Прыжок за мечтой. Шинни

«И что я им скажу? Они меня видят в первый раз. Одет, так себе, и ещё царапина через всю щёку. Понятно за кого меня приняли».

Иван Иванович начал издалека и постепенно подобрался к канадскому хоккею. Вопросы задавал простые, пытаясь понять, почему Костик выбрал именно хоккей с шайбой, а не бенди. И почему мальчишки, получая каждую тренировку синяки и ушибы, всё равно рвутся на лёд. Костик рассказывал. Сначала односложно, а затем его заслушался и шофёр.

– Константин, ты так говоришь, будто всю жизнь играл только в канадский хоккей! – высказался Иван Иванович.

– Не всю жизнь, – заулыбался смущённо Костик. – Люблю я эту игру.

– Это видно, – засмеялся шофёр. – Так рассказывать может только мастер своего дела. Ты, конечно, не мастер пока, но уже где-то рядом.

В Мошково их встречали. Иван Иванович, оказывается, позвонил из города о приезде и им приготовили комнату у Глафира Яковлевны.

Но сначала заехали в школу. Михаил Иванович тепло обнял Костика и принял кипу газет. Не прошло и пяти минут, как прилетел Валера и чуть не раздавил Костика в объятьях. Слово за слово и время незаметно пролетело.

На катке уже собрались мальчишки. Катались, разминались. Увидев Костика, все словно по команде рванули к нему навстречу. Иван Иванович в последний момент успел отпрыгнуть в сторону, иначе снесли и не заметили бы.

Мальчишки радовались и наперебой делились всем пережитым. Они были в курсе, что их тренер играл на первенство города и с московским «Динамо». И очень этим гордились. Они хотели быть на него похожим.

– Видал, Иван Иванович! Какого физрука у меня забрали! Мальчишки души в нём не чают! У них перед каждой игрой битва идёт, кто сегодня будет Александровым! Представляешь? Я когда услышал, слюной поперхнулся!

– То ли ещё будет, Михал Иваныч! – улыбался Цыба. – Уедет в Москву и до сборной союза дотянет. А среди мальчишек он уже получил признание. Это дорогого стоит.

Мальчишки играли между собой, а Костик завидовал им. Ему пока доступен только хоккей с мячом. В Новосибирске хоккей с шайбой начнёт активно развиваться только с 1948 года. Инициатором будет… Иван Иванович Цыба!

Костик, следивший за игрой, при этой мысли вздрогнул и совершенно по-иному посмотрел в сторону Ивана Ивановича. Рядом с ним ходит тот, с которого началось развитие хоккея с шайбой в городе! Очередная легенда!

– Иван Иванович! – окликнул Костик Цыбу. – Вы хотели посмотреть на игру. И как вам?

– Занятное зрелище. Простора, как в бенди, конечно, нет, но зато борьба за шайбу и индивидуальное мастерство выходят на первый план. Думаешь, что за этой игрой будущее?

– Я уверен, Иван Иванович!

Подготовка к матчу с ЦДКА шла полным ходом. Игроки Окружного Дома офицеров были освобождены от дежурств и поступили в распоряжение Румянцева. Все понимали, что обыграть армейцев в Москве очень и очень сложно. Но никто не сдавался и все верили в успех.

Неожиданно на тренировку пришёл Пашка Ербухин. Долго мялся, но всё-таки подошёл к Костику.

– Ты, это, в общем, извини и спасибо, – Костик смотрел на помятого и нерешительного Ербухина, который несколько дней назад выглядел совсем иначе.

Костик без слов протянул ему руку, и Ербухин пожал её. На мрачном и усталом лице появилась улыбка.

Вечером Костик позвонил Иван Ивановичу домой.

– Проблемы?

– Нет. То есть. Предложение, скорее всего. Паша Ербухин. Может, в Мошково тренером? Хоккей с мячом с ребятами поставят и канадский хоккей продолжат.

– Надо подумать. Сумеет ли он с ребятами найти общий язык? Это очень важно. Ты вот сумел, а как они его примут? И согласится ли он?

Перед поездкой в столицу, Костик отпросился съездить к родственникам. Румянцев долго противился, но вмешательство Быстрова склонило чашу весов. И Костик на попутке добрался до станции «Инская».

Вечерело. Людей почти не встречалось. Лёгкий снежок падал под ноги. Настроение было прекрасным. В той жизни не довелось побывать в Москве, а в этой вот сложилось. И не просто, как турист, а как игрок сборной команды города Новосибирска по хоккею с мячом.

Вчера на тренировке он случайно подслушал разговор игроков, которые помимо хоккея с мячом, выступают в других видах спорта. Футбол, бадминтон, волейбол. Получается, что можно совмещать несколько видов спорта.

А ведь и точно! Многие игроки этого времени играли и в хоккей с шайбой, и с мячом, и в футбол, а кто-то и в другие виды спорта. Тот же Валентин Кузин, Всеволод Бобров, да многие!

«Катя куда-то запропастилась. Ни слуху, ни духу. Не звонит, не встречает. Дома никто не открывает. Если уехала, то могла бы весточку оставить. Не сказать, конечно, что скучаю по ней. Но как-то не хватает её взглядов и милого щебетания».

– Далеко собрался, фраерок? – вырвал Костика из задумчивости приблатнённый голос. – Что-то я тебя не видал здесь раньше. Кто? Откель?

Костик остановился. Трое. А нет, четвёртый идёт.

– Опаньки! – закричал четвёртый. – Старый знакомый! Пришёл должок вернуть? Так иди, мы тебя отымем!

– Знаешь его? – главный из тройки в тёмной куртке и кепке обратился к подошедшему.

– Знаю. Этот тот фраер, который у Светловых бывает. Нюрку, небось, обхаживает. Мы его тогда ещё хотели отыметь, да нам помешали.

– И кто вам помешал? – заговорил Костик. – Ты головой в снег воткнутый, второй сопли по дороге размазал, а третий и вовсе сбежал.

– Ну, ты!

– Тормози, Топушок, не гони. Интересно базарит фраерок. И что, ты, что ли их уделал? Всех троих? По виду слабоват. Штаники долго застирывал потом?

Все четверо заржали.

Костик опять решил сыграть на опережение и нанёс удар главному кулаком в глаз. Затем успел залепить кому-то ещё, а дальше его повалили в снег и долго пинали ногами. Костик закрывал руками лицо и изгибался от сильных ударов. Сознание отключилось сразу после сильного попадания в голову…

Глава 4

Он нёсся с автоматом в руках по лесу, пытаясь догнать убегающую Катю. Она играет в догонялки, смеётся, и не знает, что вокруг немцы, что идёт война. Ей весело. Вокруг лежат убитые красноармейцы, а она будто их не замечает. Бежит, на ходу успевает рвать ромашки. Лёгкое ситцевое платье порхает на ветру и кажется, что она не бежит, а летит. Вот только это не та Катя, а та, которую он любил когда-то давно, в прошлом. Вот она останавливается и оказывается Нюрой. Тревожно смотрит на Костика и пытается показать пальцем ему за спину. Костик оглядывается, а там убитый Звягин, вылезает из-под земли и щерится порванным ртом: живы будем – не помрём!

Костик пытается закричать, но чьи-то руки перехватили горло и крик застрял внутри. Он встречается с ухмыляющимся Топушковым и пытается освободиться от удушающего захвата, но раздаётся крик и…

Костик резко сел в кровати, со лба тёк пот, вся исподняя рубаха пропиталась потом. Сглотнул и тяжело выдохнул. Приснилось. Протёр рукавом лицо. Комната. Кровать у стены, окно завешено простыми однотонными шторами. Деревянный шкаф для одежды, покрытый морилкой, с дверцами, в которые вставлены стёкла. Рядом комод, покрытый белой вязаной скатертью с узорами. На скатерти в ряд пять маленьких слоников и фотография в деревянной самодельной рамке. Костик пригляделся и узнал тётю Шуру рядом со статным молодым парнем с богатым чубом. Глаза прищурены, на лице улыбка. Тётя Шура тоже улыбается. Довоенное фото.

– Проснулся? – тётя Шура смотрела ласково и с улыбкой. – Как голова? Не болит?

– Мне в Москву лететь на игру! – опустил ноги на пол Костик, ища глазами одежду.

– В таком виде? Ты на себя в зеркало смотрел? Развелось ныне шпаны, пройти по улице опасно стало.

Костик подскочил и увидел на стене у входа в комнату, зеркало. Квадратное, нижний уголок треснул. Огромный синяк на пол-лица. Там, где оставалась полоса после стычки с непонятным, наверное, сумасшедшим уголовником, виднелась новая полоса. Теперь две, практически параллельные раны украшали лицо.

– Я думала, что алкаш, какой лежит. Нажрался и воткнулся головой в снег. Подошла, а это ты. Принесла домой, компрессы поставила, вроде ничего не сломано. Как себя чувствуешь?

– Нормально, – прошептал Костик и скинул мокрую рубаху.

– Ты уж, племянник, прости, что твоё всё сняла и постирала. Это рубаха от моего, – голос у неё дрогнул.

– Спасибо, тётушка. Главное, кости целы. Плечо немного болит и раны на лице саднят, а так нормально. Сколько сейчас времени?

– Ночь ещё. Пойдем, полью тебе, окупнёшься и спать ложись. К нашим шёл?

– Не дошёл только, – ответил Костик. – Завтра к обеду надо быть на базе команды. Поедем с ЦДКА играть.

– Ты вон, хорошо подготовился, – тётя Шура ушла на кухню.

В расположение команды Костик приехал вовремя и на входе был встречен Румянцевым и Звонарёвым.

Виктор присвистнул.

– Основательная подготовка к игре!

– Александров! Это что такое? – у тренера даже шапка поднялась кверху. – И как я такого красивого повезу в столицу? Ты головой иногда думай! Переломы, ушибы?

– Всё нормально, Александр Иванович! Я в полном порядке!

– Давай к врачу! Что он скажет, то и будет! – Румянцев глубоко и нервно вздохнул. – Чую неприятности будут.

– Костя, рапорт написать придётся. Что и как было, – вклинился Звонарёв.

– Понятно, – кивнул Костик и побрёл в санчасть.

И только взялся за дверную ручку кабинет санчасти, как его окликнули.

– Александров? Ну, конечно! Кто же ещё? Опять кого-то из команды бил? Теперь я так этого не оставлю! – Шалошко, радостно потрясая кулаками, умчался по коридору.

Переполох, который устроил Шалошко, дошёл до генерал-лейтенанта Курдюмова. В итоге было решено сержанта Александрова, до выяснения всех обстоятельств дела, оставить в Новосибирске. Румянцев был зол, ходил к Курдюмову, но тот лишь разводил руками. Дисциплина, служба.

В итоге команда в столицу на четвертьфинал с командой с ЦДКА улетела без Александрова.

Костик написал рапорт, был допрошен по обстоятельствам дела. Следователь доехал до тёти Шуры и взял её показания, а утром следующего дня был арестован Топушков.

– Так это, товарищ начальник…

– Гражданин начальник, – поправил его следователь.

– Так это, товарищ гражданин, он сам на нас накинулся и сразу в морду.

– Ты же говорил, что один был!

– Я один был и он один был. Как меня увидел, сразу с кулаками. Я его предупреждал, что я контуженный и за себя не ручаюсь, так он как зверь налетел, ничего не слышит. Пришлось ударить.

– Ага, несколько раз ногами. Вас послушать, Топушков, то вы белый и пушистый, а Александров бывалый уголовник.

– Так он сидел? Не знал.

– Топушков, хватит дурочку из себя корчить. Кто ещё принимал участие в избиении?

– Один я был! Чем хочешь, поклянусь!

– Ты же воевал, Топушков! Неужели блатная жизнь для тебя привлекательней?

– Ты меня на понт не бери, начальник!

Следователь засмеялся.

– Клоуном тебе работать, Топушков, надо было. Хотя, на зоне тоже свои клоуны нужны. Не хочешь, значит, говорить? Ладно, – следователь выглянул за дверь и крикнул в коридор. – Давайте Александрова.

Глаза Топушкова бегали с одного предмета на другой и совершенно избегали глаз Костика и следователя.

Очная ставка повлияла на поведение Топушкова довольно сильно. Он стал дёрганым, мусолил пальцами пуговицу на куртке. Порой казалось, что он пытается её оторвать. Часто перескакивал с «я» на «мы». Путался в показаниях. И, в конце концов, не выдержал.

– Да я тебя на ремни бы порезал, если бы не Перчик! – крикнул Топушков и замолк, бешено вращая глазами.

– Вот как! – усмехнулся следователь. – Перчика мы давно ищем. А он вот где обосновался. Увести!

Когда поникшего Топушкова увели, следователь налил кипятку в стакан.

– Чай, будешь? Настоящий, грузинский. Мы этого Перчика с 43 года ловим. Грабежи, разбои, налёты. Тот ещё субчик. Жаль, товарищ Александров, что так получилось, и вы не смогли принять участие в игре. Сами понимаете, давление сверху. Начальство рьяно взялось за это дело. Товарищ Шалошко лично обращался по поводу тщательного расследования данного инцидента. Претензий к вам никаких. Можете быть свободны. И, простите, не оставите автограф на память?

Костик усмехнулся, настолько не соответствовал строгому следователю просящий вид.

– У меня сын увлекается хоккеем и видел вашу игру с «Динамо» и в финале первенства города. И фото из газеты вырезал, повешал над кроватью. Там вы прорываетесь к воротам «Динамо». Видно не очень, но подписано, что Александров.

Настроение немного поднялось, но осадок от пропуска важной игры остался. Уже сейчас матч идёт. И остаётся только держать кулаки за ребят.

Завтра на службу, придётся заступать дежурным по Дому офицеров вместо Занозина.

Костик посмотрел вверх. Ни облачка. Завтра, похоже, мороз будет. В общагу идти не хотелось, ехать на Первомайку смысла не видел. Больше проездишь, время потеряешь.

В итоге решил прогуляться до берега Оби.

Интересно, а сейчас там сидят на льду рыбаки или нет? С одной стороны время военное, все заняты, а с другой стороны людям разнообразить пищу тоже надо. Паёк пайком, но всегда хочется чего-то особенного.

Через Обь проходил только один мост – железнодорожный, если верить историкам, то построен он был в 1897 году. Отсюда, с берега, где стоял Костик его не видно. Морозная вечерняя дымка скрывает многое. Нет ещё Октябрьского моста, его построят уже после войны. Нет привычной набережной со скамейками, аттракционами и толпой праздно шатающихся людей. Нет метро, и вообще всё выглядит сейчас заброшенным, покрытым ровным слоем белого с примесью серого цвета, снега.

Где-то здесь пройдёт в восьмидесятых годах метромост через Обь, параллельно построенному автомобильному мосту. А пока здесь ледовая переправа. Вон полуторка разъезжается с телегой, запряжённой лошадью.

А там что? Несколько тёмных фигур кричат и что-то пытаются вытащить.

Костик пригляделся внимательней и, не успев оформить в мозгу то, что увидел, рванул к промоине, что было силы.

Мальчишки с санками! Видимо катались, и кто-то провалился в промоину!

Костик бежал, проваливаясь в глубокий снег, не выбирая дороги, напрямки. Сердце стучало где-то у горла, по спине тёк холодный пот.

«Успеть!»

В голове стучала мысль в одной тональности, словно старалась дать время Костику добежать до промоины.

У самого края берега он упал лицом в снег, быстро, насколько было возможно, поднялся. На ходу расстегнул куртку, откинул в сторону. За ней полетел шарф и вязаная шапка. Вот горка, с которой катались мальчишки. Ледяная. Искать спуск некогда. Путь с горки вёл прямо в промоину.

Костик с разбегу плюхнулся на пятую точку и покатился к промоине. Мальчишки махали руками и боялись подойти ближе. Костик попытался удержаться на краю промоины, но лёд подломился и он окунулся в обжигающую ледяную воду. Дух перехватило, с трудом сделал вдох. Схватил парнишку за воротник одной рукой, второй ухватил ниже, и, что есть силы, толкнул на край льдины. Парнишка выскочил наполовину и какой-то шустрый его товарищ уже ухватил тонувшего за руку.

– Там ещё один! – раздался крик за спиной.

Костик обернулся – никого.

«Утонул?»

Думать, не было времени. Нырнул. Пошарил руками вокруг – никого. Вынырнул и нырнул так, как он делал в прошлой жизни с друзьями. Вертикально вниз. Так мало кто умел, а у Костика выходило на зависть всем здорово.

«Где он?»

Что-то тёмное мелькнуло совсем рядом. Рука скользнула по нему и механически пальцы захватили что-то мягкое. Но предмет остался в руке, а тёмное пятно продолжило опускаться вниз.

Воздуха мало, но некогда выныривать, дорога каждая секунда. Вот и дно. Тут не глубоко и было бы всё это летом!

Усилием воли Костик дотянулся и схватил, неважно за что, главное вытащить наверх!

Перевернулся, рванул вверх, тело мальчишки идёт тяжело.

Надо!

Свободная рука помогает ногам. Внезапно появилось спокойствие и безразличие. Костик чётко осознал, что вытащить самостоятельно на лёд мальчишку он не сможет. Он себя вытащить уже не сможет! Надо вынырнуть и ухватиться за край льдины. А там уже как-нибудь!

Свет мелькнул перед глазами, когда сознание почти отключилось. Вдох! Чуть не выпустил из руки ношу. Чудом успел перехватить другой рукой. Погрузился в воду, перехватил за пояс и неимоверным рывком вынырнул опять. Перед глазами мелькнула палка. Бесчувственными пальцами Костик сжал её намертво. И теперь, имея небольшую опору, он потратил последние силы, чтобы закинуть тело мальчишки на лёд.

Удалось!

Мальчишку сразу кто-то поволок подальше от промоины. Перед глазами и меркнущим сознанием промелькнула верёвка, а затем что-то непонятное ударило в плечо…

Сколько раз за прожитую здесь жизнь Костик приходил в сознание в госпитальной палате? Уже и сложно вспомнить. Вот и сейчас, открыл глаза, и медленно провёл взглядом по замёрзшему, в причудливых блестящих узорах, окну.

Очередное возвращение с того света…

Костик усмехнулся. Где тот свет и где этот? Кажется, он потерялся.

– Очнулся, племянник? – на Костика смотрели улыбающиеся глаза Нюры.

Он попытался ответить, но из горла вырвался хрип, который сменил приступ кашля.

– Костик, Костик, ты умеешь влипать в истории. Шура мне рассказала, как тебя избил Топушков с дружками. Теперь это. Непутёвый. И всё равно я тебя люблю. Тут, кстати, твоя Катя рвётся в палату, но я её пока не пускаю. Пустить?

У Костика перехватило дыхание. Он кивнул.

– Хорошо. Только разговаривать будет она, а твоя доля слушать.

«Она пришла! В душе у Костика всё ликовало».

Катя стремительным шагом вошла в палату и остановилась у самой кровати. Нюра некоторое время стояла в дверях, но потом осторожно их прикрыла, оставив Костика наедине с девушкой.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Катя и тут же засмущалась. – Извини, забыла. Нюра говорила, что у тебя голоса нет. Жаль, что в Москву на игру не смог поехать. Наши проиграли.

Костик заметил, что она немного нервничает и отводит взгляд в сторону.

– Ты выздоравливай скорей. Я тебе яблоки принесла. Витамин С. Ты настоящий герой! Даже папа сказал! Я, наверное, пойду. Тебе отдыхать надо, а я тут болтаю.

Костик не хотел, чтобы она уходила, и сделал попытку её остановить, но опять зашёлся в кашле. Сквозь выступившие слёзы он увидел, как закрылась дверь за Катиной спиной. Он обессилено откинулся на подушку и вытер со лба выступивший пот.

«Она совсем не похожа на ту Катю. Весёлую, пробивную, немного наглую. Разговаривала будто не со мной. У неё что-то случилось? Словно снежная королева с ледяным комком вместо сердца…».

В Костике родилась детская обида. Он гнал её от себя, но образ Кати, холодной и далёкой, не уходил, и только сильнее ранил душу.

– Ну вот, пришла, расстроила! – Нюра нахмурила брови. – И чего только рвалась к тебе? Мальчишка, которого ты первого вытащил из воды, даже не заболел! Представляешь! И сестрёнку его спасли, воспаление лёгких, но выкарабкается! Ты двух ребят спас, которые только начинают жить! Если бы ты знал, как я горжусь тобой! Наши все передают тебе привет! И обязательно навестят!

Скучать и предаваться горестным мыслям Костику оказалось некогда. Заглянул тренер ОДО Рясной Илья Сидорович вместе с Иван Ивановичем Цыбой. Потом явились заместитель Курдюмова и два офицера. Поздравили, пожурили, пожелали скорейшего выздоровления. Родители мальчика и девочки пришли, благодарили, просили зайти к ним в гости, как только Костик поправится. Комсомольцы города выразили своё восхищение. Последних Нюра с трудом вытолкала за дверь.

После такого количества событий Костик вырубился и проспал до обеда следующего дня.

Горло немного болело, першило, но голос вернулся. Если не напрягать связки, то можно нормально разговаривать. Нюра не хотела пускать корреспондента газеты «Советская Сибирь», но тот умудрился просочиться в палату, и, ни в какую не уходил, пока не пообщался с Костиком.

– И что заставило броситься в ледяную воду? Можно же было как-то со льда помочь?

– И как? Второй ребёнок уже ко дну пошёл, когда я добрался до промоины.

– Тогда как удалось найти девочку на дне?

– Там не сильно глубоко. И девочка не успела упасть на дно. Тогда, правда, я думал, что это мальчик.

– И вообще откуда у вас взялось столько силы? Вы вытолкнули из воды на лёд мальчика, а затем достали со дна девочку вместе санками и тоже вытолкнули на лёд! Как вы это объясните?

– Никак. На моём месте это сделал бы любой советский человек, – повторил некогда слышанную фразу Костик и улыбнулся.

– Невероятно! Но санки, зачем было вытаскивать?

– Я не знал, что девочка держит верёвку с санками. Я ощущал, что тяжело, но думать почему, мне было некогда.

– Спасибо! Уже завтра статья о вас будет на первой странице газеты! – корреспондент раскланялся и сбежал.

– Какой-то странный и непонятный товарищ, – произнёс Костик, ощущая неприятный осадок от общения.

– Творческая личность, – ответила Нюра, поправляя подушку. – Шура с отцом придут сегодня. Если бы ты знал, что стоило мне положить тебя в наш госпиталь!

– На Первомайке?

– Ну, да, – улыбнулась Нюра. – Будешь под постоянным присмотром.

Через два дня к выздоравливающему Костику завалились Быстров, Звонарёв и Кузин. Привезли килограмм апельсинов, печенье. Сокрушались по поводу проигрыша и поздравляли с подвигом. Костик гордился тем, что он сделал, но в душе не считал это подвигом. Вот если бы он забросил победную шайбу в решающей игре за золото на чемпионате мира или олимпиаде, вот это для него был бы подвиг. Впрочем, у каждого человека понятие подвига своё.

Отдельная палата, выделенная для Костика, послужила первым прогулкам. Левая нога никак не желала слушаться и постоянно давала слабину. Пришлось использовать костыли. И опять, в который уже раз, Костику пришлось учиться ходить и тренировать ослабевшие мышцы ног. Не в первый раз, поэтому и восстановление шло быстрее. И простудное заболевание не сравнить с ранениями.

Стоило выписаться из госпиталя, как получил распоряжение откомандирования в Москву на младшие командирские курсы, которые для него организовала команда ЦДКА. За время учёбы Константин Александров должен играть за команду Центрального Дома Красной Армии. На сборы дали целую неделю.

Что такое голод Костик знал не понаслышке. Угостил яблоками и апельсинами Нюру, а остальные сохранил для похода в гости.

Каждый шаг по Новосибирску – воспоминание о другом городе, который вырастет здесь за послевоенные годы. Сейчас это немного другой город. Если центр изменился не слишком сильно, то чем дальше от него, тем места становились совершенно незнакомыми.

Семья Перегоедовых проживала по улице Бурлинской, которая перпендикулярно пересекала улицы 1905 года и Челюскинцев. Как-то не доводилось Костику бывать в этих местах. Дом нашёл сразу. Обычные двухэтажные дома довоенной постройки. Постоял у подъезда, собираясь с духом, вдыхая морозный мартовский воздух. Как бы ни силился мороз, а запах весны уже чувствовался и её приход дело времени.

Потянул на себя скрипучую дверь и оказался в тёмном с запахом затхлости подъезде. Первая квартира налево на первом этаже. Выдохнул. Переложил авоську из одной руки в другую. Постучался в деревянную крашеную в тёмно-синий цвет дверь.

– Входите! Открыто! – раздался приглушённый женский голос.

Костик толкнул дверь и вошёл внутрь. Небольшой коридор, слева, первая дверь, похоже, туалет. Дальше – кухня и вправо – комната.

Навстречу из кухни вышла женщина средних лет, которую. Костик сразу узнал.

– Константин Николаевич! – всплеснула руками Таисья Антиповна. – Как вы удачно зашли! Анюта, Саша! Ваш ангел-хранитель пришёл!

Ребятишки выскочили из комнаты и повисли на шее Костика. Неподдельная детская радость выбила из глаз взрослых слезу.

Подарки вызвали ещё больший восторг. Анютке досталась небольшая деревянная куколка, которую передала Нюра, а Саше кожаный мяч для игры в хоккей.

– Завтра дойдите до общежития команды ОДО. Спросите дядю Веню Быстрова, он вам настоящую клюшку подарит!

– А не врёшь? – с сомнением спросил Саша, скосив глаза на Костика.

– Саша! – воскликнула Таисья Антиповна.

– Не вру, – засмеялся Костик.

– Пойдёмте за стол. Я долго думала, что вам подарить за спасение детей. И, честно, говоря, так ничего и не придумала. Муж у меня пропал без вести ещё в сорок первом. На границе. Его часть стояла в Кобрине. Моих родителей не знаю, удастся ли отыскать. Гришина мама живёт на Челюскинцев. Муж её ещё до войны погиб на шахте. Вот и мыкаемся. Саше уже двенадцать. Большой стал. Анютке всего четыре. Гриша так и не увидел её. За годы войны многое продали. Я за вас молиться буду! Вы спасли детей и меня!

Таисья Антиповна упала на колени и обняла ноги Костика. Он растерялся, принялся её поднимать.