Как поймать жар-птицу

Коллеги не спеша возвращались с обеда, кто-то даже позволял себе немного опоздать. Мои поручения выполнять не спешили. «Так мы ничего не успеем», – думала я, начиная сильно нервничать. Я поделилась с Никитой, что вряд ли такими темпами успеем, тогда он вышел к девчонкам, в пиджаке, надетом на голое тело, и стал сам с них спрашивать данные. Поторапливал с серьезным видом. Его наши девушки слушались охотнее, чем меня. На моем столе стали появляться результаты работы, оставалось только собрать всё в единый файл. И тут Никита предложил доделать, он хотел задержаться. Работы на час, ничего сложного, просто механически привести все данные в одну форму, и я согласилась. Надо же, как старался. Я так боялась, что он будет отлынивать от работы или ещё хуже – ходить подкалывать меня, но нет, работал на равных, даже лучше, и никаких пошлых шуточек, намеков, как будто ничего и не было.

Его рубашка высохла, пятна как и не бывало, только мятая в том месте, где я застирала. Попыталась разгладить руками.

– Да ладно, так сойдет, – Никита забрал рубашку и быстро принялся одеваться, застегивать пуговицы.

Зашла Татьяна, бросила взгляд на Никиту, он почти справился с пуговицами, заправлял рубашку в брюки, отвернувшись от нас. Таня отпросилась пораньше, напоследок надменно бросив:

– Вам дверь закрыть?

Никита.

С тех пор как отец вручил мне документ для перевода, у меня не было и минуты свободной, хотелось побыстрее закончить, боялся не успеть, не уложиться в установленный отцом срок. Отец, видно было, оттаял, самое время отлично себя показать. Да ещё эта проверка налоговой… У меня возникла идея, и я предложил Еве доделать всё самостоятельно, надеялся так разгрузить её, мне было нетрудно, тем более давно со всем разобрался. Планировал позвонить ей вечером и предложить завезти отчет к ней домой, под предлогом, что завтра, если и приду, то только после обеда, а отчитаться ей нужно будет с утра. Надеялся напроситься на чашечку кофе, не выгонит же она меня? Весь день выслуживался до смешного, девок приструнил в коллективе. Они Еву совсем не слушались, её поручения нихрена не выполняли, чаи гоняли и ржали весь день в голос, пока мы загонялись с проверкой. От этого Ева раздражалась, глубоко вздыхала. Мне даже было её жалко.

Доделал всё быстрее, чем планировал, и отправился домой ужинать и переодеваться. Вечером принялся осуществлять свой план, позвонил ей и предложил через час заехать, завезти документ. Понял по голосу, что она растеряна, как будто сомневалась, не хотела, чтобы я заезжал. Тогда я принялся её убеждать, что отчет сделал и захватил домой, но меня завтра не будет с утра, надо как-то передать документ. Пришлось немного соврать, как же не будет… Ева согласилась, и я ликовал, у меня появилась надежда на общение в неформальной обстановке. Нет, особых надежд я не питал, о том, чтоб затащить её в постель, например, но пообщаться и затем пригласить её куда-нибудь сходить было бы замечательно. По ходу разговора хотел выяснить, что в ней откликается, а потом решить, куда приглашать, неважно, в кино или в театр, балет или в ресторан с хорошей кухней и живой музыкой. Можно было, конечно, устроить встречу через Макса и Алину, сходить вчетвером куда-нибудь, но мне хотелось, чтобы Ева сама захотела со мной пойти на свидание. А ещё опасался за брата, он мог ляпнуть лишнего про меня, и к его пошлым шуткам ниже пояса нужно привыкнуть.

Я поторопился, принял душ, побрился. Одел джинсы, свитер, поверх косуху, страх как устал от офисных костюмов. Вызвал такси и отправился по, скинутому ранее Евой, адресу. Отметил, что район вполне спокойный, метро близко, от центра и до работы недалеко. Приехал рано, если была машина, сейчас посидел бы просто подождал, а так круги, что ли, наворачивать вокруг её дома? «Кстати, машину надо присмотреть, хотя бы не новую, на первое время». Погода была отвратительная, выпал первый снег и сегодня же растаял. На дорогах была хлюпающая слякоть, промозгло. Ботинки от сырости потемнели, стали тёмно-зеленого цвета. Не любил межсезонье. Решил подняться, предварительно набрал Еву. На звонок она не ответила. «Наверное, прихорашивается для меня, все девочки этим грешат, вот мои мама и сестра вообще ванную не покидают». Позвонил в домофон, ответил сиплый мужской голос, послышался сигнал, и дверь открылась. «Ошибся, что ли, с номером квартиры?» – пронеслась мысль, в личном деле в анкете четко помнил, в графе семейное положение значилось «не замужем». Тем более у Эдуарда выяснил, что Ева свободна. «Ну что же, сейчас посмотрим». Лифт быстро домчал меня до нужного этажа. Увидел, что дверь приоткрыта, но меня никто не встречал, а из квартиры доносились звуки гремящей посуды и детский лепет. Пахло приятно выпечкой и корицей, мама нас иногда баловала всякой вкуснятиной, поэтому запах домашней сдобы мне был знаком.

Я заглянул в прихожую, и увидел паренька с темно-русыми волосами. Рослый и угловатый, слегка сутулился, должно быть, сын. Он пытался выхватить у маленькой девчушки кастрюлю с тестом. Девочка уже была перемазана этой смесью, и ни в какую не хотела отцепляться от посудины, запустив туда свои ручонки. Малышке было на вид года четыре, худенькая, в оранжевых колготках с вытянутыми коленками и в пестрой майке. Её светлые пушистые волосики были растрепаны и торчали в разные стороны, она была похожа на домовенка. Заметив в дверях меня, парень сунул ребенку конфету и вышел ко мне в прихожую:

– Здрасте! Вы к маме?

Я, изучив личное дело, понял, что у Евы есть взрослый сын, но чтоб двое, а может трое? Совсем запутался, про малышку ничего не знал. К маме… В голове не укладывалось, что этот бугай – сын моей хрупкой девочки. Я подвис, наверное, бросалось в глаза мое смущение. Сразу из головы вылетел весь мой план разом, что я там хотел спросить и разузнать, и в какой последовательности? Собравшись с мыслями, ответил:

– Да, я с работы, документ передать.

– Ой, мама вышла, ну вы проходите, подождите её, она к соседке спустилась, скоро придет.

Из дальней комнаты послышался вопль:

– Яр, до меня дошло, сейчас решим, и я даже дам тебе списать!

В прихожей было много обуви, похоже, Яр был с другом или не одним, весело у них тут, однако. Прихожая была небольшого размера, как, впрочем, и кухня, скромная обстановка, похожа на съёмную квартиру, мебели немного и, в целом, вещей мало, будто недавно переехали и не обжились. Разулся, повесил куртку и решил пройти к парням, делать всё равно было нечего. Прошел по узенькому коридорчику, поздоровался. В комнате был ещё один паренек, кучерявый, помельче Яра. Он сидел на кровати, подобрав ноги под себя, а вокруг него были разложены конспекты, учебники. Судя по всему, это была комната Яра, на журнальном столике возле кровати лежали смятые фантики, пакеты с чипсами или с другими снеками. На спинке кровати висела одежда, часть которой свалилась и лежала на полу кучкой. В комнате стоял едкий запах специй, грязных носков. «Ну прям как в студенческой общаге», – понастальгировал я. Горел ночной светильник на стене возле кровати. Решил вмешаться и предложить помочь пацанам.

– Что проходите?

– Дифференциальные уравнения, завтра проверочная работа, – ответил паренек, друг Яра. – Никак не получается решить, препод – зверь, задаёт много, а мы ещё прогуляли один раз, и всё, дыра теперь!

– На каком факультете учитесь, пацаны?

– Мы в одиннадцатом классе, на подготовительные курсы приезжаем, – ответил Яр.

Предложил им свою помощь, показал решение, самому интересно было вспомнить, Марьяне я по этой теме ничего не решал. Пацаны переглянулись и оживились, я устроился на кровати поудобнее. Мы записали решение, объяснил им уравнение. Они понимающе кивали, просили ещё по математическому анализу пройтись, наивные такие, когда-то сам был таким беззаботным. Я старался им понятно всё изложить, по себе знал, что если с самого начала уловишь суть, потом будет легче. Пацаны были довольные, что домашка сделана. Сказал им, чтобы обращались ко мне за помощью, если что. Не знаю, сколько времени прошло, но вскоре услышал, как хлопнула дверь. Ева вернулась, и, похоже, она была недовольна, крикнула с порога:

– Ярик, я же тебя просила присмотреть за Настюшей! Блин, да вы мне всю кухню угваздали! – послышались громкие вздохи. – Как с тобой только твои родители справляются? Козявка ты маленькая…

«Не слышал ещё, как Ева ругается, упс, это я, получается, Ярика отвлек». Пошел виноватый на кухню и замер на пороге.

– Привет! – не нашёлся, что ещё сказать.

Никак не ожидал увидеть Еву в таком виде. На ней были бесформенные треники с вытянутыми коленками, явно мужские, футболка оверсайз черная с жутким принтом. В области живота была изображена рожа с рогами и зубами вампира. «Наверное, у сына взяла поносить. Охренеть, как она принарядилась для меня…» Волосы её были собраны небрежно в высокий пучок, из которого торчали два карандаша и линейка. Она усердно вытирала девочке руки, но когда заметила меня, замерла на секунду, отложила салфетки и присела на стул. Девочку Ева посадила себе на колени, тем самым как будто прячась за неё. Малышка при этом сидела у неё и вся ходуном ходила, ёрзала и строила рожицы, показывала мне язык. Вся кухня была перевернута в буквальном смысле. Пара стульев лежали на полу, а небольшой обеденный стол, который стоял у окна, был залит водой и присыпан мукой. Похоже, малышка играла в повара, на полу тоже белела горка. В раковине была груда посуды, рядом на рабочем столе царил творческий беспорядок. Заходить на кухню я не решился, так и оставшись в дверном проёме, облокотившись об косяк одним боком. Ева смотрела на меня ошарашенным взглядом, как будто вообще забыла, что я должен был заехать. «Пообщались называется в домашней обстановке, да, а Ева неформал вне рабочих стен, да и вообще полна сюрпризов».

– О-о, Никита, ты когда пришёл, давно ждёшь?

– Нет, всё в порядке. У вас тут весело! – я обвел взглядом кухню.

– Да! Хорошо, что у меня так весело не каждый день. Просто у сына занятия перенесли, он обычно по пятницам или субботам у меня приезжает, да ещё сестра племяшку подбросила, – как будто оправдывалась она, застенчиво улыбаясь. – Может, чаю? У меня блины есть.

Я охотно согласился, чего уж там, а блины я любил, вообще поесть не прочь. Ева не ожидала, что я приму приглашение, переспросила, а потом отправилась с девочкой в другую комнату. Я уже было пожалел, что навязался на её голову, напрягаю её, ей и так несладко. Послышались звуки мультиков, а я тем временем принялся поднимать стулья, валяющиеся на полу. Ева быстро вернулась и начала хлопотать, поставила на огонь чайник, вытерла стол и пол от муки. Так ловко справлялась, от моего предложения помочь, наотрез отказалась. Я молча за ней наблюдал и думал, о том, какая она разная. Я уже видел её в клубе роковой красоткой, страстной танцовщицей, потом этакой девчонкой в джинсах, на работе – леди. Но дома я представлял её в халатике или в каком-нибудь уютном, нежном платьице в цветочек.

Необычно было видеть Еву в этом виде, в этой обстановке. Она успела прибраться и уже разливала чай, раскладывала блины. На кухне стало уютно, она присоединилась ко мне, но блины не ела. «Ах да, на диете». Мы обсуждали погоду, пацанов и их учёбу, из слов Евы понял, что желания учиться у сына мало, и отношения между ними натянутые. Обсудили отчёт, Ева заявила:

– Слушай, Никита, я напьюсь, если налоговая всё примет, такая сложная неделя!

– Я с тобой, у меня тоже тяжелые будни выдались, – посмеялся я, а сам смекнул, что можно в пятницу после работы завалиться в кафе, позвать Эда и Светлану, чтоб это не выглядело, как свидание.

Вскоре к нам на запах подтянулись пацаны, а Ева, налив им чая, вышла проверить племянницу. Затем она вернулась, нагрела молока. Я всё поглядывал на неё украдкой и не мог понять, чем она меня зацепила. Ева была не совсем в моем вкусе, я предпочитал более раскованных, фигуристых девушек. Хотя, готов признать, в клубе я рассмотрел её очень хорошо. Задница и грудь – всё при ней, самое главное – всё настоящее, и сейчас она была такая домашняя, родная в этом не красящем её наряде. Еве тридцать пять, у неё взрослые сыновья, немного младше меня. «Нет, я, конечно, не сопляк, перспективный парень». Вот только внутренний голос мне подсказывал, что с ней будет не просто. И самое главное, я понять не мог, как она ко мне относилась, как будто осторожничала, выбирала слова.

– Ребята, я вас на пять минут оставлю, а то у меня Настюша капризничает, надо её спать уложить, – и Ева убежала, а мы с пацанами продолжили уничтожать блины. Вкусно было, наелся досыта. Разговаривали с парнями об учебе. Я им рассказывал про годы, проведенные в МГУ, и практику в Штатах, что мне это дало. Нет, не хвастался, хотел просто, чтобы поняли важность образования.

Почувствовал, что пора уходить, и так засиделся, Ева, наверное, устала, вряд ли захочет продолжить вечер. Вышел за документами и флэшкой, чтоб передать Еве, собственно, за тем и приезжал, заглянул в комнату, где она была с девочкой. Там было тихо, и горел игрушечный ночник в виде мишки, который тускло освещал комнату. Это, похоже, была спальня Евы. Интерьер был выполнен в светлых тонах, на полу лежал пушистый коврик, вдоль стены стоял один шкаф, а у окна располагался внушительных размеров письменный стол. На столе был компьютер, весь в заметках, картинках или фотографиях, не разобрал в полумраке. «Рисует, что ли?» На стене рядом со столом заметил коллаж, в разноцветных стикерах и схемах. Большую часть комнаты занимал разложенный диван, на нем лежали, обнявшись, Ева и Настюша. Лучик света от ночника падал на их лица. Я присел на край дивана, осторожно, чтобы не разбудить. Рассматривал Еву, её длинные ресницы во сне подрагивали и бросали тень на лицо, красивая форма губ, слегка приоткрытые. Заметил маленькие морщинки на её красивом лице, хотел прикоснуться к ней, но понимал, что она может проснуться в любую минуту, а я и так неизвестно сколько времени уже здесь просидел, жадно разглядывая её, как маньячило. Оставил на столе пакет документов, и вышел, напоследок обернулся посмотреть, не проснулась ли она, даже не знаю, чего я хотел больше, чтобы она проснулась или продолжала дальше беззаботно спать. Я пошел попрощаться с мальчишками, Ярику оставил свой номер телефона, на случай каких-нибудь проблем с учебой. А он не удержался и спросил:

– Вы с моей мамой встречаетесь? – прямолинейный какой.

«Прям раз и в лоб спросил, на «вы», хотя до этого обращался ко мне на «ты». Не ожидал такого вопроса, мне хотелось, чтоб он был на моей стороне, но нравится я ему не обязан. Он заметил мою растерянность, ухмыльнулся, а я ответил ему так:

– Нет, не встречаемся, мы работаем вместе, но, если честно, твоя мама мне нравится, я бы хотел с ней встречаться.

Ярик был удовлетворен ответом, кивнул мне, усмехнулся.

– Я не против, – ответил и пошел за мной в прихожую, чтобы проводить.

Пожав друг другу руки на прощание, я ушел. «Итак, у меня, появился союзник».

Вспомнил слова Евы, сказанные в клубе, когда она от меня сбегала, и до меня начал доходить их смысл. Мы действительно разные. Дома я увидел совсем другую Еву, совсем не королеву, хрупкую и трогательную. От этого мне она не меньше нравилась, но определенно традиционных ухаживаний будет мало. «Но я что-нибудь обязательно придумаю».

Глава 5. В кафе. Ева.

Сама не заметила, как задремала. Буквально на пять минут прилегла с Настюшей, та уже капризничала, что означало: девчушка быстро угомонится. Сама же вперед племянницы и уснула. Провалилась в забытье и очнулась, когда услышала, как в комнату кто-то вошел, присел на кровать. Я и с закрытыми глазами поняла, что это Никита, его парфюм был знаком. Когда он ушел, я полежала минут пять, убедившись, что Настюша крепко уснула, осторожно встала, укутала сладко сопящую малышку пледом и направилась на кухню. Мельком глянула на часы, прикинула, что проспала я не больше десяти минут. На кухне хозяйничал Ярик, шумела вода, гремела посуда, брызги летели во все стороны. Ярик, в отличие от аккуратного старшего брата Матвея, напротив, был неряшлив в быту. Всё у него просыпалось, разливалось. Вот и сейчас его попытка помыть посуду, превращалась в какую-то катастрофу: в лужи на полу, мокрые полотенца, скомканные на столешнице. Похвалила его, стараясь скрыть раздражение.

– Наелись? Кирилл уроки делает? – про Никиту не спросила, похоже, ушёл. Обратила внимание на то, что его бирюзовых ботинок в прихожей не было.

– О, да! Почаще блины пеки. Кирюха всё уже сделал, как и я, теперь отдыхать будем, – хвастался Ярик. – Нам Никита помог, он в математике сечет!

– Когда вы его озадачить успели? – удивилась.

– Он сам предложил помощь. Вообще, быстро разобрались, и с прошлыми темами помог, а то там вообще загон и полный кринж! Кстати, он оставил отчёт в твоей комнате.

– А, понятно… Он давно ушел? – неловко было сына расспрашивать про того, кто нравится. Да и Ярик как-то хитренько поглядывал, не нравился мне этот взгляд.

– Минут пять назад или десять. Мам, ты с ним встречаться будешь?

«Ну вот, только не хватало таких вопросов, Никита ему в старшие братья годится», – думала, тревожась. Я начала заниматься арифметикой, высчитывать разницу в возрасте. Мотая головой, прогнала думы, словно они навязчивые летучие насекомые.

– Да с чего бы это? Что за глупости! Мы работаем вместе, и всё!

– Классный чувак, вот прям крутой! Лучше, чем какой-нибудь пузатый старпер, – выдал мой младший отпрыск, чем вогнал меня в краску.

– Я ни с кем встречаться не собираюсь, так всё, кыш с кухни! – хотела закрыть этот вопрос, крайне неловко было разговаривать со своим, хоть и повзрослевшим, сыном, на такие темы. Все-таки, считала сына не готовым для обсуждения своих отношений. Он пробурчал что-то себе под нос недовольно и направился к себе в комнату, шаркая шлепками. «Сто раз просила его так не делать, но он мне наперекор продолжал ходить, как старый дед». Всегда сравнивала Яра с Мотей, насколько они разные, словно не родные. Разница у них была всего лишь год, но Матвей – скала. Он был как отец: высокий, плечистый, всегда занимался спортом, хорошо учился, и проблем с ним почти никогда не было, не считая драк со сверстниками, но мальчишки, куда же без этого. С этими вопросами разбирался всегда Саша, а я, как женщина, оставалась в стороне, поддерживала его мужское воспитание. Матвей и Ярика всегда опекал и защищал, будто разница в возрасте у них не один год, а лет пять. Ярик рос болезненным, может, поэтому его больше баловали и берегли, как результат – вырос взбалмошным и немного инфантильным. Учёба ему давалась нелегко, желания учиться не было, все интересы его сводились к компьютерным играм и к гулянкам с друзьями. Когда я переехала в Нижний Новгород, заметила, что он стал скрытным. Я старалась звонить ему каждый день, в выходные, приезжая в Балахну к родителям, беседовать с ним, но Ярослав не спешил со мной откровенничать. Вот и про прогул, еле выпытала. Только по его настроению я и могла догадываться, всё ли у него в порядке. Сложно мне было с ним.

Убрав на кухне за Яриком, я отправилась искать отчет. Увидела на столе файл с бумагами и флешкой, бегло всё проверила и, довольная, улеглась спать. Завтра предстояло отчитаться перед Андреем Альбертовичем и отправить ответ в налоговую, тогда бы гора свалилась с плеч. Уснула я не сразу, в голове вертелась вечерняя суматоха, до сих пор чувствовала неловкость перед Никитой. Если бы не моя соседка тетя Галя снизу, я бы успела привести себя в порядок, переодеться. Конечно, старушка она милая, но так не вовремя ей понадобилось закрыть форточку. Открыть-то она её смогла, а закрыть никак, голова кружилась, не могла на стул залезть. Ну не бросать же её в беде? А там и занавеску заодно повесить, показания списать со счётчиков и убрать свалившийся с подоконника цветок. Да еще любимая сестренка Нина с мужем собрались в театр, а потом у них намечался романтический ужин. Она попросила меня взять к себе на ночевку Настюшу, я с легкостью согласилась. Племянница уже оставалась у меня пару раз, разлуку с родителями она переносила стойко, да и мне с ней было веселей. А вот Ярик с приятелем, как обычно, словно снег на голову, даже не предупредил! Так что, когда позвонил Никита, я просто была в смятении, сквозь Настюшин звонкий голосок разобрала знакомое «отчет», и дала добро на его приезд. «Вряд ли он захочет пройти, быстренько передаст, что хотел, и уйдет», – рассуждала я.

Дома был бардак, нужно было, быстро, наготовить еды мальчишкам, да и Настюша требовала внимания. Малышка, то есть хотела, то пить, то играть, то писать. У меня голова уже кругом шла. Вернувшись от соседки, я даже не сразу поняла, что Никита пришел, услышала только голоса из комнаты Ярика и третий голос знакомый, низкий, с хрипотцой и с мурлыкающими нотками. Обратила внимание в прихожей на бирюзовые ботинки… Когда он появился на пороге, я замерла, в своей домашней одежде, которую надеваю для уборки, обычно я и дома старалась выглядеть свежо. Вот это конфуз. Он же так гармонично смотрелся у меня дома, с мальчишками, по-свойски общался, они смеялись, и Ярославу он понравился, это было заметно. В какой-то момент мне стало неудобно, будто я здесь лишняя. Я надеялась уложить Настюшу спать и причесаться, надеть домашнее платье, словом, привести себя в приличный вид. «Значит, он заходил оставить отчет и видел меня задремавшей, надеюсь, я не сильно сопела… Стыд-то какой!»

Будильник на следующее утро не пригодился, Настюша проснулась рано, и мы принялись собираться в детский сад. Настюша с самого утра бегала, как заводная, еле успевала её догнать, чтобы натянуть на неё одежду. Такой энергии можно было только позавидовать. Причесать себя племянница мне не дала, зато маленький хвостик на её голове я всё же соорудила. Сварила кашу, поставила кофе, пока ждала пузырьки в турке, успела подвести глаза. Сегодня сделала яркий макияж, настроение было боевое. В пятницу я любила одеваться просто, иногда сразу после работы отправлялась на Московский вокзал и брала билет до родительского дома. Надела зауженные к низу джинсы темно-синего цвета, белую футболку по фигуре и сверху черный пиджак, а волосы я убрала в высокий хвост. К своему образу добавила яркие украшения, свои любимые серёжки с янтарем. «Если налоговая примет отчет, у меня точно будет праздник». Кажется, Никита говорил, что его не будет. Вчера он видел меня в таком неприглядном виде, и подсознательно мне хотелось показать, что я красотка. Жаль, что Никита не оценит моего преображения сегодня.

Мальчишки спали, но через час им надо было подниматься и собираться на электричку в Балахну ко второму уроку. Я оставила им завтрак и поторопилась с Настюшей в детский сад. Вышли рано, надо было всё успеть, потом мне вернуться на работу.

На улице было холодно, пронизывающий ветер нагло трепал мои волосы, выбивающиеся из-под шапки, и врывался под куртку. Снег лежал тонким слоем, хрустя под ногами, прикрывая белесые от инея опавшие листья. На улице было темно, и, если не вспоминать о работе, то можно было подумать, что сейчас вечер и мы вышли прогуляться. Нам встречались собаководы, выгуливающие своих питомцев. Забавно было находить сходства между хозяином и его собакой. Город медленно пробуждался ото сна. Мы спустились в метро, Настюше там нравилось, и, что удивительно, она держала меня за руку, слушала, внимательно кивая, и даже не пыталась сбежать. Аккуратно забрались в прибывший электропоезд. Нам уступили место, и, усевшись рядышком, я ещё крепче сжала ладошку Настюши. Всё наше путешествие не сводила с неё глаз, считала станции. Пришли в детский сад, я отправила её в группу к другим детишкам, попрощалась и выдохнула. Я её очень любила, часто с ней водилась, но, наверное, я просто отвыкла от таких активных малышей, мои-то мальчишки давно уже выросли. На метро я быстро добралась до работы, сделав большой крюк.

В моем кабинете никого не было. Разделась, даже не причесавшись, бросилась к компьютеру. «Скорее бы отправить файл». Программа медленно открывалась, и я, переобувшись, любовалась собой в зеркале. В обтягивающих джинсах и в лодочках на каблуках, я себе очень нравилась, распустила волосы, покрасовалась. Вспомнила, что надо позвонить Ярославу, ну конечно, он проспал, на электричку уже опаздывал… Вскоре мое одиночество нарушила Светлана.

– Вот так секси, а нельзя ли так всегда одеваться, Дуняшечка? Ведь можешь же!

– Заходи на чай, я сегодня одна, – пригласила Светлану. – Сейчас вот как сдам отчет, и гуляй, рванина!

Светлана потирала ладони, мы смеялись. Настроение было хорошее.

– Тогда я скоро, сейчас к девчулям вашим загляну, покалякаю, – и она ушла.

Как она со всеми хорошо ладила, поражалась просто. Светлана была в курсе всех событий и сплетен. Я часто размышляла, почему мы с ней подружились? Наверное, началось с того, что ей стало меня жалко и она взяла надо мной шефство, а дальше, мы просто сблизились. Я всегда готова была выслушать собеседника, а Светлана – болтушка ещё та.