Полная версия
Конец весны
Данил Морозов
Конец весны
Предупреждение
Данная книга является антиутопией, основанной на личном представлении возможного развития вымышленного мира в будущем. Содержит авторский материал, не имеющий цель задеть / оскорбить чьи-либо чувства.
Все события и персонажи, описываемые в книге, являются плотом фантазий авторов, все совпадения с действительностью случайны.
Возможно употребление ненормативной лексики.
Возрастное ограничение 18+
“Тому, кто правит и намерен править дальше,
необходимо умение искажать чувство реальности”
@Джордж Оруэлл
“В конце концов партия объявит, что дважды два – пять и
придётся в это верить”
@Джорд Оруэлл
Глава 1: «Весна»
Подглава 1: «Бункер»
Степан, худощавый, жилистый мужчина среднего роста с копной кудрявых, непослушных тёмно-каштановых волос, задумчиво бродил по парку, утопающему в красоте весеннего рассвета природы. Его старая выцветшая кожаная куртка колыхалась на ветру, словно вторя его тревожным мыслям. В руках он мял смятую пачку сигарет, время от времени доставая из неё сигарету, словно вытягивая глоток надежды из пустоты. Над головой, сквозь переплетение ветвей, пробивалось бледное солнце, отбрасывая причудливые тени на оживающей траве. Город жил своей обычной жизнью, но напряжение висело в воздухе, как предчувствие грозы.
И тут, как гром среди ясного неба, раздался пронзительный вой воздушной тревоги. Он пронзил тишину парка, заставив птиц в панике взлететь. Степан вздрогнул и стремительно направился к ближайшему бомбоубежищу, расположенному под заброшенным зданием бывшего кинотеатра. Двери были массивными, обитыми сталью, а внутри пахло сыростью и затхлостью.
Внутри убежища царила своя, особая атмосфера. Тусклый свет свисающей лампочки едва освещал тесное помещение, в котором группа пожилых людей, словно переживших не одну войну, была поглощена игрой в «бункер» – разновидность карточной игры, в которой нужно моделировать сценарии выживания. Их лица были изрезаны морщинами, а глаза выражали смесь страха и фатализма. Заметив вошедшего Степана, они отложили карты и с любопытством уставились на него.
«Ну что там, касатик? Что слышно на воле?» – спросил старик с густыми седыми усами, одетый в поношенный ватник. Его голос звучал хрипло, но в нём чувствовалась твёрдость.
Степан глубоко вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. «Не к добру все это, деды. Дела хуже некуда…» – он присел на край обшарпанной скамьи. «Восстание… Четвертый рейх… Они восстали из пепла, объединили силы, заключили союзы с половиной Европы и теперь прут на нас, как танк на муравья».
В глазах стариков мелькнула тревога. «Да что ты говоришь?! Не может быть!» – воскликнула бабушка в цветастом платке, поправляя очки на переносице. «Куда это годится? Опять война?!»
Степан безнадежно махнул рукой. «Еще какая война… У них же теперь еще и технологии новые… И люди, похоже, промытые…»
«А что правительство?» – спросил ещё один старик с тростью в руках. «Что наши говорят?»
«Наши… Наши держатся», – неохотно ответил Степан. «Но бои идут кровопролитные. Говорят, что они запросили помощь у T.R.L., но пока ничего неясно…»
Закончив свою невесёлую исповедь, Степан устало откинулся на спинку скамьи, погружаясь в мрачные размышления о судьбе Михаила
«Чёрт… А как там Миха?..» – прошептал он, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
И словно в ответ на его мысли в убежище, спотыкаясь, ввалился Михаил. Его лицо было искажено гримасой боли и отчаяния, волосы были растрёпаны, глаза покраснели от слёз, а одежда была перепачкана грязью и кровью.
«Надежда умерла!» – крикнул он, и его голос эхом отразился от бетонных стен.
Степан ошеломлённо вскочил со скамьи, его глаза расширились от ужаса.
«Что?! Как?!»
Михаил тяжело дышал, хватаясь за грудь. «Блядь… Мы… Сука… Шли в магазин… Нужно было хоть что-то купить поесть… Вроде бы было всё тихо… Резко началась тревога… Пока мы… эх… вспоминали, где ближайшее бомбоубежище… было уже слишком поздно… Раздался свист… Рядом с нами упал снаряд… Нас отбросило ударной волной, но Надю… задели осколки…» Когда я поднялся, я увидел, что она… Она истекала кровью… Я взял её на руки и поцеловал в лоб… Но долго оставаться там я не мог… С каждым разом становилось всё хуже и хуже… Мне пришлось оставить её и скрыться в бункере…
После этих слов на мгновение воцарилась гнетущая тишина. Лишь всхлипывания Михаила нарушали тишину. Степан не знал, что можно сказать в такой момент, как найти слова утешения.
Он молча подошёл к Михаилу и крепко обнял его.
Михаил вцепился в Степана, как утопающий в соломинку, и разрыдался в голос. Его плечи содрогались от рыданий.
«Держись, Миха», – тихо сказал Степан, похлопывая его по спине. «Держись, брат. Мы всё вместе это переживем».
Старики, видя их горе, тоже попытались поддержать Михаила. Бабушка подошла и протянула ему стакан воды. «Выпей, сынок. Тебе нужно прийти в себя».
Другой старик похлопал его по плечу. «Не отчаивайся, парень. Война – это всегда ужасно. Но нужно жить дальше. Нужно бороться».
Михаил, почувствовав поддержку, постепенно начал успокаиваться, но в его глазах всё ещё читались боль и отчаяние, словно выжженные напалмом. Этот день навсегда изменил Миху, дерзкого и порывистого парня, каким его знал Степан со времен юридического факультета. Они познакомились в студенческие годы и с тех пор стали неразлучны. В отличие от рассудительного Степана, Миша был мастером импровизации, способным выкручиваться из любой ситуации, придумывая отмазки, поражавшие своей изобретательностью.
Перед войной жизнь Михаила складывалась как нельзя лучше. Он любил Надежду, и они готовились к свадьбе. Но один роковой миг все разрушил. Бомбардировка, случившаяся у него на глазах, отняла у него самое дорогое. Горе парализовало его, будто обратило в камень.
В детстве Михаил был любознательным ребёнком, целыми днями пропадавшим во дворах с друзьями. У него было много приятелей, с большинством из которых он давно потерял связь, но воспоминания о тех днях грели душу, напоминая о беззаботном времени. Родители, люди среднего достатка, воспитали в нем честность и порядочность. Мама, врач, учила состраданию, а папа-дальнобойщик, хоть и редко бывавший дома, привил ему любовь к приключениям и свободе. В детстве Миха часто обижался на отца за постоянные разъезды, но с возрастом понял его и отпустил все обиды. Семейные вечера за настольными играми и редкие, но долгожданные отпуска остались одними из самых теплых воспоминаний.
Михаил никогда не был задирой, но и унижений не терпел. Он умел постоять за себя, но предпочитал решать конфликты мирным путем. Ему претило насилие, и он всегда старался найти компромисс. Но сейчас, после пережитого ужаса, от прежнего Михаила почти ничего не осталось.
Прошло несколько часов. Тревога утихла. Люди стали постепенно выходить из убежища. Степан и Михаил тоже выбрались на улицу. Вместо привычного аромата свежего воздуха в нос ударил резкий запах напалма, смешанный с запахом гари и разложения. Всё вокруг было покрыто слоем пепла.
Внезапно из громкоговорителя раздался голос президента.
«Граждане! Страна в опасности! Враг напал на нашу землю! Сегодня в результате варварской бомбардировки жилого квартала погибли невинные люди. Это был подлый и трусливый удар в спину! Я объявляю о начале частичной мобилизации! Все, кто способен держать оружие в руках, должны встать на защиту Родины!»
Голос президента звучал твёрдо и решительно, но где-то в глубине всё-таки скрывалась нотка неуверенности и страха. Он пообещал, что всем мобилизованным будет оказана всесторонняя поддержка. В конце своего обращения он объявил, что T.R.L. согласилась оказать помощь в борьбе с агрессором.
Следом за президентом выступил директор T.R.L. Сергей Плехов – человек, чьё имя наводило ужас на противников и не только. Его лицо выражало ледяное спокойствие, но как будто слегка наигранное. Всё же чувствовалось в нём волнение и неуверенность.
«Мы не позволим врагу топтать нашу землю! – произнёс он своим шумным, чрезмерно формальным тоном. – Мы покажем им, что такое настоящая война! Мы будем сражаться за каждый город, за каждую улицу, за каждый дом! Мы не оставим от них камня на камне! Также благодаря военным технологиям T.R.L мы гарантируем, что более ни один вражеский бомбардировщик не пролетит и метра над нашим воздушным пространством!»
Его слова прозвучали как приговор.
Внезапно тишину разорвал визг тормозов. К группе людей, стоявших на улице, подъехал чёрный микроавтобус без опознавательных знаков. Из него выскочили люди в чёрной форме, лица которых были скрыты масками. Они мгновенно окружили пожилую женщину, ту самую, что давала Михаилу воду в убежище.
«Что вы делаете?! Зачем вы ее забираете?!» – закричала другая старушка, пытаясь помешать им.
Силовики оттолкнули ее в сторону. Один из них схватил бабушку за руку и потащил к микроавтобусу.
«Помогите! Добрые люди! Помогите!» – закричала бабушка, отчаянно сопротивляясь.
Степан и Михаил бросились на помощь, но силовики преградили им путь.
«Стоять! Не вмешивайтесь! Это приказ!» – крикнул один из них, направив на них автомат.
Степан почувствовал, как по его телу пробежала дрожь. Он понимал, что сопротивление бесполезно. Силовики были вооружены и готовы стрелять.
Бабушку затолкали в микроавтобус, и машина с визгом сорвалась с места.
«Куда вы ее везете?! За что?!» – кричали люди, но микроавтобус уже скрылся за поворотом.
Один из силовиков, оставшихся на месте, обернулся к толпе.
«Не волнуйтесь! – сказал он грубым голосом. – Она задержана для выяснения обстоятельств. У нас есть основания полагать, что она сотрудничает с врагом. Если она невиновна, ее отпустят».
Степан не верил ни единому слову. Он понимал, что бабушка стала жертвой какого-то произвола. Но что он мог сделать? Он чувствовал себя беспомощным и бессильным.
Михаил, всё ещё пребывавший в состоянии шока, смотрел на происходящее пустым взглядом. Он словно окаменел от горя.
Степан обнял его за плечи. «Пошли, Миха. Нам нужно что-то делать. Нам нужно выжить».
Подглава 2: «T.R.L»
Стоя у автобусной остановки, между Михаилом и Степаном завязался диалог касаемо произошедшего. Михаил чувствовал, как реальность вокруг него распадается на куски, словно старое, прогнившее дерево. Смерть жены, внезапная и жестокая, оставила в его душе зияющую рану, а теперь ещё и эта сюрреалистичная сцена с бабушкой, окруженной амбалами. Всё это казалось кошмарным сном, от которого никак не проснуться.
«Что это вообще было?» – выдохнул Михаил, его голос дрожал, словно осенний лист на ветру. В его глазах плескалось отчаяние и непонимание. Он только что похоронил любимую, и теперь должен разбираться с этим бредом?
Степан, казалось, не замечал бушующей в Михаиле бури. Его взгляд был устремлён вдаль, словно он пытался разглядеть за горизонтом что-то важное, что-то, что могло бы объяснить происходящее. «Скорее всего, эта бабушка когда-то работала в компании, и им что-то от неё понадобилось, – задумчиво ответил Степан. – Понимаешь, T.R.L. – это не просто компания. Это спрут, оплетающий всю страну. И у руля этого спрута стоит Сергей Плехов, «Плесень». Он, знаешь ли, вырос в бедности. Дети издевались над ним из-за его нищеты. Понимаю, родители, конечно, старались ради него, но травля со стороны сверстников нанесла глубокую рану. Во взрослой жизни он просто хотел выбиться в люди, прислуживал первому директору T.R.L., когда компания только начинала. Компания росла, и Сергей вместе с ней. Но знаешь, первый директор, похоже, был человеком принципов. Не давал Сергею слишком много власти… А потом Плехов дослужился до преемника, и тут его понесло.»
Степан нахмурился, словно вспоминая что-то неприятное. «Он, как удав, обвил своими щупальцами всю страну. Когда к власти пришёл мягкий президент, Плехов увидел свой шанс. Он подмял его под себя, стал серым кардиналом. Вернул рабство, чтобы использовать бедных как бесплатную рабочую силу. И никто ничего не может сделать. Он контролирует всё, даже бывших сотрудников. За всеми нами следят».
Михаил слушал Степана в полузабытьи. Слова об оплетающем страну спруте, о вернувшемся рабстве казались невероятными, дикими. Но в глубине души он почувствовал зловещую искру правды. В его и без того измученном сознании зароились вопросы: неужели это всё часть какой-то чудовищной системы? Неужели смерть его жены тоже связана с этой "Плесенью"? От этих мыслей его охватил леденящий ужас.
«Понятно… А вот и мой автобус, – произнёс Михаил, его голос звучал глухо и отстранённо. Он ощущал себя погребенным под грудой лжи и отчаяния. Слова Степана не добавили ему ясности, а лишь усилили чувство беспомощности. Он чувствовал, как его мир рушится окончательно, погребая под обломками его надежды и веру в справедливость.
Попрощавшись с Михаилом, Степан не спеша направился домой. Он чувствовал себя маленькой песчинкой в огромном механизме, которым управлял жестокий и беспринципный человек. И как же остановить этого Плехова? – думал Степан. Его власть кажется абсолютной, но у каждого тирана есть слабое место… Его нужно только найти.
Подглава 3: «Дом»
По мере приближения к своему дому утончённые футуристические здания уступали место банальным высоткам. Район, где обитал Степан, ничем не выделялся среди других, подбираясь к обыденности, вокруг него спешили знакомые лица, в воздухе витал напряжённый дух тревоги – нутро предчувствовало грядущую перепалку. Взгляд Степана остановился на человеке, известном под прозвищем «Вареник». Он завоевал свою репутацию благодаря варке мефа, и одно лишь его присутствие наполняло атмосферу дурным предзнаменованием. О нем ходило немало мрачных историй, будто бы тени, окутывающие не только окрестности, но и весь город. Степан долго мучился вопросом, почему же «Вареник» остаётся на свободе, когда всей округе давно известно о его занятиях. Ответ, как ни странно, был предельно ясен – в городе коррупция плела свои паутины. За определённую сумму, которая у «Вареника», безусловно, была, можно было решить множество вопросов, безнаказанно продолжая своё зловещее дело. Вареник окинул Степана внимательным взглядом, затем подвалил к себе амбалов и указал на героя. Вследствие этого тревога Степана усилилась, а расстояние между ним и амбалами стало стремительно уменьшаться.
«Ебаный рот, – мелькнуло в голове у Степана, когда он попятился назад».
Один из амбалов с ехидной улыбкой произнёс:
«Не бойся, мы просто хотим поговорить».
Степан подошёл к тяжёлому выбору: амбалы перегородили ему путь, и убежать было непросто, но стоять в ожидании их неясного предложения, скорее всего выгодного лишь «Варенику», было не на руку.
«Да не ссы», – сказал один из амбалов, заметив явный страх на лице Степана.
Тот же чувствовал, как адреналин стучит в висках. Мгновение, и в голове пронеслись варианты – бежать, кричать, или попытаться отбиться от надоедливых мускулов. Но даже в этом хаосе эмоций одной мысли было не отнять – разговор с «Вареником» не сулит ничего хорошего. Взгляд амбалов напоминал хищников, выслеживающих свою жертву, и их уверенность лишь усиливала паранойю героя.
«Мы просто хотим, чтобы ты услышал наше предложение, – произнес еще один из крепких мужчин, шагнув вперед. – Неужели ты не хочешь быть частью чего-то большего? У нас много дел, которые могли бы улучшить твою жизнь.»
Степан старался не показывать своего страха, но внутренний голос шептал, что убежать сейчас было бы разумнее. Он знал, что у «Вареника» нет добрых намерений, но собственные силы и возможности героя оставляли желать лучшего. Пожалуй, уже слишком поздно было надеяться на благополучное разрешение ситуации.
Неожиданно на горизонте замаячила знакомая фигура. Это был Анатолий, старый друг, профессор права, которому никогда не удавалось пройти мимо несправедливости. Один его взгляд мог перевернуть все расстановки сил. Степан готовился к крику, когда амбалы наконец поняли, что дело принимает неожиданный поворот.
Анатолий подошел ближе, его уверенная осанка притягивала внимание как магнит. Степан ощутил, как напряжение в воздухе изменилось, и, сомкнув губы, приготовился к тому, что вскоре произойдет. Амбалы замерли, словно не понимая, как реагировать на появление профессора.
«В чем дело, друзья?» – произнес Анатолий с легкой ироничной улыбкой. – «Неужели вы решили пообщаться с моим приятелем без надлежащего приглашения?»
На несколько мгновений между ними царила тишина, будто сама атмосфера ловила дыхание. Один из мускулов попытался оправдаться, но Анатолий уже перебил его:
«Вы должны знать, что методы давления на людей, занимающихся своим делом, вряд ли принесут вам успех. Степан – не тот, с кем стоит связываться.»
Амбалы обменялись неодобрительными взглядами, но, осознав, что противостоять профессору – значит рисковать гораздо больше, чем хотелось бы, начали медленно отступать. Они поняли, что не готовы к этой борьбе. Степан вздохнул с облегчением; поддержка Анатолия заставила его сердце забиться быстрее от надежды.
Когда амбалы вновь появились у “Вареника” и разъяснили ему суть дела, глупая и ехидная улыбка мгновенно исчезла с его лица. Он вырвался в ярости, грубо ругаясь, но, увы, был без сил что-либо предпринять. Несмотря на все деньги, которыми располагал “Вареник”, у Анатолия был на руках тот козырь, что в данном споре служил непреложной истиной. Громадное количество связей в различных структурах делало его позицию неотразимой. В сравнении с его влиянием деньги отошли на второй план, словно лишние манчатые слова в бурном разговоре. Анатолий, обладая не только ресурсами, но и властью, представлял собой гораздо более опасного противника, заставляя “Вареника” осознать всю тщетность попыток противостоять ему.
Взгляд Степана наполнился благодарностью, но и страхом – ведь это была лишь первая битва. «Вареник» не простит такую обиду, и рано или поздно расквитаться с ним всё же придётся.
«Не забывайте, кто здесь настоящий хозяин, – пробурчал «Вареник», прежде чем скрыться в темноте переулка.»
Слова «Вареника» жгли, как клеймо на душе. Не забывайте, кто здесь настоящий хозяин. Эхо этой угрозы разносилось по закоулкам сознания Степана, отравляя даже воздух вокруг. Чувство безысходности пыталось сковать его, но поддержка Анатолия, словно луч света, пробивалась сквозь мрак.
Анатолий, в свою очередь, успокаивающе положил руку на плечо друга. В его глазах горел решительный огонь.
«Я помогу тебе, Стёпа. У нас есть связи, и я знаю, что делать. «Мы прольём немного света в этот мрак», – произнёс он уверенно, его голос звучал как сталь.»
Пока их разговор тонул в смехе случайных прохожих, Степан почувствовал, как надежда, словно росток, пробивается сквозь затвердевшую землю. С такой поддержкой всё становилось возможным. Он был готов бороться не только за себя, но и за будущее, свободное от этой грязной паутины. Но гнетущее чувство опасности никуда не исчезало. «Вареник» был не из тех, кто легко отступает. Его болезненное самолюбие, жажда власти и теперь ещё и месть за унижение – всё это разожгло бы пламя его гнева до немыслимых масштабов.
«Спасибо, Анатолий, ты не представляешь, как я тебе благодарен. Но… боюсь, это только начало. Он так просто это не оставит, – проговорил Степан, вглядываясь в темноту переулка, словно ожидая, что оттуда вновь возникнет зловещая фигура «Вареника».»
“Вареник”....Сама кличка звучала как насмешка. Толстый, мясистый, с короткими волосами в которых виднелись залысины и узкими подозрительными глазами, в которых плескалась смесь жадности и злобы. Его лицо, испещренное сетью лопнувших капилляров, напоминало о вреде употребления. Он всегда ходил в дорогих, но безвкусно подобранных и тесновато сидящих костюмах, от которых разило дешёвым одеколоном и прогорклым растительным маслом, как будто он только что выполз из кухни третьесортной забегаловки. Он считал себя королём, но был всего лишь жирным слизнем, ползущим по грязным тротуарам города и оставляющим после себя липкий след коррупции и страха.
Анатолий вздохнул, и его лицо на мгновение стало серьёзным. Он знал, что Степан прав. «Вареник» был скользким и изворотливым типом, умевшим плести интриги и использовать чужие слабости. Он был мастером закулисных манипуляций, словно кукловод, дёргающий за ниточки, чтобы добиться своей цели.
«Я понимаю, Стёпа. Именно поэтому нужно действовать быстро и решительно. Завтра утром встретимся в университете, я предупрежу охранника на входе о твоём приходе, обсудим план. Нужно собрать всю информацию о его деятельности, вытащить на свет все грязные делишки. Тогда даже при его связях это дело не смогут замять.»
Степан кивнул, чувствуя, как тяжесть немного отступает. Ночь обещала быть долгой.
Всю ночь Степан не мог уснуть. Он ворочался на своей старой продавленной софе, безуспешно пытаясь найти удобное положение. В голове крутились обрывки событий последних дней, перемешиваясь с воспоминаниями о прошлом. В полумраке комнаты с высокими потолками и облупившейся штукатуркой, казалось, даже тени сгущались, напоминая о надвигающейся опасности. Его маленькая, заставленная книгами и цветами квартирка больше напоминала келью учёного, чем жилище обычного человека. Старый письменный стол, заваленный рукописями и исписанными листами бумаги, был его алтарём науки. Аромат старых книг смешивался с запахом цветов, создавая неповторимую атмосферу.
Он вспоминал, как познакомился с Анатолием много лет назад в шумном студенческом общежитии. Тогда Степан был полон амбиций и юношеского максимализма. Анатолий выделялся среди всех преподавателей своей непоколебимой верой в справедливость. Он был душой компании, всегда готовым прийти на помощь. Анатолий был принципиальным человеком, готовым бороться за справедливость, не боясь последствий. Он мог пожертвовать своим комфортом, своим временем, чтобы помочь другу, защитить слабого. За это Степан его и ценил. В памяти всплывали жаркие споры о философии, ночные посиделки с гитарой, совместные проекты, которые тогда казались Степану вершиной научной мысли. Молодой, наивный, но полный надежд парень и уверенный в себе доцент юридического факультета.
Они прошли через многое вместе: первые научные публикации, разочарования и маленькие победы. И вот теперь, спустя годы, Анатолий снова был рядом, готовый подставить плечо в трудную минуту.
Наконец, под утро, измученный бессонницей и мрачными мыслями, Степан провалился в короткий тревожный сон. Ему снились тёмные переулки, зловещая ухмылка «Вареника» и крик, застрявший в горле. Он проснулся в холодном поту, чувствуя, что кошмар ещё не закончился. Борьба только начиналась.
Подглава 4: «“Вареник”»
Утром, несмотря на бессонную ночь, Степан чувствовал себя намного увереннее. Он знал, что не один. Здание университета, в котором преподавал Анатолий, возвышалось над городом, словно символ закона и порядка. Проходя мимо суровых охранников, Степан чувствовал, как напряжение немного отступает. Здесь, в этом месте, он чувствовал себя в безопасности. Каждый уголок этого строгого здания был ему до боли знаком, отовсюду веяло тёплыми воспоминаниями о беззаботной студенческой жизни.
«Эх… Степан тяжело вздохнул. Как бы мне хотелось хоть на миг вернуться в те годы… Помню, как мы с Михой раньше здесь учились. Мишка… вечно ввязывался в какие-то авантюры. Однажды, помню, мы решили пробраться в кабинет ректора, чтобы списать ответы к экзамену. Конечно, нас поймали. Но даже после этого он умел выкрутиться… талант. Пусть учёба не всегда давалась легко, те времена были намного счастливее… Интересно, как бы Мишка отреагировал на все это сейчас? Наверняка подкинул бы какую-нибудь безумную идею, как провернуть дело по-крупному.»
Анатолий ждал Степана в просторном кабинете, заваленном книгами и документами. На большой доске были развешаны различные файлы, схемы и графики.
«Присаживайся, Стёпа. «У меня кое-что есть», – сказал Анатолий, указывая на кресло напротив».
Анатолий стал перебирать документы из каких-то личных архивов и выложил на стол фотографию «Вареника». Рядом были фотографии других людей, связанных с ним.
«Вот его сеть, Стёпа. Коррумпированные чиновники, бандиты, бизнесмены, работающие по серым схемам. «Вареник» – это не просто имя, это бренд. Он отмывает деньги через подставные компании, крышует наркоторговлю, организует подкупные аукционы и это лишь малая часть его проделок. Каждый из этих людей, – Анатолий ткнул пальцем в одну из фотографий, – получил от «Вареника» взятку, защиту, возможность заработать. А взамен они выполняют его приказы, закрывают глаза на его дела. Наша задача – разорвать эти связи, вывести их на чистую воду.»
