20 лет теней

– Сомнительное утро, – хмыкнул Адам. – Но да, здравствуйте. Они остановились на секунду. Эмма коротко взглянула на Оливию. Та была, как всегда, собранной, сдержанной, почти ледяной. Но в её глазах проскользнуло что-то новое – тревога, или, может быть, усталость. – Вы тоже к Рейнольдсам? – спросила Оливия.

– Да. Мы подумали, нужно собрать всё, что можем вспомнить. Не ждать, пока… – Дэвид запнулся, – …пока снова произойдёт что-то странное. Они не стали спорить. Четверо молча пошли дальше, почти синхронно, будто это было чем-то привычным. Впереди был дом Джозефа и Софии – тёплый, с вымытым солнцем фасадом, как будто ничего не случилось. Но сегодня у этих стен будет звучать не смех и бокалы, а слова, которых боялись все. На этот раз обстановка была почти деловой – без закусок, без смеха, без музыки. Только приглушённый свет, чайник на кухне и настороженная тишина, будто сам дом не хотел вспоминать. София нервно перебирала плед в руках. Джозеф сидел у окна, откуда ещё было видно остатки утренней росы. Эмма и Дэвид устроились на диване, рядом – Адам и Оливия. Все, кроме детей, были здесь. – Прошло двадцать лет, – первой нарушила молчание София. – Мы даже не можем вспомнить, кто тогда был на той вечеринке. Только мы… и Лили. Но ведь были и другие? – Были, – кивнул Дэвид. – Я помню, кого-то привёл твой одногруппник, Соф. Был высокий парень, с длинными волосами, вроде музыкант. И ещё одна девушка, рыжая. Слишком яркая, чтобы забыть, но я даже имени не помню. – Это почти невозможно, – тихо сказала Эмма. – Через столько лет… – Но нужно, – перебила её Оливия. – Если мы хотим хоть что-то понять. Особенно – про Лили. – Про неё тогда много говорили, – задумчиво произнёс Джозеф. – Слухи, домыслы. Что она странная. Что якобы в секте. – Да, я тоже слышал, – кивнул Адам. – Какие-то «вечера», где они якобы говорили с умершими. Глупости… хотя теперь всё звучит иначе. Джозеф встал первым, словно физическое движение могло разогнать сгущающуюся вокруг атмосферу. – Надо думать трезво, – глухо сказал он, подойдя к окну. – Мы не узнаем правду, если будем бояться даже смотреть друг другу в глаза. – Я не боюсь, – отозвалась Оливия. Слишком быстро. Слишком чётко. София, не сводившая взгляда с пустой чашки перед собой, заговорила так, будто думала вслух: – Нам надо вспомнить, кто ещё был на той вечеринке… кроме нас. Может, были друзья Лили? Кто-то из её окружения? – У неё ведь была та странная компания… – пробормотала Эмма. – Тогда все шептались, что она связана с какой-то сектой. Но никто толком ничего не знал. – Я ничего не знал, – тихо сказал Адам. – Но помню, что кто-то из преподавателей предупреждал о её влиянии. Мол, слишком навязчивая, слишком «погружённая» в какие-то тёмные идеи. – А ты, Оливия? – вдруг повернулась к ней София. – Ты тогда была ближе всех к Лили. Ты что-нибудь знала? Наступила долгая пауза. Все смотрели на Оливию. Она медленно откинулась на спинку стула, сложив руки на груди. – Я знала, что она была одержима. Особенно… – она бросила короткий взгляд в сторону Джозефа. – Им.

– Что? – удивлённо выдохнула София.

– Лили… была влюблена в Джозефа, – сказала Оливия резко. – С первого курса. И делала всё, чтобы оказаться рядом. Она не упускала ни одного повода, ни одной возможности. Тишина снова упала на комнату. – Ты знал? – спросила София у мужа.

Джозеф кивнул медленно.

– Знал. Но не придавал значения. Она была… навязчива, но я держал дистанцию. Я думал, это просто юношеское увлечение. – Почему ты никогда не говорил мне об этом?

– Потому что тогда это казалось ничем. А потом… случилось всё остальное… Никто не произнёс имя. Но все знали, что речь шла о той самой ночи. – Кто бы нас ни пытался предупредить вчера, он знает, где мы живём, – хрипло сказал Адам. – Это не просто совпадение. Нас отслеживали. Возможно, уже давно. – Мы не можем больше сидеть и ждать, – тихо добавила София. – Мы должны сами это выяснить. Они переглянулись. Что-то в этой тишине теперь изменилось. Там больше не было страха. Только решение. И тень общего прошлого. Оливия продолжала смотреть на Джозефа, взгляд её был колким, напряжённым, почти обвиняющим. – Ты не можешь отрицать, что она была… одержима тобой. Может, тебе это даже нравилось? – Ты что, хочешь сказать, что это я…? – Джозеф резко поднял голову, и голос его звенел от возмущения. – Ты правда думаешь, что это я сделал с ней что-то ужасное? Лили часто оказывалась рядом, да. Но я её не искал. Она писала мне записки, передавала через других. Я их даже не читал. И понятия не имею, как она появилась на дне рождения Софии. Это был сюрприз и для меня. Оливия сжала губы, но больше ничего не сказала. В комнате повисло напряжённое молчание. И тут тихий голос Софии, прерывая тишину, прозвучал особенно остро: – Боже… – прошептала она. – Тогда я не обратила внимания, а теперь… Она подняла на всех растерянный взгляд. – В университете, как-то раз, я оставила свою сумку в столовой. – Когда вернулась – на ней, маркером, было написано «оставь его или умри», – тихо сказала София, не глядя ни на кого. – Я подумала, что кто-то подшутил. Неудачно. Псих какой-то. Она замолчала, вспоминая. В комнате повисло напряжённое молчание. – Но… – продолжила она, уже глядя на Джозефа, – мы тогда встречались, все знали об этом. Я помню, как Лили несколько раз попадалась мне на глаза в кампусе. Мы никогда не разговаривали, но её взгляды… они были совсем не дружелюбными, холодными и настороженными. Тогда я не понимала, почему она так смотрела на меня. Но теперь мне становится жутко, когда я думаю, что всё это было предупреждением. Или даже угрозой.» София сжала руки в замок, холод пробежал по телу от этих мыслей.

Все замерли. – А потом, – продолжила она, – я шла по лестнице и вдруг почувствовала сильный толчок в спину. Едва успела ухватиться за перила… Я обернулась и встретила её взгляд. Но сразу не подумала, что это была она – вокруг было много людей, могли быть и другие. Она замолчала. Слова, наконец, оформили страх, который копился годами, затаившись в подсознании. – Неужели… это была она? – выдохнула она. – Лили? Тишина снова накрыла комнату. Но теперь это была не глухая тишина страха. Это была тишина осознания. Тишина, предвещающая, что всё только начинается.

Где-то за окном, на другой стороне сада, скрипнула терраса. Эмили, прижав к груди тетрадь с выцветшей обложкой, остановилась у окна, всматриваясь в дом Рейнольдов. Внутри взрослые всё ещё пытались распутать узел прошлого. Но именно в этот момент, среди подростков родилось решение – они начнут искать ответы сами. Они знали меньше. Но они не были ослеплены страхом.

Глава 4 «Печать двадцатого»

«Двадцатый не приходит, когда его ждут. Он выбирает сам – среди тех, кто уже однажды забыл его имя.»

Небольшой деревянный домик в глубине сада семьи Куперов, обросший плющом и запахами старого лета, давно стал для Гарри убежищем. Здесь никто не слышал, о чём говорят подростки, никто не вмешивался в их дела. Именно здесь они могли быть самими собой – без взрослых взглядов, без родительской тени, нависающей с порога. Утро воскресенья выдалось сухим и жарким, как будто всё происходящее вокруг забыло про недавний ливень. Солнце стучалось в окна, а в комнате царил запах бумаги, ноутбучного перегрева и чего-то тревожного – словно само пространство чувствовало: начинается нечто важное. Алекс разложил на столе дневник матери – тот самый, который они нашли вчера. Гарри положил рядом распечатку старой статьи из интернета о пропаже Лили Харпер в августе 2000 года и её возможной связи с сектой «Путь к Свету»или «Очищенные». Его ноутбук тихо гудел в углу, уже подключённый к сети через зашифрованный доступ. – Пока мы почти ничего не знаем, – первой заговорила Эмили.