Правило Диксон

– Простите, парни. Диксон надо было потрепать мне нервы. Так она проявляет свою любовь.

Уилл фыркает.

Беккетт с усмешкой отрывается от дивана.

– Прости, приятель, но эту цыпочку тебе ямочками на щеках не покорить.

В этом он, пожалуй, прав.

– Чувак, ты ей и правда не нравишься, – добавляет Уилл таким тоном, будто пытается мне втолковать простую истину. – Я на прошлой неделе обедал с ней и с Джиджи, так при упоминании твоего имени Диана так закатила глаза, что я уж думал, они у нее на хрен вывалятся.

– Вот спасибо-то. Мне так приятно от ваших слов.

– Ну-ну, твое огромное эго явно пострадало.

Я принимаюсь помогать Уиллу с подушками, а потом мы втроем совместными усилиями перетаскиваем диван в другое место, потому что, по словам Бекка, у окна его ставить нельзя – зимой будет слишком холодно. Диван мы ставим так, чтобы с него открывался вид на открытую стену из красного кирпича – самую дальнюю в гостиной. Сделав пару шагов назад, я изучаю новоявленную планировку и прихожу к выводу, что получилось просто идеально.

– Надо повесить туда телевизор, – говорю я, указывая на кирпичную стену. – У нас же получится ее просверлить?

– Да вполне себе, думаю, – откликается Беккетт, подходя к стене и тщательно ее рассматривая. Он откидывает спутанные светлые пряди и поворачивается к Уиллу: – Ларсен, подай дрель, а?

– Ты посмотри на себя, – насмешничаю я. – Прямо мастер на все руки.

Беккетт подмигивает.

– Ты что, правда удивлен, что у меня хорошо получается работать руками?

И то верно.

Расправившись с диваном и телевизором, мы отправляемся в спальню – собирать кровать. Я купил двуспальную, хотя в комнате поместилась бы и кровать королевских размеров. Уилл распаковывает детали, мы с Беккетом выкладываем в нужном порядке фрагменты конструкции из гладкого темного вишневого дерева. Бекк за работой болтает о своих планах на лето – обо всем, чем собирается заняться, когда вернется домой. Формально его дом в Индианаполисе (вся семья переехала туда, когда Беккетту было десять), но он родился и некоторое время воспитывался в Австралии. И вот в воскресенье он отправляется в Сидней.

– Хреново, что никто из вас не поедет со мной, – ворчит он. – Я понимаю, почему Райдер не может. Но вы-то что, серьезно не сможете выбраться?

Я пожимаю плечами.

– Да уж, извини. Я не могу взять и свалить в Австралию. Лето – мой единственный шанс провести время с семьей.

Это, кстати, правда. Остальное время я сосредоточен на одном только хоккее и еще – в меньшей степени – на учебе. В конце концов, чтобы состоять в команде, нужна приличная успеваемость.

Беккетт кивает.

– Понимаю. Семья – важная штука.

Мне прекрасно известно, насколько близок он со своими родителями и с оставшимися в Австралии кузенами. Он – единственный ребенок в семье, так что кузены ему почти как братья.

– Странно, что ты не поедешь, – замечаю я, поглядывая на Уилла.

Он пожимает плечами.

– Я этим летом работаю. Хочу после выпуска отправиться в поход по Европе месяцев на шесть или на год.

– Здорово. Звучит круто.

Беккетт посмеивается.

– И это говорит парень, который за все богатства мира не пойдет в поход с рюкзаком.

– Неправда. Я бы с удовольствием пошел.

– Да ладно, – с сомнением цедит Бекк.

– Правда-правда. Днем я бы надевал рюкзак и отправлялся изучать всякие крутые места в городе, а потом возвращался в пятизвездочный отель.

– Буржуй.

Я ухмыляюсь в ответ. Честно говоря, я не против походных тягот и не прочь даже пожить в палатке. А перспектива отправиться с рюкзаком в путешествие по Европе звучит шикарно. Вот только зачем путешествовать скромно, если можно ни в чем себя не ограничивать?

– Ты себе нашел работу с ландшафтным дизайном, наверное? – спрашиваю я Уилла.

– Я буду работать в бассейне.

Я глазею на него, открыв рот от удивления.

– Ты будешь чистить бассейны?

Уилл кивает, а Беккетт глубоко вздыхает.

Забавная реакция. Я поворачиваюсь к нему.

– Тебе есть что добавить?

– Просто… Не раскатывай губу. А то узнаешь, что твой приятель – чистильщик бассейнов, придумаешь себе целую историю с его участием, а потом – бац! – он разобьет твои розовые очки, и все твои мечты развеются, как пух на ветру.

– Сколько дивных метафор, а всего-то надо было сказать «не трахайся с клиентами», – закатывает глаза Уилл, после чего поспешно добавляет, уже в мою сторону: – Я не трахаюсь с клиентами.

– И почему же нет, черт возьми? – Я так и представляю, как аппетитные зрелые красотки в крошечных бикини, покачивая бедрами, подходят к Уиллу, предлагая выпить стаканчик лимонада, а потом «ой, у меня случайно слетел купальник. Не хотите ли перепихнуться?».

– Во-первых, потому что меня уволят, – сухо замечает он.

– Справедливо. Но что это за жизнь, если даже увольнением не рискуешь?

– Сказал богатенький мальчик.

– Твой отец разве не конгрессмен? Ты, по-моему, богаче меня. А потому последний человек, которому нужно чистить бассейны летом.

– Не-а. Я не хочу оказаться должником собственного отца. И дорогу себе я проложу сам.

Похвально, конечно. Вот только я не собираюсь жаловаться, что родители до сих пор все мне оплачивают. Мне двадцать один год, и работы у меня, слава богу, нет. Это последнее студенческое лето, нас ждет выпускной курс, так что я собираюсь насладиться каждой секундой свободы. Вообще я планирую как следует набрать силу и создать благоприятные условия для грядущего хоккейного сезона. Каждый день буду ходить в спортзал. Попробую добавить в кардиотренировки плавание. А еще я вступил в гольф-клуб неподалеку, так что как минимум несколько раз в неделю буду оказываться в окружении зелени.

Да начнется лето Шейна!

После того как кровать собрана, а в квартире произведена уборка, Бекк с Уиллом спрашивают, не хочу ли я поужинать с ними в городе, но я отказываюсь. Надо распаковать вещи и вообще организовать свой быт на новом месте.

В благодарность за помощь я угощаю их пивом и устраиваю вечеринку вечером в субботу, о чем мне и напоминает Беккетт на пороге квартиры.

– Не забудь о моей прощальной вечеринке, – тянет он.

– Да, конечно, о прощальной вечеринке, которую ты сам себе устраиваешь.

– И что?

– И то, что это глупо. Но я с нетерпением жду шанса испытать бассейн, так что, полагаю, сборище в честь того, что мой тупица-друг уезжает в отпуск, подойдет. Нормальная причина.

Он усмехается.

– А что твоя новая соседка сказала насчет вечеринки?

– Диксон? О, она в восторге. Ждет не дождется.

– Осторожнее, – предупреждает Уилл. – Диана умеет злиться. Она не против и гадость сделать, если что.

– И меня это должно остановить? – ухмыляюсь я. – Чем гаже, тем лучше.

После ухода друзей я отправляюсь на кухню – мама оставила на столе документы, и надо бы их изучить. Родители заезжали вчера – говорят, ради последних приготовлений перед моим переездом. Иными словами, мама набила холодильник продуктами и удостоверилась, что все бумаги лежат в одном месте, а папа расплатился с подрядчиком.

Я усаживаюсь на высокий стул, обитый черной кожей, и со вздохом начинаю разбирать огромную стопку бумаг. Сплошная скукота в них, как я и предполагал.

Я пролистываю документы, пока один из них не привлекает мое внимание. Передо мной иллюстрированная карта всей недвижимости в «Медоу-Хилл», и я, облокотившись на стол, начинаю изучать ее. Почему все здания названы в честь деревьев? Я живу в «Ред-Берч»[4]. По соседству с нами – «Силвер-Пайн», «Уайт-Эш», «Уипинг-Уиллоу», «Шугар-Мейпл»[5]. Главное здание называется «Сикомор», и как раз там находятся наши почтовые ящики. Кроме того, там постоянно присутствует охрана. Хорошо.

Отложив карту, я пытаюсь сосредоточиться на следующей странице, но разбирать текст ужасно утомительно. Как и сказала Диана, собрание домовладельцев устраивается раз в две недели, и меня приглашают поучаствовать. Вопрос только, зачем дважды в месяц. Зачем домовладельцам так часто собираться? Да еще и по воскресеньям? Я скорее умру, чем пойду на какое-то занудное собрание, где мамаши-наседки и их изголодавшиеся по сексу мужья будут спорить о правилах пользования бассейном и о том, во сколько включать газонокосилку. Никогда не буду заниматься таким занудством.

Официальное постановление, регулирующее уровень шума, – вообще какая-то бессмыслица. Тут сказано, что по будням нельзя шуметь после девяти вечера. Исключение составляет пятница – можно шуметь до одиннадцати. По выходным – никакого шума после полуночи, а в воскресенье шуметь можно вообще только до десяти вечера. Так что вечер пятницы выходным не считается, как и вечер воскресенья, а повеселиться можно только в субботу. Ладненько.

Продравшись примерно через половину бумаг, я сдаюсь. Остальное дочитаю потом. Мой мозг к такой скукотище не приспособлен.

Я направляюсь в новую спальню. Когда пришла пора съезжать из дома, который мы арендовали с ребятами, я подошел к сбору вещей предельно утилитарно. К ужасу моей мамы, большую часть одежды и постельного белья я засунул в большие пакеты для мусора. Не слишком красиво, зато эффективно. Теперь, пошарив по мешкам с бельем, я достаю комплект простыней и наволочек. В другом мешке находится одеяло и покрывало. Заправив кровать, я усаживаюсь в изножье, достаю из кармана телефон и набираю мамин номер.

– Привет! – радостно восклицает она в трубку. – Все сделал?

– Да, парни только ушли. Диван, телевизор и кровать на месте.

– Хорошо. Как тебе вообще квартира? Все нравится? Тебе понравилось, как покрасили кухню? А фартук за мойкой тебе как? Я подумала, что белый кафель смотрится более элегантно.

– Все просто отлично, – заверяю я. – Серьезно. Спасибо еще раз за все, что вы сделали. Я бы и сам не сумел оформить все лучше.

Мама выбирала все – в буквальном смысле. Образцы красок, картины для стен. Даже всякую мелочь, до которой я сам бы, наверное, и не додумался, – сушилки для посуды и вешалки для пальто.

– Ну что ты! Что угодно для моего ребенка. Ты уже… Мэри-Энн! Нет! Отдай соду! – На мгновение ее голос становится приглушенным, видимо, ругается на мою сестренку. Потом мама возвращается, и я снова слышу ее как следует. – Прости. Твоя сестра меня с ума сводит. Пытается сделать из бутылки усовершенствованную ракету.

– Что-что, прости?

– На прошлой неделе в лагере они изучали, как сделать мини-ракету из бутылки, а теперь она нашла способ усовершенствовать эту ракету, сделать более мощной. – Мама ругается себе под нос. – Отправили дочку в лагерь с космической тематикой, и посмотри, что получили!

– Мне казалось, вы ее в геологический лагерь отправили, нет?

– Нет, туда она поедет в августе.

Только моя младшая сестра за лето успевает съездить не в один, а в два научных лагеря. К счастью, ботаном она при этом не стала – авторитетно заявляю, что такой крутой десятилетки, как она, я в жизни не встречал. Мэри-Энн чудесная. Как и мои родители, раз на то пошло. У нас всегда были очень близкие отношения.

– Так, ладно. Что же еще я хотела у тебя спросить? – задумчиво произносит мама. – А, точно. В «Ред-Берч» еще три квартиры. Как соседи? Уже познакомился с кем-нибудь?

– Только с одной. Она была в коридоре возле своей квартиры – совершенно голая. В таком виде мы ее и застали.

– Что? Ты шутишь, что ли? – ахает мама.

– Не-а. Она гналась за кошкой и уронила полотенце. Такого шикарного происшествия я еще не видел.

– Не будь пошляком, Шейн.

Я мысленно посмеиваюсь.

– Прости. Ладно, не волнуйся. Она меня ненавидит до глубины души, так что все отлично.

– Что? Ничего хорошего в этом нет. Почему ты ей не нравишься?

– О, мы знакомы по Брайару, у нас общие друзья. Нормально все. Я даже не считаю ее настоящей соседкой. Уверен, остальные замечательные и не такие беспардонные.

Мы еще некоторое время болтаем, я рассказываю, что планирую вернуться домой, в Вермонт, на пару дней в конце недели. После разговора с мамой я гадаю, кого еще можно застать в городе на этой неделе. Может, кто-то из друзей по старшей школе приедет погостить на лето, и…

«Так вот чем мы теперь занимаемся? – насмешливо вопрошает какая-то часть меня. – Врем самому себе?»

Черт возьми. Ладно. Я гадаю, приедет ли Линси. И знаю, что гадать не стоит. И вообще думать об этом. Мы расстались чуть больше года назад, и нельзя так долго думать об одном человеке – это, блин, слишком долго.

К счастью, я не успеваю погрузиться в размышления о том, насколько жалким человеком надо быть, чтобы до сих пор тосковать по бывшей девушке, – у меня звонит телефон. Входящее сообщение.

Кристал: Переезд состоялся?

Мы столкнулись в городе сегодня с утра. Мы с парнями зашли в «Старбакс» за кофе, перед тем как идти ко мне. Кристал хорошенькая. Темные блестящие волосы. Отличная улыбка, а грудь еще лучше. Мы обменялись номерами, пока стояли в очереди, немало повеселив Беккетта и Уилла.

Мне как раз надо отвлечься, и чем скорее, тем лучше, так что я быстренько отправляю Кристал ответ. Последнее, чего мне хочется, – провести вечер в навязчивых размышлениях о бывшей. Я выше этого. И мне хочется секса.

Я: Встретимся вечерком?

Кристал: Да, я бы потусовалась. Тренировки завтра не будет.

Что ж, похоже, стоит упомянуть, что Кристал – чирлидерша в «Брайаре». Ага. Очередная девица из команды Дианы.

Смотрите-ка, я уже нарушаю все правила Диксон.

Я: Напишу тебе адрес.

Глава третья

Диана

Кто тебя учил, как надо жить?

– О господи, я сейчас описаюсь. В сторону, в сторону, Диана! Дай пройти!

Джиджи Грэхем врывается ко мне в квартиру и с такой силой отталкивает меня, что я чуть не влетаю в шкаф, стоящий в прихожей. Мы планировали поужинать вместе, но она, вместо того чтобы дожидаться меня на парковке у здания «Сикомор», как мы договаривались, воспользовалась запасным ключом, вошла в лобби и явилась ко мне на порог. Запаниковала, что описается.

Звонко шлепая сандалиями по деревянному полу, она как сумасшедшая несется в уборную – так поспешно, что даже дверь за собой не закрывает, и через несколько секунд я слышу характерный звук струи.

– Где твои манеры? – кричу я.

– Покинули меня после третьего ледяного кофе. Я совершила ошибку и выпила еще один, как раз перед тем, как выехала из Бостона на встречу с тобой.

– Ледяной кофе, значит? Ты уверена, что не… ну, знаешь…

– Что?

– Что ты не беременна, Джиджи.

Ответом мне служит громкий сдавленный звук.

– Что? Нет! То, что я вышла замуж, еще не означает, что я уже готова к детям. Просто выпила слишком много в машине и не хотела останавливаться по дороге. Поверь мне, если бы я забеременела, тебе бы я сказала первой.

Она смывает за собой – я слышу шум воды, слышу, как она включает кран и моет руки, а потом Джиджи наконец возвращается в кухню. Вид у нее куда менее напряженный, чем прежде.

Она замирает у журнального столика, устремив взгляд на пол.

– Ты что, кошку завела?

Из-за хаоса с переездом Шейна в соседнюю квартиру я совсем забыла про Люси. Она спряталась под столом, тревожно помахивая хвостом. Я уже написала Прии, что занесу ее, когда поеду ужинать.

Люси, заметив, что я смотрю на нее, жалобно мяукает.

– Ой, так теперь ты недовольна мной? Серьезно, что ли? Я попадаюсь голой своему соседу-кобелю, потому что ты решила меня бортануть, а теперь я тут плохая? – Поворачиваюсь к Джиджи, спохватившись, что она до сих пор ждет ответа: – Это кошка моей соседки, и она – настоящий демон. Когда пойдем на улицу, надо будет закинуть ее в квартиру на первом этаже.

– Погоди-ка, ты сейчас про Шейна говорила? – Джиджи заходится смехом. – Шейн видел тебя голой?

– Люси метнулась, я упала и уронила полотенце, а Шейн как раз поднимался по лестнице, – ворчу я. – Ненавижу давать Линдли преимущество. Он видел меня голой, а это не просто преимущество, это оружие! – В отчаянии я воздеваю глаза к небу. – За что мне все это?

– Почему ты обращаешься к потолку?

– Я обращаюсь не к потолку, а ко вселенной.

– С чего ты взяла, что вселенная там, наверху? Она же вокруг нас.

– Ладно, тогда я обращаюсь к богам. Ко всем пятидесяти.

– Ты охренеть какая странная, – Джиджи наконец отходит от стола. – Ну что, идем?

Она шлепает по кухонной плитке – довольно тихо (как по мне, когда уронишь ручку, шума больше), но мой сосед Найл явно считает иначе – как будто звук наших шагов для него сродни водопаду из сковородок и кастрюль по потолку.

– Потише! – раздается снизу его приглушенный голос.

– Повторюсь: за что мне все это? – Я нарочно топаю погромче. – Если тебя не устраивает звук шагов, Найл, мои завтрашние танцы тебе точно не понравятся! – кричу я.

– Я так понимаю, Кэндзи зайдет? – со смехом уточняет Джиджи.

– Ага.

Мы с Кэндзи вместе учимся, но главное – он мой партнер по танцам. Вот уже третий год мы выступаем на чемпионатах по бальным танцам для начинающих, и в этом году нас ждет особая конкуренция – нам предстоит выступать на крупнейшем любительском танцевальном конкурсе в стране, который ежегодно проводится в Бостоне.

Да-да, я говорю о Национальном любительском чемпионате по бальным танцам для продвинутого уровня, о том самом Национальном чемпионате!

Раньше про продвинутый уровень в названии ничего не говорилось, так что многие начинающие танцоры считали это мероприятие простым развлечением. Боже упаси! Теперь мы любители ПРОДВИНУТОГО УРОВНЯ, спасибо большое. А значит, никакие люди с улицы не могут заплатить вступительный взнос и соревноваться с остальными на паркете. Контролеров на соревновании не одурачишь. На самом деле туда даже не пробиться без предварительного подтверждения квалификации. Все потенциальные участники присылают двухминутные видео с исполнением утвержденных по программе танцев. Жюри из трех человек просматривает все записи и определяет, кого допускать к соревнованию.

Стало быть, я тренируюсь к конкурсу, куда меня в итоге могут и не допустить. В прошлом году, правда, мы с Кэндзи прошли квалификацию, и я очень надеюсь, что нам это удастся снова.

– В твоей жизни всегда столько всегда происходит, – зачарованно вздыхает Джиджи. – И чирлидерство, и танцы…

– Всего два пункта.

– Ладно, но ты всегда полностью отдаешься этим занятиям. График чирлидеров и без того суматошный, а у тебя еще и бальные танцы, но ты каким-то образом умудряешься поровну распределять внимание между ними. Если бы мне пришлось концентрироваться на чем-то, кроме хоккея, и вкладывать в это занятие столько же сил, я бы уже в зомби превратилась, – она качает головой, и тут я вижу, что в голову ей пришла еще одна мысль. – И у тебя две работы! Какого дьявола. Ты что, сверхчеловек?

Я пожимаю плечами.

– Жизнь слишком коротка, надо заниматься всем, чем хочется.

– А еще жизнь выматывает, – фыркает она. – Разумеется, всех, кроме тебя.

Энергии во мне и правда пугающе много. Тут Джиджи права.

Схватив сумочку с клетчатого кресла, примостившегося рядом с диваном, я набрасываю ремешок на плечо, потом опускаюсь на колени перед журнальным столиком.

– Иди сюда, демон. Пора домой.

Люси пятится, но я подхватываю ее, несмотря на протестующее мяуканье.

– Нет, – твердо заявляю я. – С меня твоих капризов хватит.

Я умудряюсь запереть дверь, крепко удерживая полосатое несчастье в руках, а потом мы с Джиджи спускаемся по лестнице на первый этаж. Люси раздраженно воет, когда я передаю ее Прии.

– Спасибо, что позволила ей побыть у тебя, – облегченно вздыхает Прия. В ее темных глазах отражается искренняя благодарность. – Я бы забежала и забрала ее, но не могла оставить клиента одного у себя в квартире.

– Да без проблем. Правда, она так громко мяукала на лестнице, пока бродила по зданию, что Найл, наверное, взбесился.

Из-за закрытой двери в квартиру 1Б тут же доносится приглушенный голос человека с самым острым слухом на планете.

– Невыносимо просто! – сдавленно жалуется он.

– Да смирись ты уже, Найл! – кричит в ответ Прия.

Моя лучшая подруга, глядя на все это, качает головой. Мы выходим из крошечного лобби на широкую дорогу, расстилающуюся перед «Ред-Берч», и я поворачиваюсь к Джиджи.

– Что такое?

– Знаешь, может, твоя мама права насчет этой квартиры. Тут даже по кухне нельзя пройти – кто-нибудь непременно закричит на тебя. Просто нелепо.

Когда все перипетии с недвижимостью тети Дженнифер завершились, мама хотела, чтобы я продала квартиру и оставила себе деньги, как сделал мой брат (ему досталась тетушкина квартира в Бостоне). Вот только мы с Томасом совершенно разные. Что бы ни думали люди, познакомившись со мной, я домоседка. Конечно, мне нравится время от времени сходить куда-нибудь поразвлечься, но при этом я могу совершенно спокойно посидеть дома и зачастую именно так и поступаю.

Томас живет на чемоданах. Он мечтает работать на какую-нибудь международную организацию вроде «Врачей без границ» после медицинского. Этой весной он окончил старшую школу и теперь решил посвятить год изучению мира, поработать волонтером в нескольких благотворительных организациях. С денег, полученных от продажи квартиры тетушки Дженнифер, он не только путешествия оплатит, но и колледж, и дополнительные занятия в медицинском.

Я получила полную стипендию, когда поступила в «Брайар», а значит, за учебу мне платить не надо, да и исследование мира меня не слишком интересует. Так что на самом деле наличные мне не особо нужны. Разве что заплатить мастеру, чтобы душ починил. Впрочем, маме я об этом не скажу ни слова, не дождется. Пусть считает, что ситуация у меня дома исключительно благостная.

Мама никогда не ожидала от меня многого, я привыкла. Это, конечно, раздражает, но мамино мнение обо мне уже не изменить. И, честно говоря, я не держу на нее зла. Мы просто не слишком близки. Мои родители развелись, когда мне было двенадцать, и я решила остаться с папой, потому что он не такой строгий. У мамы вечно был список правил, которые непременно надо соблюдать. После того как мы стали жить отдельно, в наших отношениях появилась преграда, и избавиться от нее уже не удалось. Между нами словно возникло расстояние, которое так и не удалось сократить.

Не помогает делу и то, что мама считает меня идиоткой. Серьезно. По мнению мамы, все, у кого IQ ниже ста пятидесяти, не достойны ее внимания.

Ужинать мы с Джиджи отправляемся в бургерную в Гастингсе. Ждем заказ, болтаем о планах на лето.

– Ты точно не сможешь приехать на Тахо? – спрашивает она с нескрываемым разочарованием.

В августе семья Джиджи каждый год уезжает на озеро Тахо, но в этом году они пробудут там всего две недели, потому что в конце месяца у Джиджи свадьба. Совершенно излишняя, кстати, потому что в апреле они с Райдером уже тайком поженились в Вегасе. Однако ее родители – в основном отец, конечно, – уговорили Джиджи провести полноценную церемонию. Сыграли на чувстве вины, и она не смогла отказать.

– Я правда не смогу, – с сожалением откликаюсь я. – Надо работать.

В Гастингсе практически невозможно найти работу, особенно во время учебного года. Все, кому хочется устроиться в надежном месте, вынуждены мотаться в Бостон, а дорога туда занимает час. Для тех, у кого нет машины (как у меня), – еще больше. Когда мне удалось устроиться официанткой в городскую закусочную, я даже не раздумывала. Это необходимая жертва – летом я работаю в заведении «У Деллы» и планирую сохранить за собой место на осень. Кроме того, в июле и в августе я подрабатываю тренером в молодежном лагере для чирлидеров, так что прохлаждаться на берегу Тахо мне в любом случае некогда.

– У меня будет несколько свободных выходных и множество свободных вечеров на неделе, – говорю я Джиджи. – Так что я точно смогу приехать в Бостон повидаться с тобой и даже помогу со свадьбой. Приеду на примерки платья и все такое.

– О, не волнуйся. Всем заправляет моя тетя Саммер, – вздыхает она. – Так что ожидай как минимум по два письма в день на электронную почту.

Она и половины не знает. Бомбардировка письмами уже началась. Я планирую девичник Джиджи вместе со второй почетной подружкой невесты, Мией, бывшей соседкой Джиджи по комнате. И тетя Саммер уже ринулась в бой. Она настаивает, чтобы мы посвящали ее во все планы, даже если они не связаны непосредственно со свадебным торжеством. Эта женщина – вечный источник хаоса, настоящее торнадо, разве что в дизайнерских шмотках.

– Поверить не могу, что у меня не будет пары на твоей свадьбе, – вздыхаю я, спохватившись.

– Можешь пойти с Шейном.

Я так громко смеюсь, что на нас оборачивается парочка за соседним столом.

– Ясно. Никакого Шейна. – Джиджи, судя по всему, становится неловко. – Я бы предложила пригласить Перси, раз уж ты намерена сохранить с ним дружеские отношения, но, честно говоря, предпочту, если его не будет. И если ты откажешься от этой затеи с дружбой.