Развод и Старый Новый год

Разводиться Виталий не собирается, в этом я полностью уверена. Ему со мной очень удобно, муж просто подстраховался на всякий случай. Только вот в мои планы не входит оставаться удобным аэродромом, на который Виталий будет прилетать от молодой любовницы.

А вот и он звонит, лёгок на помине!

– Лизонька, солнышко, как вы там? Я уже скучаю, – пропевает в трубку муж.

– Так приезжай к нам, – с напускным энтузиазмом предлагаю я. – Здесь не скучно.

– Работа меня просто убивает, – муж тяжело вздыхает. – Ни на что не хватает времени. Зато ты отдохнëшь и развеешься. Хорошо, что у тебя есть несколько выходных подряд. Слушай, пока не забыл: я могу попозже отключить телефон, чтобы не отвлекаться. Или поставлю его на беззвучку. В общем, ты мне не звони, я сам звякну, как освобожусь.

Ну разумеется, мой звонок был бы совсем некстати.

– Хорошо, что напомнил, – жизнерадостно откликаюсь я. – Я какое-то время могу не слышать телефон. Мы с девчонками собираемся сегодня где-нибудь посидеть.

– Эти твои девчонки, – голос мужа тут же делается недовольным. – Им уже за тридцатник, а в голове ветер, как у малолеток. Зачем ты вообще с ними общаешься? Говорят только о мужиках и шмотках!

"Они тебя плохому научат", – с усмешкой мысленно подхватываю я.

– Ты же умная женщина! – продолжает Виталий. – Неужели тебе интересно слушать их трепотню?

– Мы редко видимся, – примирительно говорю я. – Если бы ты со мной поехал, конечно, было бы гораздо веселее и интереснее, но у тебя ведь не получилось. Вот я и встречусь со старыми подругами, пока есть время.

Если бы муж мог, он изолировал бы меня от всех, кроме родителей. Не зря же Виталий периодически заводит разговоры о том, что мне хорошо бы бросить работу. Его послушать, так вокруг сплошной кошмар: друзья у меня неподходящие, коллеги – лицемерные завистники, студенты – неблагодарные тупицы. Вывод напрашивается сам собой – общаться стоит только с идеальным супругом. И ведь его стараниями я действительно редко встречаюсь с друзьями. Виталий делает всё, чтобы отвлечь меня даже от телефонных звонков и тем более – от не деловых встреч.

– Ну, привет девчонкам, – с ещё одним вздохом произносит он. – Люблю моё солнышко. Целую! Пока-пока.

– Козёл! – бормочу я, садясь за руль. – Какое ты там солнышко любишь и целуешь?

Да уж, прожить в любви и согласии до глубокой старости в окружении любящих детей и внуков нам не судьба. Тут и о взаимном уважении уже речи не идёт, не то что о любви. Пожалуй, хорошо, что у Виталия появилась эта девица, и он потерял всякую осторожность. Хуже было бы, если бы я очнулась лет в пятьдесят-шестьдесят у полуразбитого корыта: ни детей, ни нормальных семейных отношений, сплошное враньё и лицемерие.

Пора освободиться от Виталия. Пусть встречается хоть со всеми солнышками города, главное, чтобы он поскорее исчез из моей жизни.

Кажется, у меня выработался триггер на слово "солнышко": меня начинает душить нервный смех.

– Козёл! – раздражённо повторяю я. – На днях получишь заявление на развод от меня в подарок!

Глава 3

13 января, после полудня

Маша

От Лёнечки удаëтся отвязаться без особого труда. Я обещаю позвонить, когда освобожусь, и ещё раз повторяю, что он при желании может начать есть мамино варенье. Я не обижусь и даже буду рада.

Подготовка к встрече с Витом почти окончена: голова вымыта, волосы уложены, лицо накрашено. Кто бы знал, как я не люблю подводить глаза, но раз спонсору нравится – надо соответствовать. Честно говоря, с удовольствием походила бы с макияжем а-ля натюрель – немного пудры, нежная помада, ну, может, ещё ресницы подкрасила бы. В общем, примерно как Елизавета. И в джинсах бы ходила, как она. Только – увы – Вит говорил, что Елизавета не выглядит женственно, поэтому он давно потерял к ней интерес.

– Женственно – это как? – с нежной улыбкой уточнила я в тот день.

– Ты же еë видела: толком не красится, за собой не следит, ходит в штанах, – он поморщился.

Справедливости ради надо признать, что неухоженной Елизавета не выглядит, и даже наоборот. Но ходит она обычно в удобных джинсах, свитерах или водолазках под горло и обуви без каблуков. Выводы о том, чем удержать Вита, я сделала. Косметика должна быть яркой, её должно быть хорошо видно. Одежда нужна такая, какая нравится любовнику. Почему бы и нет, если Витасик заплатит и за косметику, и за шмотки.

Я отправляю голосовое сообщение: "Мрр, котик, я тебя жду!" – и утыкаюсь в учебник. Обеспеченный любовник – это хорошо, но последний экзамен на зимней сессии никто не отменял. Вит старается, чтобы нас не видели вместе, и меня полностью устраивает результат его стараний. Я числюсь в общежитии, но живу в приличной съëмной однушке – без тараканов, соседок и студенческих дебошей. Благополучный район, спокойно, тихо, до универа можно дойти пешком.

Телефон звякает сообщением через полчаса.

"Солнышко, скоро приеду. Целую! ОООЧЕНЬ жду нашей встречи". И куча смайликов с поцелуйчиками.

Учебник я на всякий случай засовываю в сумку – вдруг будет возможность почитать? Он, конечно, есть и на телефоне, но с бумажной книгой мне удобнее.

Одеваюсь в то, что понравится Виту: новое зелёное блестящее платье до колена. С большим декольте – всё, как положено. Под него – кружевное бельë, чёрные чулки. На шею повязываю невесомый светлый шарфик. Холодно будет, конечно, но мне только до машины дойти, а потом – до дачи. Мелькнула мысль прихватить с собой лосины на меху, но я решительно отмела еë. Таких вещей в гардеробе содержанки быть не должно.

Самое страшное – сапожки на каблуках-шпильках высотой двенадцать сантиметров. Зимой, когда землю сильно подморозило. Этот кошмар я надеваю только на свидания.

Из подъезда выхожу с перекошенной улыбкой, боясь навернуться на подледеневшем асфальте. По-моему, зимнюю обувь на каблуках надо запретить! Красиво это смотрится только в кино, а в жизни я, как улитка, ползу сначала под козырьком подъезда, а потом ещё сильнее замедляюсь на пути к припаркованной метрах в десяти машине. Ноги замерзают моментально, шарфик легко продувается даже лёгким ветром. А Вит с сияющей улыбкой машет мне из окна внедорожника. Ему и в голову не приходит, что неплохо бы поддержать девушку на скользком асфальте.

Машу ему в ответ, сжимая в другой руке подарочный пакетик с кружкой. Ведёт себя Вит действительно как босс, причём как босс-самодур.

Ноги разъезжаются совершенно неожиданно, всего в шаге от машины. Я успеваю схватиться за капот. Раздаётся смачный хруст: отломался левый каблук. Блин, лучше бы я разбила чашку!

Вит тут же выходит из машины и под локоток доводит меня до двери.

– Бедная моя девочка, ну что за обувь сейчас делают? – сочувственно бухтит он. – И ведь сапоги далеко не дешёвые.

Я так понимаю, мои ноги его мало волнуют, главное – сапоги. Даже не спросил, всё ли в порядке. Как только жена с ним живёт?

– Не представляю, как буду ходить, – печально подхватываю я.

Представляю, конечно. Завтра надену нормальные удобные ботинки без каблука.

– Ничего, если что, я куплю тебе другие сапожки, – Вит чмокает меня в щëку и усаживает в машину. – Только сначала попробуем починить эти.

Это ещё что за жмотство? Мой спонсор начинает расслабляться, и это совсем не хорошо.

Он плюхается на водительское место.

– Витасик, чинить отлетевший каблук бессмысленно, – я с улыбкой хлопаю ресницами. – Он всё равно будет шататься и может сломаться в любой момент.

– Между прочим, моей супруге одной пары зимней обуви хватает на два-три года, – отвратительно-поучительным тоном сообщает Вит.

– Твоя супруга носит обувь на сплошной подошве, – напоминаю я. – Таких ботинок и на четыре года может хватить.

– Да, но это совсем не женственно, – заявляет он.

– Женственно – это почти всегда дорого и непрактично, – сообщаю я.

И очень неудобно, между прочим. Но раз меня так хотят видеть на красивых ходулях, то пусть эти ходули будут новыми.

Сначала мы едем в обувной магазин, где мне удаётся убедить Вита купить тёплые сапожки на семисантиметровых и более устойчивых каблуках. Даже усилий прилагать не приходится: наверняка любовнику не хочется платить за мою дорогую обувь по нескольку раз за одну зиму.

– Кстати, что мы будем есть на даче? – интересуется Витасик.

Я-то откуда знаю? Это же не моя дача!

Проглотив рвущиеся с языка резкие слова, с нежной улыбкой отвечаю:

– Я думала, ты обо всём позаботишься. Ты такой внимательный…

Грубая лесть, как всегда, действует. Вит любит, когда его хвалят, особенно – когда хвалят за то, чего нет на самом деле. Он, правда, ворчит, что о таких вещах должна позаботиться девушка, но ворчит по дороге к гипермаркету. Там я честно забочусь о пропитании – показываю пальчиком на готовые салаты, курицу-гриль, тортик и прочее, что можно съесть на даче. Особо заморачиваться с кормлением Вита я не собираюсь. Тут только расслабься – и от тебя сразу начнут ждать того, что должна делать жена: готовки, стирки, пришивания пуговиц и далее в том же духе.

В принципе, если бы я желала выйти замуж за Витасика – показывала бы и заботливость, и хозяйственность. Но как муж он мне совершенно не нужен. Я и жить с ним в одной квартире не хотела бы, для семейных отношений это вообще не вариант.

Нет уж, брак должен быть крепким, желательно по любви. А пока этой любви нет, пусть Вит обеспечит мне более-менее безбедное проживание и обучение. И на работу меня попозже устроит, если всё пойдёт по плану.

13 января, ближе к вечеру

Лиза

Загоняю машину в гараж. С самого начала мне не нравилась идея сделать его в доме. Запахи бензина и выхлопных газов проникают на первый этаж, как я и говорила Виталию. Но сейчас, если не стану здесь задерживаться, машина в доме – это даже удобно. Не надо будет выносить то, что заберу, на улицу.

Я оставляю ботинки на пороге и выныриваю в коридор дачи, туда, где стоит обувница с тапочками.

Собственно, у нас приличный двухэтажный загородный дом в охраняемом посёлке, а дачей его называет Виталий. Никакого огорода на участке не предусмотрено, большая часть территории заасфальтирована. Растут здесь только кусты сирени и деревья – черешня, груша, яблоня, орех. До сих пор не понимаю, зачем Виталию понадобился двухэтажный дом. Детей у нас нет, гостей он сюда не зовёт, а для двоих места, мягко говоря, многовато.

Я влезаю в тёплые тапочки и спешу к лестнице на второй этаж – к сейфу в стене спальни. В доме стоит затхлый, нежилой запах, к нему примешиваются пыльные нотки. Я чихаю и потираю замёрзшие руки.

Пейзаж с хвойным лесом в спальне висит кривовато. Последним в сейф заглядывал муж, я всегда поправляю картину. По-моему, глупо прятать сейф таким классическим способом – об этом приёме все прекрасно знают, – но спорить с Виталием я не стала, пошла на очередную уступку. Всё равно дом на сигнализации, а в посёлке есть охрана и камеры видеонаблюдения.

В сейфе, к счастью, всё на месте – и дорогущее бриллиантовое колье, которое мне совершенно некуда было надеть, и две небольшие акварели французских художников-импрессионистов, подаренные моим отцом. Одна на нашу свадьбу, другая – на десятилетие совместной жизни.

Ещё я обнаруживаю в сейфе то, чего там быть не должно: золотые серьги в бархатной коробочке – не мои и не настолько дорогие, чтобы хранить их взаперти. Тоненькие, лёгкие, в форме сердечек. Скорее всего, Виталий собирался подарить их Любавиной и спрятал здесь, чтобы я случайно не нашла. Продолжаю изучать находки, складывая их на кровать. Папку с документами фирмы возвращаю в сейф сразу. Подозреваю, что там может быть какой-нибудь компромат, но он мне не нужен.

В прозрачном файле – договор аренды однокомнатной квартиры, судя по адресу, она находится недалеко от универа. Подписан Виталием, а в качестве жильца указана Любавина Мария Александровна. Мужу и в голову не приходило, что я могу в его отсутствие заглянуть в сейф, я вообще очень редко его открываю. Но всё же держать здесь договор аренды квартиры и подарок для любовницы – одна из последних степеней наглости.

Впрочем, следующий документ оказывается ещё интереснее. Нотариально оформленное завещание свекрови, по которому большая часть её имущества перейдёт к Виталию, минуя его отца и младшего брата. По этому документу квартира Ольги Дмитриевны Калининой, а также деньги с какого-то банковского счëта должны быть поделены между её мужем и сыновьями. При этом Виталий единолично унаследует деньги с ещё двух счетов в разных банках и… Я моргаю и более внимательно перечитываю предложение. Да, ошибки нет, свекровь завещала ему эту самую дачу. А это значит, что Виталий тайком от меня переоформил дом на свою мать.

Я подхожу ближе к окну. Темнеет, буквы сливаются между собой, руки мелко подрагивают. Два банковских счëта – наверняка заначка Виталия, оформленная на свекровь. А ещё эта дама завещала любимому сыну долю в нашей квартире. Картина становится всё отвратительнее. Виталий подстраховался во всех сферах, причём давно – завещание было написано четыре года назад. В случае развода я должна остаться с минимумом имущества.

Решительно запихиваю в сейф всё, кроме картин и драгоценностей. Завтра посоветуюсь с отцом и решим, что со всем этим делать, а сегодня заберу своё.

Я спускаюсь по лестнице. Вспоминаются все мои уступки, все "мелочи", на которые я раньше не обращала внимания – перешëптывания моего мужа со свекровью, их косые взгляды, поездки Ольги Дмитриевны к нотариусу в сопровождении Виталия, его "небольшие доходы" и "деньги, вложенные в фирму". Как можно было быть настолько слепой и глухой? Мне казалось, что наши отношения незыблемы, что между нами любовь и полное доверие. Впрочем, предают именно тех, кто доверяет. Их проще всего обмануть.

В гараже я аккуратно упаковываю колье и акварели в сумку и устраиваю её под передним пассажирским сидением.

Следующий поход – в большую гостиную на первом этаже. Кто бы объяснил, зачем эта комната в доме, где не бывает гостей? Здесь в серванте стоят статуэтки – память о моей бабушке. Виталий настоятельно просил убрать их из квартиры, потому что статуэтки там ни к чему не подходят. Как-то так получилось, что я не упоминала, сколько стоят эти фарфоровые балерины, сделанные вручную в девятнадцатом веке. Для меня они – прежде всего память, о цене речь не заходила, а Виталий в антиквариате не разбирается.

Четырёх балерин я складываю в сумочку, обмотав каждую статуэтку кухонными полотенцами.

А когда собираюсь уйти в гараж, слышу, как открываются ворота дома. К окну в коридоре вплотную не подхожу, и так всë видно.

Во двор въезжает внедорожник, который мне купил отец. За рулём мой супруг, а рядом с ним – студентка Маша Любавина.

Вот и первый гость, которого при мне сюда пригласили.

Глава 4

13 января, сумерки

Маша

– Подожди, надо отправить сообщение, – произносит Витасик.

Хитро поглядывая на меня, он набирает на телефоне: "Освободился раньше и поехал на дачу с гостями, потом всё расскажу. Заодно протоплю дом". Ну, понятное дело, готовит объяснение для жены. А то вдруг кто из соседей или охраны проболтается, что видел здесь Вита с девушкой. Не сомневаюсь, что сказку для Елизаветы Витасик продумает во всех деталях.

– А гаража тут нет? – я оглядываю просторный двор.

Кирпичный двухэтажный дом для отдыха в большой компании. Никаких следов огорода не обнаружено. Заасфальтировано всё, что можно. Есть крепкий сарайчик. Ни гаража, ни даже навеса, под который можно поставить машину, не видно.

– Есть, конечно, – отвечает Вит. – Но въезд в него с другой стороны, мы в своё время перемудрили с планировкой. Сделали два въезда – один во двор, а другой, с той стороны – прямо в гараж. Из него выходишь сразу в дом, но я подумал, что тебе будет интересно посмотреть, как тут всё выглядит.

Перемудрили – это мягко сказано. Получается, у них въезды во двор сделаны с обеих сторон, и отсюда в гараж не попадёшь. Ну и ладно, с машиной ничего не случится, если она постоит на свежем воздухе. Тем более что машина не моя.

Вит заносит в дом сумки с продуктами, я неторопливо шагаю за ним с подарочным пакетиком, прикидывая, когда бы вручить кружку "О, мой босс". В коридоре чувствуется лёгкий запах бензина.

Сам дом оказывается гораздо лучше, чем я представляла при слове "дача". Нормальный жилой дом с хорошим ремонтом, высокими потолками, тут даже картины на ровных окрашенных стенах висят. Пейзаж в коридоре, натюрморт с фруктами на большой кухне. Вит включает холодильник.

– Солнышко, разбери сумки, – говорит любовник. – Я пока включу котёл.

Да, это необходимо сделать поскорее, иначе я превращусь в ледышку.

Пока я, потирая замёрзшие руки и притопывая ногами в чулочках, раскладываю в холодильнике продукты, Вит разбирается с отоплением. Никакая романтика в ближайшие часы нам точно не грозит: тут пальто снять невозможно, не то что всё остальное.

– Солнышко, пойдём, переобуемся, – зовёт Вит.

– Ни за что! – решительно выпаливаю я. – Пока тут не станет тепло, я не сниму ни пальто, ни ботинки.

Всему есть предел. Я не собираюсь после этой поездки слечь с пневмонией или лечиться от воспаления женских органов.

– Машенька, у нас есть тёплые меховые тапочки, – сюсюкает Вит.

Я глубоко вздыхаю, пытаясь сдержать раздражение. Всегда думала, что неверные мужья проводят время с любовницами в съëмных квартирах, гостиницах или дома у самой любовницы, если есть такая возможность. А тут меня привели на территорию жены и, похоже, собираются вручить мне её тапки. Что он дальше предложит мне надеть? Халат Елизаветы?

– Витасик, мне кажется, что это чересчур. Я не могу ходить в тапочках твоей супруги, – сдержанно говорю я.

– Брось, она оставляла тут новые, на всякий случай, – отмахивается Вит. – И вообще расслабься, ты слишком напряжённая. Пойдём, переобуемся, и я покажу тебе дом.

Розовые меховые тапочки с помпончиками действительно оказываются новыми. Не думала, что Елизавета может такие носить, мне всегда казалось, что розовый цвет любят совсем молодые девушки, лет до двадцати.

– Нравятся? – Вит кивает на тапки.

– Удобные, – говорю я.

– Тогда заберёшь с собой, будешь дома ходить, – щедро заявляет он.

Чего я не собиралась делать, так это брать отсюда что-либо из вещей жены моего любовника. Впрочем, она могла бы заметить, что тапочки кто-то надевал. Виту проще купить такие же, только новые, или сочинить очередную сказку, объясняющую пропажу тапок.

– Вот здесь у нас гостиная, – разливается Вит, пока мы идём по дому. – Тут кабинет, если кому-то надо будет поработать. Туалет, ванная – есть душевая кабинка, есть ванна с джакузи…

– Никогда не купалась в джакузи, – вставляю я.

– Обязательно сегодня опробуем, – интимным шёпотом обещает Витасик. – А пока пойдём на второй этаж, там тебя ждёт сюрприз.

– О, я люблю сюрпризы, – весело говорю я.

– Я старался, – бормочет он мне на ухо.

По лестнице мы поднимаемся вопреки всем правилам безопасности. Вит обнимает меня сзади и притягивает к себе в самые неожиданные моменты, так, что я боюсь упасть. Оказавшись на втором этаже, я чувствую облегчение.

– Вот здесь у нас ещё один кабинет, – говорит Вит, открывая первую дверь. – Там ещё один санузел, – он кивает на дверь напротив. – А здесь у нас спальня, – выдыхает Витасик.

Дверь открывается сама. На пороге спальни стоит Елизавета Сергеевна собственной персоной – в джинсах, длинной куртке и серых меховых тапках типа угги.

Да уж, сюрприз удался, но Вит явно планировал совсем не это.

Я впервые в жизни вижу, как у человека реально вытягивается лицо. Вит нервно сглатывает и поспешно убирает руку с моей талии.

Я готовлюсь к фееричному скандалу. Честное слово, я поняла бы любую реакцию Елизаветы, заставшей в доме своего супруга с любовницей.

– А где же остальные гости? – благожелательным тоном спрашивает она.

Поправлю, я поняла бы любую реакцию, кроме этой.

Лиза

А куда ещё мне было деться? Точно не убегать с дачи тайком и не прятаться от собственного мужа и его девицы.

Виталий не увидел в гараже мою машину и ботинки – его проблемы. Даже любопытно посмотреть напоследок, как он будет выкручиваться.

Балерин я отношу в машину и аккуратно выгружаю в подготовленную сумку. Потом поднимаюсь на второй этаж, пока парочка чирикает на кухне.

Сидя в спальне, пишу родителям, что мне срочно понадобилось вернуться домой и обещаю завтра всё объяснить. Потом фотографирую завещание свекрови и договор аренды – для более подробного изучения в спокойной обстановке. Нахожу среди документов инструкцию от сейфа, прислушиваясь к тому, что происходит в доме.

Снизу доносятся голоса – как я и предполагала, Виталий включил отопление и начал показывать своему второму солнышку комнаты. Провёл девицу по первому этажу, поднимается с ней на второй. Вовремя, я как раз успела сделать всë, что собиралась.

У моего мужа есть последний шанс хотя бы попытаться поступить по-мужски и прекратить врать. Я решительно открываю дверь и чуть не сталкиваюсь с парочкой. Вит отдëргивает руку от девушки, будто обжёгся, и резко меняется в лице. Девица нервно прикусывает губу и отступает на шаг.

– А где же остальные гости? – с натянутой улыбкой спрашиваю я.

Не истерику же устраивать. Таскать студентку за волосы, вопить и биться головой об стену? Было бы из-за чего! Брак приказал долго жить, любовь прошла, уважение друг к другу исчезло. Такое бывает, и достаточно часто. А с финансовой стороной вопроса я обязательно разберусь. Честно говоря, афера с имуществом разозлила меня гораздо больше, чем явление мужа на дачу с любовницей.

Прекрасно знаю, когда именно он всë это провернул. Я сама написала на Виталия доверенность на действия с моим имуществом. Шесть лет назад я продавала старый дачный участок. Незадолго до сделки мама сломала ногу, нужна была моя помощь, но покупателя на труднопродаваемый объект упускать не хотелось.

– Да напиши ты доверенность на Витальку и езжай сюда, – говорил по телефону отец. – Он заберёт документы, сходит вместо тебя на сделку. Какие проблемы?

Вот теперь проблемы нарисовались во всей красе. Разумеется, я подписала доверенность с ограниченным сроком действия, но этого срока Виталию вполне хватило. Я спешила уехать и толком не смотрела, что именно доверяю сделать своему супругу. Пока я помогала матери, он вовсю химичил с нашими совместно нажитыми квартирой и домом. И ведь все старые документы о собственности лежат на месте, мне бы в голову не пришло что-то проверять.

– Лизонька, солнышко, что ты здесь делаешь? – муж растягивает губы в улыбке, больше напоминающей оскал.

– Девичник сорвался, – я развожу руками. – Хотела сделать маме сюрприз, привезти статуэтки балерин. Она вчера о них вспоминала.

– Было бы о чëм вспоминать, – муж морщится. – Фарфоровые танцовщицы – это же китч, безвкусица!

Я молча вопросительно смотрю на студентку Машу.

– Здравствуйте, – мямлит она.

– Лизонька, – голос мужа звучит более уверенно. – Это Маша, она учится в вашем университете.

– Да, лицо знакомое, – суховато замечаю я. – И что Маша делает у нас в доме?

– Понимаешь, она встречается с Борисом. И мы решили отметить праздник здесь, все вместе, – вдохновенно принимается рассказывать Виталий. – Но у Бориса какая-то накладка, дела, в общем, он попросил забрать Машу и отвезти сюда, а он сам скоро подъедет, буквально вот-вот…

История не выдерживает никакой критики. Любавина на пару секунд поднимает глаза к потолку и как бы случайно отступает за спину моего мужа.

Ну что ж, объяснение откладывается. Если Виталий хочет продолжать врать, я дам ему такую возможность. Пусть доведёт этот спектакль до полного абсурда.

Значит, брат моего супруга Борис, убежденный холостяк, завёл постоянные отношения с девчонкой младше него лет на пятнадцать и хочет представить её родне? Причём он был не в состоянии привезти сюда Машу на своей машине? Будем считать, что я поверила.

– Это в Борином духе, – я широко улыбаюсь. – Отправить девушку с братом готовить стол, а самому заниматься делами. Ты ведь и познакомился с Машей, наверное, только сегодня?

– Да, Борька позвонил утром, – воодушевлëнно подхватывает Виталий. – Хотел сделать сюрприз, посидеть вчетвером. Очень расстроился, когда узнал, что ты уехала. Я сейчас же его обрадую, позвоню, скажу, что ты здесь!

Он выхватывает из кармана телефон и мчится на первый этаж так, будто боится погони. Любавина провожает его обалдевшим взглядом.

– Замечательная новость, – я стараюсь, чтобы голос звучал не слишком хищно. – Машенька, давно вы встречаетесь с Борей?

– Нет, мы познакомились осенью, – мямлит девица. – Елизавета Сергеевна, так неудобно получилось, вы не ждали гостей. Может, всё отменить? Я не знаю, когда может приехать Боря…