Клинок и кровь: Новая угроза

– Где я… – прошептала она, вставая.

– В храме истины, – раздался голос.

Голос Арсахиила.

Он не кричал. Он не угрожал. Он говорил с мягкостью священника на исповеди.

– Ты ищешь ответы. Я дам их тебе. Но сначала – испытай веру.

И всё вокруг запылало. Свет енохианских букв вспыхнул, и Кейт закричала, схватившись за голову – образы, воспоминания, кошмары ворвались в её сознание.

Лео шагал первым. Его дыхание стало тяжелее, воздух был пропитан серой и чем-то… святым, но испорченным, как заплесневелое вино. Каждый шаг вниз отзывался эхом не в ушах – в груди, будто само сердце пыталось покинуть тело.

– Что-то искажает восприятие, – тихо сказал Бен, касаясь стены, покрытой гравировкой. – Это не просто ловушка. Это ритуал.

– Он нас ждал, – сказал Джек. – И он готов.

Они вышли в просторный зал под церковью. Потолок подпирали колонны в виде изуродованных ангелов – у некоторых не было лиц, у других крылья были заменены шипами. В центре зала – Арсахиил.

Он стоял босиком на старом каменном круге, исписанном молитвами, облитый мягким светом от свечей, застывших в воздухе, будто время остановилось. Его кожа – цвета старой бумаги, глаза – без зрачков, серебристые. На лице – спокойствие.

– Вы пришли, – сказал он. Голос не был громким, но от него дрожали стены. – Дети пепла. Служители забвения.

Маркус шагнул вперёд.

– Где Кейт?

– Она видит правду. Пока вы слепы.

Лео вытащил клинок, сдерживая дрожь.

– Арсахиил… – прошептал он. – Мы знаем, кто ты. Ты убил людей. Ты отказался от небес.

– Я не отрёкся, – спокойно ответил он. – Я очистил путь. Они предали суть веры. А я – остался верен.

Он медленно поднял руку – и весь зал вспыхнул белым светом.

Первым бросился вперёд Стен. Его кулаки, встретились с невидимым щитом. Он отлетел назад, ударившись о колонну. Маркус выстрелил, но пули застыли в воздухе, развалившись на пыль. Кейт подскочила с ножом – но Арсахиил лишь повернулся, и её отбросило в сторону, как тряпичную куклу.

– Вы ничтожны в своей борьбе. Существа из праха, смеющие поднимать руку на свет.

Джек метнул святую гранату – вспышка, крик, но когда пыль осела… Арсахиил стоял на том же месте, даже не сдвинувшись.

– Уходите. Пока я милостив. В следующий раз я не буду.

С этими словами он растворился в воздухе, оставив за собой белую перьевую спираль.

Лео застонал, поднимаясь. Джек с трудом поднялся, кровь текла из рассечённой брови. Бен держался за плечо – обожжённое светом. Маркус подполз к Стену.

– Мы его даже не задели, – хрипло сказал Лео.

– Он не человек. Он ангел – добавил Бен. – И он сильнее, чем мы думали.

– Нам нужно найти способ убить его.

Джек взглянул на обугленный круг на полу, где стоял Арсахиил.

– Он не бог. Даже если притворяется. Значит, у него есть слабость. И мы её найдём.

Кейт медленно открыла глаза. Потолок был каменный, серый, с трещинами. Воздух густой, влажный, как в крипте. Она попыталась пошевелиться – тело ломило, но ничего не было сломано. Только странная, тягучая слабость, как после долгого сна.

– Очнулась, – произнёс знакомый голос.

Она с трудом повернула голову. В углу сидел Арсахиил.

Не с мечом. Не в сиянии. А в человеческом облике: без крыльев, в простой серой рубашке, босиком, с каплей крови на скуле. Смотрел на неё спокойно. Печально.

– Ты видела, – сказал он. – Краем сознания. Видела то, что забыто даже Богом.

Кейт приподнялась, сдерживая стоны боли.

– Где… остальные?

– Живы. Пока. Ты для меня – важнее. Ты сомневаешься, Кейт. А значит, ты ближе к истине, чем они.

Она сжала кулаки.

– Что ты сделал со мной?

– Я показал тебе фрагмент. Тень прошлого. Хотел, чтобы ты поняла.

Он провёл рукой в воздухе – и пространство перед Кейт задрожало. Как зеркало, в котором отразилась не она… а небеса.

Небесный чертог, залитый светом. Арсахиил – в белоснежной броне, с клинком в руках, стоящий перед хором других ангелов. Среди них – Михаил, Гавриил, Рафаил.

– Ты ведёшь нас против самого Творца.

– Ты хочешь очистить небо от милосердия.

– Ты не Бог, Арсахиил.

Он – один против них. Не дрогнул. Не закричал. Только сказал:

– Вы забыли. Свет – это не прощение. Это – порядок.

И в тот момент он ринулся на архангелов.

Кровь на крыльях. Падающие звёзды. Разбитые небеса.

Кейт вскрикнула и резко отпрянула, тяжело дыша.

– Что это было?.. – прошептала она.

– Правда, – сказал Арсахиил. – Небеса не были раем. Они стали гнилым садом, прикрытым святостью. Я пытался вырвать сорняки.

Кейт смотрела на него с ужасом и жалостью.

– Ты думаешь, ты спаситель. Но ты – убийца.

– Возможно. Но убийца с целью. И ты – часть этой цели.

Он подошёл ближе. Сел рядом.

– Ты увидишь ещё. И решишь сама, кто я. И кем должна быть ты.

Грохот.

Джек проснулся резко, будто врывом. Пот с висков, кровь шумит в ушах. Он вскочил с койки – всё тело ныло после битвы, но боль уже казалась второстепенной. В комнате были Стен и Лео. Маркус сидел на полу, прижав ледяной пакет к плечу.

– Кейт?.. – спросил Джек.

Тишина.

Лицо Стена оставалось каменным. Он молча кивнул на стол. Там лежала газета, та самая, которую они нашли утром – с заголовком про "ангела возмездия". Но теперь кто-то жирным маркером написал на ней:

«за нее – ответите вы все»

– Это его почерк, – прошептал Стен – Он дал нам время. Но не много.

Джек сжал газету до хруста.

– Мы её вернём. Словами или пулей – но вернём.

Лео встал, потянулся.

– Уходим этой ночью?

– Нет, – ответил Джек. – Сначала план. Мы не повторим ту же ошибку. Мы найдём, кто он такой, откуда, и как его убить.

Маркус кивнул.

– У нас есть точка отсчёта. Мы знаем, как он выглядит. Мы видели, как он исчез. Это был не просто телепорт – это был разрыв. Возможно, он скрывается не в этом мире.

– У нас был источник – Купидон, – сказал Бен. – Он может знать больше. Если фанатики действительно действуют в тени, Купидон, как связующий между мирами, мог что-то слышать.

– Или нам стоит найти других фанатиков, – вставил Маркус. – Если Арсахиил один из них, значит есть и другие. И если мы сможем выследить хоть одного, может, найдём путь и к нему.

Джек кивнул, медленно, словно прикидывая карту в уме.

– Тогда начинаем охоту. Мы не дадим ему снова застать нас врасплох.

Он посмотрел на разрушенный круг:

– И в следующий раз мы будем готовы.

Тусклый свет фонаря едва пробивался сквозь туман, стелющийся по ночному городу. Здания казались безжизненными, как декорации давно забытого спектакля. В одном из переулков, в глубине которого обычно прятались лишь крысы да бездомные, мягко хлопнула дверь. Джек первым вошёл внутрь, за ним – остальные. Вонь благовоний и чего-то сладкого ударила в нос.

– Как вы вообще нашли его? – пробормотал Стен.

– Купидон любит драму, – хмыкнул Лео. – Их тянет к театрам, поэзии, винтажным лавкам… или борделям.

– Это бордель? – спросил Маркус, морщась.

– Бывший, – заметил Бен, разглядывая странные картины на стенах. – Теперь тут… лавка "волшебной любви".

За барной стойкой, усыпанной лепестками роз, стоял высокий мужчина в бежевом плаще, расшитом золотом. Его глаза светились, как у кошки в темноте.

– Джек Сильвер, – произнёс он с ухмылкой. – И снова ты. И снова с оружием. Как мало романтики в вашем деле.

– Купидон, – резко сказал Джек. – Нам нужно поговорить.

– Опять про ангелов, да?

Он повернулся, щёлкнув пальцами. Из ниоткуда на стойке появился хрустальный бокал с чем-то фиолетовым и дымящимся. Он отпил, не отрывая взгляда от Джека.

– Мы столкнулись с Арсахии́лом, – вставил Лео. – Он едва не убил нас. Мы ищем его.

Купидон вздохнул, убирая бокал.

– Вы, охотники, такие прямолинейные. Без рифмы, без изящества. Знаешь, когда я был молод, у меня был стих про него…

– Купидон, – прервал Джек. – Где он?

– Он не оставляет следов. Фанатики – как ветер. Но… есть кое-что. Старое святилище, заброшенное после падения одного из херувимов. Там появляются странные вспышки энергии. Слишком чистые, чтобы быть демоническими. Слишком безумные, чтобы быть небесными.

– Координаты?

Купидон усмехнулся и подал маленький, розовый свиток, перевязанный золотой нитью.

– Удачи вам, охотники. Но если вы не вернётесь – я напишу о вас поэму. Трагическую, конечно.

– Только не романтическую, – буркнул Маркус, забирая свиток.

Джек взглянул на него, затем на Купидона.

– Спасибо. И… если ещё что-то всплывёт – сообщи.

Джек развернулся и вышел первым.

Дорога к старому святилищу заняла почти весь день. Оно находилось на склоне холма за пределами города, окружённое лесом, где деревья скрипели даже без ветра. Каменная тропа, усыпанная листьями, вела к полуразрушенному зданию – когда-то величественному, теперь лишь тени от памяти.

– Кто вообще строил это место? – пробормотал Маркус, глядя на выцветшие символы на арках.

– Херувимы, – ответил Лео. – Времена, когда небо ещё вмешивалось напрямую.

Они остановились у входа. Металлическая дверь, исписанная непонятными надписями, была слегка приоткрыта.

– Чувствуете? – тихо произнёс Бен. – Здесь пахнет… не кровью, не смертью. Чем-то другим. Как будто разум вытекает наружу.

Стен посмотрел на него с тревогой.

– Что это значит?

– Он здесь был. Или оставил что-то от себя.

Они вошли внутрь. Внутри – полумрак. Воздух дрожал, как над горячим асфальтом. Мозаики на стенах и полу показывали образы ангелов с пустыми лицами. Искажённые крылья, треснутые нимбы. Всё место словно кричало безмолвием.

– Осторожно. Это может быть ловушка, – сказал Джек, поднимая руку.

Как только он это сказал, сработала первая. Потолок начал осыпаться – не камнем, а золотыми копьями, материализовавшимися из воздуха. Лео успел выдернуть всех в сторону, но один из снарядов рассёк Маркусу плечо.

– Ага, определённо ловушка! – крикнул он, зажимая рану.

Они двигались дальше, напрягая слух. Каждый их шаг эхом отдавался по коридорам. В зале с колоннами Джек резко остановился.

– Здесь он.

– Где? – спросил Джек, поднимая клинок.

И тогда воздух впереди заколебался. Словно ткань реальности вспороли изнутри. Из сверкающего разлома вышел высокий силуэт.

– Проклятие, – выдохнул Бен. – Это он.

– Арсахиил, – произнёс Джек.

– Вы не должны были прийти, – сказал ангел. Его голос звучал, будто множество голосов одновременно. – Ваша кровь не нужна Господу.

Он поднял руку – и реальность вокруг них задрожала. Пол, стены, воздух – всё словно пыталось их проглотить.

Пылающий храм трещал под тяжестью боя. Кровь, пепел и свет – всё слилось в одно. Арсахиил, окровавленный, но несломленный, стоял среди руин. Его золотые крылья были изорваны, лицо – покрыто трещинами, как у статуи. Но глаза по-прежнему горели фанатичной верой.

– Вы не сможете… – прохрипел он. – Мир… не для вас. Только очищение… только пламя!

Он рванулся вперёд с последним ударом, готовый утащить кого-то с собой в смерть. Но Джек уже ждал его. Он выхватил ангельский клинок, подаренный Купидоном, и метнул его точно в сердце.

Арсахиил застыл.

Огненное сияние вспыхнуло изнутри его груди, расползаясь по телу. Он захрипел, шагнул вперёд – и рухнул на колени.

Крылья начали рассыпаться первыми – перья превращались в пепел и исчезали в воздухе. Затем лицо – безмолвная маска ненависти – треснуло, как фарфор, и осыпалось.

Его тело испарилось, словно никогда и не существовало. Лишь ангельский клинок остался, воткнутый в землю.

Тишина.

Маркус опустился рядом, тяжело дыша:

– Он… всё?

Джек подошёл и поднял клинок. Свет внутри него угас.

– Да. Но за ним придут другие.

Охотники прошли в следующую комнату, где их ждала Кейт, она сразу бросилась к ним.

– Один мертв, – произнес Джек. – но это только начало.

Глава 8: Цена за слово

Бордель возвышался над улицей, как алтарь греха в развалинах цивилизации. Его фасад, обвешанный неоновыми знаками, пульсировал багровым светом, будто зловещее сердце, бьющееся в такт с музыкой внутри. Из-за приоткрытых окон доносился томный джаз и приглушённый смех – не радостный, а затяжной, как эхо старой боли.

Охотники вошли внутрь, будто в пасть чудовища. Воздух здесь был густым – от запаха табака, перегара и дорогих духов. Интерьер утопал в золоте, бархате и темно-красных тонах. По коридорам скользили фигуры в масках, чьи взгляды не выражали ни любопытства, ни страха. Это место давно забыло, что значит быть живым.

Рик сидел в глубине зала, в своём излюбленном кресле, словно на троне. На нём был алый костюм из ткани, которую, казалось, нельзя было купить ни за какие деньги – только выторговать у дьявола. На пальцах сверкали кольца, в губах тлела сигарета. Он не поднял глаз, когда охотники вошли.