Убийства в «Поющих соснах»

Глава 7

Валентина Петровна нас ждала и от ожидания нервничала. Мы с Юрой разместились в гостиной в креслах. Хозяйка уселась на краешке дивана.

– Спрашивайте! – смело заявила она. – Рассказывайте! – отзеркалил Привалов. – Пошла я, значит, на третий этаж, – начала моя неугомонная нанимательница. – Зачем? – перебил её майор, беря инициативу в допросе на себя, что, само по себе, правильно. – Должна я была проверить, что там твориться или нет? – Нет. Вы должны были рассказать о ключе Аглае. – Я её не знаю. Почему должна доверять? – Она защищает вас! – Это вы так думаете!

Юрка выпучил глаза, поражённый в самое сердце логикой Наливайко: – Зачем же вы наняли частного детектива? – А вдруг поможет! – Помогло? – Пока не поняла.

Эта беседа могла продолжаться бесконечно, а время поджимало, и я взяла инициативу на себя: – Валентина Петровна, где вы взяли ключ? – У Слоника. Достала она меня. Хотела её позлить и взяла, пока она мыла ванную. – Когда? – Сегодня. Я думала, что это банковская карта, на которую она сбрасывает накопленные на операцию деньги, а оказалось, что это ключ. Как я могла догадаться, на ней ничего не было написано? Я бы потом отдала. Мне чужого не надо! – Где была карта? – В кармане кофты. Слоник в ней пришла, а потом сняла и бросила туда, – Наливайко ткнула пальцем в моё кресло. – И вы обыскали чужую кофту? – Не надо меня стыдить!

Привалов кашлянул, привлекая внимание, и спросил: – Вы понимаете, что Марину Фурсову убили из-за того, что вы забрали ключ? Преступник пришёл за ним, а Слоник не смогла отдать.

Валентина Петровна саркастически рассмеялась и посмотрела на меня, ожидая поддержки, но я даже не улыбнулась. Отсмеявшись своё в гордом одиночестве Наливайко заявила: – Я не виновата! Не я её убила! Что это за мода такая, людей за пластиковые карточки убивать? Вот в наше время такое даже в голову бы никому не пришло! В Советском Союзе таких преступлений не было. – В Советском Союзе и электронных ключей не было, – парировал майор. – Это другое, – не сдавалась боевая пенсионерка.

Я начала раздражаться. Вот зачем он её драконит? Нам нужно убийство расследовать, а не пререкаться попусту.

– Валентина Петровна, как вы догадались, что ключ от третьего этажа? – А от чего ещё ему быть? Прачечная на обычный замок запирается. От моего номера у неё ключа не было. – Вас не удивило, что у Фурсовой оказался дубликат? – Нет, она же там полы мыла. Наверное, выдали. Откуда мне знать, какие у них правила? – Вы не помните, когда вошли в отделение? – А как с вами попрощались, я сразу и пошла. – Кто-то может это подтвердить? – Доктор пришибленный. Он меня почти сразу засёк в комнате с балконом. Эх, нужно было закрыть дверь!

Мы переглянулись с Приваловым. От Наливайко я отправилась к Слонику и оставила её живой и здоровой в компании медсестры Лены. Выпила чаю с Ниной. Максимум пятнадцать минут. За это время Лена сдала грязное бельё, взяла чистое, поднялась на второй этаж, вспомнила, что забрала не всё и вернулась. Марину за эти несколько минут успели убить. Привалов приехал через двадцать минут. До момента нахождения Наливайко прошло около двух часов. Могла ли она провести это время на третьем этаже? Нужно допросить доктора Калинина.

– А как Маринку убили? – с умеренным энтузиазмом поинтересовалась Валентина Петровна. – Зарезали! – если бы Привалов решил писать книжки, то, без сомнения, стал бы королём триллеров. Умеет он нагнетать атмосферу. – Кошмар, – вежливо подтвердила свои крепкие нервы моя нанимательница: – А чем? – Идёт следствие. – Не скажешь? – Не скажу! – Тогда я тоже не скажу что нашла в комнате с балконом!

Один – один! Битва была равна – схлестнулись два добра.

Юра смертельно обиделся: – Не имеете права! Я вас арестую и посажу в «обезьянник» на сорок восемь часов! – Это милицейский произвол! Я буду жаловаться! Я богатая женщина! Меня нельзя в «обезьянник»! – Привалов, заткнись! Просто заткнись, пока я тебя не убила! Валентина Петровна, что вы нашли в комнате?

Зловредная старушка хитро улыбнулась, показала майору кукиш, подумала и вдобавок высунула язык.

– Тебе скажу, а ему нет! – Привалов закрой уши! – И пусть отвернётся! – Я не буду отворачиваться! – Это надо для дела!

Юрка надулся, демонстративно зажал уши руками и отвернулся к окну.

– Говорите! – потребовала я. – Там под кроватью лежит бухта толстой верёвки с морскими узлами через каждые пятьдесят сантиметров! – торжественно заявила она: – Я проверила, если привязать её к балконным перилам сбоку, возле стены, то можно спуститься до второго этажа и пройти по приступочке до моего номера. – Доктор Калинин сказал, что вы высовывались из окна, когда он вас обнаружил. – Это случилось в соседней комнате. Я проверяла, за что можно привязать там верёвку. Выяснила, что не за что. Единственный вариант с балконом. Я раскрыла дело! – Не совсем. Вы так и не узнали, зачем преступник это сделал.

Привалов гомерически рассмеялся и повернулся к нам с торжествующей ухмылкой: – А на этот вопрос я знаю ответ, но вам не скажу! – Хочешь водки? – внезапно озадачила Наливайко и достала из-под дивана запечатанную бутылку. – Это взятка должностному лицу при исполнении обязанностей, – пожаловался майор.

Валентина Петровна протянула ему бутылку: – Дома выпьешь! – Я мзды не беру! Мне за Державу обидно! – отморозился Юра. – Тогда, рассказывай, – подбодрила его я.

– Для начала, известно ли вам имя Вдовина Владимира Ивановича? – Нет, кто это? – первой ответила Наливайко.

Моё мнение, по-видимому, никого не интересовало, потому что, не дожидаясь ответа, Юра продолжил: – Антиквар. – Где я, а где антиквар? – удивилась она. – Он оставил вам письмо. – Я ничего не получала. – Это вещественное доказательство. Вам его не отдадут! – позлорадствовал майор. – И что в нём? – не позволила я ему свернуть на скользкую дорожку. – А вот это уже интересно! Некто Курочкин Владлен Аристархович поручил Вдовину найти Наливайко Валентину Петровну, его внебрачную дочь и выяснить судьбк редкой и очень дорогой марки, которую он много лет назад отдал её матери, в качестве алиментов. Похоже, передумал дарить. – Вспомнила бабка, как девкой была! Никогда я ни про какую марку и не слыхивала. И денег у нас сроду не было! – возразила моя нанимательница.

Привалов тяжело вздохнул: – В том-то и дело! Значит, не продала её ваша матушка, и преступники об этом как-то прознали. Вы в опасности. Антиквар перед смертью хотел вас предупредить. – А его интерес какой? – Вдовин собирался марку у вас забрать и присвоить. Бес попутал честного человека. Разыскивал долго. Наконец повезло. Жили вы бедно, следовательно, марку не продали. На радостях, он поделился этим с приятелем, сдавшим его преступникам, о которых предупреждал ваш родитель. Они заявились к Вдовину, застрелили его и обыскали квартиру, но марку не нашли. Не хочу вас пугать, но они знают ваше имя и адрес.

Наливайко задумалась: – Выходит, это они на меня покушения устраивали? – Да. – Нам нужно её найти! – Вы разрешаете провести обыск в вашей квартире? – Разрешаю!

Мы ещё не знали, но преступники именно в этот момент громили комнату Валентины Петровны в коммуналке.

Глава 8

Раздался стук в дверь. Ярослав заглянул из коридора: – Майор, пошли, собачка в кустах нашла орудие убийства.

Мы сорвались с места. Валентина Петровна оказалась в коридоре первой.

– А вас я попрошу остаться! – непререкаемо потребовал Привалов и отобрал у неё ключ от входной двери. – Ах так! Значит, вот как вы цените помощь общественности? – проникновенно вопросила Наливайко и собралась пустить скупую горькую слезу, но потом передумала: – Тогда мне придётся вылезти через окно! Если я упаду и разобьюсь насмерть, это будет ваша вина!

Мужчины задумались. Сомневаться в словах не в меру энергичной пенсионерки не приходилось. Одна выходка с третьим этажом чего стоила?

– Под твою ответственность! – сурово нахмурился Юра. – Глаз с неё не спускай! – добавил Ярослав. – Требую выдать мне пистолет и наручники! – заявила я. – Такие подойдут? – спросила Валентина Петровна и достала из тумбы в прихожей вполне себе рабочий газовый пистолет и наручники с розовой опушкой из секс-шопа. – Не ожидал от вас! – честно признался охранник. – Это не моё. Здесь лежало, – смутилась она. – Аглая, разберись, – озадаченно распорядился майор, отдал ключ и покинул помещение.

Я пожала плечами, спрятала наручники в сумку, проверила пистолет, поставила на предохранитель, вышла вслед за нанимательницей и заперла за собой дверь.

Бодрой рысью мы обежали здание вокруг и оказались в ухоженном парке. Не успевшая уехать команда судмедэкспертов копошилась в кустах. Утренний бугай с собакой и неизвестный мужик в старых джинсах, резиновых сапогах и жилетке-разгрузке поверх клетчатой фланелевой рубашки, внимательно за ними наблюдали с безопасного расстояния.

– Олег Алексеевич. Начальник охраны, – представился мужик в резиновых сапогах и протянул руку Юрке. – Майор Привалов, – ответил рукопожатием он.

Со мной никто не знакомился и ручкаться не планировал, поэтому я сразу направилась к экспертам. Коля Фролов уже закончил фотографировать и собирался упаковывать в стрейч-плёнку окровавленный топор.

– С пожарного стенда взял, – заметила Валентина Петровна, о которой я почти совсем забыла: – Там всё красное.

Коля окинул глазом выкрашенный топор: – И где этот стенд находится? – Пошли, покажу! – обрадовалась Наливайко. – Юра, мы сейчас! – крикнула я и поспешила за Фроловым.

Стенд располагался рядом со служебным входом. Деревянный пожарный щит, выкрашенный красной краской. Багор, штыковая лопата, конусное ведро, пожарный лом и огнетушитель были на месте. Ящик с песком располагался рядом. Отсутствие топора бросалось в глаза издалека. И правда, всё красное!

Коля занялся своим делом, а я подошла к двери и подёргала за ручку. Заперто.

– Валентина Петровна, вы не знаете, куда ведёт этот вход? – На кухню и в подвал, – охотно поделилась информацией она: – Что бы не таскать коробки с провизией через парадный вход.

Логично. Если об этом знает Наливайко, прожившая здесь три недели, значит, остальные обитатели пансионата тоже в курсе. А также поставщики, ремонтники и любой случайный зевака или специально засланный наблюдатель. То есть кто угодно, из тех, кому открыли бы запертую дверь или, кто был достаточно терпеливым или удачливым, чтобы войти в уже открытую.

– А ты постучи, – посоветовала Валентина Петровна и, не дожидаясь моей реакции, заколотила кулаком по бронированному полотну.

Клацнул замок, и на улицу выглянула пожилая толстуха в несвежем белом халате с заплаканными глазами. Кажется, я уже видела её в столовой, когда Лена устроила истерику после обнаружения трупа Слоника.

– Посудомойка Алевтина, – представила Наливайко. – А, это вы? – грустно прокомментировала женщина: – Что ещё случилось? – Сегодня была доставка продуктов? – спросила я. – Да. С шести до восьми утра. – В остальное время дверь была заперта? – Нет. Кто-то выходил около одиннадцати и оставил её открытой, но я сразу, как заметила, заперла. – Алевтина, а вы не обратили внимания, топор в это время ещё висел на пожарном щите? – Делать мне нечего, как за топором следить! – Значит, не заметили. – Нет.

Это необходимо было обдумать. Кто-то вошёл через служебный вход, предварительно прихватив топор со стенда, зарубил Марину Фурсову и вышел тем же путём, выбросил топор в кусты, и что было дальше? Сбежал или спрятался на территории пансионата?

– Коля, иди сюда! Я, кажется, нашла маршрут убийцы! – Позови ребят с аппаратурой! – распорядился он и вошёл в коридор.

Я набрала номер Привалова: – Пришли экспертов к служебному входу! – Нашли следы убийцы? – Коля работает. – Хорошо.

Алевтина схватилась за объёмную грудь: – Ох лишенько! А что он ищет-то? – Кровавые следы, – замогильным голосом ответила Наливайко. – Свят-свят! – перекрестилась посудомойка: – Это что же, убийца прямо мимо меня шлындал? Я могла умереть как Слоник? Куда охрана смотрит!? Нет, я им сейчас всё скажу!!! – она оттолкнула меня и попыталась вернуться на кухню. – Куда? – рявкнул Фролов: – В обход беги! Я следы снимаю.

Алевтина чертыхнулась и побежала по улице. Коля вышел наружу и подал мне пакет с окровавленными одноразовыми бахилами: – Напиши этикетку! – и снова ушёл. – А на чём писать? – крикнула Валентина Петровна. – Спасибо, мы сами! – ответил незнакомый эксперт с чемоданом, подходя из-за угла.

После этого, нам ничего не оставалось делать, как вернуться к Привалову.

Глава 9

Собака лаяла, охранник с трудом удерживал её на коротком поводке. Юра, Ярослав и его начальник громко и забористо матерились, пытаясь укрыться от нападения с воздуха, но не убегали. Наверное, стыдились. Алевтина, на безопасном от них расстоянии, со своей стороны, тоже не сдерживалась, осыпая мужчин отборной бранью и комьями земли из кучи, предположительно, будущей клумбы.

Наконец, счастье улыбнулось посудомойке, и она засветила особо увесистым комом по уху начальнику охраны. При ударе, ком развалился на несколько мелких фрагментов и просыпался за шиворот. Олег Алексеевич озверел и выхватил из поясной кобуры служебный пистолет: – Всё Алевтина! Моё терпение лопнуло! Сейчас ты отхватишь! – и тяжело, и медленно побежал к посудомойке. – Х*№»%!!! – ответила она и тоже сорвалась с места.

Они столкнулись примерно посередине и вступили в рукопашную схватку. Трудно себе представить, но начальник охраны, по всем признакам, проигрывал. Мощным ударом округлого живота Алевтина оттаранила его назад. Олег Алексеевич потерял равновесие и покачнулся. Посудомойка схватила его за руку с пистолетом, сжала запястье и вывернула наружу, одновременно лягнув мужчину по коленке.

– Сдавайся! – закричала эта страшная женщина, – Ни за что! Ты нагло пользуешься тем, что я не бью женщин! – пыхтя от натуги, ответил её противник. – А пистолетик зачем достал? – придавливая его к земле, наседала Алевтина. – Это рефлекс, выработанный за долгие годы службы в спецназе, – оправдывался командир охранников: – Ничего личного! Последствия старой контузии в Афганистане.

Посудомойка задумалась, смутилась и отпустила жертву своего женского произвола: – Тогда ладно, – затем обернулась к лающей овчарке и шикнула: – Сидеть! Молчать!

Овчарка сделала правильные выводы и заткнулась.

Алевтина обвела нас тяжёлым, слегка замутнённым в битве взглядом, и заметила: – Не шалите тут! А ты иди работать! – показала кулак Олегу Алексеевичу: – Если меня убьют – ты об этом пожалеешь. Всех касается!

Удалялась она в полной благоговейной тишине.

– Рестлер хренов, – кряхтя поднялся на ноги начальник охраны: – У меня из-за неё комплекс неполноценности развивается. – Есть женщины в русских селеньях. Их бабами нежно зовут. Слона на скаку остановят И хобот ему оторвут, – процитировал классика Привалов. – Ага! – грустно согласился Ярослав.

Мы с Валентиной Петровной опасливо к ним приблизились.

– Юра, ты в порядке? – на всякий случай уточнила я. – Я в шоке, – признался он. – Весь удар принял на себя Олег Алексеевич, – задумчиво сказал Ярослав. – Мы заметили, – глумливо прокомментировала позорную сцену Наливайко.

Начальник охраны предпочёл с ней не драться и просто проигнорировал: – Ты, Дружинин, следи за языком. Иди, работай! – Есть! – Ярослав махнул рукой охраннику с собакой, и они спешно, от греха подальше, смылись. – Кто их только на работу нанимает? – воспользовалась я случаем, чтобы прояснить пару назревших вопросов. – Пансионат, в лице главного врача, который, кстати, так ещё и не приехал. – Всех? – Всех, кроме вас и Кристины. Её Софья Фёдоровна привезла с собой. – Рекомендации проверяли? – Обязательно. – Нам нужно будет допросить обслуживающий персонал, – начал приходить в себя майор. – На здоровье, – отмахнулся Олег Алексеевич: – Если я буду нужен, звоните.

Он устало и грустно потопал к зданию пансионата.

– Сейчас напьётся, – злорадно хихикнула Валентина Петровна. – Я его не осуждаю, – отозвался Юра: – Возвращайтесь в свою комнату. – Через час обед, – напомнила она. – Обед разрешаю, в остальном, из комнаты не выходить, пока я не разберусь что здесь происходит. – А когда обыск будет? – Аглая вам сообщит.

Чтобы собраться с мыслями и, хотя бы немного прийти в себя после потрясений сегодняшнего дня, мы с Юрой решили прогуляться к пруду по тенистой аллейке. Каждый думал о своём. Я прикидывала какие ещё сюрпризы нас ждут в этом богоугодном заведении, а Привалов, похоже, заново переживал сцену битвы двух гигантов. Он тяжело вздыхал и угрюмо хмыкал себе под нос. Наливайко, недовольная и разочарованная, нас покинула, что, без сомнения, благоприятно сказалось на общем настроении моего спутника.

Александра Генриховна и Янина Станиславовна сидели в тени на скамейке и увлечённо что-то обсуждали. Заметив нас, они сделали приятные лица и призывно замахали руками. Майор предпринял малодушную попытку сбежать, но я крепко держала его за руку: – Я сама с ними поговорю, – Как хочешь, – скривился он.

Дамы были слегка возбуждены и жаждали подробностей: – Вы частный детектив? – обратилась толстушка с высокой причёской к Юре. – Нет, это полицейский, – жеманясь, поправила её приятельница, в которой легко угадывалась звезда больших и малых театров на пенсии. – Откуда вы знаете, Янина Станиславовна? – Он приехал на полицейской машине. А частный детектив эта милая девушка, – она послала мне восхитительную фарфоровую улыбку: – Аглая, верно? – Приятно познакомиться, – улыбнулась я в ответ, мало ли, вдруг это мои будущие нанимательницы: – У вас всё в порядке? – Да, мы с Александрой Генриховной хотели с вами посоветоваться. – Чем мы можем вам помочь? – вспомнил о хорошем воспитании Привалов. – Это о Слонике. – Да? – осторожно подтолкнул беседу Юра в нужном направлении. – Мы хотим предложить другим постояльцам пансионата оплатить в складчину ринопластику покойнице, – радостно включилась Александра Генриховна. – Никогда не слышала о посмертной ринопластике, – честно призналась я, ибо всегда предпочитаю откровенность в отношениях с потенциальными работодателями.

Майор поднял руку собираясь покрутить пальцем у виска, но воспоминания об Алевтине прочно закрепились в его мозгу, и он воздержался: – А зачем? – Как, вы не знаете? – Янина Станиславовна выглядела поражённой отсталостью полиции в вопросах жизни и смерти: – Если человек умирает, не исполнив своего заветного желания, то его душа превращается в привидение и остаётся на земле.

Привалов нервно всхлипнул и спрятал руки в карманы: – И в чём вопрос? – Что подсказывает ваш опыт полицейского, какой тариф выбрать? – Александра Генриховна выжидательно замерла. – Ничем не могу вам помочь. К сожалению, я никогда не пользовался услугами пластических хирургов, – нахмурившись ответил Юрка. – Ну, да. В полиции этим не занимаются, – подумав, согласилась Янина Станиславовна и обратилась ко мне: – А вы какой бы выбрали? – Бюджетный. – Почему? – возмутилась она. – Слонику этот нос больше не пригодится, а вашу заботу она, с того света, наверняка оценит – дипломатично ответила я. – Ну, не знаю. Достаточно ли будет? – поддержала подругу Александра Генриховна. – Почему бы вам не обсудить это после обеда с другими постояльцами? – спросил Привалов: – Прошу нам простить излишнюю торопливость, но следствие не ждёт.

Он сделал вежливый поклон, воспринятый дамами благосклонно, схватил меня за руку и быстрым шагом ретировался. Боже, какой слог! Откуда он только слова-то такие знает? А поклон? Что за Версаль тут развёл? Где мой друг и кто этот незнакомец?

Глава 10

Планы изменились внезапно. Егор, напарник Привалова, позвонил и доложил о подозрительной активности в подъезде Наливайко.

– Бери старушку и выезжаем! – приказал Юрка и направился к парковке: – Егор приехал с постановлением на обыск, а входная дверь открыта нараспашку. Соседи дерутся на кухне. Дверь в комнату Наливайко взломана, внутри всё перевёрнуто. – Думаешь, нашли марку? – встревожилась я. – Надеюсь, что нет.

Валентина Петровна нервничала. Всю дорогу она ёрзала на заднем сидении, комкала и теребила в руках сумку. Что-то неразборчиво бормотала и громко натужно сморкалась в несвежий носовой платок.

Во дворе трёхэтажного шлакоблочного дома послевоенной постройки на два подъезда, нас поджидали патрульная машина и толпа соседей. Наливайко встретили с сочувствием и добросердечной поддержкой. Каждый старался приобнять, потрепать по плечу или просто пожать руку и, все без исключения, поделиться своим мнением и дать пару советов.

Мы с трудом прорвались в подъезд. Полицейский с автоматом вел по лестнице пьяного мужика с разбитым в кровь носом. Увидев нас, задержанный попытался упасть перед моей нанимательницей на колени и заревел белугой: – Не я это, Петровна! Мамой клянусь! Ты же меня знаешь? Я бы никогда! – Что ты опять натворил, беспутный? – взвилась Наливайко. – Не верь им! Не я это! Да и что у тебя брать? Я ведь в прошлый раз всё вынес и пропил! – Двигайся! – подтолкнул его в спину полицейский и уже Привалову доложил: – Соседи увидели вскрытую дверь и устроили самосуд. – Понятно, – кивнул майор и поспешил наверх. – Козёл! – бросила беспутному соседу Валентина Петровна и припустила за Юрой, я замыкала компанию.

Тринадцатиметровая комната была основательно разгромлена. Если преступники искали марку, то непонятно зачем было распарывать подушки и бить тарелки.

– Ироды! – тихо и со значением произнесла хозяйка разорённого гнезда: – Не Васька это! Без уважения громили. – Почему вы так думаете? – спросил Егор, вытаскивая из кучи старый деревянный стул, потерявший в битве с вандалами одну ножку. – Он меня уже шесть раз грабил и ни разу беспорядка за собой не оставлял! – Вы писали заявление? – Нет, били всем подъездом и позорили во дворе. Он, как из запоя выходил, всё возвращал или деньгами компенсировал. Больной человек. – Что ж вы больного били? Его лечить нужно, – по привычке возразил Привалов. – Как умели, так и лечили, – отрубила она: – Думаешь, в тюрьме ему бы лучше помогли? – Теоретически, логика в этом есть, – согласился Егор: – Но, по справедливости, преступник должен нести наказание! – Он и нёс. Вот и сегодня уже отхватил авансом. Пойду, скажу соседям, что это не он. Успокою общественность. Не знал Васька о марке. Да и знал бы, не отличил от любой другой. Не он это.

Валентина Петровна тяжело вздохнула и вышла. Мы переглянулись. Егор выудил из кучи барахла красивую ажурную шаль ручной работы. На белом пухе алели несколько капель свежей крови. Я взяла у него улику и упаковала в мешок, подписав сопроводительную этикетку: – Егор, что соседи говорят про погром? Кто-то слышал шум? – Нет. Кто на работе, кто с детьми гулял. Я сам в машине во дворе сидел. Эх, знать бы, припарковался под окнами. – А куда выходят окна? – Юра подошёл и выглянул, отдёрнув штору на частично оборванной гардине: – На улицу. Понятно. А во дворе зачем сидел? – Наливайко караулил. Как услышал с кухни шум, сразу поднялся. Кухонные окна во двор выходят, – виновато оправдывался Егор. – Не парься! Они ничего не нашли. Иначе бы не стали со зла громить мебель, – поддержала я товарища.

Потерпевшая убытки вернулась довольная, с бутылкой пива в руках:

– У Игнатьева сегодня выходной, и машина, с включённым авторегистратором, весь день простояла напротив подъезда. Зайдите в седьмую квартиру, он поделится записями.

– Спасибо! – с глубоким уважением отозвался Егор.

– На