Несломленный ангел

Если соглашусь – сохраню все: должность тренера и… видимость свободы… Не верю я этому Марку… Этот мужлан потребует от меня полной покорности. Привяжет к дому и заставит варить борщи и нянчить детей…

Господи, у меня лишь от мысли о сексе с ним темнеет в глазах… Я стоять с ним рядом боюсь, не то чтобы…

Нет, нельзя этого допустить… Пусть свою любимую посещает, я не против.

Только не трогает…

А с Женькой что будет? Подумать страшно… Я так перед ним виновата, мамочки… Как он домой поедет? Бедный мой… Любимый, желанный, самый лучший…

Сердце почти не чувствую… Оно просто ноет… Ощущения, будто я на соревнованиях. Адреналин толчками выплескивается в кровь, вытесняя боль… Откат будет после.

– Папа, я ведь могу встречаться с тем, кого люблю? И… Марк тоже… У него есть любимая женщина, – решаюсь спросить я.

– Ты… Ты в своем уме, Лина?

Я не видела отца таким разъяренным. Его глаза вмиг наливаются кровью, подбородок дрожит. Прикусываю щеку изнутри и не шевелюсь… Отец никогда меня не бил, но сейчас у него такой вид, словно он хочет залепить мне пощечину…

– Папа, я…

– Кого, блять? Кого ты любишь? Ты хоть что-то о нем знаешь?

– А ты знаешь что-то о нём? – тычу пальцем в сторону Марка.

– Всё. Или ты думаешь, я дурак у тебя. Погоди. Марк, идем к столу. Там Маша все накрыла уже, – добавляет он немного спокойнее.

Значит, кормить нас будут. А Женьку моего тоже? Интересно, его не избивают?

Отец звонит Фёдору Петровичу и просит принести объективку на «этого молокососа».

Мама делает вид, что ничего не происходит. Улыбается, отдает короткие приказы домашнему персоналу.

Живот предательски урчит, когда я оказываюсь за столом. Я с утра ничего не ела… Кусок в горло не лез от волнения.

На столе осетрина в сливочном соусе, салат с креветками, ананасами и руколой, вычурные закуски.

– Иван Львович, предлагаю успокоиться и поужинать, – вальяжно раскинувшись в кресле, произносит Марк. – Нам всем нужно выдохнуть.

– И вы не хотите послушать о Евгении?

– Потом, ладно? – произносит Марк, одаривая меня жалостливым взглядом.

Да мой Женя – ангел по сравнению с ним.

– Поздравляю вас, дети. Маша, садись с нами, хватит суетиться.

– А почему маму Марка не позвали? – подаю голос я. – И где мое кольцо?

Пусть майор раскошеливается, правильно? Или он всерьез считает, что я буду плясать под его дудку и заглядывать в рот?

– Кольцо будет, Лина, – сухо произносит Марк. – Прошу прощения за это упущение. Я думал, сегодня мы просто познакомимся и…

– Ты все правильно рассудил, Марк, – спешит заступиться за этого мерзавца отец. – Официальное предложение руки и сердца состоится в субботу на торжественном ужине. Так что… Мама Марка там будет.

– Я остаюсь? Пап, а как же тренировки? Ты обещал…

– Я отвезу тебя, если нужно, – услужливо кивает Марк.

– Вот и решили проблему. Заодно познакомитесь поближе. Давайте поедим?

Надо успокоиться… Может, все еще можно исправить? Ну, не монстр же этот Марк? Я предложу ему выкуп, точно! Пароль от отцовского сейфа я знаю. Украду деньги, отец и не заметит…

Ободряющие мысли рождают аппетит. Поглощаю салат и выпиваю до дна предложенное официантом вино…

Чуть позже мне станет нестерпимо больно…

– Лина, ты ничего не знаешь об этом… хм… Евгении, – начинает отец, промокнув губы салфеткой.

Марк перестает жевать и откладывает вилку…

– Ты знала, что он игрок?

– Нет. Это ошибка, пап. Ты…

– Молчи, дочка. Просто слушай. Отец твоего избранника – алкаш и дебошир с кучей условных сроков. Да и сам Евгений не лучше… Он задолжал некому Арману Саркисяну миллион. Проиграл в казино.

– Это ложь, – сиплю, не узнавая своего голоса. Тянусь к графину с водой и пью прямо из горлышка.

– Это объективка из внутренней базы МВД. Думаю, вопрос с Женечкой мы закрыли навсегда? Иди, попрощайся с ним. Скажи, что выходишь замуж и… Больше вы не увидитесь.

Глава 7.

Марк.

На девчонке лица нет… Даже жаль ее становится. Интересно, какие тайны она хранит? Ну… Кроме отвратительного характера и откровенной глупости?

Я весь вечер к ней присматриваюсь… Что с ней? Почему Викулин вверяет мне свое дитя? Не жалко ему ее?

Он не из тех, кто без сожаления отдает что-то хорошее… Значит, не так она и хороша? Порочна, как ее папаша, капризна и глупа.

Пожалуй, глупость в ее случае – достоинство. Хорошеньким женщинам ум не нужен, он их портит…

Пусть остается просто красивой… И почаще молчит.

Сосредоточиваю взгляд на ее испуганном лице, ползу ниже, к ямке на шее. В ней запертой птичкой бьется пульс. Лизнуть хочется… Попробовать ее кожу на вкус. Заткнуть алые, пухлые губы поцелуем.

Заставить замолчать.

– Пойдем покурим, Марк? – предлагает мне Викулин.

– С удовольствием.

Иван Львович опускается в плетеное кресло на террасе. Сажусь напротив и затягиваюсь. Жду, когда он откроет карты.

– К маме поезжай. Пригласи ее на торжество.

– Определитесь с датой. Я приму любое ваше решение, – выпуская дым в воздух, отвечаю я.

– Я промолчал насчет Эльвиры Шмелевой, Марк, – вкрадчиво произносит Викулин. – Не нужно Лине слушать о… твоей шлюхе.

– Она не шлюха, – сдавливаю фильтр так, что сигарета ломается.

– Сплетни о твоих шашнях мне не нужны. Или моя дочь для тебя недостаточно хороша? Не понравилась?

– Понравилась, Иван Львович. Именно поэтому я и удивлен… Девчонка красивая, за что вы с ней так?

– Мы с отцом твоим договорились, что так будет. Поклялись на крови. Ты ей подходишь, – коротко отвечает он. Снова уходит от ответа.

– И все? Или я должен о чем-то знать?

– Пока не понимаю… Пробую разрулить. Тебе лучше не лезть в мои дела, Марк. Если ты будешь нужен, я расскажу.

Отказываюсь от чая. Пусть девочка свыкнется с мыслью о замужестве и попрощается со своим олухом в очечках. По пути домой звоню матери.

Покупаю торт в кондитерской, но этого не требуется – у нее всегда есть, чем перекусить…

– Ты чего так поздно, сынок?

Совсем постарела. Сердце больно сжимается, когда обнимаю ее. Вдыхаю родной запах, впитываю ее тепло… Наверное, человеку в любом возрасте нужна мама. А мне сейчас особенно…

– Я женюсь, мам.

– Хорошая хоть девочка, Маркуша?

– Лина Викулина. Помнишь ее отца?

– Ивана? Конечно. Хорошая семья, сынок, приличная, уважаемая.

У мамы много лет все по-прежнему… Мебель, занавески, посуда. Живет она скромно, почти нелюдимо. После выхода на пенсию трудится в архиве МВД.

– Она кольцо хочет, мам. Дорогое, с бриллиантом.

– Поняла. Так бабушкино лежит в сейфе, своего часа дожидается.

– Покажи, а? Боюсь, новое я не потяну.

Я, конечно, лукавлю. За время службы я сколотил некий капитал. Служил в горячих точках. Год провел в Сирии по контракту. Но разве сравнится старинное кольцо бабули с дорогой, новомодной цацкой?

– Сынок, а помолвка будет? – разливая чай, спрашивает мама. – Мне надеть нечего.

– Деньги дам, мам. Хочешь, поедем завтра и купим тебе платье?

– Давай. Мне сейчас сложно самой…

Кольцо нужно почистить и подогнать под нужный размер. Девчонке оно не понравится, знаю… Слишком вычурное, массивное…

– Как тебе, мам?

– Для помолвки подойдет, Марк. А на бракосочетание вам нужно будет купить простые кольца, сынок. Без камней.

– Мам, и ты даже не спросишь ничего? – обреченно произношу я.

– Марк, у Викулина не может быть плохой дочери. Он строго ее воспитывал, очень строго… Тебе повезло.

Фух… Сомневаюсь я в этом. Жую торт, чувствуя, как в кармане вибрирует смартфон.

«Марк, это Ангелина. Запиши мой номер. У меня просьба», – пишет девчонка.

Значит, снизошла до моей персоны? Или случилось чего?

«Конечно, говори, что нужно сделать?»

«Мне завтра нужно быть в Ерино. Я пообещала отцу, что проведу тренировку и вернусь домой».

Не спрашиваю, почему Викулин не захотел отправлять дочурку с водителем – возможность у него имеется… Наверняка выдумал кучу причин отказать ей.

«Я приеду, Лина. Во сколько надо быть?»

«В семь утра. Тренировка в восемь тридцать».

Я в вынужденном отпуске на время прокурорской проверки. Да и обычные дни я не любитель просыпаться рано. Однако оставляю мысли при себе и покорно пишу невесте:

«Хорошо. Я буду».

Глава 8.

Лина.

– Мам, это выглядит ужасно пошло, – кручусь перед зеркалом, придирчиво разглядывая голубой сарафан в клеточку.

Родители сошли с ума, не иначе… Они меня решили продать подороже… К чему это все? Тряпки, босоножки, туфли и сумочки, купленные родителями по случаю моей помолвки? Думают, этот мужлан откажется от меня такой, как есть – простенько одетой?

– Это ужасно красиво, – складывает мама руки на груди. – Тебе идет, Малинка.

Малинка, надо же… Они меня в детстве так называли. В горле тугой ком скапливается, когда думаю, что ждет меня дальше…

Видел бы меня Женька… Господи… Нам даже попрощаться толком не дали. Я обнимала любимого, плакала, а возле нас неподвижной горой высился Федор Петрович.

«Это правда? Про долг какому-то Саркисяну? Неужели, ты играешь, Жень?»

«Я так и знал, что твой отец придумает какую-то дрянь. Конечно, это неправда, Лин. Но что это изменит? Я люблю тебя. Всем сердцем люблю и не отпущу. Я найду способ выдернуть тебя из лап этого упыря – такого же прожжённого ублюдка, как твой папаша».

«Не говори так про папу, Жень. Наверное, он вынужден так поступить? Потому что…»

«Я спасу тебя, маленькая. Ты потерпи немного», – добавил он чуть слышно.

Может, правда, спасет? Найдет способ выкупить меня из лап этого…

– А вот и Марк приехал, – с придыханием произносит мама, отодвигая штору. – Неужели, он тебе совсем не нравится? Красавец же… Высокий, широкоплечий, сильный… Не то, что этот твой…

– Хватит, мам. Я не верю папе. Он мог выдать все что угодно. Все, пока.

– Не мог. Все это правда. Про Женю твоего…

Целую мамулю в щеку, подхватываю сумочку и выхожу на улицу.

Калитка клацает, но Марк не отрывает взгляда от экрана смартфона.

– Привет, джентльмен, – плюхаюсь на переднее сидение, но и тогда он не обращает на меня ни малейшего внимания.

– Привет. Извини… Тут просто… Оперативка пришла.

– Ладно, поедем уже, – дергаю ремень безопасности я.

– Ты очень красивая, Лина, – улыбается он, ища моего взгляда. – Платье тебе идет.

– О. Заметил? Родители постарались. Думают, что ты от меня откажешься, если я буду в своей одежде расхаживать.

– Не злись на них, – снисходительно добавляет Марк, виртуозно выкручивая руль. – Они хотят, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Вот и все… Стараются для тебя.

Залипаю на его руках… Марк очень сильный, мама права… И грудь у него широкая, с выступающими грудными мышцами. Сегодня он в майке-поло, и я могу рассмотреть его как следует.

Вот зачем мне это понадобилось, скажите? Если я намереваюсь сбежать?

Однако взгляд против воли прикипает к его пальцам – ровным и длинным…

– Нравлюсь? – хрипловато спрашивает он.

– Вот еще.

– Рассматривай, мне не жалко. Ты девственница? – неожиданно произносит он.

Тормозит на светофоре и впивается в меня взглядом… А там чернота… Омут, вязкая топь или кратер. Наверное, все вместе, потому что я не в силах отвернуться…

– Не твое дело, – отвечаю, прочистив горло.

– Теперь мое. Ну, да ладно… Если нет, так даже лучше.

– Марк, послушай… Может, мы договоримся?

– Хочешь предложить мне денег?

– Ну, вроде того, – дрожащим шепотом произношу я.

– Украдешь у папы из сейфа? Я угадал?

– Да. А ты свалишь из страны и будешь жить в свое удовольствие. Со своей любимой… Еще спасибо мне скажешь.

– Расскажи о себе, Лина. Что ты любишь? О чем мечтаешь? – тоскливо вздыхая, произносит он.

И кожа у него красивая… Смуглая, ровная, с аккуратной щетиной… Зачем я ему, не понимаю? Не похож майор на преступника, тогда зачем идет на поводу у отца?

– Ты убил человека? Из-за этого все, да?

– Вроде того. Лин, – останавливается он на светофоре и поворачивается ко мне. – Я офицер, куколка. И не привык отказываться от своих обещаний. А я дал его твоему отцу. Больше никогда не поднимай эту тему. Никогда. Ты меня поняла?

– Да.

Глава 9.

Марк.

Уехать с любимой… А как это, вообще? Любить… Я хорошо знаю, как выживать… Пытаться заслужить уважение, карабкаться, зарабатывать звездочки на погоны честным трудом… Не воровать. Воевать. Убивать, пожалуй, тоже…

Ангел наивно полагает, что все в жизни случается само собой. По мановению волшебной палочки или щелчку пальцев ее папаши…

Нет, милая, не все… Я рано потерял отца, но получил образование. Не мог тусить в спортзале, потому тренировался на уличных тренажерах, бегал по парку и отжимался от пола в своей крошечной комнате…

Не спился и не сторчался… Однако долгое время считал себя никем… И сейчас, сидя возле нее, такой красивой и чистенькой, считаю так же…

Наверное, потому и довольствовался Элей…

Любовь ли это? Не знаю. Меня к ней тянет, я ее вспоминаю… Вроде бы так легко дал Викулину обещание порвать с ней, но… Не могу. Оказывается, некоторые вещи прорастают в тебя незаметно.

Ты думаешь, что можешь легко от них отказаться, но нет… Они уже внутри. Жрут тебя, как черная плесень… И они тебе вредят.

Понимаю это интуитивно. Эльвира – не та, с кем следует создавать семью… И не та, кто воспитает сына… Она – свободолюбивая, непокорная, ветреная…

Может, у нас с Ангелом что-то получится?

Паркуюсь возле здания спортивной школы и отстегиваю ремень безопасности.

– А ты куда? – возмущенно спрашивает она.

– С тобой. Хочу посмотреть, как ты работаешь? Нельзя?

– Н-не знаю… Надо ли это?

– Я твой будущий муж, Ангел, и…

– Прекрати, пожалуйста, повторять это… Кошмар просто, – шелестит чуть слышно.

– Почему? – касаюсь подушечкой большого пальца ее плеча и нежно поглаживаю.

Манкая девочка, сладкая… Вишней от нее пахнет, летом и юностью… Интересно, этот мудак в очёчках трогал ее?

– Что ты делаешь? Марк, я…

– Собираюсь тебя поцеловать.

Замираю и наблюдаю за ней. Другая бы вцепилась в дверную ручку и попыталась сбежать, а эта…

Губы раскрывает. Втягивает загустевший от напряжения воздух и пялится на меня своими невозможными глазами… В ямке на ее шее бьется пульс, ноздри напрягаются… Зайчонок боится быть пойманным?

Притягиваю девчонку к себе и касаюсь губ… Такие нежные, блять… Сладкие, теплые… Ладонь против воли тянется к ее затылку. Зарываюсь пальцами в волосы и осторожно раскрываю ее губы языком.

Фиксирую ее голову, а второй рукой вцепляюсь в плечо… Только бы не сбежала, не отключила меня от источника питания – себя…

Слегка прикусываю ее нижнюю губу и толкаюсь языком, побуждая ответить. Ангел словно обмякает в моих руках. Расслабляется, откинувшись на спинку кресла. Ее ладошка робко опускается туда, где так отчаянно бьется мое сердце… Гладит, давит легонько, будто проверяя силу мышц… А затем смелеет и трогает меня – грудь, плечи, волосы на затылке…

Мы целуемся по-настоящему… Переплетаемся языками, лапаем друг друга…

Не сбежит от меня… Ей нравится. Нравится, как я ее целую – нежно и одновременно требовательно. Кусаю и тотчас зализываю ее губки как дикое животное…

У меня стоит так, что темнеет в глазах…

Да и Лина выглядит дезориентированной. В глазах поволока, грудная клетка часто вздымается… Щеки красные, словно она пробежала кросс…

Накрываю ее грудь ладонью и слегка сжимаю…

– Нет. Не надо, – сглатывает она и отстраняется.

– Почему? Тебе понравилось.

– Вовсе нет… Я по-прежнему люблю Женю. А ты… ты меня просто сбил с толку, ты…

Ага, так точно… Ее затвердевшие соски проступают сквозь тонкую ткань сарафана. Трусы наверняка мокрые…

– Угу… Трусики свои проверь в раздевалке, когда будешь переодеваться.

– Хам! И сволочь, – почти всхлипывает она и дергает дверную ручку.

Ладно, пусть успокоится. Да и мне надо прийти в себя… На губах ее вкус, руки тоже ею пахнут – спелыми, сладкими вишнями и летом…

Моя девочка. Чувствительная, страстная… Хватаю с заднего сидения бутылку с водой и жадно пью.

Мне в себя надо прийти… Вряд ли она даст мне до свадьбы.

Значит, придется ехать к Эле… Отчего-то эта мысль наводит тоску…

Чего она зациклилась на Жене? Решаюсь позвонить парням в контору, пусть тоже проверят этого фраера. Викулин ведь мог выдумать все что угодно про него?

– Товарищ майор, у него были приводы. В казино была облава, его допрашивали как свидетеля. Саркисян подтвердил, что Акулов задолжал ему.

– То есть он игрок? Как мне с этим Саркисяном встретиться?

– Он не скрывается. Контакты можем вам прислать.

– Давай.

Глава 10.

Ангелина.

Только бы не свалиться, мамочки… Ускоряю шаг, чувствуя, как он смотрит… И в том месте, куда направлен его цепкий взгляд, нестерпимо печет…

Спина, плечи, попа… Господи, он не человек – монстр.

– Здравствуйте, Ангелина Ивановна, – бойко здоровается моя воспитанница Кристина.

– Здравствуй, Крис. Девчонки собрались? Разминайтесь пока.

Губы горят, на щеках, похоже, можно яичницу жарить…

Это что сейчас было?

Влетаю в раздевалку, бросаю сумку на лавку и умываюсь. Трусики он просил проверить? Козел!

Стягиваю платье и вынимаю гимнастический костюм – топ и лосины с высокой талией.

Для чего мне их проверять, скажите на милость? Стягиваю белье к коленям, замечая белесые нити смазки на ткани… Я текла для этого кретина!

Поднимаю на себя взгляд и ужасаюсь… Я на припадочную похожа… Красная, с горящими глазами, дерганая какая-то…

А Марк всего лишь поцеловал… Гладил волосы, плечи… Никогда я ничего подобного не испытывала. С Женькой мы дальше поцелуев не заходили. Не потому, что он не хотел, вовсе нет…

Меня тошнило, понимаете? В прямом смысле этого слова. Не могла я себя представить растерзанной на постели, стонущей, грязной…

Не вязалась у меня любовь с сексом. Не с Женей… Я даже к психологу пошла, но тот успокоил мои волнения…

Такое бывает у девушек. Но… быстро проходит…

А тут… Я была готова зайти дальше. Он не нужен мне. Равнодушен. Чужой человек, чужой, привлекательный мужчина… Ничего меня в нем не трогает, кроме смазливой внешности, требовательных губ и рук… Мне плевать на его мнение обо мне. И удовольствие ему доставить я не стремлюсь… Тогда почему?

Почему я готова отдаться его рукам? Утонуть в его грязи, стать частью него?

С Женькой мне было достаточно обнимашек… Да, черт возьми, я боялась стать от него зависимой, потерять свою для него ценность, уникальность… Я вбила себе в голову, что с началом сексуальной жизни мы с ним утратим романтику в отношениях…

Разве так может быть? Я хочу чужого, ужасного мужчину и не желаю любимого?

Расправляю плечи и собираю волосы в высокую «гульку» на макушке…

Выхожу в зал, улыбаюсь девчонкам, глажу их по головкам. Прихожу в чувства, отвлекаюсь… Почему отец выбрал его для меня? Может, он знал? Предвидел, что я буду так реагировать? Нет, это слишком сложно даже для отца…

Родители Оли и Тани сидят на трибунах. Мама Оли работает на ноутбуке и наблюдает за тренировкой дочери. Сначала меня это немного напрягало, а потом я привыкла.

Включаю музыку и разминаюсь вместе с девчонками. Улыбаюсь и, кажется, полностью успокаиваюсь…

А потом чувствую недомогание… Кожа на лице горит, жар ползет по шее, ниже…

ОН в зале. Я понимаю это интуитивно…

Смотрит на меня, изучает. Пытается выведать обо мне все, залезть в душу… Ненавижу его… И себя тоже за собственную реакцию. Я умылась, а его запах – горького миндаля, полыни и дикого меда намертво вбился в поры… Остался на шее, волосах…

Марк сидит на первом ряду. Изредка касается экрана смартфона, а потом снова на меня пялится…

– Крис, четыре, пять! Старайся, или будут тянуть.

– Оля, спину выгибай, давай, вот так…

Пошел он к черту… Кобель драный. Наверняка, сегодня он поедет к своей любимой… И пусть не ухмыляется – я видела огромный бугор в его штанах. Я тоже его задеваю… Марку нравилось меня целовать… Но разве это может стать основой для брака? Я ведь все равно выйду за него? Может, все к лучшему? Лучше так, чем, если бы меня от него воротило…

Марку кто-то звонит. Он спешно выходит из зала.

Завершаю тренировку, помогаю девчонкам собрать обручи и мячи, несу инвентарь на склад и… Вскрикиваю, едва не столкнувшись с Женей.

– Тсс… Милая моя, любимая, я думал, меня убьют головорезы твоего папаши. Слава богу, не били… Отпустили под честное слово, но я прибежал. Помню твое расписание…

– Ты не должен быть здесь, Жень. Я… Я выхожу замуж. Между нами все кончено.

– Я спасу тебя, Ангел.

– Тебя поймают и посадят, Жень. Ничего не выйдет…

– Ноги уже перед этим ментом раздвинула? Ты…

– Уходи, Жень… Не делай то, о чем пожалеешь…

– Прости, прости меня… Родная моя, Ангел, Линочка, Геля… Я спать не могу, есть… Ты мне так нужна.

В коридоре слышатся шаги. Замираю. Не дышу почти. Чувствую, как пульс бьется в висках… А потом в дверном проеме вырастает Марк…

Глава 11.

Марк.

Губы Ангела дрожат… С лица будто стираются все краски. Бледная, взволнованная, она закрывает собой этого придурка и шепчет:

– Марк, пожалуйста…

О чем ты просишь, девочка? Ты моя… И никто не может забрать тебя. Тем более вот так… Нагло, исподтишка…

– Отойди, Лина, – произношу почти по слогам.

Глаз не свожу с Жени, пытаясь понять, что ему нужно? Он отъявленный идиот, если думает, что на Викулина можно идти вот так – без оружия и плана…

– Ты ослушался приказа, Женя, – все так же ровно и медленно говорю я.

– Твоего, что ли, ментяра поганый? Это моя девушка, ясно тебе? Она меня любит.

Едва держу себя в руках… Если бы не Ангел, я ни минуты его не слушал – положил на лопатки…

Но я не хочу, чтобы она меня ненавидела. Презирала и держала за пазухой нож. Нахер такая семья тогда…

Любви между нами нет, но элементарное уважение я намереваюсь заслужить.

– Женя, прекрати! – щебечет Лина, прижимая ладони к груди. – Я же попросила тебя уйти. Я… Папа, он…

– А ты так ее любишь, утырок, что скрыл свои долги? Сколько ты должен Саркисяну? На денежки Викулина рассчитывал, так? – цежу, чувствуя, как глаза затапливает чернота ярости. – И дальше играть будешь, сука? По-другому заработать не пробовал?

– Ах, ты ж…

Женя замахивается, но я молниеносно пресекаю удар. Заламываю его руку и крепко фиксирую.

– Господи… Марк, не бей его, пожалуйста, – всхлипывает Ангел. – Он плохо видит, а очки…

– Лина, не вмешивайся, – рычу я, ища ее взгляда.

Девчонка до смерти напугана… Сейчас нашу возню услышат. Кто-нибудь вызовет охрану, а потом и полицию…

Не могу я рисковать карьерой из-за этого идиота… Да и портить отношения с Ангелом не хочу…

– Сейчас я тебя отпущу, ты понял? – выдавливаю, продолжая удерживать очкарика.

– Пошел ты… Сука…

– Я отпущу, а ты пообещаешь, что не станешь орать.

– Марк, отпусти… Пожалуйста. Сейчас сюда придут… – касается моего плеча Лина.

Ладно, свободен… Живи, сволочь… Чувство самосохранения у Жени преобладает над разумом… В нашем случае это неплохо. Он отряхивается, приглаживает разметавшиеся пряди и хрипло бормочет:

– Я все равно ее верну…

– Посмотрим, – бросаю я.

Женя скрывается из виду, а Лина… Нет, она не бежит за ним следом. Осматривается, убеждаясь, что мы ничего не испортили в помещении, и взмахивает ладонью в сторону выхода.

– Я закончила. Довезешь домой?