Приемное родительство: чужой, свой, родной

Ирина Козлачкова

Приемное родительство: чужой, свой, родной

Посвящение

Посвящается всем детям, которые прямо сейчас живут без мам и пап. Очень хочется, чтобы они обрели семью. Хочется, чтобы не было детей без родителей, без семьи.

Также эта книга посвящается тем родителям, которые хотят принять ребенка в семью, но пока сомневаются. Я верю, что прочитав эту книгу, они обязательно решатся на этот шаг, смело и с любовью пройдут по пути приемного родительства и обретут свое счастье.

Введение

Это самая масштабная и важная миссия в моей жизни. Миссия, которая забирает немало сил, ресурсов, но также и одно из самых прекрасных событий в моей жизни.

Миссия под названием «Приемное родительство». Событие произошло десять лет назад, но до сих пор я проживаю его, как будто оно случилось вчера. Здесь у меня много эмоций, много энергии. Так всегда было, есть и по-прежнему остается очень острой темой.

Острой в том смысле, что эта история всегда меня трогает, когда я рассказываю ее кому-то, делюсь своим опытом. Своего сына я носила под сердцем девять месяцев. А дочку выносила в сердце. Тоже ровно девять месяцев. Столько времени мне понадобилось, чтобы обдумать все, принять решение, пройти школу приемных родителей, найти ребенка и подписать согласие на усыновление.

Мы с мужем никогда не делали тайну из усыновления. Когда я делилась этим с кем-то, тема всегда вызывала огромный интерес и много вопросов. Очень много людей, кто задумывается об этом шаге, но не решается по какой-либо причине, останавливается на каком-то этапе. Иногда в самом начале. У некоторых есть шаблон в голове, некое представление, как выглядит само усыновление и что должен делать и как выглядеть приемный ребенок. Часто эти представления не соответствуют реальности.

Как же на самом деле устроен процесс усыновления? С какими трудностями могут столкнуться усыновители?

Я уверена, что моя история поможет кому-то сделать шаг в эту сторону, придаст уверенности, смелости, вдохновения, даст новые знания, откроет что-то неизвестное в теме приемного родительства. Поможет справиться с сомнениями и страхом «плохих» генов и дурной наследственности, и смогут ли они полюбить чужого ребенка.

В этой книге я также раскрою тему:

• какие подводные камни существуют;

• с какими трудностями сталкиваются кандидаты на усыновление;

• чего ожидать на самом деле, к чему быть готовыми;

• как происходит процесс усыновления в России, как это устроено внутри.

И главное, мне хочется передать вам все те эмоции, которые я переживала на протяжении всего процесса усыновления. Начиная с момента, когда мне только пришла мысль принять ребенка в семью, до постановления суда об усыновлении. Передать, что мы с мужем чувствовали, проходя все этапы подготовки к этому прекрасному событию. Когда слышали отказы или сталкивались с непредвиденными трудностями, впервые увидели нашу дочку, и судья объявила нас ее родителями.

Глава 1. О себе

Я многогранная и творческая личность. Писательство – моя давняя мечта. Новая грань, которая открылась не так давно.

Я не только умею работать головой, но и все, что я делаю руками, получается хорошо. Многие умения я унаследовала от бабушки по маминой линии. Она и шила, и вышивала, и вязала.

На всю жизнь запомнила ее историю: ей было семь лет, а ее сестре – четыре, приближались холода и нужны были теплые чулки. Они жили в деревне, в еще довоенное время. Мама рано умерла, и девочки жили с отцом, мачехой и ее дочерьми. Так вот, эта маленькая девочка не спала всю ночь и связала на спицах чулочки себе и сестренке. Прямо как в сказке про Золушку.

Так же, как бабушка я умею вязать, немного шить и даже пробовала вышивать. Но больше всего я люблю рисовать.

Мама рассказывала много о моем увлечении рисованием. Однажды, когда я еще ходила в детский сад, нужно было нарисовать картинку, которую задали накануне, а я забыла. Но утром быстренько и хорошо все изобразила.

В школе я очень любила уроки рисования. Просила маму отдать меня в художественную школу. Но не срослось: нужно было само́й ездить на занятия после уроков, а путь был неблизкий, и район, где находилась школа, был безлюдный. Мама побоялась меня отпускать на занятия одну.

Но против генов не пойдешь. У моих родителей в роду были профессиональные художники. У дедушки двоюродный брат, а у папы – родной. Он рисовал городские вывески, плакаты, афиши. Может, вы уже не помните, раньше афиши клеили на такие круглые, широкие столбы – афишные тумбы. Их часто можно увидеть в старых фильмах: подходит к тумбе человек с ведром и кистью, окунает ее в клей, намазывает столб и приклеивает афишу.

Мне нравилось приходить к дяде в гости. На столе всегда стояли металлические инструменты, чтобы красиво делать надписи на афишах, краской или цветной тушью. На стене – автопортрет дяди, картины, вырезанные по дереву и сделанные из цветной проволоки. Тогда, в 80-е годы это было очень популярно. У меня до сих пор хранится его картина по дереву «Олененок».

А от двоюродного дедушки в подарок досталось большое полотно, написанное маслом, в красивой рамке, изображающее праздник Ивана Купалы. На переднем плане, в застеленной бордовым бархатом лодке, сидят девушки, похожие на нимф, в красивых платьях, с венками на головах. Ночь. На небе луна, освещающая гладь широкой реки, а на горизонте – деревня. Загадочно и красиво.

Уже во взрослом возрасте я часто размышляла о том, чтобы все-таки заняться живописью. И когда сыну было примерно лет пять, а мне тридцать пять, я пошла в женскую живописную мастерскую, где мы пробовали все: писать акрилом, пастелью, акварелью, но остановились на масле. С тех пор я пишу картины маслом.

Живопись для меня – совершеннейший релакс. Когда я пишу картины, думаю только о том, что делаю в данный момент. Пять картин я написала на заказ и с удовольствием хочу продолжать. Несколько картин я подарила людям, которым они действительно очень понравились. Мои работы есть в Калифорнии, у сестры мужа, на Урале и в Подмосковье.

Еще я очень люблю танцевать. Это мое второе ресурсное место. Я танцую бальные танцы в паре с мужем.

Все началось с того, что мы как-то были на отдыхе, гуляли по улочкам курортного города. Там были уличные музыканты, звучала зажигательная мелодия, и проходящие мимо пары начинали танцевать. И я стала мечтать, что когда-нибудь и мы с мужем сможем закружиться в танце вместе.

Моя мечта сбылась. Мы начали танцевать, когда нам с мужем было по тридцать два года. Тогда был бум на танцы, появилось очень много танцевальных студий для взрослых. В нашей студии одновременно занимались десять пар. Зал был небольшой, и было ощущение, что мы танцуем в толпе.

Поэтому мы решили брать индивидуальные уроки у нашего тренера. Муж возвращался с работы поздно, и заниматься удавалось только с десяти до одиннадцати часов вечера. Сыну на тот момент было всего два года, возвращались мы поздно. Ребенку не хватало внимания, и через несколько месяцев мы решили прекратить занятия.

Ровно через десять лет, когда наши дети подросли, мы вернулись в ту же танцевальную студию, к тому же преподавателю. Танцуем уже несколько лет.

Мне вспоминается фильм «Давайте потанцуем» с Ричардом Гиром и Дженнифер Лопес. Мы словно актеры из этого фильма. История главного героя и наша чем-то похожи. Работа моего мужа связана с физическим трудом, и каждый раз он совершает своего рода подвиг ради меня.

Возвращаясь в город после рабочего дня, мы также, как герой Ричарда Гира, не заезжая домой, сразу едем на занятие. Все вокруг спешат домой, уже темно, люди прогуливаются с собаками. А мы надеваем танцевальные туфли и спешим в зал.

Наши дети дома. Мы только вдвоем, чувствуем себя совсем юными, торопимся на танцы. Это еще одно увлечение, которое нас объединяет, укрепляет партнерские отношения. Когда занятие в выходные с утра, тогда мы обязательно пьем кофе вместе, общаемся. Это что-то очень важное и только наше.

Занятия танцами – это такой вид психотерапии для меня. Несмотря на то, что мне уже не двадцать и даже не тридцать лет, а сорок шесть, я надеваю черную юбку с воланом, тренировочный топ, танцевальные туфли из атласной ткани, завязываю вокруг щиколоток тонкие ремешки, встаю на каблуки и чувствую себя звездой.

Я не боюсь ошибаться и сделать что-то не так. Это такое чувство освобождения, как будто я выражаю через танец то, что не могу выразить словами. Поэтому всем, кому не хватает уверенности в себе, всем сомневающимся, настоятельно рекомендую пойти учиться танцевать и позволить себе там ошибаться.

На занятиях можно даже наступать на ноги партнеру, а можно пойти танцевать соло, это тоже очень вдохновляет. Танец дает мощнейший заряд энергии. Пройдет немного времени, и вы поймете, что ошибаться можно, повысите свою самооценку.

В фильме «Давайте потанцуем», частный детектив, проникшись историей своей клиентки и ее мужа, тоже решает пойти танцевать. Мой муж не нуждается в таком методе самовыражения, он любит футбол. Но ради меня он надевает танцевальные туфли, выходит на паркет, волнуясь, и выступает. Он счастлив оттого, что я сияю, заходя в наш зал или выходя на сцену. Это то, что помогает нам вырваться из обыденности, подняться над серой будничностью.

Иногда у нас тренировки с утра пораньше в субботу. Мы едем в полдевятого на занятие, город у нас небольшой. Я смотрю в окно: кто-то уже моет машину на «самомойке», кто-то заходит в кафе выпить кофе, кто-то гуляет с собакой, а мы едем на танцы. Уверена: в тот момент мы единственные, кто это делает. Полусонный охранник смотрит на нас с удивлением и интересом. Да, мы интересные личности: вместо того, чтобы валяться в постели, бежим ранним утром на танцы.

В моей жизни есть еще одна страсть – французский язык. Эта любовь началась еще в школе. Он легко давался, у меня всегда были хорошие оценки на уроках французского. После одиннадцатого класса я поступила в пединститут на иняз. В школе проработала совсем немного. Пошла работать в сферу туризма, стала гидом-переводчиком. Как сказала моя подруга, узнав, кем я работаю, что мне нужно всего-то «красиво стоять и красиво говорить».

На самом деле труд оказался нелегким. Работа сезонная, целый день на ногах, в жаре, в основном с людьми пожилого возраста. Но в то же время это было и очень интересно. Я работала с франкоговорящими туристами из разных стран, не только из Франции.

Мы посещали Кремль и другие достопримечательности, спускались в метро, ездили по Золотому Кольцу. Живое общение с разными людьми было крайне увлекательным. Они рассказывали мне про свою жизнь, я им про свою. Мы обменивались контактами, иногда переписывались потом. Просто как одно большое приключение.

Были и огромные группы по 37 человек, в основном туристы из Ливана, которых нужно было не потерять в метро: в их стране нет подземки, и большинство спускались туда впервые. Были и маленькие группы, преимущественно бизнесмены. Тогда турфирма давала хорошую машину с кондиционером, был предусмотрен обед, обязательно блинчики с икрой, хорошие чаевые гиду. Красота!

Несколько лет назад я увлеклась нутрициологией. Ближе к сорока годам я, как и многие женщины, начала набирать вес. Я решила изучить проблему, так сказать, изнутри. Получила диплом нутрициолога и похудела на 15 кг.

Пять лет я помогала клиентам, в основном женщинам, избавляться от лишнего веса. Результаты были хорошими, и я решила идти дальше. Занялась психологией, чтобы лучше разбираться с проблемами пищевого поведения, а потом погрузилась в другие темы, влияющие на физические данные.

Я практикую уже более года, помогаю не только людям с нарушениями пищевого поведения. Углубилась в темы травматического опыта, как он проявляется, к чему может привести. Изучала различные жизненные кризисы: самооценки, личностные, кризисы в отношениях и как их преодолевать.

Также мне интересны темы психосоматики – связь психики и тела, различные арт-техники, которые я активно использую со своими клиентами. На консультациях мы рисуем, лепим, придумываем различные истории, медитируем.

Сейчас продолжаю обучение. Куда дальше заведет мое многогранное начало, пока неизвестно.

Получается, что сейчас я художник, танцовщица, нутрициолог и психолог. Вот теперь еще и писатель.

Глава 2. С чего все началось, или как нам пришла мысль о приемном родительстве

У каждого свой путь, своя дорога, по которой он приходит к мысли принять ребенка в семью. Мой путь длился, как ни странно, девять месяцев: от идеи стать приемными родителями до встречи с нашей дочкой. Но началось все гораздо раньше.

Как и почему становятся приемными родителями? Как приходит эта мысль? У каждого свой мотив. У нас с мужем есть кровный сын. Ему было пять лет, когда мы созрели для второго ребенка, но повторения нашего первого опыта не хотели, так как он был очень непростым.

Когда родился наш сын, мы были женаты семь лет. О детях мы серьезно задумались, прожив года три-четыре в браке. Я работала гидом-переводчиком и преподавала. У мужа в бизнесе тоже все удачно складывалось. И все вокруг нам твердили, что уже пора, что часики тик-так, родители хотели внуков и настойчиво оповещали нас об этом.

К тому же мой инстинкт материнства вдруг неожиданно и неистово проснулся. Я тогда даже не думала о приемном родительстве. Хотела испробовать все возможные варианты, сама носить ребенка и ощутить связь, когда внутри зарождается новая жизнь.

Я не смирилась перед обезнадеживающим диагнозом «необъяснимое бесплодие», который нам, в конце концов, поставили, после трех с половиной лет безуспешных попыток. Не тот я человек, чтобы смириться и отойти в сторону (это станет понятно в следующих главах). Я решила не сдаваться.

Диагноз «бесплодие» нам поставили через восемь месяцев безуспешных попыток забеременеть. Мы с мужем прошли кучу обследований, по итогам которых мне была показана гинекологическая операция. Для меня, человека, который в больнице-то ни разу не лежал, это была трагедия.

Мне было очень страшно, не хотелось даже думать об этом. Передо мной стоял выбор – отказаться от операции, а, значит, и возможности забеременеть, или же переступить через себя, свой страх и решиться на что-то пугающее и неприятное. Понадобилось три месяца, чтобы согласиться на операцию и сделать выбор внутри себя.

Было эмоционально тяжело. Мне 26 лет, все мои подруги как будто специально начали беременеть одна за другой. Стоило неимоверных усилий радоваться, поддерживать их и держаться само́й. Я сполна ощутила, что значит быть белой воро́ной

Очередной звонок: «Поздравь меня, я беременна». Поздравляю. Радуюсь за подругу, кладу трубку и рыдаю. Так было не один раз.

Одна моя подруга забеременела. При этом она совершенно не испытывала никакой радости от этого. Наверное, материнский инстинкт еще не проснулся. Я на протяжении всей беременности поддерживала ее, вдохновляла, убеждала, что чувства обязательно появятся, когда ребеночек родится.

А я чувствовала себя так, что умру, если не рожу. Я даже пошла к психотерапевту, мне казалось, что я впадаю в депрессию.

Сижу в удобном кресле, все ей рассказываю, плачу, заполняю какие-то анкеты, отвечаю на вопросы в тестах. Говорю, что я в активных попытках забеременеть. Специалист выслушивает меня и… назначает мне антидепрессанты. Все бы ничего, но на этих препаратах нельзя беременеть, это просто опасно. Вот так поворот! Я не стала их принимать.

Внутри я уже решилась все-таки пойти на назначенную мне операцию. Нужно было сдать все необходимые анализы. До сих пор четко помню этот момент. Стою в очереди, чтобы оплатить эту кучу анализов, а передо мной молоденькая девушка оплачивает аборт. Все, занавес… Как я все это выдержала, сама удивляюсь.

Операция прошла успешно, я быстро восстановилась. Врач обещала, что беременность наступит в ближайшие месяцы. Я была очень рада и обнадежена, но, к сожалению, ничего так и не произошло. Беременность не наступала.

Меня отправили к специалистам в Москву. Так началась второй период моего непростого пути к материнству.

В Москве, в областном медицинском центре были огромные очереди. Здание больницы было старое, с узкими душными коридорами. На одной скамейке в коридоре сидели мы, несчастные бесплодные женщины, и тут же беременные, с уже огромными животами. Тоже в длинных очередях, ходили и страдали, поглаживая животы. Да, зрелище не для слабонервных.

Помню, как я провела в очереди шесть часов и не попала на прием к гинекологу, у меня случился нервный срыв, я вышла из больницы, позвонила мужу, рыдала и кричала в трубку. Это стало той каплей, когда даже муж, который бесконечно поддерживал меня, сказал мне: «Давай остановимся и будем просто жить». Но я не была готова отказаться от своей мечты стать матерью.

Судьба сжалилась надо мной, мой врач предложила мне приезжать на прием в другой центр репродукции, где она принимала. Очередь в полтора – два часа не казалась уже такой страшной. Там было достаточно комфортно, на стенах висели фото детишек, родившихся при помощи ЭКО, приходили пары, решившиеся на эту процедуру. Там мне и поставили диагноз «необъяснимое бесплодие» и предложили ЭКО.

Я была против этой идеи, она звучала для меня как приговор, как последняя возможность. Мне приходили в голову мысли о приемных детях, но тогда я их решительно отвергала. Думаю, что если бы в итоге у меня ничего не вышло, я осмелилась бы на эту процедуру. Но у меня были еще силы побороться.

В итоге я забеременела при помощи медицинского метода, максимально приближенного к естественному зачатию. Я ездила в центр репродукции, как домой, благо работа мне это позволяла.

Этот способ забеременеть предлагают нечасто, так как это довольно недешевое удовольствие и бесконечные стимуляции овуляции. Чтобы было понятно – три подобных процедуры стоили тогда почти как одна попытка ЭКО, а вероятность наступления беременности невысокая. Как и при ЭКО, возможна многоплодная беременность.

Но я решила попробовать, и беременность наступила после первой же попытки! Мой врач была в шоке. Это был второй случай в ее практике, когда так быстро все получилось.

Стоит ли писать, как я была счастлива после трех с половиной лет тщетных попыток? Думаю, нет.

У нас родился сын. Когда ему исполнилось пять лет, мы стали задумываться о втором ребенке. Можно было пойти по уже известному нам пути. Но…

Мы с мужем верующие люди. Долго думали, молились, советовались с врачом и решили, что не готовы повторить наш опыт. Вернее, пройти снова через этот ад. Хотя шансы забеременеть естественным путем у меня, конечно, были.

И мы начали смотреть в сторону приемного родительства. По телевидению в то время шла еженедельная программа про детей-сирот, там даже снялась одна знакомая нам семья. Можно было увидеть, как это происходит в подробностях, и меня все это очень вдохновило.

До сих пор мы с мужем смеемся и спорим по поводу того, кто же первый предложил усыновить ребенка. Он говорит, что он первый. А я с полной уверенностью заявляю, что я подошла и спросила, как он относится к идее принять ребенка в семью.

В общем, мы совпали в этой идее. У нас было еще много сил и нерастраченной родительской любви. Да еще муж рассказал, что с юности задумывался об этом. Это был наш первый шаг к тому, чтобы стать приемными родителями.

Глава 3. За дело! Наши первые шаги к усыновлению

Вторым нашим шагом в направлении к приемному родительству стал визит в местный отдел опеки. Нас приняла приятная молодая женщина, мы разговорились, рассказали о себе, о том, что у нас есть сын и мы хотим удочерить девочку. Сотрудница опеки очень удивилась, зачем нам это нужно. Поделилась, что у нее совершеннолетний сын. Из разговора мы поняли, что она бы не хотела второго ребенка, ни родного, ни, тем более, приемного.

Но на наше решение эти откровения не повлияли. Мы взяли список всех необходимых документов, которые предстояло собрать. А еще нужно было пройти медосмотр и обучение в школе приемных родителей.

Это был внушительный список. Не знаю, уменьшился ли он сейчас, но вряд ли. Нужно было, например, написать свою подробную биографию: где родился, учился, женился, есть ли дети, кем работаешь сейчас. Взять характеристику с места работы. Если есть дети, достигшие десяти лет, их мнение тоже учитывается, согласны они или нет на этот шаг родителей. Еще множество справок: об отсутствии судимости, о доходах и так далее.

Также нам предстояло рассказать сыну и родственникам о нашем решении. В родителях мы не сомневались. Но даже если бы они были против, это ничего не изменило бы. Мы были полны решимости в таком случае самостоятельно воспитывать ребенка.

Самое яркое впечатление оставил у меня медосмотр. Это был незабываемый квест.

Годом раньше, когда мы решили взять ребенка, с медосмотром было все понятнее. В опеке выдавали бланк с перечнем специалистов, которых нужно пройти. Затем нужно было вернуться в опеку со всеми подписями врачей и отправиться со спокойным сердцем в школу приемных родителей.

Но мы попали в тот период, когда вводились изменения в порядке прохождения медосмотра кандидатами в усыновители. Бланки упразднили, и нужно было, как мы поняли, идти в поликлинику, где все знают, каких врачей проходить, и все подскажут.

Ха! Ничего подобного! Никто ничего не знал, так как эти изменения только-только вступили в силу.

Я пришла в поликлинику, в доврачебный кабинет. Там сидела такая тетенька с облупившимся перламутровым маникюром, и я сразу поняла по ее взгляду, что она ничего не знает и знать в принципе не может. Или не хочет. Она растерянно посмотрела на меня. И чтобы не терять лицо, решила написать на бумажке всех существующих специалистов и все анализы, которые можно было только себе представить. Чтобы наверняка, так сказать.

Выйдя из кабинета, я сразу же выкинула эту бумажку и решила действовать самостоятельно. Уж чего-чего, а находчивости мне не занимать. Иначе минимум полгода нам потребовалось бы на эти бесполезные обследования по прихоти неквалифицированного персонала.

Я скачала из интернета старый бланк (ну что поделать, если к нему так все привыкли), прочитала об изменениях, оставила в списке только нужных специалистов. Так дело пошло намного проще. Когда врачи видели знакомый бланк и слышали про усыновление, прием врача проходил намного быстрее, а не ставил в тупик специалистов. Они шли навстречу и искренне старались помочь.

С собой я носила на всякий случай распечатанное постановление об изменениях в порядке медосмотра и один раз даже им воспользовалась. Попалась одна продвинутая врач, которая что-то где-то слышала про новый список врачей, но я быстренько достала из кармана распечатанное постановление, она успокоилась и все подписала.

Когда я заходила в кабинеты, видела, как и полагается, в государственной поликлинике, суровые и угрюмые лица врачей. Но когда они слышали слово «усыновление», надо отдать им должное, лица их менялись, и они старались как можно быстрее все подписать и даже иногда без очереди. Так что медосмотр мы с мужем прошли достаточно быстро. Муж уже пошел, опираясь на мой опыт, и у него все получилось.

МФЦ «Мои документы» тогда еще не было, и нужно было бегать за каждой бумажкой. Но и здесь помогли добрые люди: знакомые знакомых, которые тоже ради людей, идущих на усыновление, готовы были посодействовать и ускорить эти процессы сбора документов.

Итак, все необходимые документы собраны. И мы пошли записываться в школу приемных родителей.

Глава 4. ШПР (школа приемных родителей)

Сейчас необходимо пройти школу приемных родителей, чтобы стать кандидатом в усыновители. И это не зря: мера была принята из-за большого процента возврата детей. Я считаю, что мы попали в очень хорошую ШПР.

Перед тем как пойти на обучение, мы предприняли еще один шаг, чтобы больше понять, что нас ждет. Мы встретились с приемной семьей. У них было трое детей: старший – кровный ребенок и двое приемных. Причем с младшим была очень непростая ситуация. Его изъяли из родной семьи и почти сразу передали в приемную. Но через непродолжительное время те приемные родители отказались от него. Ситуация была сложная, и, чтобы не нанести еще больший вред ребенку, не определять его в детский дом, наши знакомые почти сразу же забрали его к себе.

На дорогу в ШПР мы тратили около часа, она находилась в другом городе. Старое, заброшенное пятиэтажное здание, с облупившейся штукатуркой, в котором выделено несколько комнат для занятий школы приемных родителей.

Удивительно, но почти в 100 км от Москвы совсем другое отношение к процессу усыновления. Более ответственное, несмотря на условия, в которых мы находились. Там работали такие тетеньки-психологи, хранящие, в хорошем смысле, наследие советских времен.