Двадцать

– Вау! – шепчет так очарованно, не сводя с меня глаз. Где-то внутри голос говорит мне, что это алкоголь, что я просто держу в руках пьяную женщину и мне нечем, б*ядь, гордиться. Но меня несет, меня прет так, что тормоза отказывают, на хрен.

– Теперь ты.

Я провоцировал ее. Насыпая соль себе на запястье и не зная, что она сделает. Повторит ли за мной, и выдержу ли я этот повтор. Меня уже штырит не по-детски.

– До дна, не растягивая. Только сначала слижи вот это… – мой голос был хриплым от возбуждения. Меня буквально трясло от предвкушения, и когда она наклонилась и начала собирать соль своими губами, несмело касаясь языком, я закатил глаза и выругался про себя матом.

Сдавил ее руками за тонкую талию. Настолько тонкую в контрасте с бюстом и бедрами, что меня вело от этой женственности. Привык трогать кости и силиконовые мячи. А ее грудь тяжелая, большая, я угадываю ложбинку под тканью, и у меня выделяется слюна.

Когда залпом осушила рюмку, я не выдержал и жадно набросился на ее рот, вталкивая в сладкую мякоть кусочек лайма и чувствуя, как она глотает. Перед глазами адские развратные картинки, воображение рвет на клочки.

Резко привлек к себе за затылок и жадно впился в губы, проталкивая язык глубоко в рот, наслаждаясь запахом ее дыхания и мысленно уже вдираясь в ее тело вздыбленным членом.

Задыхаясь, тяжело выдыхая ей в губы, кусая то нижнюю, то верхнюю, втягивая в рот, скользя голодными движениями по небу, по деснам и снова сплетая язык с ее языком.