Стражи Пограничья

Кассандра Хаос

Стражи Пограничья

Глава 1

Я висела над Невой, вцепившись в выгнутую решетку Троицкого моста. Все случилось настолько быстро, что я даже отреагировать не успела. Белый мерседес занесло на обледенелом мосту и потащило прямо на меня.

– Что ж ты делаешь, гад? – промелькнуло в моей голове.

А поначалу все было так красиво. Тридцать первое декабря, 23.55. Я в белой шубке, не спасающей меня от промозглого ветра, стуча зубами, романтично смотрю на звездное небо Питера и пишу в голове письмо деду Морозу. Понимая в душе: «Э как меня припекло».

Первое письмо. Дедушке Морозу, приносящему подарки хорошим деткам.

«Дорогой Дедушка ! Пишет тебе девочка Анжела тридцати годков. Я честно старалась быть хорошей Работала медсестрой в больнице, связей порочащих не имела, ( хотя и хотелось). Не жадничала —после смерти родителей забрала себе  лишь летний сарайчик под названием дача, а старшей сестре с тремя детьми отдала трехкомнатную квартиру. Дедушка, милый, вот ни разу к тебе после семи лет не обращалась. Поэтому если можешь, исполни хотя бы одно из моих желаний, а лучше все сразу.»

«В лето хочу! Надоел уже холод этот. Мужа, можно принца заморского. Желательно на белом транспортном средстве. Дом хочу. Котика на толстых лапках, потому как сейчас с животными на съемную квартиру нельзя. Волшебства в своей жизни хочууу!» – полетел в небо крик моей души.

Потом у меня случился слуховой глюк. Зазвенели колокольчики, и народ вокруг исчез. Я осталась одна на мосту, а может и в целом городе. Нет, все таки не одна. Какая- то машина с ревом въезжала на мост. Вау, вот оно! Сработало!

Как и хотела – белый мерседес , скрежеща во всё автомобильное горло затормозил рядом со мной. Я уже начала принимать романтическую позу, когда его занесло и он, пробив задницей ограждение, столкнул меня вниз.

Вишу. Решетка, сволочь, скользкая, руки в перчатках – долго не продержусь. А вокруг никого, ну кроме этого придурка в машине, которого даже звать не хотелось— на фига мне такой неадекват. Я даже орать не стала, что воздух сотрясать зря. Блин, что ж мне так не везет.

В больнице премию получила. Шубу искусственную купила и рванула в Питер на Новый год. Девка в больнице на таро научилась гадать. Говорит езжай— показывают карты— тебе судьбоносная встреча светит.

Это все пронеслось у меня в голове мгновенно, когда рука стала скользить, а картинка перед глазами бликовать. Ночь начала меняться на день, железная решетка на дымящееся поломанное деревянное ограждение, а рукава белой шубы сменились на синюю ткань. От стресса я еще и головой поехала?

Вместо ночного шума подмерзшего города – крики и лязг оружия. И опять зазвенели эти долбанные колокольчики.

На фоне голубого неба высунулся простоватый встревоженный парень в странной одежде:

– Госпожа Анжи! Руку!

Я вцепилась в его лапищу. Что-то свистнуло. Парень, хотевший было уже меня вытянуть, замер, вытаращив голубые глаза. Из его рта потекла тонкая струя крови. Я с ужасом увидела торчащую из его шеи черную стрелу.

– Бегите, маркиза,– прошептал он еле ворочая языком, и обмяк.

А со мной случилась новая напасть, я как раздвоилась в голове, и во мне стали толкаться две особы : я – Анжела Котенкова и какая-то маркиза Анжи Котен. Слайд-шоу чужих воспоминаний, как сверхзвуковой самолет, пронеслось по моим мозговым клеточкам. Потом плюх и исчезло.

Я все также висела, вцепившись в покойника. Опять в ушах зазвенели джингл беллз.

И вдруг мои руки еле видно засветились, а потом на самом краю моста возник из ниоткуда склизкий, худой, подсвеченный красным лягух. Задумчиво осмотрел меня и прыгнул прямо на мою бедную голову

Первая, совершенно тупая мысль была сбросить эту гадость с себя, что я и попыталась сделать. А вторая:

– Вот ты дура, Анжелка, зачем руки отпустила?– Но эта вторая, хорошая, которая, как говорится, приходит опосля, догнала меня, уже в полете, когда я падала в бурлящую воду.

Река подхватила меня и понесла вниз по течению. Я била руками по воде, судорожно хватая воздух во время моих коротких выныриваний. Гадостный лягух так и висел, вцепившись в мои волосы, одной лапой упершись в левый глаз, и стряхнуть его уже не было никаких возможностей.

Совсем рядом просвистели стрелы. Вторым, правым краем глаза я заметила продолжающийся бой на мосту. Несколько мужчин вскочило на коней и ускакало, а с десяток оставшихся лупили друг друга мечами и что-то орали.

Нет, стоп, орали не они. Орал прилепившийся ко мне лягух, причем человеческим голосом:

– К берегу греби, к берегу! Потону же в расцвете лет!

А я гребла и ошалевала от всего этого. Мой мозг отказывался принимать действительность. А что это было конкретно она, я не сомневалась ни на йоту. Когда у тебя по глазу топчется лапа говорящей жабы, а в рот и нос норовит залиться вода – тут даже щипать себя не надо.

Тяжелое платье тянуло вниз. Длинные светлые волосы болтались тут же и периодически залепляли единственный открытый глаз, а мне даже смахнуть их не получалось. Я била по воде руками и ногами и судорожно втягивала ртом воздух. Мимо проносились берега, поросшие камышами. Пару раз чуть не врезалась в огромные валуны, торчащие посреди стремнины, но в последние моменты я извернувшись, плыла дальше.

Минут через пять моих трепыханий плыть стало полегче. Скорость течения чуть снизилась, и я уже смогла послушаться своего наглого пассажира и начать грести к берегу.

Маленький просвет желтого песка среди густого ивняка дал мне возможность наконец-то причалить к земле. Я подплыла на мелководье, с трудом поднялась и, размахивая руками, шатаясь, стала выбираться.

Из носа лилась вода, я, кашляя и отплевываясь, вылезла на берег и тут же рухнула от усталости. Лягух наконец отпустил мои волосы и, спрыгнув на песок.

Я тупо смотрела на это зеленое чудо природы – он может говорить, и, похоже, это земноводное не умеет плавать. А это существо еще оказалось и телепатом, потому что он поднялся на тощие задние лапки, отряхнулся от песка и, недовольно смерив меня взглядом, пробурчал:

– Ну не умею и что?

Может, я все-таки сплю? Я потерла руками глаза и наконец убрала с лица мокрые волосы. Что? Подождите, я уставилась на длинную прядь, у меня всегда они были короткими. Потом стала рассматривать руки. Это были не мои руки. Тонкие запястья, длинные пальцы с единственным золотым кольцом.

Эти руки явно не держали что-то тяжелее ложки, а тем более не вскапывали огород, как я на доставшейся в наследство от родителей и гордо именовавшейся ими фазенде. Дачка моя любимая, кто же теперь тебя холить и лелеять будет. А клумба с пряными травами? А сарайчик мой с гордым названием летний дом? Закончив стенать по любимому делу всей жизни, оглядела себя.

Размера на два меньше меня прошлой. Тощая совсем, топор даже не удержу. А я в

той жизни была себе и чтец и жнец, и дрелью мастерец.

– Эй, зверушка зеленая, ты вообще кто? И куда я попала и в кого, главное?– спросила я товарища по заплыву. Тот высокомерно окинул меня долгим взглядом:

– Сама ты зверушка. Фамильяр я твой.

– Ты кто? – переспросила моя растерянная персона.– Фамильяр? Значит я…

– А ты хозяйка моя, колдунья, магичка, как хочешь обзывайся, главное чтобы ты меня чтила и оберегала.

–Колдунья? Я что, колдовать могу?– и тут я вспомнила свои засветившиеся руки.

Лягух подошел поближе и внимательно всмотрелся в меня. Типа не шучу ли я, а может, вообще придуриваюсь.

Потом сорвав листик, примостил на него свою тощую попку и сказал:

– Все гораздо хуже, чем я думал. Ты призванная душа, а память хозяйки того, улетела. Сама их не увидишь, но показать я тебе могу малость.

Последние целые, и обучение имеется , видимо сильно вдалбливали. Присаживайся поудобней – фильму, как в твоем мире говорится, смотреть будешь.

И я, обхватив себя за мокрые плечи, увидела, что предшествовало моему вису на том злополучном мосту.

За три часа до…

Меня обуяло двоякое чувство: вроде я маркиза Анжи Котен, и вроде смотрю со стороны.

Худенькая невысокая девушка с большими серыми глазами сидела перед зеркалом. Через неделю ей исполнится восемнадцать. Синее платье подчеркивало прозрачность невинных глаз и белизну кожи. Служанка только успела заколоть шпильками ее волосы, закрученные в тугой узел на затылке, когда послышался громкий топот копыт.

– Странно, —подумала девушка,– кто это в такую рань к нам прибыл?

И она вспорхнув, как птичка, выглянула в окно. Двое мужчин в пыльной одежде быстро спешились и поспешили в дом. Одного из них Анжи знала, это был доверенный человек старого друга их семьи.

Что-то случилось. И девушка быстрым шагом двинулась к кабинету деду.

Юная маркиза осторожно постучала в дверь и, получив разрешение войти, шагнула внутрь. Мужчины раскланялись и поспешили уехать. Управляющий дедовым поместьем, присутствовавший здесь же кивнул:

– Всё будет исполнено.

И покинул помещение вслед за гостями.

Дед стоял бледный как смерть, и что-то обдумывал. Потом резко бросился к сейфу, спрятанному за большим портретом.

– Дедушка, что случилось! – робко окликнула его Анжи.

–Сейчас, Анжи, сейчас, – бормотал он, роясь в недрах хранилища.—Где же он, где? Вот беда беда.

–Дедушка!—чуть пискнула Анжи—я волнуюсь.

Старый маркиз взъерошенный как воробей обернулся к девушке держа в руках ветхий скрученный в трубочку свиток, с сургучной печатью.

– Вот,– он кинул его на стол.

– Да что случилось?– опять воззвала к нему Анжи, нервничая все сильнее.

Дед заходил в волнении по кабинету.

–Беда случилось Анжи. Бежать нам надо. Наш король, как взошел на трон —все гадателей стал приглашать. Корону он же получил только после того несчастного случая с семьей старшего брата. Это когда разбились в ущелье все, даже младенец с непробужденной кровью.

Анжи кивнула. Это случилось еще лет за десять до ее рождения, и она воспринимала эту историю как сказку.

– Так один раз мой друг, который служит при дворе, стал свидетелем одного гадания. Предсказали тогда королю нашему: « Если ты хочешь оставаться на троне, то должен уничтожить семя Исправителя».

–Это какой-то маг, живший в древности? У него еще сила странная была? – спросила Анжи.

– Именно так. И люди короля стали искать следы его потомков. А сейчас ,—он вздохнул—мой друг прислал своих людей, чтобы сообщить, что их нашли.

Анжи сжалась в комочек, боясь услышать последующие слова.

Дед вздохнул и кивнул.

– Да, девочка, это мы. И сейчас по нашу душу сюда мчится королевский отряд, чтобы уничтожить наш род, точнее что от него осталось. То есть тебя и меня. Хоть рассказывай им, хоть не рассказывай, что у нас магия не пробуждалась уже много поколений—у них приказ: « Найти и удавить».

– И что нам делать, дедушка?– пискнула маркиза, заломив руки.

Дед резко остановился, взял снова в руки брошенный на стол старинный манускрипт и заговорил:

–Значит пришло время этому. Свиток этот настолько древний, что не помнил никто когда он появился в нашей семье. Передают его на восемнадцатилетие.—маркиз грустно улыбнулся,– через неделю тебе должен был вручить. Когда роду будет угрожать гибель, надо сорвать печать и заглянуть внутрь. Ты готова?

Анжи судорожно кивнула.

Сломанная печать засветилась.

Дед и внучка развернули скрученный лист бумаги и заглянули внутрь:

«Люди должны жить. Призванный в последнего из рода должен исправить содеянное».

Прочитали раз, потом еще раз и непонимающе посмотрели друг на друга. Вдруг список заискрился, и истлел.

–Так и должно было быть?– провожая взглядом медленно планирующий на пол пепел, прошептала бледная маркиза.

– Я не знаю,– пробормотал дед, растерянно смотря на внучку.– Пойдем. Нам надо бежать. Деньги уже погрузили. Куда направляться –потом решим, главное подальше отсюда.

И он, схватив меч,  выбежал с молодой маркизой из дома. Экипаж уже стоял перед входом. Здесь же толпились вооруженные слуги и с тревогой оглядывались.

Где-то уже недалеко послышались звуки боя. Маркиз резко остановился, потом покачал головой и сделал знак людям.

Плачущую девушку посадили внутрь. Человек десять вскочили на лошадей. Окружили тронувшийся экипаж и рванули в сторону хлипкого деревянного моста, протянутого над бурлящей рекой.

Они уже въехали на него, когда по ним ударили магическими шарами. Видимо, их поджидали.

Анжи в ужасе наблюдала, как нескольких сопровождающих снесло вместе с лошадьми. Оставшиеся спешились и приготовились биться, прикрывая бегство маркизы. Но атакующие не дали им такой возможности.

Светящийся алым шар ударил в заднее колесо, экипаж занесло, и он, выламывая ограждение, накренился.

Дверь распахнулась, и молодая девушка вывалилась наружу, в последний момент успев вцепиться в деревянные перила, и с искаженным от ужаса лицом повиснув над бешено несущей свои воды рекой.

Ну да, а в следующий миг меня забросило в это тело.

Дедушка Мороз как тот джин исполнил сразу два моих желания. Лето и волшебство. Два в одном. Только, пардон, не то имелось в виду.

Я порылась в новоприобретенном мозгу. Всплыли умения читать и писать. Душой маркизы и не пахло, как и ее памятью.

– Эй, лягух, а куда ее душа-то делась?– вопросительно посмотрела я на единственного источника информации. Мой зеленый компаньон задумчиво возвел глазки к небу.

– А шут его знает. Может на перерождение улетела, а может в твое тело.

Я поднялась и стала отжимать на себе одежду:

—Получается, что за мной сейчас охотятся? А с тобой что будет если меня убьют?

Только я спросила, как на другом берегу послышались голоса. Я обернулась. Помянешь черта—рожки вылезут. Королевские охотники явились, не запылились.

Загалдели и попробовали зайти было в воду, но передумали и поскакали вниз, видимо брод искать.

Лягух застывший вначале, отмер и захлопав глазами, заозирался испуганно:

– Это… Хватит тебе тут отдыхать. Нам бежать надо. Тебя убьют— и я исчезну. Потом сиди в безмирье, жди новую хозяйку.

Погода была, блин, как заказывала теплая, одежда на мне должна была быстро просохнуть, только туфли слетели, а это была печально. Я со вздохом посмотрела на босые ноги в порванных чулках. Далеко я так не убегу. Купить бы где. Только на что?

Обещанные Анжи дедом деньги остались в экипаже. Что можно продать? Кольцо есть золотое. В ушах? Нащупала сережки-гвоздики. На шее? Тонкая цепочка с капелькой. Не густо, но жить можно.

– Эй, друг мой склизкий, вообще у тебя имя есть?

Лягух обиделся:

– Сама ты склизкая, может, я болею, а ты обзываешься. Зови меня Ляшей. И вообще, хватит вошкаться. Бери меня на руки и потопали.

Я вздохнула, подняла лягуха на руки, и мы пошли в темный лес куда глаза глядят, только подальше от скачущих по пятам убийц.

. Когда мы до него добрели, потому что бежать босиком у меня не получалось, я посадила фамильяра на плечо, чтоб свободными руками ветки отодвигать.

– Ляш, кстати, а что у меня за магия? Что я делать умею?– пришла мне в голову запоздалая мысль.– Может, я летать умею или кроссовки себе наколдовать смогу?

Над ухом задумчиво запыхтели:

– Не знаю. Чувствую, что магия есть и ее много, а какая – не понимаю. Пробовать надо.

Я брела по лесу и занималась фигней:

– Хочу летать.– меня даже на сантиметр не приподняло. Понял – не дурак.

– Хочу кроссовки.– Та же реакция.

– Хочу пламенем кидаться,– ноль.

Я шла и шла, фантазия моя иссякла, и варианты уже начал подсказывать лягух, но и они не срабатывали. Минут через тридцать моего героического забега через чащу лесную иссякли и физические силы. Да, маркиза Анжи была совсем не спортивная девушка, соплей перешибешь таких. Только и могла наверное книги душещипательные читать, да на полную луну выть о властном брутальном женихе.

– Ты чего?– поинтересовался лягух, когда я уселась на первый попавшийся пенек и вытянула ноги.

– Устала, – буркнула я. – Иди вон попрыгай на лужайке, зарядку сделай, ноги разомни.

Захотелось есть и пить. Подошвы покрылись царапинами. Обмотать бы их чем-нибудь. Но чем? От платья кусок оторвать? Так это только в книгах героиня легко отдирает от бархатного платья полоску. А у меня ни ножа, ни даже вилки нет. Карманы хоть есть?

Карманы были, пустые.

Я тяжело вздохнула и принялась наблюдать за фамильяром.

Лягух внял мне и на мягком мху занялся зарядкой. Чем-то он был похож на нашего врача ЛФК в больнице. Такой же худой и зазнаестый. Я устало смотрела за его перетеканиями из позы лотоса в позу тигра, потом сказала, приглядевшись:

– Ляша, а знаешь что, ты неправильный какой-то.

Фамильяр аж вскинулся:

– С чего ты взяла?

– Чувствую, а еще ты красной аурой светишься. И вот еще что уточнить хотела, Анжи в бегство подалась, потому что в ней Семя Исправителя оказалось. А что это за зверь? И что я должна по пророчеству исправить?

Лягух замер в позе ласточки и задумался, глядя на меня:

–Хм, да. Этот момент я упустил как-то. Что исправить предстоит – не знаю . А исправители – это такие маги, с которыми связываться никто не хочел потому что сила у них бракованная. Исправляли так, что и не рад будешь.

Я грустно хмыкнула:

– Чует мое сердце, что я со своими тупо сформулированными желаниями,– вспомнила я свое феерическое висение над Невой, – умудрилась получить его магию?

Лягух сглотнул, обошел меня кругом, настороженно всматриваясь внутрь меня, любимой:

– Вот не хотелось бы. Только как проверить?

– Да проще простого, – я, не задумавшись, сделала то, о чем завопили внутри меня магические инстинкты,– дотронулась до фамильяра рукой и выкрикнула: – Исправить.

Лягух не успевший даже пискнуть, превратился в светящийся шар.

Когда магическое пламя исчезло, я, хлопая глазами, уставилась на творение своих рук.

Ёлки зеленые! Разве такое в природе встречается?

Глава 2

Лягух так и остался лягухом, только…

Во-первых, раз в десять вырос и был мне теперь по колено. Весить к тому же стал, я прикинула на глаз, килограмм не меньше десяти. Чрезвычайно накачанный, откормленный лягух, который теперь будет прыгать пешком. Я такого на руках точно не утащу.

Во-вторых, он оброс белой пушистой шерстью. Причём на теле она была короткая, а на голове напоминала гриву льва, которая белоснежной волной спускалась до земли.

Онемевший Ляша в растерянности осматривал свои лапы, пушистое пузико, глянул куда-то между ног, потом ощупал голову.

– Ты чё наделала, криворукая? – Наконец у него открылся дар речи. – Ты в кого меня превратила?

Я честно от такой наглости обомлела. Из склизкого зеленого доходяги я превратила его в пышущее здоровьем земноводное, с такой роскошной шевелюрой, хоть на рекламу шампуней отправляй, а он меня еще и поносит.

– Всё-таки оказалась ты исправителем- мудрителем,– обреченно пробормотал лягух и тяжело вздохнул.– А я надеялся, что меня как фамильяра минует чаша сия, ан нет. Ой беда, беда! С такими хозяйками, как ты, долго и счастливо не живут. Не повезло мне, однако. Еще и мою хрустальную мечту растоптала.

Я посмотрела недоуменно на свои руки и спросила:

– Ты мне можешь по-человечески всё объяснить?

Ляшка тяжело вздохнул, сорвал растущий рядом лопух, положил лист на землю и усадил на него свою пушистую попу:

– В тебе проснулась магия исправителя сути. У тех, кто аурой алой пылает, есть три состояния: внутренняя суть, о которой ты можешь и не догадываться, внешняя, что ты есть сейчас, и третье – кем ты себя представляешь. Самое обидное – что настоящая внутренняя суть не факт, что совпадает с напридуманной.

Ты что думаешь, я не страдал от своей внешности? Думаешь, ты одна ко мне приставала, почему я такой зеленый и склизкий? Да, все кому не лень! – Лягух пустил длинную тягучую слезу с соплёй. Высморкался в лопушок и продолжил.

– И, конечно, мечтал я стать таким принцем, например. А оказывается, моёвнутреннее Я —вот какое, – и он указал лапкой на себя: – белый и пушистый, а не королевич вовсе. Вот лучше бы ты меня не исправляла. Я бы холил надежду, что найдется та, которая поцелуем превратит меня в прекрасного принца, – опять разнюнился Ляшка.

Мне даже стыдно стало.

– Ну ,хочешь, я тебя поцелую? – пожалела я лягуха. Я всегда жалостливая была. На мне, говорили, в больнице все больные ездили.

Бедный волшебный зверь даже отпрыгнул в сторону:

– Анжейка, ты чего?

– Да я исправить хочу, может, ты от поцелуя истинной любви в принца превратишься и женишься на мне, и будешь уже ты меня на руках носить и защищать, – поднялась я с пня и решительно направилась в сторону своего фамильяра.– Давай, может получится.

Я в прошлой жизни всё сама должна была делать. Ну не было у меня широкой мужской спины, на которую я могла забраться. А тут такой кандидат, может венценосный , шею свою подставляет.

Лягух, оценив перспективы стать носильщиком моего тела, снова отпрыгнул, но неудачно, запутался гривой в кустах и заверещал как оглашенный:

– Уйди, наисправлялась уже! Не хочу я никого на руках носить!

Он испуганно забился в зарослях и зажмурил глаза, а я остановилась в шаге и задумалась.

Мечтать – это одно, а внутренняя суть – это совсем другое. И не факт, что воплощая желания, ты обретешь счастье, а не сплошное разочарование.

Ляш, видимо прочитав у меня в голове, что я передумала его обрекать на корону с обязательствами, открыл глаза и вылез из кустов, с трудом освобождая свою роскошную гриву.

Из его брюха донеслась трель.

– Я есть хочу, – заявил фамильяр, уже пришедший в свое обычное наглое состояние. – Пошли деревню какую поищем. Может ты исправишь что-нибудь, или станцуешь на худой конец, и нам за это денежку дадут, еды купим, ботинки тебе, – кивнул он на мои избитые ноги.– Иногда из твоей магии и путёвое может что получится,– он вздохнул. – Редко, правда. Например, тыква на огороде экипажем станет, чтоб селянок на балы возить, или умирающего можно исправлением вылечить полностью. Но вот во что он превратится по выздоровлению – это уже второе дело, главное – живой.

Вылечивать, значит, умею. Как и в той жизни. Настроение у меня приподнялось. Всех вылечим, все исправим.

Я иронически скривилась:

– Как прикажешь искать тех работодателей?

Ляш горделиво хмыкнул, но ничего не сказал и повел носом как собака.

– Туда,– указал он лапкой и попрыгал впереди.

И пошли мы с ним по лесу тёмному, дремучему. А я топала сзади и опять в голове писала письмо.

Второе письмо деду Морозу. Дедушке, у которого явно маразм начинался с возрастом.

«Дорогой Дедушка. Спасибо тебе конечно за лето, в которое ты меня в прямом смысле окунул, с головой. Но вообще то я имела в виду Мальдивы там, или Таиланд И за то что волшебницей сделал благодарствую конечно. Но пардон, я хотела волшебника в голубом вертолете, который мою жизнь в сказку превратил, а не самой в сказке и с магией бракованной очутиться . В общем надеюсь, ты меня понял, и больше у нас с тобой недопонимания не случится. Твоя Анжела, то есть уже Анжи.»

Узел моих волос вконец развалился, и они стали цепляться, за всё что можно. Косу заплести? Так завязать нечем.

Сорвала я на ходу несколько веток поровнее, снова волосы кое-как в узел собрала и укрепила это съехавшее на бок творение прутиками. Жаб мой оглянулся, заметив, что я отстала, да как заржет, будто он и не лягух совсем, а жеребец.

– Ну, у тебя и видок, Анжейка. Веточки с листиками из головы растут, под глазом синяк наливается,– красавица!

Так вот что у меня под левым глазом тянет. Ляшка сам поставил мне лапой фингал, да еще и ухмыляется.

– Знаешь, говорю, как бабушка моя маленькая с дружками в деревне развлекались летом?

Лягух насторожился, но любопытство взяло своё, и он вопросительно кивнул.

– Жаб особо вредных ловили, в задницу соломинку вставляли и надували, как шарик.

Надо было видеть, какой ужас пронесся в глубоких лягушачьих глазах:

– Твоя бабушка была извергом,– он порылся в моей памяти, – Бабой-Ягой настоящей.

Я кивнула:

– Вот и говорю, что гены у меня плохие, на всякие дела неправедные пойти могу.

Ляш вредничать прекратил и запрыгал дальше. На самом деле внешним видом он особо от меня не отличался. В листиках весь, в травинках, теперь его в рекламе ручного пылесоса надо было снимать.

Потянуло дымком, и скоро деревья расступились, и перед нами выросла небольшая деревушка. Мирно паслись лошадки и овечки. Лаяли вездесущие собаки и забористо перекрикивались петухи.