Путешествие для одного

Иггдис

Путешествие для одного

* * *

Небо было серым, а песок под ногами почти чёрным. Он даже не был уверен, что это песок, просто какая-то однообразная сыпучая субстанция. Рассеянный свет исходил из неясного источника и мало помогал, да и смотреть здесь было особо не на что. Тёмная плоская, как тарелка, равнина, чёрные горы на горизонте.

Всадник в плаще с капюшоном оглянулся на него, и парадоксальным образом Боудар почувствовал необходимость следовать за ним и что всадник – это он сам. Он попытался сдвинуться с места, но не вышло, а человек в капюшоне продолжал настойчиво звать.

Арес открыл глаза и мгновенно проснулся, как всегда после сновидения. Он привлёк к себе спящую Лауви и обнял её, чтоб утвердиться в реальности. Странная картина тёмной пустоши стояла перед глазами. Беременная жена вздохнула, но не проснулась.

Бесцветное зимнее утро только начиналось, замок тонул в тумане, и за окном не было видно даже соседних деревьев. Снег редко лежал в городе даже в разгар зимы – падал и сразу таял.

Боудар тихо поднялся, забрал одежду и вышел в другую комнату. Размялся, потёр шрам на бедре, продолжающий иногда беспокоить, оделся и пошёл в казармы. Утренняя тренировка всегда помогала ему собраться с мыслями.

Мокрый песок ристалища промёрз и не мешал двигаться. Арес спустился по ступеням из арсенала и погрузился в туман. Казармы, как и замок, стояли на самой вершине холма и в такую погоду часто оказывались прямо в облаке. Влажный холод пробирался под рубашку, но воевода не стал надевать нагрудник и наплечье – хотелось свободного движения. Когда он уже заканчивал разминку, его внимание привлекло какое-то движение в тумане. Боудар опустил меч и сделал медленный оборот вокруг себя, прислушиваясь к чутью. Рядом не было людей, но слышались приглушенные голоса, детский смех и топот, грохот деревянного оружия о щиты. Так звучали в его детстве занятия на этой площадке, только сейчас здесь не могло быть никаких детей. Арес осторожно двинулся на звук, но он кружил и то отдалялся, то приближался. Вдруг один из голосов прозвучал почти над ухом – мальчишка засмеялся и крикнул: "Попробуй достань меня, слышишь, Жердь?" – и удалился вместе с топотом нескольких пар ног.

Боудар стоял как вкопанный. Так он дразнил одного из главных соперников своей юности, высокого жилистого парня по имени Гéммар. Тому не повезло погибнуть в первом же походе, и для будущего ареса это стало важным опытом. Он собирался ещё много лет азартно состязаться с Геммаром во всём – это казалось неизбежным и многообещающим, – но вот его нет. Девятнадцатилетний Боудар тогда утвердился в мысли, что держаться за жизнь саму по себе бессмысленно, но жить её нужно так, чтобы не жаль было умереть в любой момент.

В тот мир они больше не возвращались, он оказался бесплодным и негостеприимным, и погребальный костёр Геммара остался единственным следом Арракады среди скал и приземистых кривых деревьев.

Светало, ветер начал отгонять туман, и из казармы в арсенал на утреннюю тренировку потянулись юнцы. Арес стоял посреди площадки и вспоминал что-то важное о себе, забывшееся в череде насыщенных событиями лет. Вдруг он подобрался и отпрыгнул, даже не успев понять зачем. Чутьё и тело среагировали быстрее разума. В полуметре от места, которое он только что покинул, в песок воткнулось брошенное с силой копьё. Древко ещё дрожало, а Боудар уже стоял в боевой стойке, обернувшись к оружейной.

– Разомнёмся, военачальник? – весело крикнула Вала с высокого порога.

Боудар засмеялся и принял вызов.

Глава 1

Адама́р всунул руку в кожаную петлю на древке своего копья и перебросил его за спину. Достал небольшой композитный лук из чехла на бедре и наложил стрелу на тетиву, ещё три воткнул в землю около себя. Он сидел в низких зарослях орешника на гребне холма и смотрел на тропу внизу. По расчётам, разведчики появятся совсем скоро и, если их будет хотя бы трое, он успеет их снять до того, как они достанут его или разбегутся. Четверо уже станут проблемой, а ему нужно, чтобы не ушёл никто. Дальше по дороге, на склоне под деревьями, стоит лагерь аракса Леудара, и ни один вражеский соглядатай не должен дойти до него.

Он поправил капюшон, почесал короткую рыжую бороду и, пока было время, подумал о доме. Сыновья уже выросли в ражих парней, и они с Мóурил не ждали больше детей, но три года назад у них родилась дочь. Девочка внесла огня в их уже размеренную жизнь, и Адамар улыбнулся, вспоминая выходки подвижной и бесстрашной малышки. Жена много лет занималась тихой и кропотливой работой, делая тонкие вышивки для праздничных одежд, гобеленов и плащей, и маленькая Кирпи скучала около неё, норовя увязаться с братьями на ристалище или за отцом в поход. Когда он был в городе, повсюду брал дочь с собой и все привыкли видеть их вместе.

Он ещё думал о жене и дочери, когда из-под крон на тропу вышли три бесшумные фигуры в тёмно-зелёных плащах. Адамар порадовался, что их не четверо, зажал в зубах вторую стрелу и натянул тетиву, прицеливаясь. Вдруг один из шедших внизу сбросил капюшон и под ним оказалась девушка с яркими, почти морковного цвета, рыжими волосами. Старший разведчик тихо выругался и на мгновение опустил лук. Его маленькая дочь, которая вырастет в такую же рыжулю, всё ещё стояла перед глазами.

Пока он колебался, рыжая явно прислушивалась к чему-то по ту сторону тропы, потом махнула спутникам и они свернули направо в чащу, сойдя с маршрута. Адамар собрал стрелы и бесшумно отправился за ними. Надеяться, что они не вернутся и не дойдут до лагеря, было бы глупо.

Пока безошибочный глаз вёл его по еле заметным приметам – там придавлены листья, тут надломлена веточка – следом за местными, чутьё подсказывало, что впереди нарастает опасность. В какой-то момент он даже остановился, потому что чувство стало слишком сильным. Осмотрев кроны и землю и не найдя ничего подозрительного, разведчик хотел медленно двинуться дальше, но впереди раздался сдавленный крик и что-то быстро прошуршало в кустах, ломая ветки. Адамар мгновенно скользнул за ближайший ствол и замер, ощупывая чутьём пространство. То, что вызвало густое чувство опасности, удалялось быстро и однозначно. И впереди не осталось никого живого.

Он подождал немного, тихо снял с плеча копьё и двинулся дальше по следу. Даже не выйдя на поляну, а только увидев просвет впереди, уже ощутил запах крови. Постоял ещё за деревом, убедился в том, что он здесь один, и вышел на поляну. Рыжая лежала навзничь в ягоднике в паре шагов от него, раскинув руки и глядя в небо остекленевшими медовыми глазами. Разорванное горло, сломанная ключица и царапины на груди были следом одного удара, и Адамар не хотел бы повстречаться на лесной тропе с тем, что способно нанести такие увечья и отбросить взрослого человека одним движением. Немного впереди лежал второй: шея неестественно вывернута, из-под плаща растекается тёмная лужа. Третьего не было видно, но с поляны уходил в чащу кровавый след в примятой траве. Разведчик предположил, что охотившееся здесь существо утащило добычу в лес.

Он вернулся к девушке и присел около неё, вглядываясь в лицо. Конечно, она была совсем не похожа на малышку Кирпи и его колебания не спасли ей жизни, продлив её лишь на десяток минут. И в общем, ему не было дела до судьбы этой чужачки, пока её мир не стал провинцией Арракады. Да и после тоже. Но что-то не давало ему просто уйти и вернуться к араксу. Он осторожно срезал лямку наплечной сумки девушки и вытащил из-под её спины, стараясь не оставить следов. Потом присмотрелся к заколке, скрепляющей плащ. Две змеи свивались восьмёркой вокруг булавки. Адамар постарался как можно детальнее запомнить символическую вещь, поднялся и отправился в обратный путь.

В лагере он сразу прошёл к шатру аракса. Пригнувшись на входе, нырнул в полутьму и привычно встал перед коренастым мужчиной с бурой с проседью бородой, заплетённой в толстую косу. Леудару шёл восьмой десяток, но, как истинный Арракад, он был бодрее и здоровее пятидесятилетних. Серые глаза внимательно оглядели старшего разведчика, задержавшись на сумке в его руках.

– Ну?

– Ничего не пришлось делать. Они свернули в лес, и там с ними разделалось какое-то местное чудо. Очень опасное, кстати. Минута – и три мертвеца. Одного оно утащило – видимо, жрать. Я взял сумку у одной из них, мне это показалось важным.

– Клади, я посмотрю. Если тебе что-то показалось, это неспроста, – усмехнулся аракс.

Адамар положил сумку на походный столик и промедлил лишнее мгновение, отнимая руку. Этого оказалось достаточно, чтобы привлечь внимание Леудара.

– Что ещё?

Разведчик знал, что лгать его араксу нет никакого смысла.

– Я пожалел девчонку, потому что она была похожа на мою дочь. Колебался и тратил время впустую. Старею, видимо. Скоро тебе понадобится новый старший разведчик.

Леудар Арракад смотрел на него по-прежнему спокойно. Адамар служил араксу много лет, но привыкнуть к этому не мог. Он никогда не знал, как тот отреагирует и что прикажет, но аракс неизменно видел о людях больше них самих. Его внимательность превышала любые привычные человеку пределы.

– Хорошо, что местные чуда трудятся в наших интересах. А ты последуй их примеру, – он кивнул, давая знать, что всё сказал. Адамар кратко склонил голову и вышел наружу.

* * *

Мокрый снег лепил в лицо, скрывая вершины холмов и курганы на них. Копыта коня скользили по промёрзшей земле, и он шёл осторожно, не торопясь, а Боудар не подгонял его. Тропа вилась в тумане, подножия холмов проплывали мимо, а он сидел, почти отпустив вожжи, зная, что конь довезёт куда нужно. Новое жилище жрецов, теперь отдельное от святилища, стояло в той же ложбине, но чуть справа, и арес ехал по главной тропе Края ушедших.

Красивое строгое здание из белого камня выплыло на него из непогоды как видение. Арес спешился и отвёл коня в тёплый денник, передав служке, а сам зашёл в строение через боковой вход. Он был здесь впервые, но не собирался блуждать – чутьё всегда безошибочно выводило к цели. Поднявшись по лестнице, он столкнулся в коридоре с Ки́рраном, помощником верховной жрицы, ранее служившим в этой же роли у Волдана.

– Мой арес! – удивился жрец.

– Ты мне и нужен. Где Атари? Хочу спросить вас кое о чём.

– Следуй за мной.

Они прошли по коридору, вдоль стен которого до потолка были сложены стопки книг и корзины со свитками. Библиотека ещё строилась в отдельной башне – для уменьшения риска пожара, и спасённые из старого храма знания хранились пока здесь.

Кирран оставил ареса в небольшом светлом покойчике, где верховная принимала гостей, и ушёл за жрицей. Боудар измерил шагами помещение с аскетичной обстановкой и посмотрел в окно. Менгиры на ближайшем холме торчали из тумана как пальцы гигантской пятерни, уже облепленной снегом с наветренной стороны. За ними небо сливалось с землёй в белой мгле. Он не любил зиму, но сегодня его настроение соответствовало погоде. Даже завтрак с Валой и Кирпи после тренировки не развеял странного ощущения, поселившегося в нём из-за того сна. Он мог бы назвать это непривычным одиночеством и отрешённостью.

Атари вошла чётким, быстрым шагом воина, не вязавшимся с её нынешним положением и тяжёлым длинным одеянием. Боудар улыбнулся и обернулся к племяннице.

– Мой арес, – чинно проговорила она, но в глазах плясали искры смеха. Она подошла к дяде и крепко обняла его, на секунду спрятав лицо в медвежьем меху его плаща, вдохнув запах мокрой звериной шерсти, впитавшей столько её слёз и радостей за много лет. – Ты по делу или погостить?

– По делу. Где Кирран? Его опыт и знания мне пригодятся.

– Сейчас подойдёт. Хочешь чего-нибудь?

– Нет. Ты ничего необычного не видела во сне в последнее время?

Верховная жрица покачала головой и внимательнее пригляделась к лицу Боудара.

– А ты?

– Поэтому и пришёл. Фольке и Радан тоже ничего не снили. Только я.

Атари кивнула. В комнату вошёл Кирран, поставил на стол поднос с питьём и предложил аресу стул. Тот как всегда остался стоять.

– Я видел во сне странный мёртвый мир. Чёрные горы, тёмный песок, серое небо, больше похожее на пустоту без цвета. Ни растений, ни ветра, никакого движения. Да, наверное, это было главное ощущение. Там ничего не двигалось. Песок лежал непотревоженным тысячи лет. Так мне показалось. И там был всадник в тёмном плаще. Он обернулся на меня и позвал за собой, а потом я понял, что это я сам. Он звал очень настойчиво, но я не смог двинуться за ним, хотя хотел, – Боудар сделал паузу, потому что Кирран и Атари переглянулись и, ему показалось, что-то сказали друг другу без слов. Он ждал, что они поделятся своими соображениями, но оба жреца снова молча смотрели на него и он продолжил: – А потом я слышал в утреннем тумане голоса из моего детства. Мой и другого парня, Геммара. Он погиб в девятнадцать лет, пробным в первом своём походе, и погиб глупой смертью – сорвался с горной тропы и свернул шею. Мы сожгли его там же, привезя прах, как всегда. Но, говорят, погибшие в другом мире не попадают в Синеву. Это так?

– Не всегда, – ответила Атари. – Для тебя прозвучит странно, но у них есть выбор, и его может сделать даже умерший дома в своей постели. И никто не знает, почему они выбирают так, как выбирают. Кто-то возвращается в Арракаду и проходит в Синеву, становясь частью общей памяти нашего народа. А кто-то остаётся в Междумирье.

– Что они делают там?

– Наши знания об этом довольно скудны, – кашлянул Кирран. – Иногда такие духи приходят к жрецам, чтобы предупредить о чём-то или передать послание. Если удаётся с ними поговорить, мы получаем немного больше понимания. Кто-то становится стражем перекрёстков миров, кто-то посланником, кто-то учит других людей или существ в других мирах тому, что узнал сам. В Междумирье много дел для того, кто больше не обременён телом. У Арракады тоже есть стражи внешних границ из числа наших древних героев, жрецов, магов. Они защищают нас от того, что нельзя победить мечом и копьём.

Боудар кивнул. Он догадывался об этом.

– То есть я могу предположить, что видение было попыткой Геммара связаться со мной доступным ему способом? И доступным мне. Хотя мог бы и присниться, – пожал плечами арес.

– Насчёт первого – да. А вот попасть в чужое сновидение не так уж просто, тем более в твоё, арес. Ты снишь много лет, и это освоенный твоей волей инструмент, он подчиняется тебе. Намного проще присниться тому, кто спит как попало, – улыбнулся Кирран. – Но ты можешь попробовать сам найти его через сновидение или транс.

Арес сделал несколько шагов туда и обратно по небольшому помещению. Остановился перед жрецами и спросил:

– А что с этим тёмным миром?

Кирран посмотрел на верховную жрицу, она помедлила немного и ответила:

– Ты точно заметил, что это мёртвый мир. Буквально. Это место для всех выглядит примерно одинаково. Умершие попадают туда и находятся в безвременье, пока не отправятся в своё посмертие – их забирают силы родного мира или жрецы. Это такое промежуточное, безучастное к тебе пространство. Мы называем его Навати́р. В других мирах я слышала названия Дуат и Нейтраль. Это всё одно и то же место. Там ничего не происходит, только открываются проходы для умерших.

– Живой может попасть туда?

– Телом? Я не слышала о подобном. В трансе – да, конечно, мы ходим туда, если нужно.

– Во сне я не был там в трансе. Всадник – это был весь я, и даже больше. Больше того, что я о себе знаю.

Атари посмотрела на него многозначительно:

– Весь ты, что был у тебя на тот момент?

– Хочешь сказать, там у меня уже нет тела? Я мёртв?

– Я не исключаю этого.

Боудар хмыкнул.

– Нет. Это не был путь в один конец, я собирался вернуться. И ещё, меня привела туда какая-то нужда, я к чему-то стремился, а не просто болтался в ожидании своей участи.

Атари улыбнулась его самоуверенности и сказала:

– Я предлагаю тебе сходить туда в трансе вместе, я проведу. Возможно, ты поймёшь больше.

Арес кивнул.

* * *

Адамар сидел на бревне у костра с тарелкой в руках и доедал свой ужин. Вечерняя стража уже сменилась, лагерь укладывался спать, рано утром им сниматься и двигаться дальше. Он уже разослал разведчиков вперёд по дороге и назад к порталу, через пару часов они вернутся, и только тогда он сможет лечь. Виáрра, его новая подруга, не дождалась и отправилась спать одна, а он сидел и прислушивался к ночной тьме, тревожась за своих людей.

У него за спиной по палой листве прохрустели быстрые шаги – аракс перешагнул бревно и устроился рядом. Он держал в руке сумку чужачки. Разведчик протянул ему свой походный рог, предлагая разделить, Леудар отпил и вернул, а потом молча открыл сумку. В свете костра было плохо видно, Адамар заглянул и вопросительно поднял глаза на аракса. Тот кивнул, и он сунул руку внутрь, нащупал что-то твёрдое, вытащил и изумлённо уставился на изогнутый коготь длиной в пол его предплечья. Внутренняя сторона была острая как лезвие и просвечивала на огонь, внешняя – шершавая и в зелёно-серых поперечных полосах.

Адамар безотчётно посмотрел на небо, ища крылатую тень, потом повернулся к Леудару и выдохнул:

– Дракон!

– Да. Молодой, почти ребёнок. Коготь свежий. Где-то есть его родитель, и он очень расстроен.

– Я сто лет не видел драконов!

– Девять, если быть точным, – хмыкнул Леудар, взял рог и отпил ещё. Старший разведчик покивал, вспоминая тот поход.

– Думаешь, они охотятся на драконов?

– Только если совсем глупцы. Но мы таких уже видели, не так ли? В любом случае Арракады больше не воюют с драконами. Если это их мир, нам здесь делать нечего.

– Я так не думаю. У местных крепость и городок в полудне пути на восток. Развитое хозяйство. Драконы бы не позволили.

– Я имел в виду, что драконы пришли сюда раньше нас. Если местные не договорились с ними и начали убивать, эти люди обречены. А мы не станем встревать между драконом и его добычей. Нужно выяснить подробности, поймать и допросить местного. Займись завтра.

Адамар кивнул и задумчиво почесал бороду.

Леудар встал – в свете костра зеленью чешуи блеснула шкура ящера на его наплечье. Старый Змей, как его называли, посмотрел на друга сверху вниз и сказал:

– Будь осторожен. Мы можем обрести здесь союзников, а можем – таких врагов, что внуки проклянут нас за это. Ты знаешь этих тварей. С ними очень сложно разговаривать. Они не терпят как неуважения, так и слабости.

– Да, мой аракс.

Глубокой ночью, уже выслушав донесения вернувшихся разведчиков, Адамар нырнул в свой небольшой шатёр. Он разделся и влез под шерстяное одеяло, обнял Виарру и поцеловал в стриженый затылок. Она была его сверстницей, и короткие пепельные волосы кое-где поблёскивали сединой. Женщина вздохнула сквозь сон, повернулась к нему, прижалась всем телом и почувствовала, как он напряжён. Она отстранилась, опёрлась на локоть, и острые как иглы глаза опытной лучницы в полутьме оглядели его лицо.

– Адамар? Что случилось?

– Возможно, в этом мире есть драконы. Или местные повстречались с ними в другом мире. В любом случае, похоже, они убили одного молодого и, значит, старые скоро будут здесь.

Она помолчала, обдумывая его слова.

– Старый Змей знается с ними, разве нет?

– Да. Только с драконами главное успеть что-то сказать.

Она тихо засмеялась и погладила его по груди.

– Я так понимаю, мы сворачиваемся и уходим? Ведь у нас с драконами договор?

– Пока нет. Аракс ещё не решил. Завтра двинемся по плану, но с оглядкой. Это могут быть дружественные твари, а могут – и их враги. Драконы же, как мы, враждуют кланами, родами. Попытаемся вступить с ними в разговор. Если не получится, Воуран потом придёт собирать наши косточки.

Виарра хмыкнула, легла на него и обхватила ногами.

– Хорошо знать, когда твоя последняя ночь. Можно заняться тем, что на самом деле любишь.

– Пойдём постреляем из лука в огонёк свечи? – предложил он, гладя её бёдра.

– А пойдём! – она сделала вид, что встаёт, но он поймал её, опрокинул на тюфяк и прижал своим телом.

* * *

Чёрные горы выступали из невнятной темноты. Они не приближались, а будто уплывали вместе с горизонтом, делая плоскую, как тарелка, равнину мучительно бесконечной.

Боудар посмотрел под ноги и убедился, что не оставляет следов. Во сне он видел ясный след копыт за всадником. Рядом с ним стояла Атари, и вид у неё был потусторонний: глаза светили тёмно-синим из темноты капюшона, кобальтовый плащ медленно плыл волнами, как в воде, не давая увидеть очертаний фигуры. Она поймала его взгляд и сказала со смешком:

– Да, так я выгляжу здесь. Хорошо, что ты не видишь себя.

– Я выгляжу как всегда.

– Только не для других.

– Что видишь ты?

– Точно то, что ты описывал, только без коня. Чёрная накидка, капюшон, серебристый свет глаз.

– Почему твои синие?

– Я жрица Синевы и прихожу сюда забирать своих. Они должны узнать меня.

– Хорошо. Что дальше?

– Я не знаю. Мы здесь ради тебя. Веди.

Он огляделся и попытался вспомнить очертания гор из сна.

– Даже не пытайся. Этих гор не существует. Они просто обозначают горизонт.

– Твоя чувствительность очаровывает меня. Я увидел, что они все одинаковые. Но если я пойду к ним и буду идти достаточно долго, я дойду?

– Нет. Они всегда будут отдаляться.

– То есть это бесконечный мир?

– Не совсем. Просто в нём всегда столько места, сколько нужно. Он вмещает другие умершие миры при необходимости.

Боудар посмотрел в себя и вспомнил сон. Нужда, которая тянула всадника в глубину пустоши, была осязаемой. Он настроился на неё и пошёл, как по ниточке. Атари двинулась за ним. Через какое-то время он заметил, что одна из гор как будто не отдаляется вместе со всеми. Он остановился и указал на неё жрице. Та нахмурилась.

– Я не видела этого здесь раньше.

– Значит, мы правильно идём.

Они шли, пока не поняли, что гора перестала расти и они словно обходят её по кругу – очертания меняются, а расстояние нет.

– Постой. Это будет слишком долго, – сказала Атари. – Давай поднимемся, мы же в трансе.

Они взлетели над пустошью и устремились к чёрному, поднимающемуся у горизонта холму. Он приближался, приобретая сложные вытянутые очертания, и скоро Боудар убедился в верности своей догадки – прямо под ними, чернея как бездна, раскинул непомерно огромные крылья Дракон. Он лежал неподвижно, с закрытыми глазами, но арес был уверен, что тот жив. Чувствовал это как то, что жив сам.

– Это тот, о ком я подумала? – спросила Атари.

– Хранитель Звёздного Компаса.

Глава 2

Лауви сидела в постели, обернув ноги и живот одеялом от зимней холодной влажности, проникающей из приоткрытого окна. Муж принёс с собой запахи снега, костра, мокрых шерсти и кожи. Он бросил свой медвежий плащ и кожаный доспех в резное кресло в углу и сидел напротив неё на стуле, уперев локти в колени и сцепив пальцы в замок.

– Вы не стали спускаться к нему?

– Мы не смогли. Там не такое пространство, как здесь, у него другие законы. И похоже, к нему там действительно можно только дойти и только живым. Потому что он жив.

– Как же он попал туда?

– Я пока не понял. Но лежит он как будто в кармане, выделенном специально под него. Он чужд тому миру, его там быть не должно. Поэтому я подозреваю, что попал он туда не самостоятельно.

Лауви поёжилась и натянула одеяло на плечи.

– Мне сложно представить существо, которое могло бы принудить его к чему-то.

– Мне тоже, но я уверен, они есть в Многомирье. Я не собираюсь с ними тягаться, хочу только разбудить его. Надеюсь, этого будет достаточно.

Повисла пауза.

– Не смотри на меня так, Лауви. Я знаю, о чём ты думаешь: этого окажется недостаточно и я отправлюсь дальше в поисках ответа, пока что-то размером с Арракаду не сожрёт меня просто походя, даже не заметив. Этого не будет. Ты же знаешь, я всегда возвращаюсь, у меня здесь слишком много дел, – он усмехнулся, глядя на скептичное выражение её лица, и продолжил другим тоном: – Я не могу просто оставить его там, ничто во мне не способно на такое решение.

Жена кивнула, соглашаясь.

– В этом я уверена. Будь ты другим, меня бы здесь не было. Я только не хочу, чтобы ты шёл вслепую и надеялся на быстрый и простой исход. Не думаю, что такую задачу можно решить с наскока, как ты любишь.

– Ты как всегда разумна, моя любовь. И безжалостно откровенна.

Она пожала плечами.

– Ты пойдёшь один?

Серые глаза спокойно смотрели на неё.

– Да. Как только буду знать, что делать.

Её лицо стало очень серьёзным, сквозь всё ещё юные черты проступила суровость, которой он раньше в ней не видел. Он встал, подошёл и опёрся на постель, приблизившись к ней глаза в глаза. То новое, что просыпалось в ней, тоже взглянуло на него из бездонных зелёных озёр.