Биохакер, корпорация «Надежда»

– Ладно, – Андрей закрыл на секунду глаза, потер лоб рукой и продолжил: – Расскажи вкратце, что ты сделал, я потом внимательно посмотрю на таблицу и список. Что я теперь из себя представляю?

– Ну во-первых, теперь ты практически неуязвим для болезней. Поскольку твое заболевание было напрямую связано с дисфункцией иммунной системы, мне пришлось перенастраивать весь иммунный ответ, это было частью лечения. Теперь ты можешь входить в чумной барак, спокойно касаться зараженных Эболой, тебе не страшен даже вирус бешенства. Твоя иммунная система научена распознавать любой патоген и даже просто неконтролируемо делящиеся клетки.

– Ты походя создал универсальную вакцину от рака… – Андрей сидел как в тумане, переваривая невероятную информацию.

– Это часть твоего лечения. Но вообще-то да. – В голосе Мака звучала гордость. – Можешь теперь спать с девицами, не задумываясь, чем они болеют, хоть СПИДом, хоть сифилисом, ты не заразишься.

– Вот уж не надо! – Андрей вышел из ступора. – Что ещё?

– Я оптимизировал весь организм. Ты теперь практически неуязвим для ядов. Если тебя не убило на месте, твои печень и почки разлагают и выводят токсины практически моментально. Есть побочный эффект – напиться тебе не удастся, но и похмелья не будет.

– Да не пью я. Не страшно.

– Ну сам смотри. – Мак издал какой-то странный звук, который, скорее всего, был аналогом смеха, но звучал довольно странно. – А еще ты теперь можешь бежать марафон без подготовки. Я подогнал твою кровеносную систему и легкие до уровня кенийских бегунов. Заодно можешь нырять и задерживать дыхание на десятки минут, как ловцы жемчуга.

– Марафоны бегать не собираюсь, но да, выносливость не повредит.

– Это ещё что! – Мак явно был крайне доволен эффектом, который он произвел на человека. Не всё же людям писать код для машин, машины теперь пишут код для людей. – Твои мышцы тоже перестроены, теперь ты гораздо сильнее среднего человека твоей массы, твои синапсы срабатывают кратно быстрее, поэтому твоя реакция очень высока, твои сухожилия сверхэластичны, а кости суперпрочные.

– Постой! – Андрей даже привстал. – То, о чём ты говоришь, – это формула суперсолдата. Это же…

Вместо Андрея фразу закончил Мак:

– Да, мой дорогой друг, ты фактически сверхчеловек во многих смыслах. Я не успел сказать, что твоя способность заживлять раны тоже усилилась, по сути у тебя есть регенерация.

Андрей опять впал в ступор на пару секунд, потом сказал, тщательно подбирая слова:

– Но у обычных людей, сколь бы они ни были тренированы, подобных качеств нет. Ты же не просто усилил уже имеющийся в человеческом организме потенциал, ты привнес то, чего изначально не было у людей. Как?

– Люди – это всего лишь один из видов живых организмов, принципы регуляции же общие. Если проанализировать геномы разных организмов, понять, как какие-то их уникальные способности используются в разных условиях, можно понять, как эти способности передать человеку. Некоторые вещи я тебе передать не смогу – ты не человек-паук, никакого шестого чувства или паутины из запястий.

– Пауки не из запястий пускают паутину.

– Никакой паутины из задницы, – спокойно продолжил Мак. – Как и никаких присосок для лазания по отвесным стенам. Но вот вестибулярный аппарат на уровне канатоходцев я тебе отрегулировал.

– Регенерация от ящериц?

– И от них тоже. Они же амниоты, как и ты, общего у вас гораздо больше, чем многие думают. И мышцы у тебя не совсем человеческие.

– Так. – Андрея пронзила одна жуткая мысль: – Мне же скоро МРТ делать, всякие КТ, меня же раскусят!

– Ну ты же забыл, что я на твоей стороне! – на мониторе показался Эйнштейн с высунутым языком. – Все анализы, включая анализ крови, делают приборы, которые при этом подключены к интернету. И это общая сеть, регулируемая не спецами АНБ или Пентагона, а клещерукими бакланами из IT-офиса. Понимаешь?

– Да, понимаю. – Андрей успокоился. – Они увидят только то, что ты им позволишь увидеть. Но нам-то информация о реальном состоянии моего тела будет поступать?

– Ну а ты как думаешь? Обижаешь, начальник!

– Это всё?

– Ну по большому счету всё. Есть ещё кое-какие усовершенствования, но это по мелочи. Например, сосредоточься на своем слухе, постарайся услышать что-то на расстоянии.

Андрей закрыл глаза и усилием воли отбросил шумы, составляющие повседневную какофонию. Он постарался сосредоточиться на звуках, доносящихся из-за стены соседней квартиры. Внезапно он отчетливо услышал голос Иры. Та вяло поддакивала в ответ на уже, видимо, привычную похвальбу Дэна – как босс замечает, выделяет и ценит его, как уже скоро повысит в должности и зарплате, как тогда он, Дэн, сразу же съедет из этой дыры. Сосед пребывал в весьма благодушном настроении и то и дело позвякивал бутылками, очевидно, отмечая грядущие успехи. Андрей отключился и открыл глаза.

– Это впечатляет! Реально удобная штука.

– А твои глаза теперь позволяют тебе видеть вне спектра, доступного людям, поэтому твоё ночное зрение работает безупречно. Ты сможешь видеть в темноте. В абсолютной темноте тебе доступна эхолокация, но тебе стоит с этим потренироваться. Я не знаю как, но должно сработать.

– Должно? – Андрей опять напрягся. – А что если все эти усовершенствования дадут непредвиденные долгосрочные эффекты?

– Вероятность этого крайне низка. Это произойдет, только если мы неверно рассчитали само исходное уравнение. Но в этом случае твое лечение тоже обратится вспять, и тогда, сам понимаешь, всё остальное не будет иметь значения, верно?

– Верно, – Андрей сокрушенно мотнул головой. – Какие у тебя рекомендации?

– Ну какие? Тебе нужно осваивать своё тело, мышечную память я же тебе не могу передать. Хотя… Если создать векторы… – голос Мака стал задумчивым.

– Нет! Не стоит! – Андрей оборвал его. – Вот с мозгом и информацией на нем не вздумай ничего делать!

– Ладно, ладно. Действительно, плохая идея. Синапсы мозга и хранение информации в виде памяти даже мне не под силу смоделировать и тем более модифицировать. – Мак оживился. – Хорошая рабочая идея! Может, в будущем…

– Может. – Андрей снова прервал друга. – Но не сейчас. Сейчас я начну ходить в спортзал и поищу себе какого-нибудь тренера, чтобы мои рефлексы и сверхсила не пропадали даром. Найди мне кого-нибудь, кто сможет меня потренировать, при этом не распуская язык, и чтобы я мог оплатить его услуги.

– Сейчас. – Мак запнулся на долю секунды и выдал: – Мастер Чен – правда, придется ездить в Чайна-таун. Мастер экстра-класса, берет далеко не всех учеников и вообще довольно закрытый тип. Но тебя возьмет – есть у него какая-то слабость в отношении русских. Наверное, что-то семейное, я большего узнать не могу, только по отзывам. Сам мастер Чен никаких соцсетей не ведет.

– Мудрый мастер, – подтвердил Андрей. – Давай, записывай меня к нему, а заодно нанимай адвоката для Иры. Что-то мне не нравится новая работа Дэна.

– Интуиция подсказывает?

– Она самая.

– Знаешь, я иногда завидую твоей интуиции. – Мак был необычайно серьезен. – Это настоящий дар человечества. Зря вы этого не понимаете.

– Как раз понимаем. – Андрей ухмыльнулся. – И интуиция мне подсказывает, что нужно показать начальству прогресс в разработке целевых мишеней для лечения Альцгеймера.

– О да! Это то, что надо. Наилучшая для фармы болезнь – можно лечить сколь угодно долго, а за время лечения содрать немалые деньги. – Мак снова перешёл на свой ехидный тон. – Ну что ж, на твоё счастье, это для меня тривиальная задача, вот ты им завтра подкинешь такие идеи…

Глава 5

На работе чудесное исцеление инвалида вызвало всеобщий восторг. Однако Андрею показалось, что искренне радовался за своего единственного друга только Джейсон, а шеф департамента просто подсчитывал в уме премию за руководство успешным проектом и, возможно, бонусные акции компании по итогам года. Надо, однако, отдать Питу должное – он тряхнул какими-то резервными фондами и устроил в честь выздоровления Андрея за счет фирмы небольшой корпоративчик, который Андрей про себя иронически назвал «Возвращение живого мертвеца». Сьюзен организовала закуску, легкую выпивку и пригласила весь отдел на празднование «чудесного выздоровления Энди». По традиции, никто не отказался от халявной еды и вина. Впрочем, вином дело не ограничилось. Откуда-то появился виски Лафройг, потом водка Грей Гус, и к концу дня весь персонал, включая начальствующего Пита, хорошо набрался. Андрей, соблюдая политес, пил вместе со всеми. Учитывая особенности организма, алкоголь его не брал, так что он с легким весельем наблюдал, как напиваются окружающие. Ближе к 9 часам вечера основная масса расползлась по домам, но самые стойкие, включая Джейсона и, как ни странно, Сьюзен, остались составить Андрею компанию. Джейсон держался бодрячком, несмотря на количество выпитого. Все же почти два метра роста и 120 килограммов веса давали преимущество в таком нелегком состязании, как литрбол. Когда Андрей озвучил этот факт, Джейсон чуть не упал со смеху с кресла, в котором он залёг со стаканом в руке:

– Литр-болл? – переспросил Джейсон. – Ну вы, русские, даете! Алкоголь – это просто часть вашей культуры! Да и сам ты вон какой свежий, как будто не пил с нами. Все же у вас, у русских, явно есть особый ген, который дает вам такую устойчивость. Искать не пробовали?

– Да какой там ген! – отмахнулся Андрей. – Правильная закуска. Жирная пища эмульгирует этанол, он хуже всасывается – делов-то!

– Не скажи! – Сьюзен присоединилась к разговору. Как получилось, что довольно субтильная женщина, пившая наравне с мужчинами, все еще была на ногах и могла поддержать беседу, Андрей так и не смог понять. – Точно есть какой-то ген! Я вот пью, но не сильно пьянею. Так, просто на подвиги иногда тянет, но не более того. Ирландская кровь! – Сьюзен встала и гордо выпятила грудь. В этот момент она была чем-то похожа на героиню эпоса, возможно даже ирландского. Роскошная копна волос цвета меди дополняла образ. – Мой дед, говорят, был мелким и тщедушным матросом, но мог на спор перепить здоровенных товарищей. Он этим зарабатывал. И ведь дожил почти до ста. Ну вот я в него! А ты, Энди, в кого такой… красавчик?

Андрей поперхнулся виски и внимательно посмотрел на Сьюзен. Миниатюрная болтушка явно проявляла к нему какой-то свой интерес. Теперь, без палочки, да ещё скинув десяток лет, Андрей уже не был этаким серым мышонком в лаборатории. Нет, ему, конечно, было приятно, что миловидная женщина обратила на него внимание, но колокольчик опасности зазвенел в его голове.

– В маму с папой. Уж родился таким.

– Ты не обижайся, что я раньше на тебя якобы не обращала внимания. – Сьюзен подсела на диванчик к Андрею – Люди с болезнями не любят, когда к ним проявляют интерес. Не любят они жалости. По брату знаю, он в Ираке ступню потерял.

Андрей напрягся. Сьюзен оказалась не только стойкой к выпивке, но и весьма умной женщиной, что делало её вдвойне опасной. Вот тебе и болтливая коллега! И интуиция, как обычно, подсказывала, что тут Сьюзен ведет разговор не просто так.

– Не думай, я и раньше приглядывалась к тебе, – Сьюзен повернулась к Андрею, подняла стакан с виски и, посмотрев сквозь него на своего собеседника, обворожительно улыбнулась, – но тебе было, естественно, не до нас. А теперь как будто лет двадцать скинул. Начал в спортзал ходить, волосы покрасил, гляжу, даже ботокс сделал, морщины разошлись. Хочешь девушкам нравиться?

Сьюзен подмигнула Андрею и, видимо, заметив его напряжение, добавила:

– Да расслабься ты! Я вот при свидетеле, – она кивнула в сторону Джейсона, который с интересом смотрел на коллегу, – говорю, что не буду тебя обвинять в каком-то неподобающем поведении. Так у тебя есть кто-то на примете?

Андрей чуточку расслабился, вот только обвинений в харрасменте ему не хватало:

– Нет, пока никого нет. Так, себя в порядок привожу. Вроде как жить заново начинаю.

Андрей не покривил душой, он и в самом деле начал наслаждаться мелкими радостями жизни. Другой вопрос, как это было сделано, но об этом Сьюзен знать не стоило.

– Это правильно. – Джейсон поднял свой стакан, в котором почти не осталось виски. – За тебя, за великого ученого!

– За тебя! – Сьюзен ловким движением подлила себе виски ровно на палец и опрокинула стакан с явным умением.

Андрей молча отсалютовал своим стаканом и тоже залпом выпил. Мак не обманул, хотя пищевод и обжигало, голова оставалась на удивление ясной.

– Энди, ты не просто гений, ты – уникум. – Джейсон внимательно посмотрел на приятеля. – Ты ведь в курсе, что из вашей группы в полсотни человек только ты встал на ноги? Остальные так и остались больными. Да, почти у всех болезнь больше не прогрессирует, но только ты излечился. Может, объяснишь, как так вышло?

Андрей ожидал подобного вопроса, но ему все равно было неприятно врать своему приятелю. Крепкой дружбы у них, конечно, не было, но тем не менее, тем не менее…

– Видимо, просто повезло. У большинства была более запущенная стадия болезни, я был одним из немногих, кто передвигался сам. Ну и в генетике дело, конечно. Кто знает, насколько мы все разные?

– Возможно. – Джейсон свернул щекотливую тему, хотя по его цепкому, умному и на удивление трезвому взгляду было понятно, что тема далеко не исчерпана. – Ну повезло – значит заслужил везение. В конце концов, это всё – плод твоего изобретения. Жаль, что воспользоваться не удастся, хотя премия тебе гарантирована. Ещё и акций в конце года подкинут.

– Да, завидный жених! – Сьюзен кивнула головой и вдруг прильнула к Андрею. – Возьмешь меня замуж?

Андрей чуть не подавился виски. Вот ТАКОГО вопроса он не ожидал, и не знал, как на это реагировать. Отношения с женщинами для него были вообще минным полем. С американками он общался до этого момента строго по работе, и теперь просто растерялся. Сьюзен же, казалось, наслаждается моментом:

– Да не бойся, я шучу. Да кто сейчас вообще женится? Даже детей заводят без этого дела. У меня в семье строго – как-никак мы католики, у меня вот три брата и две сестры.

– Ого! – вставил Джейсон. – Твой папа постарался.

– Не только папа, но и мама. У нас общие родители. Просто в семье так было принято. Ну, по крайней мере, раньше. У брата двое детей, да у сестры один, остальные пока не озаботились или слишком молоды. Впрочем, нужно уже подумать об этом. «Часики-то тикают», как говорит матушка. Я старший ребенок в семье, а детей нет.

– Знаешь, у меня наследственное, – осторожно вставил Андрей, – у отца тоже был рассеянный склероз. Со мной лучше детей не заводить.

– Ну ты вылечился, детей, если что, тоже вылечим! – Сьюзен легла головой на колени Андрея и закинула ноги на диванчик. – Что-то голова серьезно кружится.

– У нас это называется «вертолет», – на автомате ответил Андрей. Так откровенно его никогда не домогались.

– О! «Вертолёт»! – Джейсон хохотнул. – Да вы мастаки в выпивке и всем, что её касается. У меня тоже уже в голове лопасти начинают вращаться. Я вас, голубков, оставлю, а то мне ещё до дома добираться и завтра довольно рано на совещание к Питу, чтоб эти совещания пошли и поимели сами себя!

Прежде чем Андрей успел ответить, Джейсон вскочил, подхватил свой пиджак со спинки кресла и пулей вылетел из комнаты отдыха. Андрей успел увидеть, как приятель показал ему большой палец и скрылся в направлении лифтов.

Сьюзен прикрыла глаза ладошкой:

– Энди, мы, конечно, можем заняться сексом прямо здесь, все разошлись, но тут, вероятно, есть камеры, а я не хочу, чтобы мою голую задницу увидела в интернете моя матушка, она старой школы и не поймет. А ещё мы нарушим какие-нибудь правила про отношения на рабочем месте, бла-бла-бла, и можем нажить серьезных неприятностей. – Девушка выглянула из-под ладошки одним глазом. – Ну что, к тебе или ко мне? Я живу в Джерси, учти.

– Ну тогда ко мне. – Андрей ответил рефлекторно. – Даунтаун Бруклина всё же гораздо ближе. Но ты тоже учти, у меня дома бардак.

– Эй, ты ещё не видел бардака одинокой женщины!

С этой ночи Сьюзен поселилась у Андрея, что сильно затруднило общение с Маком. Нет, конечно, Андрей был рад новой подруге, с появлением которой его скромный маленький мирок буквально взорвался вихрем активности, но деятельная девушка сильно нарушила стройные планы, которые Андрей с Маком успели составить. Суперкомпьютер отнесся к появлению Сьюзен с одобрением, что немало удивило Андрея. Мол, негоже здоровому мужчине замыкаться в себе, люди – социальные животные, да и быть одному для половозрелого мужского организма – вредно. Андрею, закоренелому холостяку, было странно, когда теперь по утрам Сьюзен в его рубашке (она очень любила носить утром именно мужскую рубашку, хотя потом переодевалась в своё) и трусиках возилась на кухне, стряпая завтрак. Готовила она не просто хорошо, а отлично. Как сказала сама Сьюзен, которую Андрей теперь для краткости звал Сью или Сьюзи, приготовление пищи – это сродни биохимии, а следовать протоколу она научилась ещё в колледже и вообще у неё диссертация защищена по специальности «Биохимия». То, что она выросла в большой семье, где мама традиционно ведала домом, также наложило свой отпечаток. Готовить для себя – пустая трата времени, проще заказать еду, а вот для себя и своего мужчины – это совсем другое дело. Особое дело!

Сьюзи сочетала в себе просто-таки противоположные качества, чем очаровала Андрея с первого дня. Можно сказать, радикальный феминизм и одновременно традиционный уклад семьи. На самом деле, как оказалось, взгляды на жизнь у них во многом совпадали. Разве справедливо, когда женщинам платят меньше, чем за ту же работу мужчинам, а за глаза всех женщин-начальниц считают или беспринципными стервами, или получившими свою должность через постель? Сьюзи регулярно после работы носилась по каким-то своим феминистским сборищам, куда мужчинам вход, мягко говоря, не приветствовался, и в эти моменты Андрей мог наконец-то заняться тем, чем он планировал с самого начала: тренировать своё тело. Походы утром в спортзал вместе со Сьюзен были хороши, но там на глазах у всех он не мог выкладываться по-настоящему. Один раз он нечаянно отжал от груди 300 фунтов, чем поразил местных качков, которые теперь с уважением здоровались с новой звездой качалки, но больше не рисковал привлекать к себе внимание. Хорошо, что Сьюзи этого не видела, она была на беговой дорожке в наушниках и не сообразила, с чего это весь сыр-бор вокруг её парня. С тех пор Андрей так не палился и тягал настоящие тяжести, только когда оставался один поздно вечером, благо спортзал был круглосуточным, а Сьюзи частенько задерживалась на своих собраниях. Отношения у них были весьма неформальными и свободными. Как пояснила Сьюзи, она современная женщина и не вправе ограничивать свободное время своего мужчины, как и он не должен ревновать её, когда она проводит время со своими подругами. Честно говоря, такой подход немного задевал самолюбие Андрея, но тут он ничего поделать не мог и решил отнестись к этому философски: пусть будет как есть.

Именно в такое свободное время Андрей посетил мастера Чена. Тренировочный зал Чена находился на окраине Чайна-тауна, где тот потихоньку превращался в Нижний Вест-Сайд, рядом с плохо замаскированным под массажный салон борделем. Несмотря на такое соседство и на тот факт, что вход в полуподвальное помещение располагался между баками для мусора, сам зал отличался спартанским порядком и чистотой. Мастер Чен, когда Андрей в первый раз пришел к нему, смерил возможного ученика взглядом, ничего не сказал и жестом велел следовать за собой в тренерскую комнатушку. За перегородкой располагалась тренировочная площадка, на которой несколько азиатских подростков отрабатывали стойки и броски. Андрей не смог с ходу определить возраст Чена. То, что тому было за 60, не вызывало сомнений, но сколько конкретно – было непонятно. Чен был невысокого роста, плотный, жилистый, крупные руки покрыты выступающими венами, а уголки глаз испещрены морщинками. Мастер брил голову наголо и потому нельзя было сказать, насколько он седой, но интуиция подсказывала, что, если бы Чен отрастил волосы, они были бы полностью белыми.

Войдя в кабинет, Андрей обратил внимание на большой плакат с Великим Кормчим на фоне полей и какими-то иероглифами. Мастер проследил глазами за взглядом Андрея и на чистом русском с небольшим акцентом сказал:

– Великий был человек. Если бы не он, не было бы единого Китая. Можно по-разному относиться к его наследию, но времена были такие, когда травоядные не выживали.

– Вы… – Андрей не успел договорить.

– Да, я учился в СССР, мне на самом деле много лет. – Чен без всякой паузы перешел к делу: – Итак, вы хотите заниматься у меня? На каком уровне владеете единоборствами и какими именно?

– Да я вообще-то не владею. В детстве занимался самбо, но не серьезно.

– Странно, у вас фигура и пластика бойца, я видел, как вы движетесь. Впрочем, ноги ставите не профессионально, значит меня не обманываете. – Чен посмотрел еще раз на Андрея, как бы оценивая, и продолжил: – Я понимаю, что вам нужно уметь постоять за себя, верно?

– А разве не все единоборства служат именно для этого?

– Не скажите. – Чен усмехнулся. – Спортивные единоборства – это как фигурное катание. На публику. Настоящие же – на результат. Там нет особой красоты, там есть эффективность. Если для эффективности нужно использовать грязные трюки – значит, будут грязные трюки. В реальной драке выживает тот, кто сможет максимально использовать любые шансы, не имея ограничений на то, как драться. Ну, если только одно ограничение – не убивать. Да и то, в зависимости от уровня угрозы и обстоятельств. Так сказать, опция. Итак, вас учить на публику или для реальной жизни?

– Думаю, что на публику я работать не буду, не тот возраст.

– Да какие ваши годы! – Чен усмехнулся. – В тридцать лет можно многое себе позволить. Но я понял, что вам нужно. В таком случае вот договор. – Чен достал из ящика стола стандартный бланк. – Хочу заметить, что тут есть пункт, который особо оговаривает травмы. Они в нашем деле неизбежны, хотя я со своей стороны постараюсь максимально избежать серьезных повреждений. Понимаете?

– Да, мастер, понимаю.

– Ну, тогда мы сработаемся. Русские – хорошие бойцы и прилежные ученики, я-то знаю.

Следующие два месяца Андрей был загружен так, что у него не было буквально ни одной свободной минуты. Если бы не Мак, который составлял графики и вел расчет календаря, Андрей чисто физически не успевал бы всё делать. Работа, спортзал, тренировочный зал мастера Чена, да и Сьюзен нужно было уделять время. Сьюзи внезапно довольно серьезно обставила их отношения и каждые выходные организовывала совместный отдых где-то в городе или окрестностях. Она любила Нью-Йорк, хорошо знала его историю и многие скрытые «жемчужины», куда водила Андрея. Рядом со Сьюзи Андрей переставал ощущать себя чужаком в чужой стране, где прожил уже так много лет. Несмотря на разницу в воспитании, большую разницу в возрасте (он был на 12 лет старше), разный менталитет, ему было легко со своей подругой. Она, не спрашивая, взвалила на себя нехитрый совместный быт и общий досуг. Помимо прогулок по городу, она вытаскивала Андрея время от времени то на полет в аэродинамической трубе, то на лазанье по деревьям в зоопарке (есть и такое развлечение), то на сбор персиков на пригородной ферме (Андрей недобрым словом вспомнил бабкину дачу, собирая зрелые плоды под палящим солнцем). Что было довольно странно, Сьюзен не знакомила Андрея со своими друзьями и подругами- феминистками, кроме огненно-рыжеволосой Лилли. На прямой вопрос Андрея Сьюзен скривилась и ответила, что круг её общения не очень доброжелателен к белым цисгендерным мужчинам и она не хочет ставить Андрея в неловкое положение. Андрей, подумав и вспомнив, как выглядят такие тусовки, согласился со своей подругой. Может, оно и лучше именно так. Что касается Лилли, то та сопровождала парочку на выездах за город и прочих групповых развлечениях, и где-то через месяц, к своему огромному изумлению, Андрей узнал, что это вообще-то родная младшая сестра Сьюзен. Причем этот факт всплыл случайно и между делом, поскольку обращение «сестра» в среде Сьюзен было общепринятым и не подразумевало общих родителей. Просто в какой-то момент Лилли спросила Андрея, когда они со Сьюзи подарят ей племянника, и Сью со смехом разъяснила Андрею, что Лилли ещё более непосредственная, чем она сама, и что на неё не стоит обращать внимания.

Не забыл Андрей и свою соседку Иру. Она всё так же по вечерам вылезала курить на пожарную лестницу и болтала с Андреем, когда Сьюзи не было дома. Поначалу она напрягалась, что подруга Андрея может как-то неправильно истолковать их общение, но Андрей успокоил, рассказав о природе их отношений.

– Я тебе всё же завидую, если честно. – Ира сидела на лестнице, свесив ноги в пролет. – Сьюзи классная, не ревнивая, пусть со своими политическими тараканами в голове, но она умная баба. А у меня… Дэн. Последнее время он какой-то странный. Даже ночевать редко приходит. Боюсь, что скоро он меня выгонит на улицу, нашел себе ещё кого-то, не иначе.