Церковник. Первая кровь

Услышав своё имя, черпий оторопел. Кровь резко отлегла от головы. Немного зашатало. Он крепче сжал рукоять, и согнув ноги в коленях, изготовился к рывку. Засопел стоящий по правую руку рыжий.

К тому времени по ту сторону решётки лежало с полудюжины тел. Поток наступающих усилился. Задребезжали сработавшие арбалетные плечи. Ближайший пустоголовый, ухватившись за торчащий из носа болт, медленно завалился набок.

– Перезаряжаюсь!

– Бен, Артур! Ваш выход!

Друзья сорвались с места и заняли позиции. Бенджамин слева, Артур справа. Наседающие топтались по лежащим телам, но с завидным упорством пробирались к решётке. Мелькнуло треснутое молотовище. Боёк с хлюпаньем ударил по горизонтальной перемычке двери-решётки. Посыпались перебитые пальцы. В лицо брызнуло тёплой водой. Артур инстинктивно зажмурился, и только потом понял, что именно он принял за тёплую воду. К горлу подкатил ком. Желудок свело судорогой. Черпий согнулся пополам, опорожняя трясущееся нутро прямо под ноги. Молот выскользнул из залитых рвотной массой рук и гулко ударился оземь.

Увидев реакцию друга на первую кровь, Бенджамин вырвал лезвие серпа из горла одного из безумцев и завопил:

– Прикройте!

Снова просвистел болт. Железный наконечник впился в живот тучного мужчины. Недовольно вырвав древко, разъярённый толстяк с удвоенной силой навалился на решётку. С перекладин посыпалось каменное крошево. Ещё пара подобных толчков, и последняя преграда падёт.

Епископ подбежал к Артуру. Взял под руку, намереваясь оттащить с линии огня.

– Всё в порядке. Справлюсь, – черпий протёр слезящиеся глаза и поднял с земли облепленный вчерашним ужином молот. – Иду Бен!

Второй удар дался легко – улучив момент, Артур всадил плоский боёк в череп подстреленного пустоголового. С трудом удерживая пляшущую рукоять, он дёрнул её на себя. Часть лицевого отдела черепа с хрустом вывернулась наружу, обнажая почерневший от болезни мозг. Обмякшая туша осела, перекрыв собой треть дверного проёма.

Натиск спал и вскоре сошёл на нет. Тоннель за решёткой на три ярда в глубину был завален окровавленными телами. Осаждённые одержали свою первую победу.

Глава 7 Передышка

Прошло два часа, как последний пустоголовый свалился замертво. Второй атаки так и не последовало, но это несильно радовало затаившихся в крипте людей. Они находились в относительной безопасности, но в то же время не имели возможности отступить или сменить местоположение. За дверью-решёткой лежала источающая зловоние куча трупов, а напротив, за ржавой дверью, до сих пор копошились сколопендры, медленно перерабатывая останки своей жертвы.

Артур обдумывал возможные варианты побега с крипты. Как ни крути, их было два: растаскивать трупы и подниматься в церковь, или прорываться через грот. И то, и то равносильно самоубийству. Мысли черпия постоянно возвращались к алтарю и находящейся за ним стеной с урнами.

– Как ты, дружище? – Бенджамин устроился рядом с развалившимся на сгнившей скамье Артуром.

– Вчера было лучше, – черпий откинулся назад. Каменная стена приятно холодила затылок. – Из головы не выходит тот толстяк.

– Тоже не знаешь, как разместить нового скелета в шкафу?!

Артур открыл было рот, чтобы ответить, но почему-то решил промолчать. Что здесь скажешь? Прав сын фермера с Хиршта. Прав. Самое страшное не в том, что скелет большой, а в том, что шкаф вовсе не шкаф, а маленькая прикроватная тумбочка. В такой даже косточку не утаишь, не то чтобы…

– О чём они интересно думают? – Бенджамин тоже откинулся на стену.

– Что?

– Я имею в виду, что у них творится в голове? У заражённых пустоумием. У них же раньше тоже были мысли. Как у нас. А потом в одночасье бах… и нет мыслей. Как можно ходить, есть, бежать и при этом ничего не думать?

– Пусть об этом заботятся мозгоправы из Галифаста. Не зря же они столько зарабатывают. Скажи лучше, как связаны между собой клирики-отступники и агрессивная толпа безумцев?

– Ну так епископ же говорил, что это дело рук противников пара. Что думать-то?

– Ага. Клирики стали отступниками, потому что им впихнули в голову всякую сектантскую ересь, а пустоголовым как это впихнёшь? Если их ничего, кроме как бродить и визжать не интересует.

– Хочешь сказать, что это просто совпадение?

– Не знаю я ничего, – Артур снова уставился на стену с урнами. – Ты когда-нибудь видел двадцатифутового человека?

– Ещё бы. У меня сосед таким был. И ел за пятерых… – Бенджамин осекся. Он вдруг вспомнил, что явилось в церкви, когда черпий запустил в пролом горящий сук. – У меня из головы совсем вылетело. Ты про того великана?

– Нет, про твоего соседа. Дубина! Психи его почему-то не трогали.

– Может он руководил ими? – Бенджамин резко выпрямился и посмотрел другу в глаза. – Командир армии психов! Это вполне возможно. Те же раньше спокойными были, да и в такую стаю никогда не собирались. А сейчас разве что строем не ходят.

– Стая… – вдумчиво произнёс Артур. Его внимание обратилось в противоположный угол крипты, где пресвитер Максанс, сильно жестикулируя, что-то объяснял епископу. – Или рой.

– Прошу прощения, – раздумья прервал вышедший из полумрака юнга. – У вас остались ещё факелы?

– Нет. Посмотри в чаше.

– В том то и дело, что в чаше всё прогорело. Епископ поручил мне найти факелы или на худой конец, дрова.

– Откуда им здесь быть?

– Ваша скамья, – юнга многозначительно посмотрел на почерневшую от плесени деревянную лавку.

– Ах да, конечно, – черпий стремительно встал, отчего скамья сыграла и Бенджамин едва не свалился наземь. – Мы поможем донести. Вставай Бен.

Втроём они подтащили тяжёлую дубовую скамью поближе к чаше и начали разбивать её на части. Право, что у черпия под рукой был старый молот. Несколько размашистых ударов и тяжёлое сиденье лишилось толстых коротких ножек.

«Черпий», – голос монаха прозвучал над самым ухом. Артур подпрыгнул на месте и чуть не выронил молот. Он резко обернулся, ожидая увидеть что угодно, но только не пустоту. Позади никого не было! Взгляд потянулся к дальнему углу, туда, где совсем недавно монах о чём-то спорил с епископом. Лицо старика было сокрыто в тени просторного капюшона, но Артур мог поклясться, что прекрасно видел, как потрескавшиеся губы раскрылись и над ухом снова прозвучало: «Подойди, черпий».

Артур передал молот Бенджамину и с опаской приблизился к ожидающим его священнослужителям. По выражениям их лиц было видно, что они только-только пришли к компромиссу, на который одна из сторон пошла неохотно. По-видимому, это был нахмуренный Брюмо.

– Пресвитер Максанс, как вам это удалось? – голос Артура дрожал от возбуждения. Ранее ему не приходилось видеть подобных фокусов.

– Мистер Эдельманн, вам ещё многое предстоит узнать о природе божественного пара, – старик взглянул на недовольного епископа и продолжил. – Твои урны пусты и больше не помогают своему носителю. Что ты намерен делать?

Вопрос поверг Артура в шок. Что он намерен делать? А что, в принципе он может сейчас сделать со своими урнами? Обилие эмоций и разбушевавшиеся чувства полностью отключили критическое мышление. На ум не пришло ничего лучше, как заявить о том, что в последние двадцать минут не давало ему покоя:

– Воспользоваться древними урнами из крипты.

– Когда всё это закончится, я определённо знаю, что сделаю в первую очередь, – впервые за долгое время епископ Брюмо развеселился. – Кардинал обязательно должен узнать, как обучают его черпиев. Вот так образец!

– Нет, черпий. Потрясения выбили всю твою память? У каждой урны только один носитель. Одна урна – один носитель. Всё! И как бы охотники не гонялись за церковными реликвиями, изменить они это не в состоянии. Похищенные урны будут интересны лишь скупщикам околорелигиозного барахла, чтобы в дальнейшем перепродать их недалёкому умом коллекционеру.

– А как же Аканиты? В некоторых писаниях говорилось, что в далёком прошлом они были основными клиентами чёрного рынка, а иногда даже делали заказы, – Артур решил заодно развеять давно гуляющую по семинарии легенду о похитителях урн. К великому удивлению черпия, ответ ввёл его в ещё большее негодование.

– Это другая сторона вопроса. Она не относится к нашей сложившейся ситуации, – Максанс дал понять, что пора переходить к сути разговора. – Ты забыл о своих обязательствах перед церковью.

– Ой, простите пресвите…

– Довольно! Подойди ближе, черпий. Не должен касаться наш разговор простого люда, – монах рубанул рукой воздух. – Самое время тебе исполнить долг перед богами. Доставай свои урны.

Артур запустил руку в карман и неуверенно извлёк компактный футляр. Щёлкнули скрытые фиксаторы. Крышка отъехала в сторону. Под медным корпусом хранился контейнер, в пазах которого лежали урны-пузырьки. Святая святых любого священнослужителя, допущенного к магическому таинству Правых церквей.

– Теперь Ваши, епископ Брюмо, – Максанс протянул иссохшую руку. Епископ достал из наспинной сумы тубус, укреплённый по бокам медными пластинами.

Продолговатый предмет внешне походил на футляр черпия, но был значительно массивнее. Ничего удивительного, ведь у церковников подобного чина, ассортимент благословлённых урн был гораздо шире, а потому защита на них устанавливалась солиднее. Помимо стандартного набора урн «круга жизни», все чины, начиная от епископов и выше, обладали урнами «круга смерти».

Артур впервые видел такой духовный «арсенал». Перед ним лежала дюжина боевых урн первого класса. Черпий напряг мозг, вспоминая курс с описанием особых божественных слов. Каждый пузырёк обозначался специальной этикеткой, описывающий эффект «слова». Этикетки, в свою очередь, окрашивались в определённый цвет, характеризующие степень воздействия на человеческое тело.

Жёлтые: урна течения ветра – божественное слово, наделяющее носителя повышенной скоростью реакции. Предполагало многократное использование.

Оранжевые: урны, имеющие останавливающее или замедляющее воздействие на врага. Разряжались после первого использования.

Красные: урны, наносящие критические повреждения врагу, в некоторых случаях влекущие за собой смерть. Разряжались после первого использования.

Фиолетовые: урны…

– Хватит пялиться на чужое добро. Время не ждёт! – монах накрыл полами рясы деревянное блюдо с лежащими на нём футлярами. – Черпий! У тебя не более тридцати минут, чтобы наполнить урны паром. Твоим медитациям никто не помешает – можешь быть уверен.

– Но какой прок от этого, пресвитер Максанс?

– Прок говоришь? Я пожизненно несу обет божественного молчания, юный черпий. И это моё бремя. Я не могу пользовать урны, но ещё не утратил дара отпевать их, – старик водрузил ладони на плечи епископа и Артура. – Это единственное, что поможет вам в долгом пути.

Черпий встал на колени и установил перед собой специальную подставку. Сверху водрузил блюдо с тубусами. Таинство извлечения божественного пара держалось в секрете, потому, чтобы не привлекать излишнее внимание, монах смастерил ширму. Два покрытых тенётами канделябра и натянутая между ними монашеская ряса.

Артур закрыл глаза. Всё вокруг погрузилось во тьму. Мысли обратились к Богу, открывая поток самой важной составляющей благословлённых урн – пару. Со всех сторон потянулись сияющие нити. Они переплетались, раздваивались и замысловато закручивались. Со временем нити сконцентрировались в том месте, где стояла деревянная миска. Урны пульсировали, омываясь божественным паром. Когда нитей стало достаточно, пульсация прекратилась. Яркий свет, исходящий из невидимого блюда, начал наполнять собой пузырьки. Процесс длился до тех пор, пока вокруг снова не наступила тьма. Черпий открыл глаза.

– Ты наполнил урны паром гораздо быстрее, чем я предполагал. Твоя уникальность позволила сделать потоки широкими, – монах посмотрел на епископа и еле заметно кивнул, как бы отмечая свою правоту.

– Пресвитер Максанс, вы уверены, что стоит это делать?

– Поверь мне. Ты ещё будешь благодарен мне.

– Постойте! О чём вы говорите? Что стоит сделать? – Артур поочерёдно смотрел на монаха и епископа, пытаясь уловить суть происходящего.

– Мне пришлось сильно постараться, чтобы епископ разрешил сделать тебе небольшой подарок! – Максанс хитро прищурил один глаз.

– Не думаю, что меня за это погладят по голове, – Брюмо по-прежнему был недоволен. – Надеюсь, Вы не заблуждались, пресвитер Максанс.

– Да что происходит? – Артур сделал шаг назад, совершенно не понимая, что ожидать от говорящих загадками священнослужителей.

– Благословлённый пар обрёл надёжное пристанище в твоём лице. Епископ поможет тебе во всём разобраться и сделать правильный выбор, черпий, – монах сделал паузу, чтобы сглотнуть. – Мы всё ещё не знаем, что творится в большом мире. Каков баланс сил, и кто стоит за всем происходящим. Часть твоих урн поменяет свою божественную силу. Ты получишь круг смерти.

От услышанного Артур выпучил глаза. Распоряжаться урнами круга смерти допускалось только высшим чинам, да и то, только после благословения кардинала или архиепископа. Если раздавать такие привилегии кому попало, в мире наступил бы хаос. Необоснованное потребление божественного пара нарушит баланс. Сейчас круг смерти вручали не имевшему на это право черпию. Без какого-либо правомерного позволения.

– Но мне не дозволено это по чину. Я только черпий…

– Возможно, уже единственный, – поправил Артура епископ.

– Это не имеет значения. Каждому отведена своя роль. Вы – епископ. Вы – пресвитер. Я – черпий. Я не могу… я не обладаю настолько широкой верой…

«То, что ты видел в своих видениях, в древних пророчествах называется ложным зрением. Это признак возмущения пара». Артур замер. Над его ухом снова зазвучали слова монаха. Нет. Не над ухом. В голове. Черпий поразился новому открытию. Старый Максанс общался с ним силой мысли. Несмотря на присутствующих, их беседа проходила тет-а-тет. А что если… Артур сосредоточился и направил поток мыслей монаху. «Боюсь, что я не справлюсь. Слишком многое ложится на мои плечи. Кардиналы найдут новых черпиев и мне не придётся нести это бремя». Эдельманн прислушался к своим ощущениям. Тишина. У него не получилось. Как он вообще смел подумать, что сможет на равных общаться с монахом?

«У тебя всё получится. У меня же когда-то получилось». Артур встряхнул головой, выгоняя из головы чужие мысли. Что же, по-видимому, за него уже всё решили. Может быть, так даже лучше. Не придётся делать тяжёлый выбор.

– Вы покажете мне, как этим пользоваться?

– Безусловно, Артур. Идём со мной. Я расскажу о нюансах использования круга смерти. Оставим пресвитера Максанса наедине. Ему предстоит кропотливая и сосредоточенная работа.

Благодаря стараниям Алберта и Бенджамина в крипте стало намного светлей. Отсыревший дуб горел неохотно. Весьма кстати пришлись старые промасленные тряпки, коих оказалось целый ворох. Юнга обследовал все закоулки нижней церкви и обнаружил корзину, в которую некогда выбрасывали обгоревшую обмотку факелов. Вокруг каменной чаши собралась кучка людей. Они стояли, прижавшись друг к другу, впитывая каждую частичку тепла.

Епископ расположился в стороне от всех. Он сел на каменный пол и прислонился к стене. Черпий устроился рядом.

– В обычное время, чтобы обучить епископа использованию круга смерти уходит от трёх до четырёх месяцев. Технически это несложно. Разберётся даже сын фермера, – с этими словами Брюмо взглянул на машущего кувалдой Бенджамина. – Рациональное использование! Вот в чём заключается краеугольный камень! Неопытный церковник, находясь на задании… – поняв, что сболтнул лишнего, епископ с сожалением цыкнул. – Считай, что ты этого не слышал. Так вот! Неопытный церковник может за считаные минуты растратить пары всех своих урн, и при этом не достичь желаемого результата. Даже больше…

– Вы говорите о стратегии? Как в шахматах?

– О-о-о! Последний раз я наслаждался этой игрой почти двадцать лет назад! Почивший отец частенько таскал меня по своим излюбленным местам, где часто прожигал время с приятелями.

– Не думал, что вы тоже увлекались этой великолепной игрой-стратегией.

– Я ненавидел её. До того времени, пока не примерил одежды клирика, и впоследствии – епископа… – Брюмо поджал нижнюю губу. Остановившийся взгляд говорил о нахлынувших воспоминаниях.

– Епископ, вы говорили о рациональном использовании.

– Да. Снова отвлёкся. Извини… Страшнее двух епископов, может быть только епископ-одиночка. За минуту можно с лёгкостью свести с ума неграмотного фермера – достаточно перед ним заживо вскипятить курицу. Считай готово! Но только до тех пор, пока он не раскусит весь подвох.

– Это меня и смущает. Я не знаю, в каких случаях будет оправдано использование урн.

– Для этого среди нашего брата используется особая система знаков. Она полезна при отработке навыков использования круга смерти. В этом деле важно понимать напарника с полуслова. А лучше, вообще без слов. Иногда применение нужной урны в нужное время кардинально меняет расклад сил на поле боя.

– Епископ, по-моему, вы заглядываете слишком далеко. Нам нужно всего-то попасть в Галифаст.

– Однако до него нужно ещё добраться! Мы не сможем при удобном случае отпевать урны. Не будет лишним для себя уяснить эти знаки! Запоминай. Показываю только один раз.

Брюмо выставил указательный палец вверх и продублировал голосом название условного знака, обозначающее воздействие круга смерти. Обучение продолжалось около получаса, до того момента, как из темноты не возник пресвитер Максанс.

– Можете забирать свои урны, – как всегда, губы старца тронула загадочная улыбка. – Черпий. Контролируй эмоции. Теперь их проявление может быть небезопасным.

Артур протянул руку и взял тубус. По пальцам пробежались невидимые нити божественной силы. Подобное чувство черпий испытывал второй раз в жизни. Вспомнился монах Ульрих. Старик что-то предчувствовал. Его полуслепые глаза хаотично вращались в момент их расставания.

Оказавшись в руках носителя, урны ожили. Тревожными барабанами забила урна угрозы, а урна проницательности заставила черпия уставиться в каменную стену, до этого оставленную без внимания.

– Епископ! Стена!

Только что принявший свои урны епископ молниеносно среагировал на исходящие от них сигналы.

– Мы потеряли много времени! Храни нас Бог.

Глава 8 Меж двух огней

Брюмо обнажил клинки. Завидев реакцию епископа, пресвитер Максанс цыкнул в сторону чаши, где Бенджамин вполголоса беседовал с юнгой. Оба замолкли. Уайт выпучил глаза. Кивнул Алберту на лежащий рядом арбалет. Сам стараясь не шуметь, поднял с земли серп.

– Что вы чувствуете? – прошептал монах, извлекая из-под полы кузнечный молот. Высохшие пальцы крепко сжали молотовище.

– Стена. Что-то не так с ней, – шёпотом ответил Брюмо и повернулся к Артуру. – Принеси факел. Только тихо.

Черпий кивнул. Осторожно переставляя ноги, попятился назад, не упуская из виду каменную кладку. В повисшей тишине было слышно даже шуршание пламени в чаше. Под ногами заскрипела каменная крошка. Артур схватился за рукоять факела. Стрельнули искры. Только сейчас черпий уловил еле слышимый звук. Что это? Подземная река? Водопад?

Пламя факела осветило изъеденную плесенью стену. Необработанный природный камень. Такой повсеместно используется во всём королевстве. Почерневшие от сырости швы – обычное для подземелий дело. Типичная с виду стена. Что в ней странного?

– Подойди ближе, Артур. Нужно больше света, – Брюмо прислушался к интуиции. Что не так с этой стеной? Плесень, как и повсюду. Проросший в швах грибок. Неровные ряды. Вот оно! – Другой камень.

Епископ коснулся рукой кладки на соседней стене. Каменные блоки плоские и продолговатые. Не больше фута в длину. Та же стена состояла из бесформенных валунов размерами почти в две человеческие головы.

– Она возводилась после строительства крипты, – сделал вывод Брюмо. – Что вы знаете об этом, пресвитер Максанс?

– Я изучал старые проекты, когда перебрался в этот приход. Здесь ничего, кроме каменной тверди, быть не может. По крайней мере не указано.

Епископ подошёл к стене вплотную и прижался ухом. Одновременно с этим поднял вверх указательный палец, принуждая всех замолчать. Когда концентрация достигла пика, Брюмо различил непонятный звук. Поначалу он подумал, что это пульсирует кровь в его висках, но сразу же разубедился в этом.

Звуки напомнили ему цокот лошадиных копыт по мостовой Ганибада и шелест сыплющейся из прохудившегося мешка пшеницы. Брови епископа нахмурились. Он не мог найти в этих ассоциациях хоть какую-то связь с происходящим.

– Пресвитер. Крипта расположена прямо под церковью?

– Да. В старых схемах так и начертано.

– Как глубоко мы находимся?

– По канонам крипта закладывается на глубине не ниже пятидесяти шести футов, то есть глубины Великой усыпальницы.

– Шурф! – Брюмо в сердцах хлопнул ладонью по каменной кладке. – При строительстве нижней церкви был пробит шурф. Для выемки грунта и спуска материалов. Безумцы разгребают его. Вот откуда эти странные звуки.

– Но ведь они подвержены пустоумию! Это невозможно! Мы сами то с трудом догадались, и то благодаря урнам! – черпий в негодовании развёл руками. – Сколько у нас времени?

– Мы сидим здесь часа два или три. Если пустоголовые начали рыть сразу же, как мы их разбили, то у нас не так много времени в запасе. Час, может два. Не знаю. И нам крупно повезло, что шурф закрыт. А может и вовсе – завален. Кто знает.