галлюцинация? Я ударилась головой и…

Криль больно щёлкнул её по лбу когтем.

– Ай!

– Снится?

– Нет, чёрт возьми!

– Вот и славно. Значит, можем двигаться. Стражи Пограничья не любят незваных гостей. Особенно людей. Особенно с Ключами Перехода.

Он развернулся и зашагал к узкой тропинке, вьющейся между скал. Лина, не видя другого выбора, поспешила за ним.

– Куда мы идём?

– В Нижний город. Там безопаснее. Ну, относительно безопаснее. Для таких, как я – точно. Для таких, как ты… – он окинул её оценивающим взглядом. – Придётся что-то придумать. Человеческая девка в Нижнем городе – это сенсация. И неприятности.

Тропинка петляла между скал, то поднимаясь, то ныряя в узкие расщелины. Лина старалась не отставать, но непривычная гравитация – она была чуть легче земной – заставляла спотыкаться. Или дело было в двух солнцах? В любом случае, идти было тяжело.

– Криль, – позвала она, переводя дыхание. – А что такое Разлом? И почему люди не могут через него пройти?

Мусорщик обернулся, его янтарные глаза прищурились: – Много вопросов для незваной. Но ладно, путь неблизкий, можно и поболтать. Разлом – это рана между мирами. Появился триста лет назад, когда ваши маги и наши заключили Последний договор. Мол, каждому – своё. Вам – ваш мир без магии, нам – наш, пропитанный ею до последнего камня.

– Но я не маг!

– Это точно, – фыркнул Криль. – От тебя магией и не пахнет. Поэтому и странно. Ключи Перехода откликаются только на тех, в ком есть Искра. А в тебе… – он принюхался, – в тебе пусто, как в заброшенном храме.

Они вышли на небольшой уступ, и Лина невольно остановилась, поражённая открывшимся видом.

Внизу, в долине между фиолетовых скал, раскинулся город. Но не похожий ни на что виденное ею раньше. Дома громоздились друг на друга, как кривые зубы, соединённые мостами, верёвочными лестницами, арками. Некоторые строения парили в воздухе, удерживаемые светящимися цепями. Другие уходили вглубь скал, оставляя снаружи только причудливые входы.

Над городом висел туман, но не обычный – он светился изнутри, переливаясь всеми оттенками радуги. А в самом центре возвышалась башня из чёрного стекла, вокруг которой кружили стаи каких-то крылатых существ.

– Нижний город, – Криль махнул рукой. – Прибежище отбросов, изгоев и тех, кому нет места в Срединном королевстве. Тебе там самое место, незваная.

– У меня есть имя, – огрызнулась Лина. – Лина Воронова.

– Ли-на Во-ро-но-ва, – Криль смаковал каждый слог. – Странное имя. Но сойдёт. Только вот советую придумать историю получше, чем «я из-за Разлома». Здесь такое не любят.

Они начали спуск. Тропинка стала шире, появились первые признаки цивилизации – каменные указатели с непонятными рунами, полустёртые барельефы на скалах, даже что-то вроде придорожного святилища с тлеющими углями.

Лина старалась запомнить всё. Если это не сон (а щипок Криля убедительно доказывал обратное), то она попала в самую настоящую полевую экспедицию. Только вместо древних культур – живая, дышащая цивилизация другого мира.

«Профессор Матвеев сейчас бы лопнул от злости», – подумала она с истерическим смешком.

– Чему радуешься? – подозрительно спросил Криль.

– Да так… вспомнила одного старого зануду. Он считал мои исследования переходов между мирами чепухой.

– А ты, значит, изучала Переходы? – Криль остановился так резко, что Лина чуть не врезалась в него. – Это меняет дело.

– В смысле?

– В смысле, незваная Лина, ты либо очень умная, либо очень глупая. Изучать Переходы в мире без магии – всё равно что изучать полёт, не имея крыльев. Но раз уж ты здесь… – он задумчиво почесал подбородок когтями. – Может, и не случайно Ключ тебя выбрал.

– Ключ меня выбрал? Но я же сама его взяла!

Криль расхохотался: – Ох, наивная! Ключи Перехода – они живые, в своём роде. Спят веками, ждут подходящего. Видимо, ты чем-то приглянулась этому. Вопрос – чем?

Прежде чем Лина успела ответить, впереди показались первые дома Нижнего города. И первые его обитатели.

Если Криль казался странным, то эти существа были настоящим вызовом здравому смыслу. Женщина с кожей цвета ночи и светящимися татуировками тащила за собой клетку с миниатюрными драконами. Мужчина – или то, что когда-то было мужчиной – с каменными наростами вместо половины лица равнодушно курил трубку у входа в таверну. Дети с перепончатыми крыльями играли в какую-то игру, подбрасывая в воздух сферы из света.

И все они оборачивались, когда Лина проходила мимо. Шептались, показывали пальцами (или что там у них было вместо пальцев), отступали.

– Не обращай внимания, – буркнул Криль. – Человека тут лет сто не видели.

– А куда делись люди?

– Большинство ушло за Разлом, в ваш мир. Те, что остались… – он помрачнел. – Срединное королевство их не жалует. Считает, что люди предали общее дело, выбрав мир без магии.

Они свернули в узкий переулок, где воняло чем-то кислым и гнилым. Криль уверенно вёл её через лабиринт улочек, пока они не уткнулись в покосившуюся дверь с выцветшей вывеской.

– «Последний приют», – прочитала Лина, удивляясь, что понимает руны.

– Не самая шикарная гостиница, но Мара не задаёт лишних вопросов, – Криль толкнул дверь. – И она должна мне услугу.

Внутри было темно и накурено. За стойкой дремала массивная женщина с зеленоватой кожей и бивнями, торчащими из нижней челюсти.

– Мара! – крикнул Криль. – Принимай гостей!

Женщина открыла один глаз, потом второй. Увидев Лину, оба глаза распахнулись во всю ширь.

– Криль, ты спятил? Человеческую девку притащил? Стражи…

– Стражи ничего не узнают, если ты не разболтаешь, – Криль положил на стойку кожаный кошель. – Комнату на неделю. И молчание.

Мара взвесила кошель на ладони, прикинула содержимое: – Маловато за такой риск.

– Это задаток, – Криль ухмыльнулся. – Будет ещё, если девчонка останется цела.

Хозяйка таверны вздохнула: – Ладно. Комната на третьем этаже, в конце коридора. Но если стражи придут – я её не видела, не знаю, откуда взялась.

– Договорились.

Криль подтолкнул Лину к лестнице. Ступеньки скрипели под ногами, грозя провалиться. Комната оказалась крошечной – кровать, стол, треснувшее зеркало. Но после всего пережитого и она казалась дворцом.

– Отдыхай, – Криль остановился в дверях. – Завтра начнём думать, что с тобой делать. И, Лина…

– Да?

– Ключ не показывай никому. Вообще никому. В Нижнем городе много тех, кто убьёт за гораздо меньшее.

С этими ободряющими словами он ушёл, оставив Лину одну.

Она села на край кровати, чувствуя, как подкашиваются ноги. Всё произошедшее казалось бредом. Ещё утром она защищала диплом, спорила с Матвеевым, пила кофе с Машей. А теперь сидит в вонючей комнате какого-то фэнтезийного притона, в мире с двумя солнцами и населённом существами из ночных кошмаров.

Лина достала из кармана диск – Ключ Перехода, как назвал его Криль. Металл всё ещё был тёплым, руны слабо светились в полумраке комнаты.

– Что ты такое? – прошептала она. – И почему выбрал меня?

Диск, разумеется, не ответил. Но на мгновение Лине показалось, что свечение стало чуть ярче, словно в ответ на её вопрос.

За окном сгущались сумерки. Два солнца садились за горы, окрашивая небо в невозможные оттенки пурпура и золота. Внизу зажигались огни Нижнего города – не электрические, а магические, парящие в воздухе сферы света.

Лина легла на жёсткую кровать, не раздеваясь. Усталость навалилась свинцовой тяжестью. Но прежде чем провалиться в сон, она успела подумать: «Маша сейчас, наверное, с ума сходит. И что скажут в университете, когда найдут мой фотоаппарат в запасниках?»

Впрочем, это были проблемы другого мира. Мира, в который она отчаянно хотела вернуться. И одновременно… одновременно понимала, что попала туда, куда стремилась всю жизнь. В место, где граница между мирами – не метафора, а реальность.

Сон пришёл быстро и оказался на удивление безмятежным. Даже вой тенеклыков где-то в горах не смог его потревожить.

Глава 3 Цена любопытства

Лина проснулась от запаха. Острого, пряного, с металлическим привкусом, от которого сразу заслезились глаза. Она резко села на кровати, прижимая ладонь к носу.

За окном всё ещё была ночь – или то, что здесь считалось ночью. Малое красное солнце висело одиноко в чернильном небе, окрашивая мир в оттенки засохшей крови.

Запах усилился. Теперь к нему примешивалось что-то ещё – гарь, озон, и странная сладость, от которой подташнивало.

Снизу донёсся грохот, затем чей-то вопль. Лина вскочила, натягивая кроссовки. Что бы там ни происходило, сидеть в комнате и ждать было глупо.

Она приоткрыла дверь. Коридор был пуст, но запах здесь стоял такой густой, что можно было резать ножом. Лина прокралась к лестнице и заглянула вниз.

В общем зале творилось что-то невообразимое. Столы были перевёрнуты, на полу валялись осколки посуды. Мара стояла за стойкой, сжимая в руках что-то похожее на арбалет, светящийся синими рунами. Напротив неё – трое в серых плащах с капюшонами.

Стражи. Лина инстинктивно отпрянула.

– …последний раз спрашиваю, орчиха, – голос из-под капюшона звучал как скрежет металла по стеклу. – Где человеческая девка?

– Какая ещё девка? – Мара сплюнула на пол зеленоватой слюной. – У меня тут приличное заведение, а не…

Страж поднял руку. Воздух вокруг его пальцев задрожал, и Мара взвыла, хватаясь за голову. Арбалет выпал из её рук.

– Лжёшь, – констатировал страж. – Чувствую вонь человечины. Свежую. Она была здесь.