Вторая жена моего мужа

Родственников к подготовке дома я не допустил. Клининговая компания привела в порядок спальни и кухню. На большее не хватило времени, но полагаю, этого будет достаточно. Меня не очень волновало, что эта женщина может счесть меня плохим хозяином. Меня вообще мало что волновало.

Я прошел на кухню, достал из холодильника бутылку виски, щедро плеснул в свой стакан. Тишина дома после гомона толпы оглушала. Окно было открыто, в него доносился далекий гул машин, но он не мешал. Наконец я был один.

Я сделал глоток, затем еще один. В окно веяло прохладным весенним вечером, а внутри становилось тепло. Я сбросил пиджак здесь же, на стул на кухне, расстегнул пару пуговиц рубашки, прошел в гостиную и увидел ее.

За несколько минут я успел забыть о ее существовании, а она стояла посреди гостиной ровно там, где я ее оставил, ни шага в сторону.

Теперь она снова смотрела на меня. Глаза глубокие. Испуганные. Да что там испуганные – она вся, казалось, состояла из одного сплошного ужаса. Наверное, в ее мыслях я набрасывался на нее, бросал на пол, сдирал с нее все слои ее тряпок, а потом делал то ужасное, о чем благовоспитанные девицы не говорят.

Задрало все.

– Спальня там, – указал направление я и сделал еще один глоток.

Глава 9. Лилия

Он был таким же, как мой отец, с отчаянием поняла я. Стоял, смотрел на меня равнодушно, как на насекомое, а в руках – алкоголь. Скоро его глаза станут красными, движения хаотичными, речь невнятной. Возможно, в нем проснется агрессия. Все, что про него говорили это правда. Я отшатнулась, едва не наступив на подол платья и метнулась в указанную сторону, глотая слезы, которые благополучно скрывал никаб. Распахнула дверь в комнату и рывком захлопнула её за собой. Замка не было, да и кто позволил бы мне запираться? Никто. Я не стала оглядываться даже, была слишком взволнована. Стояла и слушала, как бьётся моё сердце. Затем стала слушать шумы большого дома, пытаясь уловить шаги того, кто стал моим мужем. От голода и волнения кружилась голова и через минут пятнадцать я все же решилась сесть на стул, что стоял возле туалетного столика. На своё отражение смотреть не осмеливалась. Смотрела на часы, что висели на стене размеренно отчитывая секунды, которые раз за разом замыкались в минуты. Муратов не шёл. Это было плохо, чем дольше он там один пробудет, тем больше успеет выпить, а пьяного Муратова я боялась ещё больше, чем трезвого. Потом подумала вдруг – он придёт пьяным и злым, а я совершенно не готова? Отец ни разу меня не ударил, но этот, я чувствовала, мог. Дверь в ванную вела прямо из спальни, в любой другой момент это меня восхитило бы. Сейчас же я могла думать только о том, что мне предстоит. Я скользнула в ванную комнату и принялась вынимать шпильки из платка, высвобождая волосы. Оказывается, кожа головы невероятно устала, и я даже через отупение и страх на мгновение ощутила облегчение, когда коса, высвобожденная из плена чёрной змеей упала на спину. Я аккуратно сложила никаб и платок. Покосилась на дверь с опаской и принялась снимать платье. Я знала, что отдам себя всю этому человеку сегодня, но мысль о том, что он войдёт именно сейчас, когда я неловко сражаюсь со складками ткани и пуговицами приводила в ужас. Сейчас я совсем беззащитна и не готова. Нужно успеть все сделать. Платье я тоже сложила, оставшись в нижнем, что было до колен. Подумав, сняла и его. Умылась, смывая остатки макияжа и подсохшие дорожки слез. Почистила зубы, найдя запаянную в пластик, новую щётку. Приняла душ, стараясь не намочить косу – сушить волосы потом полчаса,не меньше, а Муратов придёт в любой момент. Вернулась в комнату, завернувшись в полотенце. На кровати лежала ночная сорочка. Длинная, достаточно закрытая, но из такой лёгкой ткани, что обрисовывать будет каждый изгиб тела. Я надевала её с горящими от стыда щеками, чувствуя себя падшей женщиной. Затем задумалась – как жене полагается ждать мужа, чтобы не вызвать его гнев? Села в постель, прислонившись к спинке кровати, ощущая позвонками выпуклости металлической ковки. Натянула одеяло до плеч. Поборола желание заплакать. Принялась ждать. В желудке урчало – несмотря ни на что, организм требовал пищи, на торжестве я не съела и крошки. Ужасно хотелось спать, а Муратов все не шёл. Я начала чувствовать злость – он что, специально мучает меня ожиданием самого страшного? Злость прогнала страх, но ненадолго. Ещё час и главенствовать стало желание спать. Я закрыла глаза всего на секунду…

Открыла я их уже утром. Солнце жизнерадостно светило в большое окно, я все так же сидела вцепившись в одеяло, спина болела от неудобной для сна позы.

– Наверное, он выпил слишком много и уснул, – прошептала я.

С отцом такое случалось. С одной стороны я испытала облегчение, с другой понимала – этой ночью мне придётся снова ждать. В доме было тихо. В моём животе яростно урчало, поэтому умывшись я надела свое домашнее платье, вещи уже были привезены, и решилась выйти из комнаты. Муратова не было дома – я это чувствовала. Зато был некто другой. Бабка. До ужаса напоминавшая старуху из моего юношества, такая же худая и желчная, с ненавистью во взгляде.

– Здравствуйте, – чуть склонила голову я.

Бабка буркнула что-то неразличимое и принялась яростно рубить картофель на ломтики. Бабку я боялась меньше Муратова, это зло знакомое. Включила себе чайник, сделала чай и бутерброд из хлеба и колбасы, найденной в холодильнике. Ещё холодильник был полон початых банок и упаковок, срок годности многих уже истёк и вид оставлял желать лучшего, у меня чесались руки выбросить все это и помыть холодильник, но я не решилась – все это чужое. Вдруг Муратов меня за это накажет? Я перекусила и ушла с кухни, предварительно убрав за собой. Бабка, приготовив невероятно жирное рагу с мясом, ушла, и я пошла обследовать дом. Только общие территории, открывать комнаты не осмеливалась. Каково же было мое изумление, когда я шагнула через арку, отделяющую гостиную от соседней комнаты и увидела библиотеку! Сотни книг. Нет, тысячи! Они окружали меня, расположившись тесными рядами, взметаясь до самого потолка. Я провела рукой по корешками и чихнула – пыль. Мне так и хотелось взять в руки хоть томик, открыть, погрузиться в чтение, но читать без разрешения нельзя. Но и уйти из библиотеки нет сил! Я нашла выход. Я не буду читать. Я начну уборку, все книги в пыли, а убираться это не преступление, за это меня не накажут. Я нашла кладовку возле кухни, выкатила пылесос, нашла подходящую насадку с длинными, не грубыми щетинками, и принялась выкладывать книги из одного стеллажа, поставив стул на стол и взгромоздясь на него, чтобы достать книги с верхних полок. Только вынимала полчаса, из одного то шкафа! Затем оттерла стеллаж от пыли и принялась за книги. Каждую брала в руки, почтительно принимая на ладони её вес. Бережно проходилась щёткой, собирая пыль. Иногда открывала, украдкой воруя слова и фразы. Я проработала так почти до самого вечера, успев разобраться с двумя шкафами и только раз сходив на кухню попить.

На обратной дороге в библиотеку меня ждало открытие. Резинка. Для волос. Розовая, с бусинкой. Она лежала на полу у одной из дверей. Я толкнула её, замирая от собственного безрассудства и замерла, оглушенная. Передо мной была комната ребёнка. Девочки. Нежное смешение персикового, розового, нежно жёлтого. Постель под невесомым балдахином. Куклы. Книжка на ковре. У него есть дочь! У Муратова есть дочь! Я захлопнула дверь. Мысли не умещались в голове. Осторожно, задним ходом я дошла до библиотеки, стараясь спастись от потрясения в надёжности запыленных томов.

– Третий шкаф, – сказала я вслух.

В голове билось запертой птицей нечаянное открытие, а я уже толкала стол к третьему шкафу. Уже отточено – стол, сверху стул, залезть, снять в руки первые несколько книгя стараясь не потерять равновесие.

– Добрый вечер, – раздалось вдруг.

Я так испугалась, что едва не выронила книги. Муратов стоял у самого стола, с недоумением глядя на меня снизу вверх. Даже странно было быть его выше, но я спохватилась, что не о том думаю.

– Я не читала! – воскликнула я. – Я просто решила…убраться.

– Хорошо, – равнодушно ответил Муратов, и вдруг чихнул, совсем, как простой смертный.

– Будьте здоровы, – отозвалась я. – Пыль…поэтому я и решила…

– Хорошо, – снова повторил он.

Ему было все равно. Спроси, вдруг подумала я. Спроси у него про девочку, его дочь. Но секунда шла за секундой, а задать вопрос я так и не решилась.

Глава 10. Айдан

Она стояла на очень ненадёжной конструкции, моя новоиспечённая жена. Стол, к слову весьма дорогой и тяжелый, который она каким-то образом дотолкала до стеллажа, сверху стул, на нем большая коробка , набитая чем-то тяжёлым,на ней уже девушка, у нее в руках стопка книг, по виду очень тяжёлая, причем я уверен – в самой девушке и пятидесяти килограммов не имелось.

– Я уже два стеллажа от пыли очистила, – осторожно сказала она. – И все книги поставила в том же порядке, что они и стояли, я записывала, чтобы не перепутать.

Эту библиотеку я собирал когда то бережно, почти с любовью, но реалии нынешнего времени просто не давали достаточно часов в сутках для чтения. Библиотека зарастала пылью, как самая невостребованная комната в доме, и я понятия не имел, зачем Лилия вообще все это затеяла.

– Я назавтра закажу клининг, – решил я, – пусть убирают.

– А если испортят? – с жаром спросила девушка.

Это первые эмоции которые она проявила, кроме разумеется, испуга и ужаса.

– А если испортят, я их к воротам вниз головой повешу, пусть болтаются, – еще раз чихнув пошутил я.

Зря, чувство юмора девушке было чуждо, она пошатнулась и едва не упала со своей башни. Я вскинул взгляд и увидел лодыжки. Тонкие женские лодыжки почти на уровне моих глаз. Лодыжки были хороши, они стыдливо выглядывали из под длинного платья, на одной из них – шрамик. Старый, белесый уже, длинный. Шрамик приковывал взгляд, но смотреть на ноги жены точно не стоило – тогда она упадет точно. И как с такой детей делать? Если только насильственно, эта мысль меня совершенно не привлекала.

– Слазьте, – скоро велел я. Девушка послушала, полезла вниз со всей стопкой книг, что была в руках, я чуть слышно выругался. – Книги отдайте, сломаете же шею…

Она меня боялась, явно и неприкрыто. Я даже руку не стал ей подавать, когда книги забирал нечаянно коснулся, жена вздрогнула, хорошо хоть не закричала. Я ощутил непреодолимое желание сначала выпить, потом вернуть жену ее отцу обратно, приплатив. Потом понял, какой шум поднимут родственники, снова выругался. Ругаться тоже не стоило, эта недотрога боялась всего.

– Если нельзя, я больше не буду убираться, – тихо сказала она, наконец спустившись.

– Льзя, – ответил я. – Страдайте херней на здоровье, только не одна. Завтра приедут помогать, командуйте.

Теперь я смотрел на ее макушку, жена была сильно ниже ростом. Идеально ровный пробор, две длинные косы, так туго заплетенные, что я буквально чувствую боль стянутой кожи. Смотрю на эту белую полоску, что делит макушку пополам и понимаю, что если сейчас уйду, то это создание спрячется в комнате и не выйдет, пока я не уеду. Вчера так и не вышла ужинать, если она умрёт с голоду, от репутации синей бороды мне точно не отмыться. Никогда.

– Через полчаса, – сказал я посмотрев на наручные часы, – приходите ужинать.

Макушка качнулась – ее хозяйка кивнула. Я покинул библиотеку, у меня было полчсаса, чтобы принять душ и вообще привести себя в порядок. Без Розы дома было очень странно и тихо, но тётушки настояли на том, что первую неделю ребенок должен пожить у них, чтобы Лилия освоилась на новом месте. Наверное, им виднее, но когда заехал сегодня дочку проведать, она выглядела такой несчастной. Привыкла, что мы с ней вдвоём, а там шум, гам, дети, внуки, племянники…Еще несколько дней, подумал я, и заберу тебя обратно.

Через полчаса я уже был на кухне. Открыл огромный казан стоящий на плите. Тот был еще теплым. Внутри куски овощей и мяса, щедро сдобренные маслом. Есть то, что готовила Рая, так мы ее звали ибо имя у нее было невыговариваемым, было решительно невозможно, но доставка еды уже должна была подъехать. Так и случилось – зазвонил домофон, я пошёл к воротам открывать. Поставил бумажные пакеты на столешницу. Открыл коробку с пиццей, достал упаковки китайской острой лапши с полосками жареной говядины. Лилия пришла, замерла не решаясь сесть. Я подавил порыв закатить глаза. Мне навязали жену, чтобы у моей дочери появилась мать, а я получил еще одного ребёнка, еще и зашуганного. Вот за что мне это?

Лилия взяла себя в руки, начала открывать шкафчики, обнаружила посуду и аккуратно сервировала стол. Села, сложила руки на коленях. Выпускница школы для девочек, не иначе.

– Ешь, – строго сказал я.

Лилия взяла кусок пиццы, переместила его себе на тарелку, вооружилась ножом и вилкой. Пицца была с морепродуктами, я даже не уточнил, какую она ест, но полагаю, если бы я велел ей съесть сырого осьминога, она так бы и поступила. Никакой личной позиции. Ножик печально скрипнул о фарфор.

– Тебе не лень? – со вздохом спросил я. – не заморачивайся.

Взял руками кусок, откусил почти половину. Пицца была идеальной, на тонком, чуть хрустком тесте, и сыра именно столько, сколько нужно.

– Я просто никогда не ела пиццу, – огорошила жена. – Мы с отцом всегда питались дома, я готовила сама.

Нерешительно взяла в руки кусочек, откусила. Я ел, то откусывая от пиццы, то накручивая на вилку лапшу. Открыл бутылку холодного пива – девушка стрельнула глазами. Еще и моралистка, как же иначе…

– Два раза в неделю приходит Халид, – проинформировал я. – Как раз будет завтра. Убирается в саду, чинит то, что нужно дома, если что, говори ему.

– Хорошо,– кивнула девушка.

Я впервые смог как следует ее разглядеть. Объективно она была очень красива. Огромные голубые глаза, темные пушистые ресницы, черные косы. Кожа словно фарфоровая, только на аккуратном прямом носике пара веснушек. Губы нежно-розовые, как полагается, каноническим бантиком. Она выглядела, как любимая кукла моей Розы. Идеальная фарфоровость и нежность. Мне же хотелось жизни. Если бы я и женился по своей воле, то выбрал бы женщину, равную мне по уму и силе воли. Уверенную в себе. Чтобы не боялась лишний раз сказать слово или засмеяться.

Я посмотрел в окно. Уже начинало темнеть. Вечер был легким, тёплым, весенним. Этой ночью, я уверен, моя жена-девственница снова будет меня ждать. Смиренно сложив руки на груди, словно труп. На ее лице не будет не капли эмоций, разве что немного брезгливости, от того, что приходится делать "это". Она будет терпеть. Ночь за ночью, раз за разом. А мне – поперёк горла. Насилие меня нисколько не привлекало, а запуганная жена-девственница у меня уже как-то была. В задницу такие семейные радости.

Глава 11. Лилия

Я ждала половину ночи, надев ту самую непотребную сорочку и снова натянув одеяло до самого подбородка. Прислушивалась к тому, что происходит дома. Иногда слышала его шаги и каждый раз тревожно сжималось сердце, но всякий раз они вели не к моей комнате. Разок из приоткрыто окна тянуло сигаретным дымом – он не только пьет, но еще и курит. Наверное, мужа лучше я просто на заслужила. Глаза слипались и к двум часам ночи я все же уснула.

Проснулась в девять утра – невероятно поздно. Вышла из комнаты, везде тихо, снова уехал. Тогда только я допустила мысль, что у меня невероятно странный брак. В саду насвистывая возился старик, после завтрака я тоже вышла на улицу. Несмотря на старание и уход, сад выглядел невероятно заброшенным, впрочем, это придавало ему особое очарование. Тут и там в щели между камнем дорожек торчали травинки, фруктовые деревья цвели, гудели пчелы, на клумбах наливались тугими бутонами, готовые зацвести, пионы.

– Сюда бы розы, – мечтательно сказала я. – Целый куст.

– Я привезу саженцы, – произнёс сзади старик, а я и не слышала, как он подошел.– Вам какие?

– А можно?– удивилась я.

Старик улыбнулся, собрав морщины на лице гармошками.

– Конечно можно. Послезавтра на рынок пойду, хотите со мной?

– Нет, – испугалась я. – я не спрашивала.

Я боялась всего в этой новой жизни. В калитку позвонили и я испуганно метнулась в дом. Оказалось, обещанные помощницы с уборкой. Две сурового вида взрослые женщины, вооруженные по последнему слову техники, столько приспособлений для уборки я не видела не разу. С их помощью мы перебрали все книги за несколько часов. Я выпустила их, вернулась в библиотеку и мечтательно погладила корешки книг – прочесть бы их все, ну или хотя бы одну! Но воспитание в доме отца приучило меня к тому, что книги надо заслужить, да и вообще отец считал их дурью и блажью, поэтому мои мечты так и остались мечтами.

Старуха сегодня опоздала. Так же мрачно буркнула приветствие на диалекте, которого я не понимала, убрала нетронутый вчерашний ужин в холодильник, приготовила новый. Сегодня этот был плов сочащийся желтым жиром, масла она не жалела. Я приготовила бы гораздо вкуснее, но спорить со старухой было тоже страшно.

Муратов вернулся вечером, позже обычного.

– Черт, – выругался он. – Пожрать забыл заказать.

Заглянул в кастрюлю, подняв крышку, покачал головой.

– Я могу приготовить, – вызвалась я.

Он посмотрел на меня с сомнением. Да, я знаю, что я маленького роста, но это не значит, что я не приспособлена к жизни!

– Нет, я быстро.

Он ушел принимать душ, я залезла в морозилку. На такой кухне и с такой техникой гоотовить одно удовольствие! Кусок мяса в микроволновке разморозился быстро, я нарезала его на пласты поперек волокон, немного отбила и посыпала специями. Овощей почти не было, но из того, что нашлось получился сносный салат. К тому времени закипела вода в кастрюльке для спагетти. Я с удовольствием порхала, даже забыла бояться.

– Пахнет вкусно,– напугал Муратов со спины.

Расслабляться было нельзя, хотя я помнила – он монстр. И рано или поздно он покажет свою ужасную натуру, надо просто ждать.

– Я привыкла кормить отца.

– Наверное, он по вам скучает.

Я склонялась к тому, что он вспомнит про мое отсутствие, только когда закончится еда, мы с ним иногда месяцами не говорили. Повернулась к Муратову и увидела, что он в обычной футболке и шортах, с босыми ногами. Я видела мужчин в шортах на улице, но никогда их не разглядывала, и сейчас покраснела. Мне показалось, или Муратов закатил глаза?

– Садитесь, сейчас все будет.

Я волновалась. Муратов сел, из за стола торчало мужское чуть смуглое колено, на нем тёмные волоски, но не так много, чтобы это было отвратительным. Он вообще отвратительным не казался, мой муж, даже наоборот, но я помнила о его репутации. Чуть дрожащими руками я поставила перед ним тарелки и замерла.

– Вкусно,– похвалил он.– Садитесь сами ешьте.

Ел он с удовольствием, и смотреть на это оказалось неожиданно приятно.

– Завтра утром я уеду на несколько дней,– удивил Муратов. – Вы будете одна. Если ва страшно, кто нибудь из теток или Рая будет с вами ночевать.

– Нет, – запротестовала я. – Мне хорошо одной. А можно убраться в холодильнике?

– Мне плевать, – отодвинул тарелку он. – Делайте что хотите. Спасибо за ужин, перед возвращением я вам напишу, оставьте свой номер.

Я снова покраснела. Я знала, что иметь телефон это норма современной жизни, но отец запрещал.

– У меня нет телефона.

Муратов снова выругался, он непременно попадет в ад, пусть и не пил сегодня вечером.

– Завтра курьер привезёт днем, с симкой внутри сразу. Заодно продукты закажу, составьте список , что нужно оставьте его на столе.

– Я…вашу калитку открывать не умею.

– Блядь, – вырвалось у Муратова, – идёмте.

Я поспешила за ним на улицу. Он вышел прямо босиком, но наверное идти по гладким каменным дорожкам не больно. Шел размашистым шагом, мне приходилось почти бежать рядом.

– Вот, – сказал он. – Если позвонят в ворота, можно открыть домофоном, им умеете пользоваться?

– Да, – почти обиделась я.

– Если в калитку, нужно будет выйти, мы ею почти не пользуемся и не подключили. На эти две кнопки жмите одновременно и дверь откроется.

Я кивнула. Смотрел он на меня, как на глупого ребенка, но обижаться я не стала – он и так удивительно терпелив. Настолько, что это даже пугает. Вечером я по привычке уже подготовилась, но до двух не досидела – уснула к полуночи. Встала рано и успела увидеть в окно, как Муратов садится в машину, уезжает, а ворота послушно закрываются за ним. Я осталась одна, совсем одна, только я, этот большой дом и сад, больше никого. И перспектива нечаянного одиночества вселяла в мою душу восторг.

Глава 12. Айдан

Дядя в какой-то степени был мне больше отцом, чем отец. Тот не был плохим, нет, но мать моя умерла рано, отец много работал, управляя филиалом семейного предприятия в родном городе, а когда женился второй раз, я оказался несколько не нужен, не вписываясь в картину счастливой молодой семьи. Мачеха натыкаясь на меня взглядом, словно спотыкалась каждый раз, мрачнея. Так и решили – мальчику, мне то есть, негоже в глубинке штаны просиживать. Нужно учиться в большом городе, впитывать прогресс и прочие современные достижения. Я поступил в лицей интернат, очень престижный, выходные проводил у дяди и его жены, статной и сильной духом тети Фариды. Дядя же натаскивал меня на семейный бизнес, в котором я до сих пор преуспевал на радость своей семье.

Сейчас же он сидел за столом напротив меня, смотрел, казалось не мигая и взгляд черных глаз был тяжел и непроницаем. И чёрт знает, что за мысли в его голове бродят.

– Как жизнь семейная? – спросил наконец он.

Я едва не поморщился, вспомнив об оставленной дома жене. Девушке, которая всего на свете боялась, особенно меня, ни разу в жизни не ела пиццу и не имела телефона.

– Прекрасно, – излишне жизнерадостно ответил я.

Дядя постучал карандашом по столу. Явно не о моей семье он сейчас думает. Посмотрел на часы – вылет через четыре часа. Надо бы уже собираться в аэропорт.

– Гафуровы недовольны, – наконец сказал он.

Я едва не выругался прямо при нем. Я уже давно вышел из детского возраста, но понимал, что старшее поколение семьи такого не приемлет. Сдержался.

– Что им нужно?

– Сердятся, что жену ты себе новую завел, совсем позабыв о прежней.

Забыть о прежней жене бы не вышло хотя бы потому, что от неё мне осталась Роза. А еще мой помощник ежемесячно переводил деньги на счет семьи Гафуровых, чтобы они не возникали на горизонте.

– Это религиозный брак, – наконец сказал я. – Насколько я понимаю, мне достаточно выделить ей содержание и трижды сказать фразу я развожусь.

– Муратовы не разводятся! – стукнул кулаком по столу дядя.

Я не сдержался и все же скривился, словно лимона отведал.

– Конкретно этот Муратов и не женился бы, если бы на него не давили,– ответил я.– Вы меня вынудили на этот брак.

– Нам нужна была земля Гафуровых, иначе он бы ее не продал, ты же понимаешь. У него слишком много дочерей, а мои сыновья уже женаты. Оставался только ты. Благо семьи превыше твоих амбиций, сынок.

Сынок…как же. Не верю, что не существовало иных способов договориться. Просто этот был выгоднее обеим сторонам.

– И что прикажете делать? Собирать гарем?

– Лети…– решил дядя.– Лети, как и собирался, работай, с Гафуровым я договорюсь.

Я снова на часы посмотрел. Успеваю заехать проведать дочь, хотя бы на несколько минут. Роза выскочила навстречу едва я заехал во двор, даже испугался, что задену ее автомобилем.

– Папа! – крикнула она. – ты меня забрать пришел?

– Нет еще, – с сожалением ответил я.– Я улетаю в командировку.

– А твоя новая жена красивая? Я не видела ее лицо.

Роза видела свадьбу лишь мельком, была простужена. Теперь ее мучило любопытство.

– Похожа на твою Лею, – улыбнулся я.

Лея – ее любимая кукла.

– Значит красивая, – вздохнула Роза. – Ты будешь любить ее больше меня?

– Никогда, – обещал я.

Вскинула руки, я подхватил ее и прошёлся по саду, стараясь не думать о том, что времени до вылета все меньше.

– Айсылу сказала, что мачехи все злые и она будет меня обижать.

– Никто не будет обижать тебя, моё сокровище.

Но я знал, сколько нюансов может быть в отношениях между мачехой и чужим ребёнком. Моя меня не обижала, нет. Просто старалась не замечать, словно меня не было, следила за тем, чтобы я был одет и сыт, и услала при первой же возможности. Но мне было двенадцать. Я был взрослее. Я был мужчиной. Сможет ли Роза смириться с нелюбовью?

– Беги играй, – шепнул я. – Папе скоро на самолет.

Уже в аэропорту пришло уведомление о доставке, теперь у моей жены был телефон. Сообщение о том, что номер в сети – только через три часа. Неужели она все это время пыталась его включить? Возможно, учитывая, что я учил ее открывать дверь…как бы то ни было, я с головой погрузился в работу, выкинув из головы обеих навязанных мне жен. Если дядя не решит этот вопрос, я попытаюсь откупиться. Я откупался уже несколько лет, оплачивая право жить спокойно и давать Розе хоть какую то стабильность и надежность.