Размышления об алхимии и алхимиках

«Я и Отец – одно».

«…да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино… Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены воедино».

«Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас».

«И таковыми многими притчами проповедовал им слово, сколько они могли слышать. А без притчи не говорил им [народу]…»

«…а ученикам наедине изъяснял все».

«Начало мудрости – страх Господень».

«Блажен человек, который снискал мудрость, и человек, который приобрел разум, – потому что приобретение ее лучше приобретения серебра, и прибыли от нее больше, нежели от золота. Она дороже драгоценных камней; и ничто из желаемого тобою не сравнится с нею. Долгоденствие – в правой руке ее, а в левой у нее – богатство и слава».

«Пути ее – пути приятные, и все стези ее – мирные. Она – древо жизни для тех, которые приобретают ее, – и блаженны, которые сохраняют ее».

«Господь премудростью основал землю, разумом утвердил небеса. …Сын мой! не упускай их из глаз твоих; храни здравую мудрость и рассудительность. И они будут жизнью для души твоей и украшением для шеи твоей».

«Приобретай мудрость, приобретай разум: не забывай этого и не уклоняйся от слов уст моих. Не оставляй ее, и она будет охранять тебя; люби ее, и она будет оберегать тебя».

«Больше всего хранимого храни сердце твое, потому что из него источники жизни».

«Слушай, мудрый, и умножай познания, и разумный найдет мудрые советы; чтобы разуметь притчу и замысловатую речь, слова мудрецов и загадки их».

Все эти изречения совершенно созвучны устремлениям алхимика и точно соответствуют его цели.

Однако здесь необходимо без утайки объяснить один важный момент, имеющий решающее значение для правильного понимания истинного положения алхимиков, особенно в так называемые Темные века, когда не существовало ни политической, ни религиозной терпимости.

«Обращение к читателю» в английском издании Сандивогия начинается в таком духе:

«Знаний изобилие, но мало известно Истины. Большая часть наших знаний – не более чем воздушные замки или беспочвенные фантазии. Я знаю лишь два пути, предназначенные для обретения Мудрости, а именно: Книга Бога и Книга Природы; и те тоже, лишь когда их читают с разумом. Многие взирают на первую как на нечто низкое; на вторую – как на основание для атеизма, и потому пренебрегают обеими. По моему суждению, как исследование Писаний совершенно необходимо, так и без разума невозможно их понять. Вера без разума – лишь слепое повиновение. Если я не могу понять разумом, как нечто устроено, я все же увижу, что оно так устроено, прежде чем поверю в это. Я обосную свою веру в Писание на Разуме; я усовершенствую свой Разум с помощью Философии. Как нам убедить противников в истинности Писаний, если не принципами Разума?»

«Когда Бог сотворил Человека по Своему образу, как это было? Не сделав ли его разумным созданием? Посему люди, отбрасывающие разум при чтении священных таинств, лишь расчеловечивают себя и еще глубже погружаются в лабиринт заблуждений. Оттого их Религия и вырождается в иррациональные понятия».

«Сказать же ныне, что чистая Философия есть истинное Богословие, покажется, пожалуй, парадоксом [в 1650 году]; однако если бы кто-нибудь это утверждал, он не был бы еретиком».

«Когда Иов долгое время оправдывал себя пред Богом – что, как я полагаю, было следствием его неведения о Боге и о себе самом, – Бог берется убедить его в его заблуждении посредством принципов Природы; и это, дабы привести его к познанию и того, и другого; как можно видеть в полной мере в книге Иова, глава xxxviii».

«Может ли кто-нибудь утверждать, что Гермес, Платон, Аристотель (хотя и чистые натуралисты) не были глубочайшими богословами? Разве не все признают, что первые две главы Бытия – истинное Богословие? Я осмелюсь утверждать, что они – глубочайшая и истиннейшая Философия. Да, они – основа и суть всего Богословия и Философии; и если их правильно понять, они научат тебя большему знанию о Боге и о тебе самом, чем все книги в мире вместе взятые».

Из таких отрывков, как приведенные выше, или им подобных, в изобилии встречающихся в трудах алхимиков, я не могу не заключить, что они искали Истину на основании свидетельств, извлеченных из природы вещей, и принимали ее только ради нее самой; и на их принятие не влияли ни предание, ни авторитет.

У алхимиков в христианских странах учения Христа принимались как истинные в себе, или в природе вещей, и поэтому считалось, что они были возвещены Христом, но они не рассматривались как истинные просто на том основании, что Христос их возвестил. Для них мудрость учения утверждала истинность христианства, а не чудеса. Алхимики требовали от приверженцев своего искусства проверять все учения тем, что они называют «возможностью Природы». Следовательно, критерием учения для них была не писаная запись; и, в соответствии с этим принципом, ни один алхимик не навязывает свои мнения, опираясь на авторитет, но всегда в стиле: «Сын мой, внемли моим словам»; но он добавляет: «Проверь их»; или, он мог бы сказать со святым Павлом – одним из самых ревностных, смелых и независимых реформаторов, которых когда-либо видел мир, – «Все испытывайте, хорошего держитесь».

Несмотря на этот высокий авторитет, тот, кто принимает истину только потому, что она может быть доказана или признана «хорошей», и пренебрегает простым авторитетом, обычно клеймится как неверующий.

Алхимики, следовательно, стоя на этой почве, были бы преследуемы, если бы публиковали свои мнения открыто; ибо они жили, по большей части, в период, когда те, кто был у власти, полагали, что принуждение и насилие могут быть законно использованы для того, чтобы заставить людей принять установленную общественную веру, а воображаемые враги этой веры, помимо того, что их выставляли на всеобщее порицание, часто сжигались на костре. Намеки на такое положение вещей часто встречаются в писаниях алхимиков, как, например, в «Открытом пути к замкнутому дворцу короля», где автор говорит:

«Я смею утверждать, что владею бо́льшими богатствами, чем весь известный мир; но не могу ими воспользоваться из-за сетей негодяев». Истинное объяснение этого намека на богатства находится в Евангелии от Матфея xvi. 26, ибо Эйреней продолжает: «Я презираю, я гнушаюсь, я ненавижу это идолопоклонство золоту и серебру, ценой которого прославляются пышность и суета мира. О, мерзкое зло! о, тщетная ничтожность! Неужели вы думаете, что я скрываю это из зависти? Нет, конечно; ибо я свидетельствую тебе, что скорблю до глубины души о том, что мы изгнаны, словно отверженные, от лица Господа по всей земле. Мы странствуем по многим народам, точно бродяги, и не смеем взять на себя заботу о семье, и не имеем никакого постоянного жилища. И хотя мы владеем всем, все же можем пользоваться лишь немногим. В чем же тогда наше счастье, кроме как в размышлении и созерцании, в которых мы находим великое удовлетворение ума? Многие верят (те, кто чужд Искусству), что, если бы они им владели, они бы делали то-то и то-то; так же и мы прежде верили, но, став более осторожными из-за пережитой опасности, мы избрали более тайный путь. Ибо тот, кто однажды избежал неминуемой гибели, станет (поверь мне) мудрее на будущее». И все же он восклицает: «Сердце мое шепчет о неслыханном; дух мой бьется в груди моей за благо всего Израиля. … О, если бы каждый даровитый человек на всей земле постиг эту науку! … Тогда добродетель, нагая, как она есть, была бы в великом почете, просто за свою любезную природу». Но он добавляет: «Наше золото не покупается за деньги, даже если бы ты предложил корону или царство за него; ибо это дар Божий».

Поскольку нетерпимость Средних веков – это общеизвестный факт, я не намерен на нем останавливаться и упомянул о нем лишь для того, чтобы указать на одну из причин эзотерического стиля письма алхимиков. Они общались друг с другом с помощью символов, писали о соли, сере, ртути и т. д., и о превращении металлов, чем спасали свои головы, хотя и ввергали сотни и тысячи «профанов» в тщетные и бесполезные попытки найти осязаемое вещество для превращения неблагородных металлов в золото. «Кто виноват, – говорит один из них, – Искусство или те, кто ищет его на ложных принципах?»

Другая причина их скрытного способа письма была более высокого порядка, и заключалась в следующем: поскольку большинство людей воспитывалось в религиозных догматах по традиции, не понимая истинных оснований навязанных им доктрин, считалось небезопасным подрывать устои традиции, предлагая новое правило поведения, нелегко постижимое. Простыми словами, считалось, что для общества лучше, чтобы люди исполняли свой долг из надежды и страха, чем подвергались вреду от неверно понятого учения о свободе; ибо человек становится свободным не отрицая ложь, а живя в истине. «Истина сделает вас свободными» – такова была доктрина алхимии, как и Евангелия.

Для алхимиков древнее изречение «ПОЗНАЙ САМОГО СЕБЯ», начертанное на храме Аполлона (приписываемое одними Пифагору, другими – египтянам), как предписание, было основанием и сутью всей мудрости. В этом знании, как они верили, находилось и знание о Боге; не в том смысле, что Бог находится в человеке, кроме как Он находится во всем, но знание о Боге лежит в природе человека, а не в природе какой-либо другой вещи во вселенной. Тот, кто ищет его где-либо еще, лишь удаляется от цели своих поисков и будет разочарован. Таково, я полагаю, мнение алхимиков.

Я не знаю никого среди этого класса писателей, кто изложил бы основание их трудов более отчетливо, чем Ван Гельмонт, где он говорит:

«Поскольку Творец всех существ, прежде основания мира и прежде, чем они были явлены, имел и содержал их в Своем Уме и Мудрости, – как малый мир [человека, микрокосм], так и великий, согласно свидетельству Писания [здесь он цитирует отрывки из Писания], – не должны ли тогда мир великий [макрокосм] и малый иметь своего Творца, как свое начало и исток, внутри себя, так что ни Творец, ни Его творение не отделены друг от друга? … Поскольку, таким образом, нельзя сказать, что совершенство достигнуто, прежде чем конец достигнет своего начала, и начало соединится с концом для нового рождения и произведения, возникает вопрос, не должны ли и великий, и малый миры, чтобы достичь совершенства, во всех своих действиях стремиться к этому, а именно: чтобы они могли вернуться к своему началу, чтобы соединиться с ним».

И снова: «Поскольку, таким образом, все творения Божьи, для своего улучшения и прославления, пребывают в бесконечном круговороте, чтобы достичь совершенства, и все же должны быть познаны и постигнуты; и поскольку вещь не может быть познана иначе, как через ее цель и действие, или проявление, как дерево по его плодам; и поскольку малый мир есть цель и вместилище всех творений и дел Божьих, и, следовательно, проявление великого мира, в котором заключены все прочие творения; то возникает вопрос: может ли существовать какой-либо иной путь, которым человек может достичь истинного знания о великом мире, со всеми его частями и в них, как не в себе самом и через себя самого; особенно поскольку в нем, как в цели и сокращенном изложении всего, проявилось Начало; – ибо Конец есть не что иное, как проявленное Начало, то есть, раскрытое в действии и явленное; так что Конец сокрыт в Начале, как Начало явлено в Конце? И не следует ли из этого, что оба мира имеют великое сродство и совершенное подобие, да, и единство один с другим; и что они должны быть сотворены друг с другом, и тем самым достичь своего высшего совершенства?»

Алхимические труды полны намеков на тайну, заключенную в природе человека; так, Вайденфельд восклицает: —

«Весьма великие и непостижимые дары даровал нам Всевышний Бог; в признании которых наш долг и днем и ночью любить, поклоняться и чтить его всем сердцем нашим, и повсюду превозносить имя его всей нашей силой; ибо помимо того, что он сотворил нас из ничего и искупил нас своей драгоценнейшей кровью, он также сделал нас причастниками всех благословений, содержащихся в великом мире; по какой причине Человек и назван Микрокосмом; ибо божественным вдохновением нам открыто, что добродетели всего сущего, животного, растительного и минерального, находятся в Человеке.»

Глава 3. Символизм в алхимии: Человек как Предмет

Английский переводчик труда, написанного, как говорят, на арабском языке Алипили, под названием «Centrum Naturæ Concentratum, или Возрожденная Соль Природы», в своем «Обращении к читателю» говорит: —

«Высшая мудрость состоит в том, чтобы Человек познал Самого Себя, ибо в нем Бог поместил свое вечное Слово, которым все было сотворено и поддерживается, чтобы быть его Светом и Жизнью, через которые он способен познать все как во времени, так и в вечности… Посему пусть высокие исследователи и искатели глубоких тайн природы сперва научатся познавать то, что они имеют в себе, прежде чем искать во внешних вещах без них; и божественной силой внутри себя пусть они сперва исцелят себя и ПРЕВРАТЯТ свои собственные души; тогда они смогут с успехом продолжать и искать с добрым результатом тайны и чудеса Божьи во всех вещах природных».

Это лишь отголосок того, что можно найти в тексте самого тома в этих словах: —

«Тот, кто обладает знанием о Микрокосме, недолго будет пребывать в неведении о знании Макрокосма. Это то, о чем так часто говорили и громко провозглашали египетские трудолюбивые исследователи Природы, – что каждый должен ПОЗНАТЬ САМОГО СЕБЯ. Эту речь их тупые ученики [имеются в виду греки] восприняли в моральном смысле и по неведению поместили на своих Храмах. Но я увещеваю тебя, кто бы ты ни был, желающий погрузиться в сокровеннейшие части Природы, если то, что ты ищешь, ты не найдешь внутри себя, ты никогда не найдешь этого и вне себя. Если ты не знаешь превосходства собственного дома, зачем ты ищешь и исследуешь превосходство других вещей? Вселенский Шар мира не содержит таких великих тайн и совершенств, как малый Человек, сотворенный Богом по Своему образу. И тот, кто желает первенства среди Учеников Природы, нигде не найдет большего или лучшего поля для изучения, чем он Сам. Посему последую я здесь примеру Египтян, и от всего сердца моего, и на основании верного опыта, мною доказанного, буду говорить ближнему моему словами Египтян, и громким голосом провозглашу ныне: О Человек, ПОЗНАЙ САМОГО СЕБЯ; в тебе сокрыто Сокровище Сокровищ».

Затем автор переходит к традиционному мистическому языку о центральной соли, тверди, аструме, духовной воде, водном духе, воде жизни и т.д., и т.п., что было бы здесь неуместно, так как рассматриваемый вопрос требует от меня лишь показать, что Человек является Предметом Алхимии. Другие моменты возникнут в свое время.

Сандивогий, один из наиболее общепризнанных адептов, говорит следующим образом о тайнах, заключенных в природе Человека: —

«Всевышний Творец пожелал явить все природные вещи Человеку, почему и показал нам, что сами небесные вещи были сотворены естественным образом, дабы Его абсолютная и непостижимая Сила и Мудрость могли быть тем свободнее признаны; все это Философы [имея в виду Алхимиков], в Свете Природы, как в Зеркале, ясно видят. По этой причине они высоко ценили это Искусство [Алхимию], а именно, не столько из корысти, ради золота или серебра, сколько ради знания не только всех природных вещей, но и силы Творца; но они желали говорить об этом лишь скупо и образно, дабы Божественные Тайны, которыми озарена Природа, не были открыты недостойным; что ты, [читатель,] если знаешь, как ПОЗНАТЬ САМОГО СЕБЯ, и не имеешь шеи упрямой, легко можешь постичь, сотворенный по подобию великого мира, да, по Образу Божьему… Ты же, желающий достичь этого Искусства, прежде всего, возложи все свое упование на Бога, твоего Творца, и призывай его своими молитвами, и тогда будь уверен, что он не оставит тебя; ибо если Бог узнает, что Сердце твое искренне, и что все твое упование возложено на него, он тем или иным способом укажет тебе путь и поможет в нем, и ты достигнешь своего желания. Страх Господень – начало премудрости. Молись, но и трудись: Бог воистину дает разумение, но ты должен знать, как и когда им пользоваться».

Корнелий Агриппа, алхимик и, как и многие другие великие люди, непонятый в свое время, пишет: —

«Есть одна вещь, сотворенная Богом [он не называет ее, но имеет в виду человека], предмет всего удивительного на земле и на небе; она поистине животная, растительная и минеральная; встречается повсюду, известна [должным образом] немногим, никем не выражена своим истинным именем, но сокрыта в числах, фигурах и загадках, без которых ни алхимия, ни натуральная магия не могут достичь своего совершенного конца».

Томас Нортон, очень старый и авторитетный писатель по алхимии (пятнадцатого века), написал свой «Ординал» в стихах и открывает всем, кроме совершенно слепых, истинный предмет Искусства в этих словах: —

«Благородные авторы, мужи славной молвы,

Наш Камень Микрокосмом по имени звали:

Ибо состав его, без сомнения, таков,

Как у мира сего, где мы ходим вокруг:

Из Жара, из Холода, из Влаги, из Сухости,

Из Твердого, Мягкого, Легкого, Тяжести,

Из Грубого, Гладкого и вещей устойчивых,

Смешанных с вещами летучими и подвижными;

Из всех видов противоположностей, приведенных к одному согласию,

Связанных учением Бога, Господом нашим благословенным.

Отчего из Металлов происходит превращение,

Не только в цвете [внешности], но и в транссубстанциации,

В чем вам нужно знать одну вещь,

Как все добродетели элементов преобразующих,

Над преображенным должны иметь полное владычество,

Прежде чем вещество будет в превращении;

И все части преображенные должны быть запечатлены,

В элементах преобразующих, постепенно.

Так что третья вещь, из них всех составленная,

Такого свойства всегда да будет;

Что, имея его поистине, не может быть иным,

Как только сущностью того одного и добродетелью того другого».

Один друг замечает у меня за спиной, что это «поэзия в тисках», что совершенно верно; но она цитируется не за свою красоту, а как свидетельство факта.

Столь же ясным образом Джордж Рипли объявляет предмет Камня в следующих строках: —

«Ибо как из одной массы было сотворено всё,

Так и в нашей практике должно быть,

Все наши Тайны из одного Образа должны проистекать:

В книгах Философов, кто желает, может узреть,

Наш Камень зовется малым миром, одним и тремя».

То есть, Камень – это Человек, единой природы, – состоящий из тела, души и духа.

В «Диалоге Арислая», опубликованном в «Энхиридионе алхимиков» в 1672 году, человек указывается как Камень на этом языке: —

«Ныне в этой беседе я явлю тебе природное состояние Камня Философов, облаченного в тройное одеяние, именно этого Камня Богатства и Милосердия, Камня Облегчения от Томления; – в котором сокрыта всякая тайна; будучи Божественной Тайной и Даром Божьим, возвышеннее которого нет ничего в этом мире».

«Посему прилежно внимай тому, что я говорю, а именно, что он облачен в Тройное одеяние, то есть, в Тело, Душу и Дух».

Любой, имеющий хоть малейшее знакомство с этими трудами, узнал бы предмет автора по этому языку, и понял бы, что это Человек.

В дальнейшем я приведу много других доказательств в подтверждение этого положения, а именно, что все книги по алхимии трактуют о Человеке; и они не трактуют ни о чем другом во вселенной, кроме как в его отношении к Человеку; но никогда, говоря о тайнах Искусства, не называют его собственным именем.

Человек является центральным объектом во всех алхимических книгах; однако, не человек как индивид, а как Природа, содержащая или проявляющая великий мир, или как он есть Образ Божий.

Всякий, кто желает что-либо понять в алхимии, должен нести эту идею с собой при чтении трудов на эту тему; и тогда, как бы он ни расходился с принципами или притязаниями Искусства, он сможет составить некоторое представление об использовании, которое этот класс писателей делал из символических слов, таких как соль, сера, ртуть, сол, луна и т.д.; и под этими или другими подобными именами может быть обнаружено, если кто-то считает это стоящим, то, что эти писатели думали о Боге, Природе, и Человеке, или о Человеке, Природе и Боге, – одно и три, три и одно.

Хотя писатели представляют Человека под бесконечным разнообразием имен, как истинного Протея, они чаще всего говорят о нем как о Металле или Минерале; отсюда один говорит: —

«Минералы имеют свои корни в воздухе, а головы и верхушки – в земле. Наша Ртуть воздушна; ищи ее, следовательно, в воздухе и на земле».

В этом отрывке Минералы и наша Ртуть относятся к одному и тому же, и это предмет Алхимии, Камень; и мы можем вспомнить, что Платон определял или описывал Человека как растение, имеющее корень в воздухе, а верхушки – в земле. Человек действительно ходит по поверхности земли, как будто ничто не мешает его взору к небу; но он тем не менее ходит на дне атмосферы, и между этими двумя, его крышей в воздухе, он должен творить свое спасение.

Другой писатель говорит: «Минералы, сделанные из живой ртути и живой серы [Души и Тела], должны быть избраны; работайте с ними сладостно, не с поспешностью и торопливостью».

И снова: «Те, кто знает ртуть и серу Философов, знают, что они сделаны из чистого золота и тончайшей луны и серебра, живых [Душа, Тело и Дух, рассматриваемые по существу], которые ежедневно видны и наблюдаемы, из которых извлекается наша живая ртуть».

«Работа, – говорит один, – пока она еще груба, называется нашей водой постоянной, нашим свинцом, нашим Сатурном, нашим Юпитером; когда она лучше приготовлена, тогда это серебро, затем магнезия и белая сера; когда она красна, она называется аурипигментом, кораллом, золотом; ферментом, или камнем, светящейся водой небесного цвета».

«Наш Камень, – говорит другой, – в начале называется водой; когда Тело растворяется, – воздухом или ветром; когда он стремится к затвердеванию, тогда он называется землей; а когда он совершенен и закреплен, он называется огнем».

И снова: «Хотя мудрецы и разнообразили свои имена и запутали свои речи, они все же всегда хотели, чтобы мы думали лишь об одной единственной вещи, одном расположении, одном пути. Мудрецы знают эту одну вещь; и то, что она одна, они часто доказывали».

Эта одна вещь – это, во-первых, Человек, как Природа; одна, по существу или субстанциально; но когда писатели ссылаются на человека феноменально, они говорят о нем под разными именами, указывающими на разные состояния, как он есть до или после «очищения»; или они ссылаются на его Тело, его Душу или его Дух под различными именами. Иногда они говорят обо всем человеке как о ртути или под каким-либо другим именем, а затем, возможно, тем же словом обозначают нечто особенное, например, «наша ртуть», у которой, к тому же, есть множество других названий.

Под «нашей ртутью», «нашей серой» и т.д. они подразумевают ртуть философов, а не обычный минерал.

Я не защищаю этот способ письма, но я утверждаю, что весь предмет алхимии – это Человек. Однако каждый автор по большей части обозначает его словом по своему выбору; отсюда один пишет о Сурьме, другой о Свинце, третий о Цинке, еще один о Мышьяке и т.д., и т.п. Людей чаще всего обозначают металлами, но их часто называют и астрономическими именами, такими как Юпитер, Сатурн, Марс и т.д., причем лучшие люди по своей природе уподобляются золоту, а низшие – низшим металлам.

Хотя люди различаются по складу характера и темпераменту, одни ангельские, другие сатанинские, алхимики все же настаивают вместе со святым Павлом, что «все народы человеческие от одной крови»; то есть, одной природы, и именно та природа в человеке, по которой он един, является особой целью алхимии – пробудить ее к жизни и действию, посредством чего, если бы это стало возможным, повсеместно, человечество было бы объединено в братство.

Глава 4. Путь к Камню: Совесть как философская ртуть

Это и есть собственно «ртуть Философов», и именно об этом идет речь, когда М. Фигье, цитируя алхимиков, говорит: «La seule difficulté, dans la préparation de la pierre philosophale, consiste donc à obtenir le mercure des philosophes»*. Он продолжает, говоря о теории, но предполагая, что целью является вещество для превращения металлов, что, как только эта ртуть будет найдена, работа становится легкой – «работа для женщин и детей». Он добавляет, все еще цитируя алхимиков, что эта работа не является незначительным предприятием; что все алхимики признают ее работой, превосходящей человеческие силы, и что ее можно получить только по милости Божьей или через дружбу с адептом, которому она была открыта. Он говорит, что ее называют одушевленной ртутью, двойной ртутью, дважды рожденной ртутью, зеленым львом, змеей, острой водой, уксусом, молоком девы и т.д.; но добавляет, говоря уже от себя, что никто из алхимиков ее так и не обнаружил.