Пассионарий Враг Государства

– Молодец. Хорошо, хорошо. Вот только технику тебе надо подправить, а так молодец!

Великаны-спецназовцы с удивлением и восхищением провожали взглядом «обезьянку» в синем кимоно, которая с разбега вспорхнула на второй этаж балкона. Друзья-солдаты встретили своего товарища, хлопая по плечам: «Ну ты точно ниндзя, ну ты даёшь, красавец». Для Сергея этот бой был как экзамен. Теперь он знал, что четыре года упорных тренировок не прошли даром. Инструктор по рукопашному бою спецназа дивизии имени Дзержинского был специалист высокого уровня для того времени.

Глава 8. Карабах

Заканчивался 1989 год. Как-то вечером командир роты капитан Кузнецов вызвал Сергея к себе.

– Здравия желаю, товарищ капитан, – вытянувшись, выпалил Сергей.

– Садись, Серёжа, надо поговорить. Я знаю, что у тебя скоро родится второй ребёнок и ты демобилизуешься, но у меня для тебя задание. Больше никого нет, ты один остался из старой гвардии, а новых начальников машин связи я не знаю, и на что они способны – тоже. Ты со своими ребятами поедешь в высокогорный населённый пункт Лачин. Там расположился небольшой отряд, у них нет связи со штабом. Твоя задача – настроить связь и поддерживать её постоянно в боевой готовности. Я знаю, Сергей, ты уже готовишься скоро домой, но у меня никого нет, на кого я могу положиться.

Сергей спокойно ответил:

– Ну что же, надо – значит надо.

Наутро экипаж КШМ–142 проверил оружие, патроны, бронежилеты, провиант, погрузился в машину и тронулся в путь. Дорога в Лачин из Степанакерта проходила по красивым горам, ущельям и долинам. Сергей сидел в кабине ГАЗ–66 рядом с водителем и любовался природой. Светило солнышко. Сергей подумал, что опять едет в неизвестность, впереди его ждут интересные новые места, новые впечатления, приключение. Настроение было хорошее, только иногда Сергей немного раздражался, когда начинался долгий крутой подъём и машина дёргалась. Приходилось пару раз делать остановки, чтобы остыл двигатель. В эти краткие остановки Сергей выходил из машины, любовался орлами, которые парили высоко в голубом небе, а иногда – внизу, когда остановки были на вершине гор. Горы в этих местах были высокие.

К вечеру прибыли в маленький высокогорный городок Лачин. Здесь в местной школе разместился небольшой отряд курсантов военного училища под руководством подполковника Захарова, у которого от постоянного употребления алкоголя нос покраснел, а щёки обвисли. Встретили связистов очень радушно, посадили за столы, накрытые в большом зале школы, где обычно спали бойцы. На столах были овощи и картошка с мясом. Тут же экипаж Сергея познакомился со всем небольшим отрядом. Сразу была поставлена задача настроить связь и поддерживать её в постоянной готовности двадцать четыре часа в сутки. После сытного обеда экипаж развернул свою связь. Подняли антенны, растянули растяжки, внесли телефонный аппарат ТАД–57 в здание школы. Теперь командир отряда мог не выходя из здания звонить через радиостанцию во все близлежащие войсковые части, а самое главное – Сергей с сослуживцами настроил связь с руководством в военном штабе (до этого связь отсутствовала). Машину оставили перед входом в школу, метров за пятнадцать. Справа от неё поставили бронетранспортёр, чтобы защититься от дороги, которая проходила метрах в двадцати от радиостанции.

Каждый вечер связисты собирали донесения с постов, оставленных на всех дорогах в населённых пунктах, и отправляли их в штаб. Ту информацию, что Сергей передавал в штаб, знали только он и командир отряда, так как важные донесения должны были отправляться только по каналам секретной связи. Та информация, которая стекалась к Сергею, противоречила информации, которую передавали по телевизору и писали в газетах. По телевизору говорили о массовых беспорядках, а на самом деле уже шли локальные боевые столкновения боевиков Азербайджана и Армении. A между двух воюющих сторон стояли русские миротворцы, молодые ребята от восемнадцати до двадцати лет. Сегодня они охраняли армянское село от азербайджанских боевиков, а через два дня их перебрасывали в азербайджанское село охранять его от армян. Кормили русских солдат местные жители, каждый вечер приносили вино и чачу.

Через месяц нахождения там Сергей был вынужден начать раздавать подзатыльники своим подчинённым, чтобы они перестали выпивать каждый день. Доходило разгульное веселье до того, что участились несчастные случаи. Например, один раз при смене солдат на блок-посту по приезде в расположение части недосчитались одного солдата. Поехали назад на бронетранспортёре его искать. По дороге увидели, что он лежит на обочине и крепко спит, обняв автомат. Оказывается, он так напился, что заснул, упал и не почувствовал падения. Его подобрали, погрузили и привезли в расположение отряда. Второй случай был, когда бандиты бросили зажигательную смесь сверху на вагончик, где располагались бойцы на блок-посту. Начался пожар. Все сразу выбежали, начали стрелять, в суматохе не увидели, что одного солдата нет. Через несколько минут пламя охватило уже весь вагончик. На одного, самого смелого, накинули мокрый бушлат, он забежал в горящий вагончик. Вокруг дым, огонь, а на матрасе спокойно спит узбек. Он был, конечно, пьян до такой степени, что не почувствовал жар огня. После этого ему дали кличку Копчёный Олень. Потом многие, кто побывал в Карабахе, говорили, что это была пьяная война.

В конце января 1990 года в Лачин из Баку привезли четыре гроба после применения силы Советской армии по отношению к азербайджанским боевикам. Дедушка, который каждый день привозил еду, приехал вечером и передал нам ультиматум центра азербайджанского фронта, чтобы миротворцы покинули Лачин в двадцать четыре часа. Он предупреждал, что в городе находится около двух тысяч боевиков, а в точке, где обеспечивал связь экипаж Сергея, было всего сорок человек. Кормить, естественно, их уже никто не собирался. Дороги из города были заблокированы. Миротворцы оказались в полном окружении. Сергей и его сослуживцы стали заложниками событий, которые произошли в Баку. Местные жители решили, что раз их родные и близкие убиты военными Советской армии, то за это им ответят такие же военные, в такой же форме, которые находятся в их городе.

Что делать? Командир отряда сразу прибежал в машину к Сергею и начал звонить в штаб. Он доложил обстановку и ультиматум боевиков. И ждал в машине ответа от своего начальства. Так он прождал до глубокой ночи, ответа не было. На следующее утро он при Сергее вышел ещё раз на связь со Степанакертом. По разговору Сергей понял, что его руководство не понимает, что делать. Оставаться в Лачине было самоубийством. Сорок человек против двух тысяч, устоять практически невозможно. A приказа отступать и покидать свои позиции не поступало. Командир подполковник очень громко и долго ругался отборным матом на идиотов и болванов в штабе, которые им руководили. После совещания между несколькими офицерами было принято решение занять оборону по периметру здания школы внутри. Никому не высовываться. Всем надеть каски и бронежилеты и занять позиции возле окон школы – всем, кроме Сергея. Он должен был поддерживать связь, а это можно было осуществить, только находясь внутри кун-га его машины. Сергей надел каску-сферу из титановых пластин, бронежилет, пристегнул рожок с патронами к автомату и залез в машину.

Прошло уже почти тридцать лет с тех пор, а Сергей до сих пор подробно помнит эти три дня. Когда все спрятались в здании школы, Сергей включил все радиостанции, проверил все параметры. Обошёл машину со всех сторон, осмотрелся и залез в кунг. Сергей сидел один в машине, тишина давила на уши, каска была тяжёлой и неудобной. Уже через пару часов голова от неё гудела. Все движения сковывал бронежилет. Сергей сидел в тишине и продумывал разные варианты развития боя.

Что противник будет делать в первую очередь? Сначала надо уничтожить связь, чтобы нельзя было попросить подмоги, скоординировать свои действия с действиями других подразделений. Значит, первые выстрелы будут по Сергею. Скорее всего, противник уже ведёт наблюдение за расположением, и они прекрасно знают, что в машине Сергей один, ведь он начальник радиостанции. Машина защитить не может, так как стены кунга сделаны из фанеры и жести. Пуля пролетит насквозь через кунг. «Так, ладно, а если после первого выстрела резко открыть дверь и побежать к школе», – подумал Сергей. Нет, это не пойдёт. Пока откроет дверь, пока возьмёт автомат, спрыгнет и пробежит пятнадцать метров по открытой местности, его убьют десять раз. A если сейчас спрятаться в школе со всеми? Тогда, если бой начнётся, все будут обречены. Без связи, без подмоги не выдержать атаку противника, в десятки раз превосходящего в силе. Сергей стал заложником обстоятельств. Он сидел час, второй, третий и думал о том, что ничего изменить не может, сделать ничего не может. Сергею оставалось просто сидеть в машине на своём боевом посту. Сначала он испытывал чувство страха, потом страх сменялся досадой, что ничего нельзя сделать.

Вдруг стук в дверь. Сергей посмотрел в окно, там стояли его водитель и радист.

– Что надо? – строго спросил Сергей, открыв дверь.

– Мы к тебе, мы решили быть с тобой.

– Вы что, сдурели? Да нас сразу всех положат первыми выстрелами! Идите в школу.

– Нет, Серёга. Мы решили остаться с тобой. Мы тебя одного не оставим, открой нам заднюю дверь кунга.

Сергей пристально взглянул каждому в глаза. Это был поступок, чувство братской поддержки оказалось сильнее страха смерти. В глазах Сергея эти два парня сейчас совершили героический поступок. Все три дня, пока миротворцы были в окружении и ждали каждое мгновение выстрелов, экипаж Сергея ни на минуту не оставил своего командира.

И вот на следующий день вышло солнце, небо было голубое, высокое, Сергей очень ясно почувствовал, как хорошо жить на свете. «А я могу сегодня погибнуть». Эта страшная мысль резанула по сердцу холодом. Ему же всего девятнадцать лет, у него жена, дочка, через месяц должен родиться ещё ребёнок. Если Сергея убьют, что будет делать его жена с двумя маленькими детьми? Впереди вся жизнь, сколько интересного, прекрасного его ждёт, что же делать? Ну нельзя же тупо сидеть и ничего не делать, ведь не бывает безвыходных ситуаций. Мысли отлетали и опять прилетали в голову Сергея. Так можно и я с ума сойти. «Господи Боже, помоги мне! Господи, прошу тебя, оставь меня в живых! Если Ты есть на свете, прошу Тебя, оставь мне жизнь!» – вырвалось из груди Сергея. До этого дня он не разговаривал ни с кем и никогда о Боге. Он ничего не знал и не пытался узнавать, есть ли Бог. Откуда пришла эта мысль-просьба? Почему он попросил Того, кого не знал? Как так получилось? Ответа у Сергея нет и по сегодняшний день.

Вечером опять приехал дедушка азербайджанец и передал, что время на размышления закончилось. У Сергея в кармане была пятикопеечная медная монета, он достал надфиль и начал выпиливать себе крестик. Через полдня он закончил работу, взял пасту ГОИ и натёр крестик до блеска. На солнце он сиял, как золотой. В дырочку верёвочку вставил и повесил крест себе на шею. Сергей не был крещён. И ещё он перестал бояться и переживать. Вот так в первый раз он обратился к Богу как к существующей личности. Обратился с просьбой на грани жизни и смерти. И Он услышал. Прошло ещё три дня. Десантный полк на БМД – боевых машинах десанта – прорвал заграждения. И наше окружение. Все остались живы. Слава Богу!!!

Через тридцать лет колесо истории вновь соприкоснуло Сергея и далёкий Карабах.

Глава 9. Праздник Николая Чудотворца

Когда Сергей приехал домой после первой встречи с отцом Силуаном, все уже спали. Он тихонечко прокрался в детские комнаты и каждого своего ребёнка поцеловал в лоб. В своей спальне он увидел следующую картину: кровать была не разобрана, на покрывале лежала Лена, одетая в спортивный костюм, и спала крепким сном. В руках она держала смартфон и не выпустила его во сне из рук. Она ждала Сергея, от огромной усталости и переживаний так и заснула не раздевшись. Сергей стоял рядом с ней и любовался своей женой. Её светлые волосы были собраны в пучок на голове и перетянуты детской цветной резинкой. Сергей, когда видел такую причёску, всегда смеялся и говорил: «Наша мама сегодня как римский центурион». Он не стал будить жену, накрыл её лёгким пледом, разделся и лёг с ней рядом. Потушил свет, включил ночник. Вдохнул глубоко и выдохнул, сон налетел на него мгновенно и увлек его в свой мир Морфея. Утро. Сергей открыл глаза. Жена и дети носились вокруг него и, как всегда, что-то искали, когда опаздывали в школу. Угроза опоздания в школу висела в воздухе. Каждое утро в доме происходила весёлая чехарда.

– Кирилл, где твоя обувь? Ты поставил вчера сушить свои ботинки? – кричала Лена.

– Ваня, где мой планшет? – кричала Анастасия.

– Где моя ручка? Она вчера лежала у меня на столе! – кому-то кричал Ваня.

Вся эта утренняя весёлая чехарда заканчивалась одновременно с терпением Лены. В 07:45 на весь дом звучал глас иерихонской трубы – мамы Лены:

– Быстро в машину!

В течение минуты всё, что было потеряно, находилось. Всё, что не могло одеться, одевалось, все претензии друг к другу улетучивались, и громкая весёлая кавалькада грузилась в машину. И так было каждый день.

Когда Лена сбежала вниз, она посмотрела на Сергея и спросила:

– Ты как? На работу когда поедешь?

Сергей ответил:

– Я в храм на службу.

Лена резко остановилась. Её брови поднялись вверх от крайнего удивления.

– Потом обязательно позвони мне, – ответила Елена и побежала в машину.

Сергей с улыбкой смотрел ей вслед, и внутри у него была уверенность на сто процентов, что без одной минуты восемь все дети будут сидеть в своих классах за партами. Сергей быстро привёл себя в порядок, оделся и поехал в храм. Впервые он решил прикоснуться к церковной жизни.

Был праздник Николая Чудотворца, батюшка Силуан должен служить праздничную службу, а потом у Сергея будет возможность поговорить с ним. Мысли и вопросы просто распирали изнутри Сергея. Он подъехал к храму Вознесения Господня. Возле церкви на удивление не было свободного места для машины. Сергею пришлось оставить свою за два квартала от храма и идти быстрым шагом.

Громкий колокольный звон предупреждал о начале праздничной службы. Сергей вошёл в храм, встал справа возле стены. В храме яблоку негде было упасть, люди стояли все молча и сосредоточенно. Колокола умолкли. Началась служба. Отец Силу-ан читал молитвы. Пел хор. Сергей не понимал смысла многих слов, хотя мозг пытался цепляться за отдельные фразы молитв, и он вдумывался в смысл слов. Но всё было безуспешно. Тогда Сергей сказал себе: буду просто стоять и слушать. Через полчаса службы хор запел Херувимскую песню. Сама песнь и музыка этой песни как будто подготавливали к чему-то важному и неизвестному, а душа Сергея отдельно от ума поплыла по храму. Сергей закрыл глаза, в голове мысли остановились, потом испарились. Осталось безмолвие. Сергей чувствовал, что вокруг происходит что-то очень важное, торжественное, праздничное, но в то же время интуитивно он знал: глаза можно не открывать. Неизвестно, сколько прошло времени, десять минут или час, Сергей не мог пошевелиться лишний раз, чтобы не потерять тот мир, в котором он сейчас воспарил душой и всем сердцем. Это состояние нельзя было охарактеризовать одним словом, скорее это состояние было одновременно покой, радость и праздник, полёт души и ещё что-то, что Сергей не мог объяснить себе словами. Но это нечто присутствовало, оно было неотъемлемой частью этого состояния, этого нового мира, с которым соприкоснулся Сергей. Рядом раздался чей-то голос: