Судьбы

Ирина Бабич

Когда судьба – не приговор

ЧАСТЬ 1 Глава 1

По главной аллее поместья движется экипаж. Арки из липовых крон сменяют живые изгороди. Островки нарциссов и тюльпанов трогают взгляд девочки в отороченном рюшами платье, поверх которого – бирюзовая накидка. Тёмные кудри обрамляют обаятельное лицо.

Не в силах сдержать впечатлений, девочка обернулась, красноречивым взглядом синих глаз приглашая разделить её восторг сидящего напротив мужчину. С виду ему не больше сорока лет, но русые волосы отметила седина, а в уголках серых глаз предательский след морщин. Неказистый дорожный костюм подчёркивал бледность на осунувшемся лице. За опущенными ресницами – сгусток противоречивых чувств.

Поглощённый мыслями мужчина, казалось, забыл о юной спутнице и опомнился лишь тогда, как напуганная молчанием попутчика девочка, робко тронув его плечо, заглянула ему в глаза. Мужчина порывисто обнял её.

– Извини меня, – молвил хрипло от волнения, поцеловал её волосы, – непростительно долго занятый собой, я оказался никудышным попутчиком.

– Мы могли бы остановиться ненадолго? – спросила девочка. – Эти клумбы и живые изгороди такие замечательные, ни на что не похожие.

– Если желаешь, – мужчина ласково провёл ладонью по её щеке, – можешь сойти без опаски: дом отсюда виден, гостью его хозяина никто не осмелится обидеть. Прогуляйся, собери букет, сплети венок. Я же, чтоб не злоупотреблять терпением хозяина имения, отправлюсь далее сам и встречу тебя у дома.

Девочка просияла. Мужчина окликнул возницу и помог ей сойти.

Снова экипаж остановился у подъезда богатого особняка.

Напомаженный дворецкий, скользнув оценивающим взглядом по неказистой фигуре гостя, едва удостоил его поклоном. Лакеи сняли с запяток кареты видавший виды сундук.

Видимо, не горя желанием немедленно встретить гостя, лишь спустя четверть часа неловкого ожидания того у порога показался хозяин – Михаил Александрович Шаховской.

– Добрый день, ваше сиятельство, – приветствовал его напряжённым голосом смущённый приезжий.

– Волею случая, – досадливо поморщился князь, – у нас с тобой слишком близкие отношения для этих церемоний, Игорь. Здравствуй, – сухая фраза подчеркнула не смягчённую годами неприязнь отца к сыну в прошлом. – Судя по незначительному багажу, – нарушил Михаил Александрович повисшее неловкое молчание, – задерживаться здесь надолго ты не намерен.

– Я привык довольствоваться парой перемен платья, – отозвался уязвлённый насмешкой над его состоянием Игорь. – Весь багаж – наряды моей …

– Ты посмел сделать несчастной ещё одну женщину? – с разочарованием в голосе перебил его Михаил Александрович.

Лицо Игоря вспыхнуло багрянцем незаслуженной обиды:

– Искренне надеюсь, что нет.

– Papa! – донёсся до обоих звонкий голос.

Взгляд непроизвольно вздрогнувшего Игоря наполнила нежность, улыбка тронула губы. Взгляд его собеседника замер на появившейся на аллее девочке в пёстром венке на кудрявой головке. У Михаила Александровича защемило сердце: эти черты лица, венчающие их локоны, влажный взгляд синих глаз двенадцать лет не дают забвения памяти.

Игорь обернулся к девочке, прижал её к себе.

– Ты не позабыл обо мне? – заглянула она в его глаза.

– Ни в коем случае, родная! – нежный поцелуй коснулся её ушка. – Разрешите представить вашему сиятельству мою дочь, – с гордостью обратился он к едва пришедшему в себя Михаилу Александровичу, – княжну Ольгу Шаховскую.

– Что же ты оробела? – наклонился тот к прижавшейся к отцу девочке. – Поди к деду, обнимемся по-простому.

Растерянная, вопросительно глянув на отца, ободрённая его поощряющей улыбкой, та шагнула к князю. Он порывисто обнял внучку, от которой когда-то отказался.

– Признаться, ты меня приятно удивил, – молвил Михаил Александрович, не отрывая тёплого взгляда от прильнувшей к отцу девочки. – Я, было, решил, что ты снова женился.

Игорь наклонился к дочери, чьи ресницы откликнулись удивлением на обронённое предположение, что-то шепнул ей, поведя интригующим взглядом вглубь парка, и поцеловавшая его щёку девочка поспешила к оранжерее, купол которой возвышался над деревьями.

Лицо Игоря тотчас изменилось, во вновь обращённых к князю глазах читались обманутая надежда и недоверие:

– За столько лет вы не поддались искушению навести обо мне справки?

Михаил Александрович поморщился:

– Скажу, не кривя душой: за эти годы у меня ни разу не возникло желания справиться о твоей жизни.

– Вы давно твёрдо решили, что моя душа не способна на благие перемены? – полынной горечью тронуты слова Игоря.

– А они имеют место? – не покидает его собеседника сомнение.

– Они множатся, – скромно молвил Игорь. – Обретённое благодаря вашей давнишней протекции место удовлетворило мои стремления. Недавно я удостоился нового чина, получив возможность обеспечить должное содержание дочери.

– Для благоденствия, приличествующего её родословной, она не нуждается в твоей вызывающей жертве праздностью, – хмуро заметил vis-à-vis. – Из баснословного состояния, которое осталось после безвременной смерти Тани, ей выделена сумма, способная с лихвой удовлетворить нужды и желания самого капризного ребенка.

– Просто не верится, что и судьбой этих денег вы ни разу не интересовались, – удручённо усмехнулся Игорь.

– Не понимаю, о чём ты.

– Неужели хотя бы однажды вас не тревожила мысль, что с наследством дочери я, вычеркнутый из ваших завещания и жизни, поступлю подобно моему истинному отцу? – не отрывал Игорь недоверчивого взгляда от лица vis-à-vis. – Знайте же: упомянутая вами сумма, не востребованная мною, хранится в банке. Я считаю недопустимым распоряжаться наследством дочери даже на правах опекуна. Достигнув совершеннолетия, девочка сама найдёт ему применение. Мой же долг – своими силами устроить её беззаботное настоящее.

Губы слушателя искривила ироничная усмешка:

– Твоё платье – красноречивое свидетельство бедности.

Лицо Игоря вспыхнуло краской стыда, подавляемого им последние годы:

– Зато моя дочь ни в чём не нуждается. Это справедливо. Однако довольно, – напомнила о себе оскорблённая гордость. – Ведь не из праздного любопытства о моих невзгодах вы всё-таки удосужились на встречу со мной спустя столько лет?

– Ты прав, – кивнул Михаил Александрович, – повод много серьёзнее. Идём в парк: не стоит посвящать снующую туда-сюда челядь в семейные дрязги. Оставшемуся под моей опекой Сергею, – заговорил князь снова, когда они оказались на аллее, – удостоенному чести учиться в Пажеском корпусе, исполнилось восемнадцать. Он должен вступить в права на наследство родителей. Завещание никем из них составлено не было, – напомнил Михаил Александрович, – потому я пригласил стряпчего, уполномоченного в присутствии нас, опекунов двух наследников, справедливо выделить из оставленного детям состояния их доли, заверив раздел бумагами.

Игорь остановился. Мгновение спустя медленные шаги снова тревожили гравий под ногами.

– Когда вы ожидаете приезда стряпчего? – бесцветным голосом спросил он, глядя в сторону.

– Сегодня же пополудни.

– Превосходно, – тем же тоном выговорил Игорь. – Стало быть, уже завтра, поневоле досаждающий вам вынужденным присутствием здесь, я уеду к обоюдному удовлетворению. Позвольте откланяться, ваше сиятельство, я должен отыскать дочь, дабы утешить её известием, что невольно нарушенный намедни уклад нашей жизни спустя только день вернётся в привычное русло.

– Не торопись, – остановили его изменившийся голос и улыбка Михаила Александровича. – Взгляни, – повёл последний головой в сторону проглянувшей сквозь деревья конюшни.

Глава 2

Посреди буйствующей малахитовой зеленью лужайки –загон. Взобравшаяся на нижнюю жердь плетня, вспотевшими от волнения ладонями опёршаяся на верхнюю, княжна глядела на двух переступающих с ноги на ногу и фыркающих гнедых стригунков. Один приблизился к ней, влажные губы тронули щекочущую её щёку былинку венка. Княжна взвизгнула и отдёрнула голову от забавной морды опешившего стригунка. Оба отпрянули в стороны.

– Он такой же безобидный ребёнок, как ты сама, – раздался за спиной часто дышащей девочки успокаивающий её смятение мужской голос. – Не бойся.

– Я не боюсь, – откликнулась та и, обернувшись, замерла глаза в глаза с атлетически сложённым молодым человеком немногим старше двадцати лет в костюме для верховой езды.

Благородные черты мужественного лица в ореоле тёмных волос, родинка ниже правого уголка губ, завораживающий грозовыми зарницами желаний и клубящимися под густыми ресницами смерчами нешуточных страстей взгляд карих глаз. Чуть наклонив голову, он с умилением смотрел на девочку.

Та с подкупающим доверием к незнакомому мужчине шагнула к нему и, дерзнувшая презреть этикет, протянула для знакомства руку:

– Оленька.

– Олег, – нежно пожав её пальчики, ответил очарованный её непосредственностью молодой человек, и оба непроизвольно улыбнулись созвучию их имён.

Обеспокоенный взгляд заинтригованного Игоря метнулся к лицу его спутника, с улыбкой наблюдавшего за перипетиями непредвиденного знакомства.

– Это ещё один мой воспитанник, – не отрывая взгляда от необычной пары, ответил Михаил Александрович на вопрос в глазах Игоря. – Олег Золотницкий, крестник покойной жены. В раннем детстве он потерял мать, под Бородином погиб его отец. Я счёл должным взять на себя заботу об оставшемся один на один с бедой юноше и принял его в дом. Под этим кровом две осиротевшие души, его и Сергея, нашли и открыли себя друг для друга. С годами преуспевшие в возложенных на них надеждах, благодарные за моё участие в их судьбах, оба стали утешением грянувшей в мою жизнь старости. Олегу двадцать четыре. Недавно завершивший учебу в Пажеском корпусе, он служит в гвардейском полку в звании корнета. До сих пор я не имел несчастья обнаружить в нём беспечности, тщеславия, расточительства, – исполнен гордости голос. – Единственная его страсть – лошади, – снисходительно усмехнулся князь. – Приглянувшихся девочке стригунков Олег сам выбрал на последней выставке в Манеже. Весь досуг проводит в седле, хотя сегодня он, похоже, изменил привычке, – протянул князь, глядя на разворачивающееся у загона действо.

Следуя жесту молодого хозяина, стоящий поодаль конюх с поклоном подвёл осёдланного жеребца. Подбодрив улыбкой смущённую предложением девочку, корнет подхватил её под мышки и усадил верхом на послушном его воле иноходце. Конь смирно пошёл за ним в поводу. Шагнувший из-за деревьев на аллею, он остановился перед смолкшими мужчинами. Княжна уверенно держалась в седле.

– Papa! – пригласила она отца разделить её восторг.

Заинтригованный обращением девочки к подавшемуся к ней мужчине, её провожатый окинул его любопытствующим взглядом и, в ожидании узнать имя, вопросительно глянул на Михаила Александровича.

– Позволь представить тебе, мой мальчик, – не медлил тот с церемонией их знакомства, – почтившего наш дом визитом коллежского советника военного ведомства Игоря Шаховского. С его дочерью, – с теплотой кивнул князь на девочку, – ты уже имел удовольствие познакомиться.

Удивлённый услышанным именем корнет, скользнувший недоверчивым взглядом по лицу названого отца, испытующе смотрел на гостя, со смешанным чувством глянул на девочку и вернулся взглядом к Игорю.

– Корнет гвардии Олег Золотницкий, – поклонившийся с подчёркнутым достоинством, нарочито сухо произнёс он.

Уязвлённый его предвзятой оценкой Игорь учтиво кивнул и поднял глаза на дочь. Недоумевая о причинах неожиданно вскрывшейся враждебности новых знакомых к её отцу, та перевела с одного на другого озадаченный взгляд, и, оставив поводья, протянула руки Игорю. Обласканный милостью её сердечка, тот подхватил согревшую его кольцом объятий дочь, прижал к себе. Взгляд, исполненный пренебрежения мнением о нём, с вызовом обращён к vis-à-vis.

Михаил Александрович украдкой улыбнулся окатившим его душу противоречивым чувствам.

– Осмелюсь просить мою гостью, – голос раскаявшегося в её обиде князя заставил девочку обернуться, – позволить и мне надеяться на её расположение в ответ на радушный приём в моём доме.

Княжна примирительно улыбнулась в ответ.

– В доказательство моей искренности, – польщённый её безмолвным согласием, продолжал Михаил Александрович, – честь имею пригласить гостей отдохнуть в ожидании обеда, приуроченного к вашему приезду.

Смутившаяся вдруг девочка что-то зашептала отцу на ухо. Обратив испытующий взгляд на князя, тот произнёс:

– Вынужден потревожить вас просьбой. Видите ли, в столице к услугам княжны – гувернантка и горничная. Я счёл злоупотреблением гостеприимством вашего сиятельства и их пребывание тут, тем самым оставив дочь без должной заботы на время нашего визита сюда.

– В услужение княжне будет определена расторопная горничная, обязанная радеть, чтоб барышня ни в чём не испытывала нужды, – предупредил проницательный Михаил

Александрович его хлопоты.

Девочка поблагодарила его застенчивой улыбкой.

– Милости прошу, – широким жестом пригласил тот.

– Позволит ли очаровательная мадемуазель, – напомнил о себе неровным голосом корнет, – сопровождать её к дому?

Удивлённая, но польщённая знаками внимания княжна вопросительно глянула на отца. Проникшись замешательством дочери, тот спустил её с рук. На лице девочки задержался его ободряющий взгляд.

Терпеливо ожидающий корнет был удостоен книксена:

– Почту за честь.

Предложенная княжне офицером рука укрыла дрожащие новизной чувств пальчики. Раскланявшись с князьями, корнет направился к дому, развлекая спутницу милой чепухой.

– Сама естественность, – не сдержал восхищения Михаил Александрович. – Сама жизнь.

– Моё второе дыхание, – выговорил Игорь сокровенное.

Глава 3

Птичьей трелью зазвенел полдень. В столовой собрались хлебосольный хозяин дома, облачившийся в мундир корнет, прибывший к обеду столичный стряпчий и Игорь Шаховской. Угодливой рукой слуги распахнута дверь. В комнату несколько неуверенно ступает княжна, наряженная в пышное платье в бело-голубую клетку. На хрупких плечах и широких манжетах сборчатых рукавов – ажурная паутинка кружев. Их касаются занятно плетённые косы, украшенные незабудками. На ногах в шёлковых чулках – атласные туфли.

Она остановилась в попытке справиться с неловкостью, что заставила её ждать. Умилённые девичьей застенчивостью мужчины приветствовали её стоя. Лакей отодвинул стул для смущённой церемониалом в её честь барышни. Та заняла место за столом. Следом сели остальные.

Официанты стали подавать блюда. Михаил Шаховской с живым любопытством наблюдал за гостьей, отвечавшей по-французски интересующемуся её предпочтениями слуге. Игорь, от кого не укрылось внимание к его дочери, был горд за свою девочку, эту обаятельную умницу, сумевшую произвести впечатление на присутствующих.

Обед подошёл к концу. Глянувший на стряпчего и Игоря Михаил Александрович выразил надежду на их способность приступить к вершению важных дел немедленно.

Слева от прибора княжны, блюстительницы привитых ей манер, упокоилась салфетка – знак того, что девочка намерена покинуть стол. Слуга отодвинул стул. Поблагодарив книксеном за приятное общество поднявшихся следом мужчин, девочка направилась к выходу. Навстречу ей шагнул корнет:

– Позволит ли мадемуазель занять её вынужденный досуг, развлечь ненавязчивым обществом?

Игорь поймал взгляд дочери, в котором читались горячее желание продолжить необычное знакомство и сомнение в её праве предпочтения новых впечатлений незыблемым чувствам любящего отца.

Исполненный ревности взгляд Игоря обратился на нежданно вставшего меж ним и дочерью дерзкого соперника, вероломно вторгнувшегося в их посвящённую лишь друг другу жизнь. Но, подавив ятрящие взбудораженную душу чувства, Игорь успокоил угрызения совести девочки:

– Я не могу допустить, чтобы ты тяготилась одиночеством и скукой, пока буду занят докучливыми делами, – улыбнулся он вспорхнувшим счастьем ресницам. – Засим спешу выразить вашему благородию, – последовал любезный поклон корнету, – признательность за намерение скрасить досуг её сиятельства.

Удовлетворённый капитуляцией князя, последний снова обратился к девочке:

– Соблаговолит ли мадемуазель…

– Оленька, – поправила та, играя ямочками у губ.

– Оленька, – улыбнувшись, повторил корнет, – составит мне компанию для приятной, смею заверить, прогулки?

– С удовольствием!

– Обещаю не разочаровать мою спутницу, – обнадёжил её корнет девочку и предложил девочке руку.

Та охотно подала свою.

Глава 4

Через несколько минут княжна в отороченной кремовым кружевом шляпке снова предстала перед ожидающим в холле корнетом. Они сошли к поданной к подъезду коляске.

– Благодарю, ваше благородие, – проговорила девочка, опершись на поданную руку, устраиваясь на сиденье.

– Мне показалось, мы могли бы стать друзьями, – смутило её предположение расположившегося напротив спутника.

– Если ваше благородие считает меня достойной этой чести, – молвила стушевавшаяся девочка.

– Но друзья не величают меня «вашим благородием», – с улыбкой пенял корнет озадаченной протестом против исстари заведённого этикета княжне, – а называют просто по имени.

– Мне неловко возражать, – замялась та, – но я не смею …

– Звук имени с лихвой заменяет витиеватые слова. Его полные душевной теплоты нотки ласкают слух, не оставляют сомнений в симпатии или любви близкого человека, – внушал корнет удивлённой его аргументами княжне. – Уверен, ради испытания этих чувств некто, – с чертовщинкой в глазах он глянул на спутницу, – предпочитает обращение «Оленька».

– Немногие знакомые называют меня так с лёгкой руки papa, – застенчиво улыбнулась та в ответ. – Вы правы: за этим словом – искренние чувства, щедро питающие мою душу.

– Так не отказывай же в них моей душе, – отстаивал своё право корнет.

– Мне недостает духу решиться, – колебалась совершенно смешавшаяся девочка. – Меж нами такая разница в возрасте.

– Между друзьями нет места разнице, – горячо возразил ей настойчивый голос.

– Согласна, – сдалась девочка под натиском доводов.

Удовлетворённый победой корнет пожал детскую ручку.

По его знаку коляска тронулась.

– Куда мы поедем? – полюбопытствовала в предвкушении приключения и новых впечатлений девочка.

– Здесь неподалёку озеро, – откликнулся корнет, – зеркало водной глади в раме из кувшинок. В него с берега глядятся распустившие зелёные косы ивы. В заводи гнездятся пёстрые утки. В эту пору там ни души, только желанная сердцу тишина.

– Как в зачарованном лесу волшебной сказки, – вздохнув от удовольствия, молвила девочка. – Как разнится ворошащая чувства природа с вычурными нарядами щеголихи столицы!

– Однако в надменном Петербурге тоже сыщется не одно место для отрадных душе прогулок, – мягко возразил ей корнет.

– О да, – охотно согласилась девочка. – По ставшей доброй

традицией привычке мы с гувернанткой каждый день гуляем в Летнем саду, а papa, – воспоминание об отце вызвало на её губах тёплую улыбку, – балует меня поездками в Петергоф. В парке живут почти ручные белки, – оживлённо рассказывала она умилённому её непосредственностью корнету, – которые не боятся лакомиться орехами из моей ладони.

– Увы, здешний парк такие чудесные белки не жалуют, – с гримаской сожаления развёл руками слушатель.

– Здесь мою душу покорило иное чудо, – не удержалась от откровенного признания девочка, – твои, – ещё с заминкой, но всё-таки преодолела она условность, – забавные питомцы.

– Вот и я не смог устоять, увидев их на выставке, – кивнул разделяющий её чувства корнет. – Со временем оба станут украшением конюшни, – пообещал он. – Ты со мной согласна?

– Могу лишь полагаться на твой опыт, – опустила глаза девочка. – Мне тяжело судить о достоинствах лошадей. До недавнего времени у нас с papa не было выезда, – вскрыта причина её неловкости.

Теперь Олег не знал, куда подевать взгляд, досадующий за причинённую девочке боль от навязанного чувства стыда.

– Прости. Сказанной невпопад фразой я обидел тебя.

– Пустое, – утешил мягкий голос угрызения его совести. – Я не сержусь.

– Я не смел даже рассчитывать на такое великодушие, – губы корнета коснулись затрепетавших девичьих пальчиков.

Глава 5

Перекочевавшее за кроны деревьев солнце уже дремало у розовой кромки заката, когда, раскланявшись по исполнении формальностей с хозяином дома и стряпчим, Игорь Шаховской остановился у парадного подъезда в нетерпеливом ожидании до сих пор не вернувшейся с прогулки дочери. Следом за ним на крыльцо шагнул Михаил Александрович.

– Твоё беспокойство напрасно, – уловил он настроение Игоря. – Уверен, Олег сумеет позаботиться о девочке.

В конце снедаемой сумерками аллеи показалась коляска.

– Вот и они, – удовлетворённо улыбнулся князь скорому подтверждению его слов.

Он сошёл с крыльца к подъехавшему экипажу.

– Ты заставил нашего гостя изрядно поволноваться, – обратился князь к довольному проведенным временем Олегу.

Тот заговорщицки прижал палец к губам, взывая к его молчанию, загадочно улыбнувшись, подался в сторону, открыв князьям умилительную картину: запрокинув за спину шляпку, прислонившись головкой к офицерскому плечу, его утомлённая избытком впечатлений спутница безмятежно спала.

Игорь торопливо шагнул к распахнутой слугой дверце.

– Я сам, – чуть слышно, но категорично предупредил его намерение корнет.

Игнорирующий опешившего князя, ловким движением бережно поддерживая погружённую в сон фигурку, он сошёл наземь и, обнявший коснувшуюся лёгким дыханием его лица девочку, вынес её на руках из коляски.

Миновав посторонившихся в замешательстве князей, корнет скрылся с дорогой ношей в холле. Опомнившийся Игорь направился следом, когда рука Михаила Александровича снова остановила его, удерживая подле.

– Не увози завтра девочку, – замявшийся, озвучил князь искушающее его желание. – Оставь здесь хотя бы на несколько дней, – более уверенным в своём праве голосом попросил он, глядя в глаза обескураженного Игоря.

Тот с трудом перевёл дыхание.

– Двенадцать лет вам не было до неё дела, – выдавил он, смерив собеседника пренебрежительным взглядом. – Что же сегодня пробудило в сердце вашего сиятельства небывалый интерес к девочке?

– Пленённое детской непосредственностью, не тронутой червоточиной душой, моё сердце более не способно оставаться безразличным к ней, – с теплотой в дрожащем голосе ответил князь.

– Вот как? – усмехнулся Игорь. – И вы решили, что демонстрация этих разительных перемен спустя столько времени тронет за живое пребывавшую исключительно по вашей воле в забвении девочку?

– Твой упрёк справедлив: я виноват перед нею, – не уронив чести, признался Михаил Александрович. – Вытравив из своей жизни твоё имя, я невольно отверг и её.

– Чего же вы хотите теперь? – недоумевал распалённый прорвавшей плотину обидой Игорь. – Льстите себя надеждой получить её прощение, облагодетельствовав с недавних пор животрепещущими чувствами? – горячился он. – Что за нужда в них единственной обладательнице моего любящего сердца?

– Твоё самозабвенное чувство к дочери взаимно, это очевидно, – ответил тёплый голос князя, отцовскими нотками из далёкого прошлого врачуя нанесённую рану. – Но сегодня судьба подвергла душу живущей до сих пор безоглядной любовью только к тебе девочки испытанию иными чувствами. Загляни в эту душу, – взывал он к совести сердца, уязвлённого ревностью. – Бьюсь об заклад, никогда ещё ты не видал дочь такой, как нынче, – счастливой новой встречей, новыми впечатлениями и желаниями.

– По-вашему, до сих пор она чувствовала себя обделённой и несчастной? – вспылил возмущённый доводами Игорь. – Вся моя жизнь посвящена одной цели – сделать её счастливой. Ради этого я отдал ей всего себя без остатка.

– Утром с чувством оскорблённого достоинства ты уверял, что изменился к лучшему, – удручённым тоном напомнил ему Михаил Александрович. – Сейчас передо мной прежний эгоист, в чьих чувствах и словах всё ещё главенствует «я», – попенял он потрясённому заявлением Игорю. – Не оставивший ни пяди свободного места в жизни дочери, ты наводнил собой её мысли, чувства, желания, – язвит душу красноречивый укор, –отказываясь признать очевидное: одного тебя девочке уже мало, её искушает желание новизны жизни. Отпусти же дочь в эту жизнь.

– В вашу жизнь, – помертвев, произносит разоблачивший намерения князя Игорь. – Самому отдать вам то последнее, что осталось в моей, – отчаянно сопротивляется его восставшая против вопиющего произвола душа. – Оставив здесь, потерять навсегда, – полыхает справедливым гневом взгляд. – К этому жертвоприношению понуждает меня ваше сиятельство?