Двадцать

– Ну у вас договор такой. Вы его читали? Вам был выплачен аванс. А последующие выплаты только через полгода…но…ваши книги сняты с тиража.

– Как сняты?

– Да. Сократили бюджет на рекламу, и вас сейчас в списках нет.

– Как же так? Вышли две новинки, у вас была презентация, на ней купили много экземпляров с автографами.

– Купили всего шесть томов, все остальное – постановка. Вы разве не знаете, как это делается? Руководство приняло решение о сокращении бюджета на рекламу вашей книги, Елена Анатольевна.

– Тогда я напишу что-то новое и…

– Новых контрактов пока не будет.

Она снисходительно улыбнулась и снова взялась за телефон.

– Мы с вами свяжемся, если что-то изменится. Ну и присылайте рукописи, если будет что-то новое. Мы рассмотрим.

Киваю, а сама чувствую, как земля уходит из-под ног. Лихорадочно думаю о том, сколько денег есть на карте и как надолго мне хватит. И что вообще делать? Я по образованию филолог, знаю немного немецкий, могу работать переводчиком или редактором. Но кто меня возьмет без опыта? Я никогда не работала. Выдохнула, укутываясь в пальто и спускаясь по лестнице.

В животе урчит. Я голодная. Со вчера ничего не ела. Да и не хочется, но меня всегда от голода тошнит. Мама приучила завтракать. Хотя бы хлеб с сыром и чаем.

Перед глазами красивое дорогое кафе. Мысленно подсчитываю финансы, но надо поесть, иначе от слабости в обморок упаду.

Села за столик, взяла меню. Раньше я бы даже на цены не посмотрела, а сейчас вижу эти цифры и, кажется, ничего дороже в своей жизни не видела. Официантка подошла очень быстро. Записала заказ. А я сижу все еще в ступоре и не могу понять, на какой я земле и почему она так крутится у меня под ногами. Положила обратно меню и вышла из кафе. Нужно где-то у метро пирожок купить, и хватит с меня. Для кафе уже бюджет не тот. Все, Леночка…привыкай к другой жизни.

Побрела к лавке, потому что ноги не держат и хочется сесть, чтобы дух перевести и подумать. На холоде должно хорошо думаться.

– Ленаааа!

От неожиданности вздрогнула, поправила очки. Передо мной стоит молодая темноволосая женщина и радостно улыбается.

– Соколова! Ты ли это? Реально? Глазам своим не верю! Не узнаешь?

Конечно, я ее узнала – это Ирина Потемкина, моя бывшая одноклассница и…можно сказать, бывшая подруга. В свое время мы в школе очень крепко дружили. Она, правда, жила в частном секторе, но это не мешало нам бегать друг к другу в гости. Помню, как мы обещали друг другу не разлучаться… а потом жизнь многое расставила по местам. Когда я вышла замуж за Артема, из моей жизни исчезли подруги, исчезли старые знакомые. Так иногда созванивались, могли увидеться за чашкой кофе, а потом и совсем сошло на нет. Я растворилась в семье, в Лерочке. Не помню, когда последний раз виделась с Ирой. Да и не только с ней.

– Ирочка! – воскликнула я.

– Черт! Соколова! Так неожиданно!

Она уселась рядом со мной. Такая вся зажигательная, бодрая, несущая позитив. И мне неловко от того, что я в какой-то мере уже не та, за кого себя выдаю. И фамилия у меня не Соколова…Но сейчас так уместно снова ею стать и не хочется произносить фамилию мужа вслух. От боли перехватывает горло.

– Ты где? Ты как? Маму проведывала?

– Мама умерла три года назад.

– Ох! Прими мои соболезнования. Как же так? Молодая совсем…

– Сердце. После инфаркта не пришла в себя.

– Сочувствую. Какая женщина была прекрасная. Всегда буду ее вспоминать с теплом. Ну как ты? Как муж?

Она спросила, и у меня почему-то сдали нервы именно на этом вопросе. Так по-идиотски, так отвратительно и жалко. Я ощутила, как глаза наполняются слезами, и я не могу ничего ответить.

– Что такое?

– Уже, можно сказать, и не замужем…

– Бросил козел?

Так бывает, когда вроде бы перед тобой чужой человек, но ты не можешь остановиться. Как будто что-то толкает под ребра, и ты говоришь, говоришь взахлеб. Она слушала, не перебивала. Только за руку меня взяла и пальцы мои сжала своими прохладными руками.

– И куда ты теперь?

– Не знаю…пока в гостинице.

– Значит так! Ко мне пошли!

Она решительно сжала мои руки.

– Я все там же живу. Пошли.

– Нет, нет! Ты что! Я так не могу! Что свалилась тебе на голову! Ты вообще по своим делам шла…

– Можешь! Глупости какие! Пошли! Давай, я как раз завтрак приготовлю. Вот с рынка прибежала. Поедим, поговорим. Расскажешь все спокойно, и подумаем, что делать. Главное, живы все и здоровы, а остальное поправимо, Лен. Пошли. Ты ж помнишь, где я живу?

А мне так неловко, что я ее из своей жизни выкинула когда-то, потому что муж говорил, что такие подруги не по статусу, что к нам пригласить на праздники нельзя, что мне теперь дружить с другими надо, а швея Ирочка нам не подходит.

– Да, помню.

– Ну вот и идем. Чего здесь на лавке сидеть.

Глава 4

Мне показалось, что в ее доме ничего не изменилось.

Такие же шторы в цветочек, недорогой ремонт, старая, но чистенькая мебель. Я помнила, как приходила сюда в детстве, как мы ели вишневый пирог, испеченный Ириной бабушкой. В то время я считала, что они хорошо живут. По сравнению с нами с мамой. Но мы жили в квартире! Это же было модно и шикарно, а тех, кто жил в частном секторе, дразнили деревенскими. Они шли в школу пешком через лесопосадку, а мы жили в спальных районах совсем рядом.

С высоты детского возраста все оценивалось иначе. Мы жили бедно. Даже очень бедно. И роскошные обеды у Иры не шли ни в какое сравнение с нашими скудными. Но я бы никогда не призналась маме, что иду к Ире после уроков, чтобы тетя Вера покормила меня жареной картошкой с грибами. Вместо постного супа без мяса и гречневой каши без масла.

Сейчас, после жизни с Артемом мне все кажется совсем иным.

Но дом подруги навевает воспоминания детства. Становится тепло и уютно. Дома пахнет вкусно и как-то по-деревенски.

– Ну вот так и живем.

Ира повесила мое пальто в коридоре, дала поношенные тапочки.

– На зарплату швеи особо не шиканешь. Вот Женька крутится. Уже и телевизор новый купил, и на машину собрал. Он у меня пробивной. Говорит, и дом новый купим. А мне и этот нормальный. Проходи на кухню. Сейчас чайник поставлю.

– А Женька – это кто?

Спросила и прошла на небольшую кухню с аккуратным столом и кухонным уголком. Так раньше модно было.

– Так сын мой.

– А ты замужем?

– Нет.

Она отвернулась и начала доставать чашки, варенье, печенье.

– Как говорят, поматросил и бросил. Сама растила. Мама какое-то время помогала, потом ее не стало. Но мы справились.

Я села за стол.

– Ой, ты такая красивая, Лен. Я еще со школы помню и волосы твои шикарные, и фигура – попа, грудь. Мальчишки челюсти сворачивали. Ты и сейчас такая же. Вообще не сказала бы, что тебе сорок стукнуло.

Вспомнились слова дочери о том, что выгляжу ужасно и что давно надо было прическу сделать. Что в зеркало на себя давно не смотрела.

– Дурак твой Артем. Он еще ни раз пожалеет. Такая женщина. Волосы как были роскошные, так и остались. Молодец, что не обрезала. Тебе все завидовали – косы толстые, вьющиеся локоны.

– Он уже не мой, а какой-то Светки. Наверное, уже и в дом ее наш привел. Оказывается, он с ней давно. А дочка знала и не рассказывала. Я к ней приехала, а у нее там Толик… какой-то. Даже не познакомила.

Я пока говорила, Ира чай подливала. Печенье подкладывала.

– Кобелина драный муженек твой! Под зад ему коленом! Знаешь, я тут подумала. У меня три комнаты. Что тебе в гостинице сидеть. Забирай свои вещи и приходи ко мне. Поживем пока, обустроишься, и мне не так скучно будет.

– Нет, ты что. Я так не могу. Ну куда. Ты с сыном живешь, а я тебе на голову свалюсь. Неее. Я в гостинице пока. Потом посмотрю, что делать.

– Ну как знаешь. Я буду тебе очень рада. Правда. Женьки весь день нет. Он на работе, то с девушкой своей… глаза б мои ее не видели. А я одна. Вечером заказ дострочу и сижу сериалы смотрю. Скука зеленая.

– Спасибо, Ир, огромное. Я пока справляюсь.

– Ну смотри.

Засиделись мы с ней за полночь. То она рассказывала о своей жизни, то я. Как будто не было этих лет разлуки, и мы снова вместе, снова дружим. Есть такие люди. Твои. С ними всегда есть о чем даже помолчать. Они тебя чувствуют, читают, а ты их. И вы как одно целое – интересное, сшитое вместе и одновременно раздельное.

И не упрекнула ни разу, что пропала, что на связь не выходила столько времени.

– Ладно, Ир. Давай такси закажу, а то поздно уже.

– А может, останешься?

– Нет-нет, я поеду. Спасибо, моя хорошая. Как будто и не было этих лет.

– Скажи? Вот и я так чувствую. Как будто не было. Ладно, вызывай такси, а я пока посуду помою.

Я машину вызвала, потом оделась, натянула сапоги. Крикнула Ире из прихожей:

– На улице постою. Воздухом подышу. У вас тут маньяков нет?

– Нет. Все свои. Только там холодно.

– Нормально. Проветрюсь. Ой! Вроде и машина приехала. Все, я побежала.

– Давай, Лен. Завтра набери.

– Хорошо!

Выскочила на улицу, подбежала к машине, плюхнулась на переднее сиденье.

– Мне на Антоновскую. В гостиницу Астрид, знаете такую?

И обернулась на водителя. Молодой совсем. Глаза наглые, светло-голубые. Челка падает на лоб. И посмотрел так, что все тело пронизало током. От смущения вспыхнули щеки. Потому что он бросил взгляд на мои колени, и мне пришлось поправить платье. Ощущения странные. На меня так никогда не смотрели. Нагло, с насмешкой.

– Знаю.

– Сколько за проезд?

– Как обычно.

Можно подумать, я знаю как обычно. Но переспрашивать не стала. В машине орет какая-то музыка, пахнет сигаретами.

Он сидел совсем близко со мной, как будто нарочно придвинулся. Мне показалось, что он очень высокий, потому что, даже сидя, был выше меня. Я мельком взглянула на его лицо и тут же опустила взгляд на сильную смуглую шею. На ней татуировка в виде штрихкода и головы коршуна. И запах свежести, сигарет, какой-то смеси чего-то запредельно мне недоступного. Такие молодые таксисты? Сколько ему лет? Двадцать два? Двадцать пять? На нем кожаная куртка, свитер с низким вырезом, руки на руле сильные, мощные, из-под рукава выползла татуировка. Рисунок рассмотреть не могу.

Волосы коротким ежиком, почти лысый затылок, на скулах легкая небритость. И челка на глаза спадает.

Снова бросила взгляд на профиль. Красивый. Дерзкий. Очень наглый. От него веет этой наглостью настолько, что у меня краснеют уши, когда он снова бросает взгляд на мои колени. На мои ноги давно никто так не смотрел, и я почувствовала себя ужасно неловко и поправила юбку.

– Почему ОН вас одну отпускает так поздно? Мог бы и сам домой отвезти.

– Я у подруги была.

Резко повернул, и меня накренило в его сторону, бросило ему на плечо. Неожиданно придержал сильной рукой, вздернула голову, и наши лица в миллиметре друг от друга, а я тут же отпрянула на место.

– Урод какой-то подрезал. В нашем городе много таких вот ошпаренных. Ездят, как олени.

Мне хотелось сказать, чтобы он сбросил скорость, но я не смогла и слова вымолвить, потому что там, где его пальцы легли мне на плечо, кожа горела даже через пальто. Что это со мной. Он же совсем мальчик. Смущенно отвела взгляд к окну. Выдохнула.

– Кто-то ждет в гостинице?

Отрицательно качнула головой.

– Такую женщину не может никто не ждать…

Да, меня ждет холодная постель, стены, телевизор и ощущение адского одиночества, а также презрения к самой себе. Меня ждет самокопание и понимание, что я на хрен никому не нужна. Меня ждет боль, которая притаилась в каждом уголке тишины и готова оскалиться на меня своими жуткими клыками безысходности. Вот что ждет брошенную, сорокалетнюю дуру в гостинице. А не то, что этот мальчик себе вообразил…Боже. Неужели я похожа на кого-то, кого где-то ждет любовник?

– Нет. Меня никто не ждет.

– Тогда, может, я вас приглашу куда-нибудь на бокал шампанского?

Нагло скользнул по мне своим мальчишеским, безбашенным взглядом, и меня пронизало током. Я что, так легкодоступно и жалко выгляжу, что какой-то мальчишка таксист приглашает меня выпить?

– Я не пью.

– Тогда на чашку кофе.

– Я не пью кофе вечером, потому что плохо буду спать ночью.

– Чай?

– Только утром.

– Черт. Ну давайте я вас приглашу на стакан воды?

– Давайте вы меня отвезете в гостиницу.

Замолчал, отвернулся. Потом снова посмотрел так, что дух захватило. И я снова покраснела. Отвыкла от мужского внимания. Прошли те времена, когда я отшивала парней. Последние лет ***дцать я и из дома мало выходила одна. В основном с мужем, с дочкой. Для меня кроме Артема никого не существовало. Да и как можно. Меня воспитали в строгости.

Он смотрит то на дорогу, то снова на меня и молчит. И от его взгляда по телу проносился волнами ворох мурашек. Нужно просто смотреть в окно. Просто ни о чем не думать. Он отвезет меня в гостиницу, и на этом конец. Только я точно знала, что он продолжает рассматривать. Нагло, бесстыже. Я этот взгляд ощущаю каждой молекулой. Как будто стопроцентно знаю, где именно остановились его наглые глаза. Невольно поправила пальто на груди.

Смотрю в окно. На душе раздрай, какое-то адское смятение. В сотовом пиликнула смска. От мужа.

«Те вещи, которые остались, я отправил к дочери. Заберешь у нее. И не забудь явиться подписать бумаги о разводе».

Судорожно глотнула воздух и сжала сотовый. Как чужие. Как будто он это месяцами планировал, месяцами считал меня просто надоедливой сучкой, от которой мечтают избавиться. Интересно, Светочка уже переехала к нему и спит в нашей неостывшей постели? Скорее всего, да, раз он так стремится выкинуть побыстрее мои вещи.

– Твою мать!

Резко обернулась на парня, а он прибавил скорость и прищурился.

– Что происходит?

– Ничего особенного. Сейчас немного будет жарко. Погнали!

Резко вдавил педаль газа, машина с визгом разогналась еще быстрее, буквально взлетела.

– Вы едете очень быстро.

– Вы видели фильм Такси? Я из тех, что доставляют за две минуты. Вы пристегнулись?

– Да. Я всегда…о божееее!

Выскочил на встречку, развернулся и поехал в обратном направлении.

– Что такое?

– Ничего. Главное, вы пристегнуты.

Я совершенно ничего не понимаю. Оглядываюсь, потому что он смотрит по зеркалам и ругается себе под нос.

– За нами кто-то гонится?

– Что-то вроде того. – отвечает, сует сигарету в рот, быстро прикуривает и, удерживая ее зубами, щурясь выруливает между машинами.

– Я не понимаю, вы таксист или…вы отвезете меня в гостиницу?

У меня вскипает адреналин, и становится страшно.

– С чего вы решили, что я таксист?

Меня словно холодной водой обдало. Судорожно глотнула воздух. Пальцы впились в сумочку, и по спине прополз ледяной ветерок.

– А кто?

– Держитесь, сейчас будет трясти.

Вылетел куда-то на брусчатку, между домами и припаркованными машинами. Кто-то сигналит, где-то вдалеке орет полицейская сирена, и мне становится страшно.

– Вы не таксист? Немедленно остановите машину, я выйду!

– Не получится! Держитесь!

Мы несемся как угорелые, я жмурюсь, когда мы оказываемся на встречке, меня буквально трясет от ужаса. Машина выруливает куда-то по подворотням, снова на трассу, между грузовиками и опять в какие-то улочки, пока не тормозит где-то, и я не выдыхаю от ужаса, адреналина и злости.

– Какого черта! Куда мы приехали? Кто вы такой! Вы же не таксист? Кто вас преследует?

Тяжело дыша, смотрю на него, и мои волосы падают мне на лицо, дрожащими руками убираю их за уши.

– А с чего вы решили, что я таксист? Это вы сами влезли ко мне в машину и приказали, куда ехать. У вас, кстати, красивые волосы…Никогда не видел таких длинных и светлых.

Тронул прядь, и я отшвырнула его руку. Задыхаясь и ничего не понимая.

– Где мы?

– Сейчас выйдем, я угощу вас мороженым, водой или что вы там захотите, и поедем в гостиницу.

– Я никуда с вами не пойду. Вы что, бандит?

Смотрит с прищуром, ухмыляясь.

– Почему нет?

Снова пиликает сотовый, и я непроизвольно смотрю на дисплей.

«Верни ключи от машины, оставь их в почтовом ящике. Завтра. И не звони мне, когда я на работе».

– Пойдемте. Нам надо переждать.

– Что переждать?

– Никогда не слышали пословицу «меньше знаешь, крепче спишь»? Пошли.

Он вышел из машины, обошёл ее и распахнул дверцу с моей стороны.

– Выходите.

– А если я не хочу?

– Через не хочу. Потом отвезу домой. Бандитам нельзя возражать, а то мало ли что у меня на уме.

И схватил меня под локоть.

– Часик пересидим, и я вас отвезу, куда скажете. Бесплатно. Договорились?

Глава 5

– И что мы здесь делаем?

– Отдыхаем. Кофе пьем. Садитесь.

Галантно отодвинул стул, приглашая меня сесть. Обалдеть. Я с каким-то пацаном в непонятном кафе, неизвестно где торчу и что-то пережидаю, пока ему это нужно. Наверное, только меня могло угораздить до такой степени. Сесть вместо такси к пацану и…

– О чем думаете? Испугались меня?

Еще чего. Это он должен меня бояться. Я старше.

– А вас нужно бояться?

– Нет. Не нужно. Особенно вам.

Я села на стул, и он расположился напротив меня. Тут же появился официант с меню.

– Мне черный двойной эспрессо без сахара, а девушке…

И вопросительно посмотрел на меня.

– Латте, с одной ложкой сахара.

– Принесите еще круассаны с шоколадом, нагрейте.

– Отужинать не желаете?

– Желал бы – сказал бы об этом. Давай, валяй. Неси заказ.

Заявил нагло и посмотрел на меня своими дерзкими зелеными глазами. Необычный цвет, очень светлый с оттенком ближе к коричневому. Взгляд насмешливый, в уголках глаз прячутся морщинки. Он улыбнулся, и эта улыбка заставила меня напрячься, потому что с ней он казался неотразимым, сексуальным и ужасно молодым. Боже, о чем я думаю? Я подумала, что он сексуальный? Да, он наглый и совершенно грубый тип. То, как говорил с официантом, мне не понравилось, но с другой стороны, мне самой иногда ужасно хотелось осадить особо навязчивых.

– Вы нервничаете.

– Нет. Я просто не понимаю, что мы здесь делаем.

– Вас никогда не приглашали в кафе?

– Приглашали, конечно, много раз.

– За последнее время? И кто приглашал?

– Думаю, что вас это не касается. Давайте выпьем кофе, вы отвезете меня в гостиницу, и на этом разойдемся.

– И вы не скажете мне, как вас зовут?

– Нет. Это лишнее.

Пожал плечами.

– Хорошо, незнакомка, будем общаться без имен. Расслабьтесь, я вас здесь точно не изнасилую, смотрите сколько людей.

Сказал так, что как будто будь мы наедине, он бы это сделал. Но прозвучало самоуверенно и сексуально.

– Да и я не насильник. Меня сами просят…

Кто бы сомневался, с такой смазливой физиономией и этим сумасводящим накачанным спортивным телом. Меня бросало то в жар, то в холод. Никогда раньше не испытывала ничего подобного. Собственная реакция пугала. Я его совершенно не знаю, и сейчас он гнал по городу как ненормальный. Как дикий какой-то.

– Вам не жарко? Может, снимите пальто?

И сам скинул куртку, отдал немедленно нарисовавшемуся парню, и тот повесил ее на вешалку. Я судорожно глотнула воздух. На нем светлый свитер с низким вырезом, так что видны ключицы и кожаный шнурок, а также его татуировка. Боже, он же совсем еще мальчишка. Но такой…сексуальный, наглый, опытный и самоуверенный, что я рядом с ним теряюсь и забываю, что умею разговаривать.

– Сниму. Здесь, и правда, жарко.

Встала, и он вместе со мной, тут же помог снять и передал официанту. Я растерянно поправила платье, когда увидела, как он посмотрел на мою грудь, потом вниз и на ноги. Выдохнула и села за стол. Парень продолжал пялиться на мою грудь, и я невольно поправила ворот повыше, чтоб не было видно ложбинку. Кошмар. Зачем он это делает? Зачем вот ТАК на меня смотрит. Это притворство?

– Вам говорили, что вы красивая?

– Нет…то есть да. Говорили.

Щеки начали гореть еще больше, и не знала куда себя деть от его взгляда и чем занять свои руки. Я мяла салфетку, и он вдруг перехватил мое запястье. От прикосновения его пальцев тут же задымилась кожа.

– Замужем…, – не спросил, констатировал. Я попыталась отнять руку, но он не выпустил.

– И как он вас отпустил в гостиницу? Или вы там с ним?

Выручил официант, изливать душу совершенно незнакомому бесстыжему юнцу мне не хотелось. Парень принес кофе и круассаны, поставил на стол.

– Что-то еще?

– Принесите шампанского.

– Я не пью. – быстро сказала я.

– Пусть стоит. Мне нравится, когда за столом сидит красивая женщина, стоит бутылка шампанского и в бокалах пенится напиток.

Ладно. Пусть заказывает что хочет, пусть это время быстрее пролетит, и он отвезёт меня, куда требуется, и я навсегда о нем забуду.

Он откинулся на спинку стула, раздвинул ноги и вальяжно развалился. Невольно окинула парня взглядом. Да, он очень спортивный, подтянутый, жилистый. И в отличие от меня совершенно расслабленный.

– За вами кто-то гнался?

– Вы говорили, что плохо спите по ночам?

– А при чем здесь это?

– Когда люди много знают, они спят еще хуже.

Снова этот прилив краски к лицу, меня поставили на место. Этот мальчишка, так похожий на молодого и опасного зверя. И отчего-то мне казалось, что он охотится на меня.

– Не хотите ему позвонить? Он же, наверное, волнуется.

– А вы хорошо спите по ночам?

Усмехнулся, и от его усмешки снова по телу пробежала дрожь.

– Один-один. По ночам не спать надо, а заниматься развратным, грязным сексом, незнакомка.

Стало нечем дышать, и я пожалела, что не заказала холодной воды. Мне не мешало бы освежиться. Что я здесь делаю? Почему не ушла, когда он остановил машину?

– Вы очаровательно краснеете. Особенно после слова секс.

– Когда мы уедем отсюда?

Посмотрел на часы.

– Через сорок минут.

Официант принес шампанское и открыл его при нас. Потом наполнил бокал и ушел.

– Говорят, шампанское прекрасно расслабляет. Сделайте исключение, попробуйте.

– Я пробовала в своей жизни шампанское.

– Попробуйте еще раз.

Протянул мне бокал, и я почему-то его взяла. Ужасно хотелось пить, и я сделала несколько больших глотков. Приятно обожгло горло, перестало так сушить.

– Ну вот, а говорите, не пьете. Шампанское пьют все. Так вы позвоните ЕМУ?

– Нет! – дерзко ответила я и отпила еще шампанского. Пару глотков придали мне смелости.

– Почему?

– Потому что не хочу никому звонить.

– Ну и правильно. Зачем ему знать, что вас пригласил в кафе незнакомый мужчина, и вы согласились.

– Я не соглашалась!

– Согласились. Вы ведь могли уйти, я, кажется, вас насильно не держал.

Теперь мои щеки просто пылали, и мне казалось, что они сгорят вместе со мной.

– Вы не таксист, вы меня насильно не сажали в машину, не катали, как ненормальный, по городу, так словно мы бежим от самого дьявола, и, конечно же, вы не притащили меня сюда насильно.

– Вы САМИ сели в мою машину, когда мне пришлось катать вас по городу, потому что у меня были МОИ дела, потом я привез вас сюда, пригласил выпить кофе и подождать вместе со мной, а вы не отказались. Так в чем моя вина? Скорее, здесь именно ваша…вы слишком красивы, чтобы я мог вам отказать.

Он сказал, что я красивая уже несколько раз и…наверное, я невольно начала в это верить. Ужасно захотелось посмотреть на себя в зеркало.

– Мне нужно отойти.

– В туалет? Называйте вещи своими именами.

Я ничего не ответила и прошла в уборную. Ощущая, как он смотрит мне вслед. Боже мой. На мне нелепое темно-бордовое платье до колен, полусапожки на каблуке, и мне всегда казалось, что в этом платье у меня толстая задница.

Заскочила в туалет, закрыла дверь и бросилась к раковине, чтобы умыться холодной водой. Немного остудить пылающие щеки. Посмотрела в зеркало. Ужас. Волосы растрепаны, глаза горят, щеки пунцовые. Интересно, я выгляжу на свои сорок? Он понимает, насколько я старше?

Пятый бокал шампанского явно был лишним, но со мной что-то случилось, как будто переключилось внутри что-то. Наверное, захотелось вот этого ощущения легкости, сбросить груз нескольких десятков лет, сбросить боль от унизительного и такого болезненного предательства Артема. Хотелось отомстить, хотелось быть какой-то совершенно другой. Роковой, развратной, такой же, как проклятая Светочка.

И от того, как этот мальчик смотрел на меня, внутри что-то переворачивалось, по венам бежала горячая лава алкоголя, пузырьки взрывались в нервных окончаниях, и я больше не казалась себе настолько жалкой. Мне вдруг захотелось ощутить себя кем-то другим. Не Еленой Анатольевной Одинцовой, которой исполнилось сорок два года семь месяцев назад, а Аленкой, которой сегодня едва восемнадцать. Дома мама ждет и смотрит на часы, а время летит как бешеное, музыка разгоняет адреналин, и мальчишка, сидящий напротив, такой наглый и сексуальный, что хочется забыть обо всем. И я забыла. Хотя и чувствовала всем своим разумом, который уже повело от спиртного. Выпью больше трех бокалов – стану очень мало похожа на саму себя. И после пятого бокала мои тормоза начали барахлить.