Бездна Сновидений

Доктор Кросс

Бездна Сновидений

Глава 1: Провал в Неизвестное

Тишина вакуума была обманчива. За иллюминаторами мостика исследовательского корабля «Эвридика» клубился не туман, а нечто иное – плотная, мерцающая субстанция, поглощавшая свет звезд и искажавшая показания дальнобойных сенсоров. Она напоминала жидкий аметист, подсвеченный изнутри невидимым источником. Сектор «Хаос-7» оправдывал свое название. Капитан Вера Роук, крепко сжав подлокотники кресла, смотрела в эту пульсирующую мглу. Ее лицо, обычно выражавшее спокойную уверенность, сейчас было напряженным маской, прорезанной глубокими морщинами у глаз и резкой линией сжатых губ. Каждая мышца ее невысокого, но плотного тела была готова к действию.

«Статус сканирования?» – ее голос, низкий и хрипловатый, привычный к командам, прозвучал слишком громко в напряженной тишине мостика. Гул двигателей был приглушен, «Эвридика» двигалась на малой скорости, словно крадучись сквозь вражескую территорию.

«Ноль-ноль, капитан», – ответил Кай, не отрываясь от своего пульта. Молодой инженер казался почти ребенком в большом кресле, но его пальцы летали по сенсорным панелям с неестественной скоростью. Серебристые импланты, вживленные в виски и вдоль шейных позвонков, слабо мерцали синью. «Стандартное ЭМ-сканирование глушится полностью. Лидар показывает хаотичные отражения на расстоянии менее километра. Гравитационные сенсоры… сходят с ума. Флуктуации за гранью расчетных моделей. Это… нестабильно. Очень». В его голосе прозвучала нотка не столько страха, сколько азартного раздражения перед неразрешимой задачей.

Вера кивнула, переводя взгляд на главный экран, где мерцали бессмысленные геометрические фигуры, порожденные помехами. «Доктор Торн? Ваши биосенсоры?»

Элиас Торн, главный ксенобиолог экспедиции, стоял чуть поодаль, почти упершись лбом в холодное стекло иллюминатора. Его высокий, худощавый силуэт казался неестественно неподвижным. «Ничего живого, капитан. Ни единой органической сигнатуры на всех доступных частотах. Но эта среда…» Он обернулся, и в его глазах, обычно холодных и аналитических, горел странный огонек. «Она активна. Пассивные датчики фиксируют слабые энергетические импульсы, не совпадающие ни с одним известным спектром. Как нервные импульсы в гигантском мозге. Мы внутри чего-то… живого». Его голос дрожал от сдерживаемого возбуждения.

«"Живого" – это ваша интерпретация, доктор», – сухо парировала Вера. Ее военный опыт подсказывал: неизвестность – это прежде всего угроза. «Наша задача – пройти сектор, собрать данные, не касаясь аномалии, и вернуться домой. Целиком». Она бросила взгляд на четвертого члена экипажа на мостике. «Леона? Как атмосфера?»

Леона Чен, психотерапевт «Эвридики», сидела в самом дальнем кресле, плотно прижавшись спиной к холодной переборке. Ее пальцы белели от напряжения, сжимая подлокотники. Она пыталась дышать ровно, по методике, но ощущение необъятной, враждебной пустоты за тонкой обшивкой корабля сжимало горло знакомым, ненавистным комом агорафобии. «Экипаж… в пределах нормы для ситуации повышенной неопределенности, капитан», – выдавила она, стараясь, чтобы голос не дрогнул. «Но уровень тревожности растет пропорционально отсутствию данных». Она не добавила, что ее собственная тревожность уже давно перешагнула красную черту.

«Всем сохранять спокойствие и бдительность», – скомандовала Вера. «Кай, держи щиты на максимуме, но экономь энергию. Доктор Торн, продолжайте мониторить любые био- или энергетические сигналы. Леона…» Вера на мгновение встретилась с ее взглядом, и в глазах капитана мелькнуло что-то, кроме командирской твердости – понимание. «…Держись».

Именно в этот момент «Хаос-7» решил показать свои когти.

Сначала это был едва уловимый толчок, как удар под киль огромного невидимого судна. «Эвридика» вздрогнула всем корпусом. Погасло основное освещение, мгновенно сменившись тревожным багровым. Сирены взвыли, разрезая тишину лезвием звука.

«Гравитационный сдвиг!» – крикнул Кай, его пальцы превратились в размытое пятно над пультом. «Массивный! Прямо по курсу!»

«Уклоняйся!» – рявкнула Вера, инстинктивно вцепившись в подлокотники.

Но было слишком поздно. Мерцающая субстанция внезапно схлопнулась, превратившись в невидимую, чудовищную силу. Это была не просто турбулентность. Это было как падение в гигантскую мясорубку пространства-времени. «Эвридика» закрутилась вокруг своей оси с такой силой, что искусственная гравитация не выдержала. Вера, Кай и Элиас были швырнуты в ремни безопасности. Леона вскрикнула, ударившись плечом о переборку. Стаканы, планшеты, незакрепленное оборудование – все взлетело в воздух, превратившись в смертоносный шквал. Гул двигателей перешел в истошный, надрывный вой металла, терзаемого невыносимой нагрузкой. Корпус скрипел и стонал, как живое существо под пыткой.

«Щиты на 40%! Генератор номер два вышел из строя! Двигатели теряют тягу!» – докладывал Кай, его голос срывался от перегрузок. Кровь текла из носа, размазанная по лицу имплантами.

«Стабилизируй! Любой ценой!» – Вера пыталась кричать сквозь грохот, чувствуя, как ремни впиваются в тело. На экранах плясали безумные калейдоскопы света и предупреждений. Алая надпись «CRITICAL STRUCTURAL INTEGRITY» мигала неумолимо.

«Это не буря!» – закричал Элиас, его лицо искажено не страхом, а каким-то исступленным восторгом открытия. «Это… пульсация! Как сердцебиение!»

«Сердцебиение чертовой бездны!» – огрызнулась Вера. «Кай! Импульс на коррекцию!»

Кай нажал серию команд. Раздался оглушительный хлопок где-то в корме, и корабль рвануло в сторону. Перегрузки смягчились на долю секунды, но тут же накатила новая волна, еще более мощная. Послышался страшный, рвущий душу звук – лопнула основная силовая балка где-то внизу. Весь мостик качнуло, как щепку в океане. Погасло аварийное освещение, оставив лишь мерцающие огоньки приборов и зловещее зарево сирен.

«Теряем управление!» – голос Кая был полон ужаса. «Автопилот отключен! Ручное не отвечает! Падаем!»

«Куда?!» – проревела Вера, пытаясь разглядеть что-то в иллюминаторах. Но там был только бешеный калейдоскоп мерцающего тумана и вспышек статики.

«Не знаю! Вниз! Сильное гравитационное притяжение!» – Кай бил кулаком по неотзывчивому пульту. «Бортовая сеть рухнула! Резервные системы не…»

Его слова потонули в оглушительном реве. «Эвридика» перестала бороться. Она падала, беспомощная, втягиваемая неведомой силой. Стекла иллюминаторов покрылись паутиной трещин. Воздух наполнился запахом гари, озона и страха. Леона зажмурилась, молясь, чтобы потеря сознания наступила быстрее. Элиас, прижатый к иллюминатору, смотрел в безумие за стеклом с выражением почти религиозного экстаза. Вера из последних сил пыталась активировать аварийный маяк, но пальцы скользили по мокрому от пота пульту. Кай, стиснув зубы, посылал отчаянные импульсы в глушицу через свой нейроинтерфейс, пытаясь хоть как-то связаться с аварийными системами.

Удар. Не один, а серия ударов, как будто гигантский кузнец бил молотом по корпусу. Скрип рвущегося металла. Пронзительный визг тормозных двигателей, пытающихся хоть что-то сделать. Еще удар. Страшный толчок, швырнувший всех вперед. Затем – оглушительная тишина, наступившая внезапно, как ножом отрезало. Прервался вой сирен. Погасло багровое освещение. Остались только редкие, мигающие красным лампочки аварийных панелей и жуткое потрескивание где-то в глубине корабля. Искусственная гравитация отключилась, оставив ощущение невесомости, но лишь на секунду – затем их с силой прижало к креслам и полу. Они были на твердой поверхности. Падение закончилось.

Первой пришла в себя Вера. Боль пронзила ребро, вероятно, сломанное ремнем безопасности. Голова гудела, в ушах звенело. Она отстегнулась, с трудом поднялась, опираясь на кресло. Воздух был густой, пыльный, с примесью дыма и едкого запаха расплавленной изоляции.

«Отчет!» – ее голос был хриплым, но командирским. «Живые? Отзовись!»

«Кай… жив», – послышался слабый стон справа. Инженер отстегивался, его лицо было бледным, в крови из разбитого лба. Один из имплантов на виске треснул, искря синими прожилками. «Системы… полный хаос. Основная энергия отключена. Держимся на аварийных батареях. Жизнеобеспечение… частично. Дышать можно. Но…»

«Элиас?» – Вера повернулась к иллюминатору.

Ксенобиолог медленно поднимался с пола. У него была ссадина на щеке, очки разбиты. Но он не смотрел на Веру или Кая. Он смотрел в иллюминатор. Его лицо замерло в немом изумлении. «Капитан… посмотрите», – прошептал он.

Вера подошла, превозмогая боль. Трещины на стекле создавали сюрреалистичную мозаику, но то, что она увидела за ними, заставило ее забыть о боли и сломанном ребре.

Они лежали под углом в каком-то… лесу. Но это были не деревья в земном понимании. Гигантские, кристаллические структуры, устремленные в небо, толщиной с башню. Они переливались всеми мыслимыми и немыслимыми оттенками – от глубокого индиго до ослепительно белого, от кроваво-красного до нежно-бирюзового. Свет исходил изнутри них, пульсируя, как живые фонари. Этот свет отражался и преломлялся в тысячах граней, заливая все вокруг фантасмагорическим сиянием. Воздух над местом крушения дрожал от легкой, едва уловимой дымки, которая тоже светилась. Небо… неба не было видно. Его застилало плотное, все то же мерцающее облако, сквозь которое пробивались лишь смутные очертания какого-то огромного, тусклого светила, отбрасывающего длинные, искаженные тени кристаллов.

Это был не пейзаж. Это была галлюцинация, вырезанная из снов безумного ювелира. Красота его была неземной и оттого пугающей.

«Луменис…» – прошептал Элиас, прилипший к стеклу. «Мы назовем ее Луменис…»

«Назовем потом», – резко оборвала его Вера, включая внутренний коммуникатор. «Леона? Отзовись! РОВЕР? Статус!»

Ответа не было. Только треск в наушниках.

«Капитан…» – Кай подошел к своему пульту, который ожил под его прикосновениями, выдавая рваные потоки данных. «Повреждения… катастрофические. Корпус пробит в трех местах в жилых секторах и ангаре. Основной реактор заглушен автоматикой при ударе. Двигатели… в лучшем случае, хлам. Системы связи – молчат. Навигация – ноль. Внешние сенсоры…» Он посмотрел на экран, заполненный бессмысленными символами и шумом. «…Мертвы. Или видят то, что не могут интерпретировать». Он указал на схему корабля, где мигали десятки красных зон. «Атмосфера планеты… пригодна. Странный состав, но азотно-кислородная основа. Температура… в норме. Гравитация… чуть выше земной. Мы можем… выйти».

«Нам придется выйти», – мрачно констатировала Вера. «Найти Леону. Оценить урон. И понять, где черт нас приютил». Она посмотрела на Элиаса, все еще завороженного видом. «Доктор, ваша лаборатория ждет. Соберите то, что сможете, для первичного анализа атмосферы и грунта. Кай, попробуй оживить РОВЕРа. Нам нужны его глаза и сканеры снаружи. И… попробуй понять, есть ли шанс хоть что-то починить». Ее взгляд упал на главный экран, где среди хаоса данных мелькнуло изображение с внешней камеры – искореженный корпус «Эвридики», уже начавший покрываться тончайшей, мерцающей пленкой… как будто кристаллы снаружа пытались стянуть раны корабля. Или зарастить его, как жемчужину в раковине. «И обрати внимание на это», – добавила Вера, указывая на экран. «Что это? Конденсат? Или… что-то еще?»

Кай присмотрелся, его бровь с имплантом дернулась. «Не похоже на известные процессы коррозии или обледенения, капитан. Это… выглядит органично. Как рост. Я… проверю».

Вера глубоко вдохнула, игнорируя боль в боку. Запах гари смешивался с каким-то новым, чуть сладковатым, минеральным ароматом, просачивающимся через трещины в корпусе. Звон в ушах стихал, и на его место приходило новое ощущение – едва уловимая вибрация в воздухе. Не звук, а скорее… тактильное ощущение, пронизывающее кости. Как далекий гул гигантского камертона или… шепот.

Они выжили. Они упали с неба в самое сердце неизвестности. Их корабль, их дом и надежда на спасение, был искалечен. Они были отрезаны от всего знакомого. И этот мир, Луменис, с его ослепительной, кристальной красотой и странной, нарастающей вибрацией, не чувствовался гостеприимным. Он чувствовался наблюдающим. И, возможно, голодным.

«Хорошо», – сказала Вера, выпрямляясь во весь рост, стараясь вложить в голос уверенность, которую не чувствовала. «Начинаем операцию "Выживание". Кай, Элиас – за работу. Я иду искать Леону и РОВЕРа. Выходим через основной шлюз через тридцать минут. С полным скафандр-комплектом и оружием. На всякий случай». Она достала компактный импульсный пистолет из кобуры на бедре, проверила заряд. Оружие казалось жалким и бесполезным перед лицом кристаллических исполинов за стеклом, но это был символ контроля. Последняя ниточка к привычному миру.

Она двинулась к выходу с мостика, шаг ее был тверд, несмотря на боль. За спиной оставались перекореженные приборы, мерцающие лампочки и завороженные лица двух мужчин, глядевших в иллюминатор на новый, непостижимый мир. Мир, который уже начинал менять их корабль. Мир, в котором им предстояло выжить или умереть. Падение закончилось. Приключение – только начиналось. И первым шагом было покинуть утробу раненого «железного дракона» и ступить на светящуюся, поющую под ногами землю Лумениса.

Глава 2: Мир Света и Шепотов

Шлюз «Эвридики» открылся с болезненным скрежетом, заклинив на последних сантиметрах. Перед Верой Роук зиял не просто новый мир, а ослепительная, непостижимая реальность, которая физически ударила по чувствам. Воздух, ворвавшийся внутрь, был прохладным, кристально чистым и нес незнакомый, сладковато-минеральный запах, смешанный с едва уловимым ароматом озона и… чего-то древнего, пыльного. Но главным был свет. Не слепящий луч солнца, а всепоглощающее, пульсирующее сияние, исходящее отовсюду.

Она сделала первый шаг на склон, усыпанный мелкими, похожими на осколки стекла кристаллами, которые хрустнули под ботинком скафандра. Даже через затемненный визор шлема свет резал глаза. Вера замерла, инстинктивно подняв руку, чтобы прикрыть лицо, и ощутила, как ее сердце бешено заколотилось не только от напряжения, но и от подавляющего масштаба увиденного.

«Эвридика» лежала на боку, глубоко врезавшись в основание гигантской кристаллической структуры. Эта «скала» была не монолитом, а скорее сростком бесчисленных кристаллических «стволов», каждый толщиной с дом, уходящих ввысь на сотни метров. Они переливались глубоким сапфировым синим у основания, переходя в изумрудную зелень, затем в прозрачный, как слеза, белый и на вершинах – в пламенеющий рубин. Свет исходил изнутри, пульсируя с медленным, почти гипнотическим ритмом, как дыхание спящего дракона. И таких исполинов вокруг было несчетное множество. Они образовывали целый лес – фантастический, невероятный лес из живого света и камня. Тени, отбрасываемые ими, были не черными, а окрашенными в дополнительные, приглушенные оттенки, создавая калейдоскоп цвета на светящемся, усыпанном кристаллической «хвоей» грунте.

«Святая…» – прошептал в комлин Кай, появившись в проеме шлюза за Верой. Он не до конца опустил затемнение визора, и его лицо, освещенное снизу мерцанием кристаллов под ногами, выражало чистое, детское изумление. Даже его импланты, обычно холодные и технологичные, ловили отблески, вспыхивая оранжевыми и фиолетовыми бликами. «Это… невозможно. Энергозатраты на такое свечение…»

«Возможности местной биохимии явно отличаются от наших представлений, инженер», – прозвучал голос Элиаса Торна. Он вышел следом, его скафандр был запачкан сажей и маслом, но движения были точны, взгляд – острый, как у хищной птицы. Он сразу же нагнулся, достал миниатюрный пробоотборник и вонзил его в грунт рядом с ногой. «Атмосфера подтверждена: 22% кислорода, 76% азота, следы аргона, неона и… неизвестных инертных газов. Ксенон? Нет, что-то иное. Давление чуть выше нормы. Температура… 18 по Цельсию. Идеально». Он поднял пробник, рассматривая светящиеся частицы грунта внутри пробирки. «Грунт… не почва. Это измельченные кристаллы, органо-минеральный композит невероятной сложности. И активный. Смотрите». Он слегка встряхнул пробирку. Частицы внутри засветились ярче, отозвавшись на движение. «Биолюминесценция? Или что-то иное…»

Вера оторвала взгляд от величия леса. Ее задача – выживание. Она оглядела место крушения. «Эвридика» была похожа на раненого кита, выброшенного на фантастический берег. Корпус в нескольких местах был пробит насквозь, обшивка смята и обуглена. От ангара осталась груда искореженного металла. И повсюду – на разломах, на теплых еще участках корпуса, на разорванных кабелях – виднелась та самая тонкая, мерцающая пленка. Она была неоднородной, местами похожей на иней, местами – на быстрорастущий лишайник. Но при ближайшем рассмотрении это были микроскопические кристаллические структуры, переплетающиеся и нарастающие с видимой скоростью.

«Кай, вот твоя загадка», – Вера указала на ближайший участок обшивки рядом с пробоиной. Кристаллическая «патина» здесь была уже толще, сантиметра два, и в ней просматривались тонкие, похожие на вены, светящиеся прожилки. «Что это?»

Кай подошел, достал мультитул и осторожно поскреб по наросту. Раздался тихий, чистый звук, как при ударе по хрусталю. «Твердость высокая. Электропроводность… есть! Слабая, но есть». Он прислонил сканер к наросту. «Состав… углерод, кремний, кислород, следы металлов из нашего корпуса… и куча неизвестных элементов. Структура… сложная, полуупорядоченная. Не кристалл в чистом виде, не биоматерия… гибрид?» Он покачал головой. «Оно использует материал корабля как субстрат. И… кажется, растет на энергии. Смотрите на тепловизор». Он переключил дисплей на своем планшете. Участки с наростом светились слабым теплом, чуть выше окружающей температуры, в то время как чистый металл был холодным. «Как будто… метаболизм».

«Значит, планета "переваривает" нас?» – спросила Вера, ощущая холодок по спине.

«Слишком медленно для переваривания», – возразил Элиас, подходя и внимательно изучая нарост. «Скорее… интегрирует. Как коралл обрастает затонувший корабль. Или иммунная система формирует рубцовую ткань». Он коснулся «патины» скафандром. «Это не враждебно. Это… процесс. Часть экосистемы».

«Пока это процесс, который может превратить "Эвридику" в памятник самой себе», – мрачно заметил Кай. «Если он охватит жизненно важные узлы…»

«Леона?» – Вера переключила канал комлина. «Ты слышишь нас? Мы снаружи».

Ответа не было несколько секунд. Потом послышалось тяжелое, прерывистое дыхание. «Я… здесь. У… шлюза». Голос Леоны был сдавленным, полным ужаса. «Я… не могу. Пространство… оно… давит».

Вера обернулась. Леона стояла в самом проеме шлюза, уцепившись руками за раму, как утопающий за обломок. Ее тело было сковано, плечи подняты к ушам. Даже через визор было видно, как широко раскрыты ее глаза, полные паники. Она смотрела не на кристаллы, не на корабль, а в бескрайнее пространство между исполинскими структурами, в пугающую перспективу этого сияющего леса, уходящего за горизонт. Ее агорафобия, обычно контролируемая стенами корабля, набросилась на нее здесь, под открытым, чужим небом, с удесятеренной силой.

«Леона, дыши», – приказала Вера, делая шаг к ней. «Смотри на ноги. На грунт под ногами. Только на это».

«Оно… поет», – прошептала Леона, не слушая. «Везде… этот гул… он внутри меня…»

И Вера снова ощутила это. Не звук в ушах после крушения. Нечто иное. Легкая, постоянная вибрация, пронизывающая воздух, передающаяся через скафандр в кости. Как низкая нота гигантского органа, слишком глубокая, чтобы ее услышать, но ощущаемая всем телом. Иногда она усиливалась, превращаясь в почти осязаемый гул, иногда стихала до едва заметного фона. И в этом гуле, если прислушаться внутренним слухом, угадывались обертоны – слабые, переливчатые, как эхо далекого хора.

«Доктор, вы чувствуете это?» – спросила Вера, отводя взгляд от Леоны к Торну.

«Вибрация? Да. Сейсмическая активность? Или… энергетическая эманация планеты?» – Элиас наклонил голову, словно пытаясь уловить источник. «Кай, твои импланты? Регистрируют что-то?»

Кай нахмурился. «Фоновый ЭМ-шум зашкаливает. Но структура… странная. Не случайная. Есть ритм. И… модуляции. Как будто…» Он замолчал, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. «Как будто кто-то пытается настроить радиоприемник на очень слабую станцию. Внутри черепа».

«"Хор"», – прошептала Леона, съеживаясь. «Они так назвали это… в видениях…»

«Кто?» – резко спросил Элиас.

«Не знаю… голоса… образы… когда я была без сознания…» – Леона сжала голову руками. «Оно хочет… чтобы его услышали…»

Вера сжала кулаки. Психическое давление добавлялось к физической угрозе. «Леона, тебе нужно вернуться внутрь. Сейчас же».

«Нет!» – Леона резко дернула головой. «Там… темно. Там пахнет смертью. И… он там». Страх в ее глазах смешивался с чем-то еще – с отчаянным желанием преодолеть себя. «Я… выйду. Но… недалеко. Пожалуйста».

Вера взвесила риски. Оставить Леону одну в поврежденном корабле с потенциальными очагами возгорания или позволить ей быть снаружи, где ее фобия может сломить? «Хорошо. Но держись рядом со мной. И фокусируйся на задаче. Кай, доктор – вперед. Осматриваем периметр корабля, ищем уязвимости, ресурсы. Ищем РОВЕРа. Он должен быть где-то здесь».

Они двинулись вдоль исковерканного корпуса «Эвридики», ступая по светящемуся под ногами «ковру». Каждый шаг вызывал слабую вспышку света в кристаллической крошке. Вибрация – «Хор» – была постоянным фоном, то усиливаясь, когда они проходили рядом с особенно крупными кристаллическими стволами, то затихая в ложбинах. Элиас постоянно брал пробы – грунта, воздуха, соскобы с кристаллических наростов на корабле. Кай сканировал повреждения, отмечая красным на схеме участки, где кристаллизация проникла глубоко или угрожала системам.

«Капитан, смотрите», – Кай остановился у огромной трещины в корпусе возле инженерного отсека. Внутри, среди оборванных кабелей и смятых панелей, виднелись не только привычные элементы конструкции, но и… ветви. Тонкие, как паутина, светящиеся голубым нити, оплетавшие разлом, словно стягивая его. Они пульсировали в такт общему гулу планеты. «Оно проникло внутрь. Глубже, чем я думал».

«Можно удалить?» – спросила Вера, ощущая, как сжимается желудок.

«Попробую», – Кай достал компактную плазменную горелку. Тонкая струя раскаленной плазмы ударила в светящиеся нити. Они мгновенно почернели, сморщились и рассыпались в пепел. Но через секунду из глубины разлома потянулись новые, тонкие ростки, двигаясь с неестественной скоростью, пытаясь закрыть поврежденный участок. «Черт! Оно регенерирует! Быстро!»

«Оставь», – приказала Вера. «Пока не понимаем, что это, не стоит провоцировать. Отмечай зоны и двигаемся дальше».

Они обогнули носовую часть корабля. Здесь повреждения были меньше, но вид открылся еще более захватывающий. Позади «Эвридики» кристаллический лес сгущался, переходя в настоящие дебри из переплетенных, разноцветных «стволов» и свисающих, как лианы, светящихся жгутов. Впереди же земля слегка понижалась, и между гигантскими кристаллами виднелись… структуры.

Не природные. Слишком правильные, слишком угловатые, несмотря на плавные изгибы. Здания. Руины.

«Боже…» – выдохнул Элиас, забыв на мгновение о пробирке в руке.

Это были не руины в привычном смысле. Не груды камня. Это были скелеты зданий, вырезанные из того же кристаллического материала, что и лес, но другого оттенка – более темного, с преобладанием глубоких пурпурных, изумрудных и золотистых тонов. Некоторые конструкции напоминали гигантские, частично разрушенные соты или фрактальные пирамиды, ступенчато уходящие вверх. Другие были похожи на застывшие волны или спирали, закрученные вокруг центральных осей. Они не просто стояли среди кристаллов – они были срощены с ними. Кристаллические «деревья» прорастали сквозь стены и арки, обвивали колонны, сливаясь с древней постройкой в единый, живой организм. Свет внутри руин пульсировал иначе – медленнее, глубже, словно это были не просто здания, а спящие сердца.

«Цивилизация», – прошептал Элиас, и в его голосе звучала почти религиозная уверенность. «Древняя. Нечеловеческая. И они знали планету… они жили с ней в симбиозе! Смотрите на сращение! Это не разрушение, это… единство!»

Вера ощутила холодок. Руины были величественны, но в их тишине, в этой неестественной интеграции с лесом, таилось что-то… чужое. Пугающее. «Будьте начеку», – предупредила она, проверяя заряд пистолета. «Кай, РОВЕР?»