Ведунья для Повелителя бурь. Венок Грозы

Адриана Дари

Ведунья для Повелителя бурь. Венок Грозы

Глава 1

– Не лезь, девка, не мешай, – староста вскочил с завалинки, навис надо мной огромной тучей, но я не дрогнула.

– Не для того я здесь, чтобы в сторонке сидеть! – вскинулась я, сжимая в ладони пучок травы.

Черно-фиолетовый налет на стеблях мяты и зверобоя обжигал пальцы, как чумное пятно. А местным хоть бы хны! Под нос им суешь – ничего не видят. Не хотят!

– Опять твои столичные бредни? Ты у нас кто? Травница назначенная, – хмуро отрезал староста, будто выплюнул. – Так и сиди в своей конуре, собирай корешки от брюха. Землю нашу не тронь. Она крепче твоих столичных знаний.

И ведь сколько раз я объясняла, что я не травница. Травовед. Ведунья, которая должна изучать урожаи, помогать взращивать поля и леса. Да только они все одно: или травница, или ведьма.

– Вот именно, что это ваша земля! Как вы можете так безответственно относиться к ней? – потеряв терпение, я ткнула в старосту пучком травы.

– Лето! Травы сохнут – это нормально, – рявкнул мужик.

– Этот черный мор, он не от солнца! Это гниль! И это только начало! Вы должны уже сейчас что-то делать!

– Должен? – староста сжал в руке нож, который точил, а его усы, желтые от табака, раздраженно шевельнулись. – Каждому свое дело! Без году неделя тут, а строишь из себя абы кого! Бабка Аграфена, вот кто знает нашу землю! Корни ее тут! Пока она глядит да бормочет, что все ладно, значит, так и есть! Не тебе меня, Игната, учить!

По спине пробежал холодок и заставил оглянуться. Та самая бабка выглядывала из-за соседнего забора, на меня не отрываясь смотрела, словно искала что-то.

Швырнув под ноги старосте пораженные порчей травы, развернулась и пошла к своему домику. С ним можно было до заката спорить, а у меня еще было дело: у дочки кузнеца жар не спадал, отвар надо было приготовить. Ходила в лес собирать ягоды и листья, но они все попрятались, не хотели помогать, едва на одну порцию набрала.

В шелесте листьев только и слышала: “Беда! Беда!” А когда ходила в поля, там травы шумели: “Худо нам! Худо!” Земля стонала. Я что ни делала, из того, чему нас в академии учили, лучше не становилось.

А староста все как игрушка заводная, которые так любили в столице, “лучше тебя, городской, ведаем”, “нечего нас учить, коли сама жизни не знаешь”. Я уже и бестолковой была, и бесстыжей, и слабоумной.

Аж злость пробирала каждый раз такая, что хотелось собрать вещи да уехать отсюда куда подальше, оставив эту богами забытую деревеньку разбираться со своими проблемами самим.

Только вот нельзя мне было: академию магическую закончила? Закончила. А теперь пришла пора отрабатывать. Место назначали по силе магии. Потому и оказалась я тут, практически на самой окраине княжества, в глухомани, в которую новости из столицы хорошо если через полгода доходят.

И ведь все эти слухи не мешали приходить жителям ко мне, столичной ведунье, да просить помощи: то в болезни, то в быту, то в любви. А я не могла не помочь – сила не простила бы. Слабая, почти бессмысленная, “дикая”, но очень своенравная, она жила своей жизнью.

– Ясна, а, Ясна, не решила еще, с кем через костер прыгать будешь? – раздался задорный голос Валека, сына старосты.

Он с самого приезда моего все заговорить со мной пытался. Да только что за его улыбками и льстивыми словами скрывалось? Мало ли я подобных удалых парней в столице видела? И слёзы подруг потом тоже видела.

– А если и решила, тебе зачем знать? – ответила я, не останавливаясь и продолжая идти к домику.

– Так знать, с кем поговорить надо, чтоб место себе освободить, – Валек не сдавался, шел следом.

– Разве не знаешь, что ведьмы только с нечистыми дело имеют? Неужели с бесом говорить будешь?

– Ой, не смеши, Ясна, – рассмеялся парень. – Какая из тебя ведьма. Ты даже когда злишься и то красавица.

Я шла, сжимая корзинку с теми немногочисленными травами, что смогла раздобыть в лесу. Настроение было не творить – только вытворять. Что-нибудь этакое, чтобы все всерьез уже отнеслись. Но опять же сила…

Валек отстал у крайнего дома, к моему на отшибе у реки не пошел – девки деревенские перехватили, да с собой утащили, и я вздохнула с облегчением. Не до разговоров с ним сейчас было, дел много. Хорошо, хоть щи вчерашние остались, готовить не надо.

Недоброе я почувствовала ещё у калитки – она была приоткрыта. Неужели кто-то рискнул ко мне залезть? Ох, да было бы что красть.

Поставив на землю корзинку, я подхватила полено и тихо зашла в сени. Из щели незакрытой двери в горницу лился дневной свет и доносился стук деревянной ложки о миску. Что такое?

Я прокралась как мышка, открыла скрипучую дверь и… замерла. За моим столом сидел чужой мужик и с аппетитом наворачивал мои щи!

____________________________

Дорогие читатели!

Рада приветствовать вас в новой истории в рамках одного литературного моба. Пять историй от отличных авторов о разных героинях.

Наследницы Морены. Пять венков

Тысячу лет назад богиня смерти Морена разделила свою силу между пятью ведьмами-сестрами, чтобы заточить безумного Чума-царя. Теперь их наследницы видят вещие сны о древнем долге. Чтобы предотвратить возвращение Чумы и защитить мир от гибели, каждая девушка должна найти истинную любовь и вместе с избранником пройти испытание. Только никто из них к этому не готов.

История обещает быть таинственной, немного напряженной и очень летней.

Чтобы не пропустить выход новых глав, подпишитесь на Черновик!

Ну а новости, атмосферный буктрейлер и иллюстрации к истории можно найти тут: https://t.me/adriana_dari

Всех обнимаю и жду в продолжении! ❤️❤️❤️

Глава 2

– Вкусно? – едва сдерживая возмущение, спросила я и перехватила полено поудобнее.

Мужчина неторопливо поднял голову. На его мужественном, загорелом лице с густой, но аккуратно подстриженной бородой усмешка хозяина жизни. Глаза цвета лесной чащи смотрят на меня с удивительным спокойствием, как будто он все делал правильно и ни в коем случае не воровал чужую еду.

Одет просто: льняная рубаха, видавшая виды, да холщовые порты. Только вот даже в свободной рубахе видно, что тело у незваного гостя сильное, а размах плеч богатырский. Да только вот совести к этому богатству отмерено не было.

– Неплохие щи, хозяйка, – произнес он низким, раскатистым голосом и даже не подумал встать. – Только соли маловато.

– Что?! – я делаю шаг вперед, занося полено. – Сейчас я так тебе наколдую… Солёно! Поленом вот этим!

– Эй, полегче! – мужик отложил ложку, которая со стуком упала в миску, и, наконец, поднялся. – Я тут по делу. И жить я тут буду!

Вот это заявленьице! И хотя росту в нем было добрых две сажени, а ручищами он меня раза два, а то и три обхватить может, я даже не подумала отступить.

– Держи карман шире! Выметайся из моей горницы! Иначе до старости жалеть будешь!

Я распахнула дверь в сени и указала рукой на выход.

– А ты меня штучками этими своими не пугай, – мрачнея, произнес чужак. – Не верю я в них. По закону ночлег мне положен, раз на хозяйское дело работаю. Грамота у меня есть. Так что ничего, потеснишься.

Я чуть не задохнулась от возмущения. И ведь наверняка Игнат подсуропил, чтобы у меня времени не было его доставать. Отличный способ мне досадить – подкинуть какого-то чужака.

– И что же у тебя за дело такое? Объедать? – с усмешкой спросила я.

Мужчина выпрямился во весь рост и провел рукой по бороде, довольный, будто уже выиграл спор. Это мы еще посмотрим!

– Лес проверить. Молодой хозяин земли эти выкупить хочет, проверить отправил. Каждое дерево в этой дубовой роще пересчитать надо, понять, что к чему. Как… сберечь ценность такую.

У меня похолодело в груди. Выкупить земли… Я знала, что за этим бывает: они приходят, вырубают, распоряжаются. Но эта роща была непростая, дубы в ней хранителями были всех местных деревень. В глубине рощи источник бил, не зря деревню прозвали Велесов Ключ.

– Так и считай-смотри, – процедила я сквозь зубы. – В лесу. Там духи лесные быстро тебя образумят.

– В лесу только звери да разбойники, – продолжил язвить мужик. – А тут, глядишь, и хозяйка пригреет да приголубит. Неужто вас в городской академии только грамоте разной учили? Наверняка и другие науки у вас были.

Я с грохотом опустила полено на стол, так что все вокруг подпрыгнуло и загремело.

– Да! Научили, как таких, как ты, распознавать, – тихо, напряженно проговорила я, глядя наглецу в глаза. – Не с теми намерениями ты сюда приехал!

– Столичная выскочка! Местных за дураков держишь, нос задираешь… – он сделал шаг на меня, сверкнув глазами. – Духами пугаешь. Нет их. Можешь сколько угодно местных за нос водить, а меня не получится.

– Для слепца и света не существует, – я вздернула подбородок, вглядываясь в его глаза.

Мы стояли друг против друга, кипя от злости. Лесник сжимал кулаки, а я попробовала вспомнить самое простое атакующее заклинание из академии – пусть слабое, но неприятно ему бы сделало.

Что-то было в нем такое, что подсказывало мне: непростой он, и встреча непроста наша. И неизвестно, чем она обоим нам аукнется.

– Ладно, – наконец, он отступил. – Вечером вернусь. Ужин посоли нормально.

Он схватил шапку со стола да направился к двери. Хлопнул так, что горшки вздрогнули. Я осталась одна и тяжело опустилась на скамью.

Мало мне того, что с землей ничего сделать не могу, а староста к источнику идти не хочет, так еще и этого… А ведь я даже не спросила, как зовут этого чужака.

Жить он тут собрался! Вон даже мешок свой заплечный оставил. Что это он его оставил?

Я встала, с трудом вытащила из дома, а потом и за калитку мешок. Чужих у меня тут не бывало, так что вещи дождутся своего хозяина. А мне лишнее барахло в горнице не нужно. Заодно с улицы корзинку свою прихватила с травами.

Пришлось раньше поставить себе кашу, но я чуть больше горсть взяла – чтобы на ужин тоже хватило. И сразу принялась за отвар для дочери кузнеца: надо успеть, пока в травах да цветах еще сила земли хранится.

Цветки липы и бузины, листья малины и кусочки молодых веточек ивы, подхватываемые потоками воды в горшке, то поднимались, то опускались. Я смотрела на них и с замиранием сердца думала, что в следующий раз мне так может не повезти. Не найду нужных ингредиентов, что тогда будет?

Как только отвар закипел, я взяла веточку, что сломила с одного из вековых дубов, и, склонившись над горшком, прошептала заговор, которому меня бабка еще в детстве научила. Такого в нашей академии не рассказывали, да только это не значило, что оно не работало.

Так и болезнь отступает.Силою Родовой, силою Природной, Скверну изгони, жар с тела сними! Как утренняя роса исчезает,

Не я говорю – Пращуры вещают.Не я лечу – Мать-Земля лечит,

Над отваром появился плотный, густой дымок, а потом быстро исчез. Откликнулись растения, поделились своей силой. Мне осталось только процедить да налить в крынку, чтобы отнести кузнецу.

– Давай дочери по половине чарки утром и вечером, – строго наказала я Марфе, жене кузнеца. – А потом под шубу. Если совсем плохо пить будет, меду добавь. Да смотри, чтобы потела хорошо, водой больше пои.

Марфа испуганно смотрела на меня, но от отвара не отказывалась. К Аграфене что-то не пошла, меня выловила. Не все, похоже, в деревне бабку любили, как Игнат.

– Иди лечи, – в сени вошел кузнец и строго зыркнул на жену.

Та еще крепче прижала к себе крынку и скользнула в горницу. Мне дополнительного приглашения не потребовалось, поэтому я вышла следом за кузнецом.

Это был крупный мужчина, который по размерам лишь немногим уступал моему нежданному гостю. Пожалуй, с ним с первым я в деревне нашла какой-то общий язык. Он же и подсказал про домик у речки, даже чуть подлатать его помог. Дальше я уж прибиралась и приводила его в порядок сама – долго там никто не жил.

И тем втройне обидно, что я мучилась, а этот… лесник решил устроиться на всем готовом!

– Мог бы я предложить тебе денег, Ясна, – начал он, пока мы шли по двору к кузнице. – Да только не принято вас, ведуний благодарить. И к чему тебе тут деньги?

Я покачала головой. Пока что у меня с местными так или иначе выстраивался обмен: я им помощь, они мне продукты.

– То-то и оно, – сказал кузнец. – А хороший нож для трав – это подарок. Держи.

Он протянул мне небольшой, не длиннее ладони, клинок в кожаных ножнах. Я, затаив дыхание, приняла его и достала нож искусной работы. Тонкое, идеально заточенное матовое лезвие с тупым кончиком и печатью Велеса у основания и деревянная рукоять.

– Это корень векового дуба из рощи, – пояснил кузнец. – Бери им только то, что само дается.

– Скоро ничего не останется, – произнесла я, сжимая в ладони теплую рукоятку ножа. – К источнику идти надо, помощи у него просить.

Кузнец нахмурился и почесал свою густую бороду.

– Не пойдет к нему никто, Ясна, – ответил он. – Страшное про те места рассказывают: и как люди не возвращаются, и что в жертву источник требует самое дорогое, что есть, и что сам Велес карает тех, кто к источнику приходит.

– Но разве лучше смотреть, как земля страдает, а травы сохнут?

– А ты что, хочешь сказать, что это твои “духи” виноваты? Да лето же, жарко. А источник ваш просто в такой чащобе, что заблудиться проще, чем обратно дорогу найти, – раздался знакомый раскатистый голос. – К чему все эти выдумки?

Иллюстрация

Ясна. В качестве травоведа отправлена в далекую глухую деревню Велесов Ключ. Все ее считают ведуньей, побаиваются, но от помощи не отказываются

Яромир. Отправлен “хозяином” для осмотра древней дубовой рощи. Циничен и не верит в “дикую” магию, духов и народные поверья. Явно не так прост, как хочет казаться.

Глава 3

Я резко обернулась. Снова этот лесник! Он стоял за моей спиной, прислонившись к стене кузницы, а на его губах играла ухмылка. Откуда он взялся? Крадется, как лесной зверь!

– Опять ты! – вырвалось у меня, прежде чем я успела прикусить язык.

– Яромир, – представился он кузнецу, протягивая руку. – По хозяйскому делу тут. Слышу, про источник толкуете. Интересное дело, как люди сами себя пугают небылицами.

Кузнец пожал протянутую руку, но посмотрел хмуро, неодобрительно.

– Не гневи предков, Яромир. Не любят они таких речей, – сказал он.

– Им все равно, что мы тут говорим и как, – равнодушно пожал плечами Яромир. – А что до трав. Так засуха. Бывает. Дождей нет – вот травы и сохнут. А вы тут себе страхов понавыдумывали: и духи злые, и источник волшебный, и жертвы нужны. Пугаете себя сами.

– Ты… ты кто такой вообще, чтобы судить о том, во что люди верят? – вскипела я и сделала шаг к леснику. – Приехал сюда хлеб чужой есть да выгоду искать!

– Я? – Яромир усмехнулся шире. – Я тот, кто лес изучал настоящий, а не по книжкам. И скажу тебе точно – никаких духов там нет. Есть болота, где утонуть можно, есть звери, есть ядовитые растения. А источник ваш – обычная вода, которая из-под земли бьет.

– Много ты знаешь, Яромир. Да мало слышишь, – ответила я. – Смотри, как бы твоя уверенность не вышла тебе боком.

Яромир усмехнулся еще шире. Он явно что-то хотел возразить, да только кузнец встал между нами, прикрывая меня собой:

– Не надо так, Яромир. Старые места уважать надо. Они намного старше нас.

Спокойная уверенность кузнеца подостудила пыл лесника, и он ничего не ответил.

Он только смотрел на меня с той же раздражающей усмешкой. А я почувствовала, как внутри разгорается не только злость. Во мне еще сильнее разгорелось желание доказать Яромиру, что он неправ, что не все можно объяснить засухой и случайностью. Мне показалось это очень важным. Даже важнее, чем убедить Игната.

– Ладно, ты по делу или от безделья ко мне? – спросил кузнец. – Кузница не любит простоя.

– По делу, – бросив на меня последний взгляд, сказал Яромир, и достал из чехла на поясе нож. – Замену вот своему ищу.

Они скрылись в кузнице, а я пошла домой. Я не тешила себя напрасной надеждой: одной мне даже со всеми моими знаниями с грядущей бедой не сладить. Но постараться оттянуть ее я могла.

Поэтому я не стала сразу возвращаться домой – пошла к речке, туда, где я видела осину. Для создания магического живого оберега для полей мне нужны были молодые веточки. Да только и тут меня ждали тревожные новости.

Листочки осины местами почернели и свернулись, словно опаленные огнем. Даже часть веток как будто обуглились. Едва нарезала двенадцать штук – по месяцам в году. Несколько раз мысленно поблагодарила кузнеца, что так вовремя подарок мне сделал.

Тревожно мне. Я здесь одна, в этой деревеньке. Отправили меня со словами, что край зажиточный, проблем не больно много, потому придется мне только разве в огородах крестьян с сорняками помогать.

Но как оно все обернулось? И ведь не верит никто.

Вернувшись домой, я достала из сундука свои академические записи – толстую тетрадь в кожаном переплете, где были записаны все заклинания и ритуалы, которым нас учили. С собой взяла только самые сложные, для работы с землей и растениями, потому что простые и так хорошо знала.

Ритуал поднятия влаги считался одним из самых трудоемких, особенно когда дело касалось больших полей. На него отправляли всегда человек десять, не меньше. Но мне оставалось рассчитывать только на себя.

Взяла большую лохань, вытащила ее на задний двор и замочила в колодезной воде веточки, нашептывая первую часть заговора. Потратила последнюю соль на ритуал и неожиданно для себя улыбнулась: несолено было Яромиру? Так теперь вообще без соли есть будет.

Хотя кто сказал, что я его кормить стану?

Солнце уже начало клониться к закату, касаясь верхушек деревьев и окрашивая облака и поверхность речки в сочные оранжевые оттенки. К привычному журчанию воды все сильнее примешивались стрекот кузнечиков и пение птиц в чаще. Это было счастье, что пока они еще пели: это значило, еще время есть.

Где-то в деревне возмущенно лаял пес и мычали коровы. С речки потянуло прохладой, а над ухом пропищал комар. Я зябко обхватила себя руками и, прикрыв замоченные осиновые веточки чистой тряпицей, поспешила в дом.

Только по дороге собрала со своего крошечного огорода свежей мяты, чтобы к ночи чай заварить, и уже почти на крыльцо поднялась, как услышала стук в калитку. Неужто Яромир вернулся?

Но нет, на пороге стоял Валек с небольшим мешочком в руке.

– Ясна, мать просила передать тебе соли, – сказал он, протягивая мешочек. – Сегодня только дядька Матвей с села привез.

Я взяла мешочек, чувствуя, как он тяжелый. А Яромиру везет…

– Спасибо, – сказала я. – Передай матушке мою благодарность.

На самом деле дорогой подарок больно. Да и вряд ли мне бы его жена старосты сделала – не пойдет она против мужа, а Игнат меня ой как недолюбливает.

Валек повод нашел. Снова про Купалу спрашивать будет?

– Передам, – он не торопился уходить, переминаясь с ноги на ногу. – Может, помочь чем?

– Спасибо. Управлюсь сама, – покачала головой, давая понять, что не пущу его на двор.

Не мне, так себе репутацию подпортит – с ведуньей-чужачкой знаться-то не большая честь.

– Да я вижу, что управляешься, – он все пытался заглянуть ко мне. Настырный. – А слышала, сегодня с Матвеем чужак какой-то приехал. Девки в деревне говорят, что здоровый как медведь. Не видела?

Вот она, настоящая причина визита. Не передачка вовсе, а любопытство да ревность.

– А тебе какое дело? – спросила я.

– Как это какое? – Валек нахмурился. – Отец сказал, что в деревне никто его на постой не пустил. Аграфена сказала, пустить чужака – к беде.

Помнила я этот добрый прием. На меня как эта бабка взглянула, так я сама чуть не почернела, как эти травы в лесу. Она тогда как выплюнула: “Чужак в доме – к беде, так пращуры сказали”, – все ей сразу и поверили.

– И что? – подняла бровь и переплела руки на груди.

– Как что? Сказали, что он к тебе пошел! Это же его сумка?

Я тяжело вздохнула, видя возмущенный взгляд Валека.

– Ясна, ты… ты ему не доверяй. Что-то мне не нравится этот лесник. Чужой человек, откуда ни возьмись появился, да еще и жить у тебя собрался…

– При чем тут ты? – удивилась я. – Мне самой он не нравится, если хочешь знать.

– Так выгони его! – горячо сказал Валек. – Скажи, что места нет! Или я с ребятами поговорю, мы его быстро образумим!

– Сам же сказал: вот его сумка. На улице, – ответила я. – Так что, как видишь, не у меня он.

– А хочешь, я сам с ним поговорю. По-мужски. Что он здесь забыл? – не унимался парень.

– Не надо, – быстро сказала я. – Я сама. Иди домой, Валек, темнеет уже, не дело в темноте рядом с лесом ходить. А мне калитку еще запереть надо. И матушке благодарность мою не забудь передать.

Он постоял еще немного у калитки, явно надеясь, что я передумаю, но потом махнул рукой и ушел.

Я заперла все двери на засов, зашла домой и, закрыв дверь в горницу, прислонилась к ней. Староста и так на меня зуб точит. А если узнает, что ко мне его сын повадился ходить, так, не приведите боги, еще и в привороте обвинит.

Я, наконец, поела, потушила керосиновую лампу и легла спать. Как только закрыла глаза, тут же в голову полезли какие-то дурные мысли. Ведь я была практически уверена, что Яромир вернется к ужину. Уже готовилась к новому препирательству.

Что с ним могло приключиться? Да что угодно! В лесу и волки, и медведь, и леший может в чащу увести. А Яромир один и дурак, хоть и сильный на вид.

Утром я, как обычно, проснулась с первыми петухами, когда лучи солнца еще едва-едва коснулось верхушек древних дубов. Накинула шаль, но едва ли успела спуститься с полатей, как поняла, что в горнице не одна.

Да длинной лавке во весь свой могучий рост растянулся Яромир.