Сто фактов о себе. Полная версия

Для меня собственные противоречия не вызывают диссонанса. Расстройство мышления происходят тогда, когда надо донести свою точку зрения для других людей. Как объяснить, что ты злишься, потому что хочешь общаться и что ты игнорируешь одни детали, чтобы лучше разглядеть другие, более важные? Это просто особенность восприятия, другая работа органов чувств. И хотя они все чаще меня подводят своей хаотичностью, меня восхищает эта моя адаптивность и способность приспосабливаться к другим способам ощущать мир. Сам мир глубоко погряз в том, что не осознает, зачем он что-то делает, и только выбивание земли из-под ног помогает увидеть нечто новое в обыденном. Во мне нет ничего необычного. Необычное настает, когда мы пытаемся это описать – мне просто не хватает слов, чтобы рассказать, что я собой представляю и что чувствую.

Я необычный именно тем, что полон не стыковок и противоречий – людям нравится, когда они видят что-то, заслуживающее их одобрения. Многие люди сами по себе уникальны именно тем, что не замечают, как они противоречат сами себе. Я ничему не удивляюсь в поведении людей, потому что на себе вижу все новые и новые пределы человеческих возможностей, и меня не перестает удивлять открывать в себе что-то новое. Многие здоровые люди на самом деле еще более неадекватны, чем те, кто страдает "тараканами"в голове, потому что одни люди ведут себя нормально, и могут контролировать свое поведение, а другие отдаются на волю эмоциям и начинают всем хамить и превышать пределы разумного. Не скажу, что сам не злоупотребляю этим, но в отличие от некоторых, я могу себе позволить быть "не таким, как все", а остальные пусть пытаются объяснить, почему они не могут успокоиться в простой ситуации и решить простейшие задачи.

Как часто вы задаете себе вопрос: "Что не так с этим человеком? Почему он ведет себя так, а не иначе?"Простой вопрос, который многие не удостаивают даже сиюминутным вниманием, для меня важнее всего остального. Многие привычки на самом деле не являются однозначным злом, потому что сколько можно было рассуждать о причинах и последствиях в обличительной манере, можно просто задуматься, что в этом нет ничего необычного и перестать обращать внимания на отвлекающие или раздражающие моменты в человеке. Говорят, что человек привыкает ко всему, но я лично выделил для себя качества, которые не прощу никому, и стараюсь их придерживаться. Я догматик, и не могу принять другую точку зрения так же четко, как остальные; но при этом мое поле для маневров остается очень широким именно благодаря фокусировке на себе – на странном, необычном, противоречивым и разнообразным.

Что я могу посоветовать тем, кто ощущает, что в Вашей жизни что-то не так? Прислушайтесь к своему телу. Прислушайтесь к тому, что Вас окружает, что Вам говорят и что Вы по этому поводу думаете. Для меня внешнее мнение не так важно, как внутреннее, но постоянно повторяющиеся моменты заставляют даже меня насторожиться. Когда что-то не так, надо отсеять то, на что не следует обращать внимания, а что реально вызывает тревогу. Для меня многое прояснилось с тех пор, как я написал свои две книги, но еще столь многое предстоит обдумать. Впереди столько всего, что предстоит узнать, а стоят ли некоторые "странности"внимания просто потому, что они вызывают неприятие и отторжение остальных? Может быть, дело в мышлении? Не изменив точку зрения, не решишь свою проблему. Экстрасенсы тем и занимаются, что не решают чужих проблем – они лишь предлагают не обращать на них внимания, если они адекватные, конечно.

А что же я? А я ничто – я просто такой, сам по себе, особенный и чуждый, не от мира сего. И мне это нравится.

№005. Я писатель

Ведение дневников – мое хобби, способ снять стресс. Я не признаю стереотипов и не жду высоких наград за свое творчество. Все, чего мне хочется от этого хобби – оставить после себя какое-то наследие. Самые лучшие капсулы времени – это книги и летописи, которые после себя оставили люди. Не скажу, что время щадит бумажные издания, но пергамент в свое время хранился тысячи лет, а сейчас есть пластик, который хранится триста лет. Возможно, скоро появятся новые материалы и методы печати, так что я верю: все будет еще лучше.

Писательство в век бесконечных лент в интернете – неблагодарная вещь. Людям не хватает времени, чтобы вдумчиво осмыслить то, что они читают за те пятнадцать минут, что они сидят в автобусе по пути на работу. Если раньше книги были уделом избранных, и писцы надеялись, что их работы кто-то прочтет и перепишет, то сейчас люди поголовно грамотные, и писатели мечтают, чтобы именно их точка зрения изменила жизнь конкретного покупателя. Библиотекари вечно ворчат: люди приходят в библиотеку не для того, чтобы читать, – людей интересуют сопутствующие занятия: игры, бесплатный интернет с защитой от спама и т.д. Мои знакомые архивисты мечтают, что когда люди осознают свое невежество, как когда-то осознали Сократ или Рене Декарт, люди снова пойдут в тихую обитель, которая пахнет лигнином и грибками между переплетом.

Но есть и хорошие новости: для творчества сегодня есть огромное разнообразие жанров и техник. Компьютер подарил редакторам и писателям огромную свободу от рутинной корректуры и вычитки, позволяет повышать качество слога, обрабатывать текст, стилистика стала проще. Все это продолжает стоить определенную сумму (надо этим людям что-то есть и пить, правда?), но машины сделали рутинную работу более простой, и у авторов осталось больше времени на свободу творчества. Помимо обычной книги, есть другие форматы: аудиокниги стали очень популярны, и каждый уважающий себя писатель обязательно прожмет кнопку "озвучить книгу"в редакторе. Не скажу, что мне они нравятся, т.к. для меня озвучка в три раза дольше, чем если бы я водил глазами туда-сюда, но слушать лекции стало реально удобнее. К тому же, мне за это еще и платят.

Писать дневники? На этом не заработаешь – люди годами пишут шелуху, надеясь стать более богатыми и знаменитыми, но славы заслуживают лишь немногие – это искусство, которое отбивается феноменально и так же феерично проваливается. Я лишь надеюсь, что читатели скажут мне спасибо, что я помогу им принять важное жизненное решение. На поиск потребителя могут уйти годы, но когда я наработаю опыт в этом деле, то стану чем-то большим. Я уже стал чем-то большим – у меня есть несколько проектов, некоторые еще в разработке, а такие, как этот, публикуются в первой четверти двадцать первого столетия. Механика все запомнит, а там где будет отказ техники, поможет человек. Это не хобби – это история, – история жизни отдельного человека в определенной среде.

Зачем мне все это? Как бы не соврать; я могу назвать много причин, но все это будет бахвальство и гордость за самого себя. Я застрял, мне нужно кому-то что-то рассказать, я большой сплетник; это одна из версий – и это большая ложь. Это – ширма для непосвященных. Я хочу оставить после себя след в истории, я это уже говорил – и это тоже неправда. Нужно ли мне что-то материальное от моей деятельности? Возможно: я никогда не заработал ни копейки на этом поприще, но если меня заметят – кто знает, может быть начну зарабатывать на жизнь этим. Многие сенаторы США, которые вошли в историю, обязательно написали собственные книги, – такова же реальность за океаном? И многие, многие другие, хорошие книги, по моему скромному мнению, такие как разоблачения, биографии, техническая литература и нон-фикшн, – все это основано на чем-то, что вызывало у автора огромную боль в душе за несправедливость, и он надеется, что его труды вызовут такую же реакцию у читателей. Ширма, обман – все решают деньги, это бизнес. Ну, кто-то работает просто для себя, а отчисления приходят после.

№006. Я художник

У меня в жизни произошел удивительный случай, который долго мешал мне осознать, что я настоящий творец. Я действительно любил рисовать; как и все в раннем детстве, я обожал краски, кисточки и бумагу. В детском саду, где я вырос, наши воспитатели все решали именно проявлением творчества, и каждый хороший рисунок впоследствии становился украшением детской комнаты на ближайшие пару лет. Но, несмотря на то, что я неплохо управлялся с кистью, моя мама была против того, чтобы я рисовал. Знаете, в детских садах обязательно есть такой прием: однажды маму и ребенка приглашают потрудиться вместе – так оценивают общую подготовку перед переходом в подготовительную группу. Мне было пять лет, и моя мама специально оставила работу, чтобы прийти и порисовать со мной. Она была превосходной художницей, много рисовала по клеточкам, затем поступила на математический факультет, где приходилось рисовать много геометрических структур: все эти хорды, спирали и циклоиды…

Мы нарисовали лучшую картину, и нам поставили "зачет"по командной работе; но потом мама увидела, как я тайком ото всех рисую какую-то настольную игру, и сказала мне, пятилетнему в лицо: "Рисование – это не твое, пора это бросать."Конечно, это можно было не воспринимать всерьез, но для меня это был нож в спину: я считал себя особенным, как и все дети, надеялся на лучшее будущее, а тут родные родители говорят, что у тебя ничего не выйдет. Потом и бабушка, и остальные говорили, что у меня дрожат руки, и я не умею держать кисть в руках. Да к черту, что дрожат пальцы, что все тело напряжено от волнения: я хотел творить, а получилось, что просто особенность моего характера мешала осуществить детскую мечту. Позже, уже во взрослом возрасте, мои врачи – психологи сказали мне, что ребенок такого возраста ощущает себя виноватым перед родителями, и поэтому якобы переносит вину на себя, хотя на самом деле виноваты, в общем-то взрослые: они сами не знают, как правильно воспитывать детей, а тут еще и такое!

С тех пор я немного побаивался приносить домой краску и кисточки, особенно пугали любые красящие предметы, вплоть до самых простых грифелей карандашей. У меня все было строго в этом плане: если следовало что-то приобрести для работы, я просил ровно столько, сколько требуется и не больше. Я боялся, что если дома появятся краски, родители заберут это все, если это будет применено не по назначению. К сожалению, в моей школе "для особо одаренных"уроки изобразительного искусства шли довольно долго, и каждый раз относительно акварели и альбомов шли неутихающие споры в сезон подготовки к школе; "сколько весить граммов – сколько нужно красок, кисточек, бумаги, и ни грана больше, чтобы тебе хватило ровно на год, и потом ничего не пришлось докупить"– моя бабушка любила точность и постоянно отмеряла каждый кусок, который мы покупали для школы.

Но в школе находились хорошие учителя и даже отдельные личности среду учащихся, которые хорошо рисовали, и еще в силу своего задора подбивали на это дело меня. Я не могу не вспомнить Илью Завозина; единственного левшу в нашем классе, который, как это часто бывает с левшами, неплохо рисовал. Сейчас он бросил это дело даже как хобби, но я всегда говорил, что у него неплохо получается, и что было бы неплохо порисовать как-нибудь вместе. Потом он ушел после 9-го класса, но мы продолжаем общаться. А еще Виктория, моя младшая сестра, – ей никто не запрещал рисовать, и она постоянно присылала мне портреты, как я выгляжу или как выглядят ее друзья и знакомые. В результате пока мы были молодые, у нас сложилась традиция: с меня, как городского человека, качественные краски и бумага, а с нее, как с сельского дарования, рисунки и работы. Это было прекрасно, но меня самого терзали сомнения.

И потом – я решился; мне уже двадцать три, какие родители и родственники? Мне никто не указ – захочу рисовать, буду рисовать! Желание сделать что-то достойное всем назло выглядит не очень "экологично"в плане общения, но некоторые мои знакомые отмечали, что тут главное то, что я сделал это сам. Из наборов краски, которые я хранил для Виктории, я часть отложил себе, купил кисточки, холст, нашел на видео хостинге инструкции и начал просто творить. Это же так просто – сделать какую-то глупость, а потом посмотреть, что получится! На рисование ушло полдня, я измазал всю столешницу, и что в итоге? Картина вышла такая, то мои знакомые оценили: тот же Илья сказал, что если развиваться дальше, можно кем-то стать. Психологи отметили, что это было преодоление себя…

А что же бабушка? Она сказала, что да, картина хороша, но ей не понравилось главное: у меня горели сроки, и мне полагалось работать, а я зря потратил время на какую-то мазню! Вот и вся похвала – ее интересовали только успешные успехи, и она никогда не проявляла интерес к моим начинаниям. Все пустое – главное занятость, а не развитие талантов… Это было больно, но страх словно прошел. Я понял, что снял с себя еще один барьер, и теперь могу себе позволить больше – становится лучше через саморазвитие. Это самая любимая моя часть во всем этом. Да, теперь я периодически рисую, но никому не показываю свои работы – если придет время, меня должны заметить сами… Возможно это тоже барьер – но это уже совсем другая история…

№007. Я веду дневники

Великих людей судят по их дневникам и личному документообороту: письма, записи, зарисовки, – формат не так важен, как возможность заглянуть человеку "в душу". Большинство скрывает свои маленькие черные книжечки, полные каракулей, но я считаю иначе. Когда я пишу очередное произведение, я открываю себя миру – для меня жизненно важно что-то донести людям. И если я делаю что-то для себя, то я осознаю, что даже со всеми авторскими правами это глубоко не личное – это общественное достояние, и надо вести себя достойно не только на делах, но и в мыслях. Паранойя, скажете Вы, но время рассудит иначе – я думаю наперед на много веков. Время бежит слишком быстро – делиться информацией становится ключом к историческому (и личному) развитию.

Я раньше не считал необходимым писать дневники – у меня были некоторые посылки создавать собственное творчество, но где маленький мальчик, а где мировые гиганты, которые поставили творчество на поток? Корпорации изображают искру творчества, но несмотря на хорошее качество контента, будущее, как и столетия назад, за индивидуальным творчеством. Недаром сейчас появляются новые слова по отношению к жанрам литературы, которые давно стали обыденностью: фанфики, кроссоверы и прочие. Люди просто хотят творить, а для этого необходимо решать юридические вопросы, и признанные мастера осознают это и делятся своей небольшой частью созданного ради общества, которое начинает творить. В девятнадцатом столетии у Пушкина тоже были подражатели, но тогда их не оценили из-за качества написанного – сейчас у них нашлись бы поклонники, если бы юридические нормы были более гибки, как наши.

И это уже было раньше: т.н. Святой Грааль – ничто иное как фанфик по отношению к Слову Божьему, именно поэтому Библию и запретили читать не имеющим духовного сана. А сама мысль о чаше с кровью Христа до сих пор жива – полиция до сих пор поднимает патрули ради слухов, что было написано в Высокое Средневековье. Сейчас это уде никто всерьез не воспринимает – кроме психологов и философов: задача аналитиков – давать оценку художественным произведениям, объективную и непредвзятую. Святой Грааль имеет художественную ценность – имеют ценность и творчество простых людей, если они знают как это сделать. Когда ИИ будет писать книги за нас, по одной нашей просьбе, стоимость написания книг станет ниже, но возможность получать информацию станет намного шире. Будущее вдохновляет…

И другой пример: вспомните легендарного Леонардо Да Винчи, живописца, архитектора и изобретателя. От него в его далеком шестнадцатом веке, по разным оценкам, осталось около пяти тысяч дневников, записок и набросков – это до сих пор пытаются разгадать ученые и искусствоведы, а частные коллекции тратят миллионы за кусок пергамента, хотя бумага в то время уже была. Письма Ван Гога, дневники Карла Маркса, многие, многие другие исторические личности – все это позволяет нам судить не столько об отдельной личности, сколько об эпохе, в которой жили эти авторы. Личность отдельного человека не так важна – сама эпоха несет в себе отпечаток великих умов. Если по моим записям будут судить об эпохе психиатрии начала двадцать первого века, и об истории восприятия особенности развития, известной как РАС – я добился своего, как добились Ницше и Достоевский.

В моей работе нет ничего экстраординарного – я пишу, как думаю, и мои работы по уровню качества сравнимы разве что с посланиями Павла в Новом Завете: он был простым римским гражданином, без образования, рыбаком, который говорил на языке, понятным простым обывателям Древнего Мира. Ему отрубили голову именно потому, что он был римским гражданином; его не могли быстро бросить в Колизей на растерзание львам, как простых христиан того времени. Впоследствии Отцы Церкви считали, что записаны его слова были только во II веке н.э., поэтому их авторство подвергалось сомнению. Впоследствии компьютерный анализ вынес вердикт, что язык Павла настолько архаичен, что разница не имеет значения, – но каноны православия так просто не изменишь…

Я не хочу мнить себя новым пророком, как сейчас модно у малообразованных слоев населения. Я просто хочу записать что-то, что останется после меня. И если этому потом припишут мифические свойства, как какому-нибудь Нострадамусу – пусть так, я за будущее не в ответе. Гораздо важнее правда жизни, которой я посвятил всю свою жизнь – даже если ее нет, я готов отстаивать свою точку зрения настолько, насколько мне хватит компетенций судить о чем-либо. Я могу ошибаться – я это признаю, поэтому читайте внимательно и отделяйте зерна от плевел. Я хотел бы, как истинный писатель, не чтобы моими работами восторгались, а чтобы люди задумывались о своей жизни и стали лучше именно по своей воле, а не по наущению человека со стороны. Говорят, что книги пишет тот, кто ничего не умеет – возможно, это и так, но если их читают, значит, их работы свидетельствуют о некотором знакомстве с предметом… Удачи Вам!

№008. Я работаю на предприятии

Я искал работу – все интересные истории начинаются с этой фразы, правда?

Евгений Благодир, герпетолог, дрессировщик крокодилов.

Канал Спектр, 2025

Да, действительно, все интересные истории начинаются с того, чтобы занять себе руки. У человека сегодня богатый выбор, чем заниматься по жизни, но людей в России, как правило, интересует только материальная часть. Как там было у Николая Шанхайского? "Люди одержимы материальным миром; он кажется им реальным, в то время как он уходит и приходит как призрак."Меня на работе всегда интересовала не материальная, а духовная сторона вопроса: как приносить пользу обществу? Как развивать собственные способности? Чем таким интересным заниматься, чтобы не было стыдно ни за себя, ни за свое дело? Я находил в себе и людях ответы, но все было переходяще…

Моя первая работа была – что б вы подумали? – на удаленке. Я был консультантом в крупной компании, отвечал на письма людей, которые писали в техническую поддержку. Тут обнаружились две проблемы: я совершенно не умею работать в крупном коллективе и не умею правильно ставить ответ в диалоге, чтобы меня воспринимали как должно. После двух месяцев за скромную оплату меня попросили написать по собственному желанию – ничего страшного, вроде как, но было обидно. Я уяснил только один урок: мне нельзя работать с людьми, но по иронии судьбы, люди вокруг будут всегда, и надо затыкать этот пробел в знаниях.

Дальше я нашел работу в рекламной компании курьером по доставке документооборота. На работу принимали в основном пенсионеров, но я не жаловался. Я просто развозил письма в первой половине дня; прошагал пешком полгорода за год и три месяца, похудел, стал выносливее, мне пошло на пользу пешие прогулки с утра до вечера. Но – потом меня попросили по соглашению сторон; причин я не знаю до сих пор. Возможно, я кому-то нагрубил, а возможно, я где-то слишком быстро разносил все требуемое, и мне требовалась другая должность. Работа в градообразующем предприятии оставила после себя приятные впечатления: я наконец-то понял, что я не полный неудачник, и могу получать какие-то деньги.

Затем была полоса неудач: книжный магазин в торговом центре(полтора месяца), пара музеев (и дня не продержался) и несколько заводов по специальности и без. Везде меня гнали как сидорову козу: я просто не мог выполнять свои прямые обязанности, не уживался с коллективом, грубил посетителям, не укладывался в рабочий график. Я не опаздывал, всегда приходил более-менее опрятным, но – субординация подводила… Да, это было больно и поучительно, но я получал крупные деньги и этого хватало на жизнь на пару месяцев. Так и живем – с честью, но как-то неприкаянно, без постоянного места работы…

Что мне делать с этим? Начать надо с себя – надо засунуть свою гордость себе в горло и перестать хвастаться на каждом шагу. Надо быть более сдержанным по отношению к людям – не встревать в чужие диалоги, не просить постоянно помощи, как будто что-то забыл. Надо начинать с себя – и я люблю этим заниматься всю свою жизнь. Каждая фраза, сказанная в ответ, лишь делает мой язык все острее и укрепляет разум. Немногие выдержат такого бунтаря, но может быть, именно это мне и нужно – иметь возможность высказывать свое мнение, чтобы всегда была возможность посмотреть на проблему с другой точки зрения. Психические особенности на то и существуют, что позволяют расширить свой кругозор простым обывателям. Проблема в том, что мои претензии (весьма правильные, по моему личному мнению – на что тут обижаться, если это правда?) не готовы принять, потому что я не понимаю, что на критику можно обидеться. Я сам обижаюсь на некоторые слова, но критика в мой адрес… Я всегда имел это ввиду, и за это – за мою неадекватность и неумение постоять за себя – меня и не любят.

№009. Я мало сплю

Много ли спит человек с РАС? Считается, что у нас тревожный сон – мы даже во сне подвержены постоянной обработке информации, отчего наши сновидения четкие, но мы постоянно просыпаемся разбитыми, сонными. Мы не высыпаемся – для нас сон такое же время работы головного мозга, как и рабочее время. Еще свой отпечаток накладывают таблетки – некоторые препараты из числа нейролептиков и анти психотиков блокируют действие снотворного. Я сам часто проворачивал такой трюк: выпивал пузырек снотворного, и ни в одном глазу. Обычные успокаивающие тоже не действуют – наш стресс возникает не на фоне общей обстановки, а на фоне непринятия собственных эмоций и неумения работать с ними.

Тем не менее я постоянно сплю в одно и то же время и просыпаюсь рано утром свежим и бодрым – мне хватает 5-6 часов на сон, чтобы выспаться. У меня даже был когда-то специальный дневник, куда я записывал свои сновидения. Да, я вижу и помню их некоторое время – но потом они забываются, а картина становится только хуже. Кошмары – постоянная сторона моих сновидений. Когда обычно мужчинам снится кошмар в виде зомби апокалипсиса, я виду кошмары, связанные со своим состоянием. В кошмаре я убиваю свою семью, друзей, родных и близких, крошу полицию и врачей пачками, промываю всем мозги т.н. mind trick-ом, чтобы стереть массовую резню. Хороший сон – если меня при всем этом не повяжут и не убьют. Возможно, когда-нибудь я опубликую сборник моих сновидений, но на это уйдет пара лет…

Я жутко боюсь потерять сознание. Боюсь транквилизаторов и обезболивающих – для меня лишиться чувств равносильно потере себя… И сон для меня – такой же кошмар, как и сами сны. Я тупо боюсь спать, потому что во сне я теряю время на перезагрузку системы, которая не помогает. Возможно, физиологические процессы восстанавливаются, но я без сна чувствую себя таким же, как и проспав целые сутки, – никак. Только окружающим часто бросается в глаза медленная, сбивчивая речь и мешки под глазами. Если кто-то скажет мне, что сон – это полезно, я не смогу до конца ему поверить. Это важно, но возможно, есть способы и получше, чем шесть часов психической боли…

И тем не менее, я обожаю, если запомню необычные и крутые сны – во сне мне приходят невероятные идеи, как например: идеи для новых рассказов и произведений, воспоминания из прошлого, задумки для каких-то действий в реальности, просто крутые истории… Я всерьез подумываю, не найти ли в городе команду сноходцев и начать экспиременты по погружению внутрь себя – говорят, это дорого стоит, но такое хобби действительно помогает жить осознанно. Я летаю во сне, фехтую на световых мечах, могу колдовать в собственном стиле, похожем на околонаучный; мне снится необузданная сила, которая помогает свернуть горы… Это вдохновляет, но просыпаюсь я, как обычно, жутко разбитым, словно не спал часами.

Иногда я позволяю себе разгрузку и не сплю двое суток – за это время я ночью, как правило трачу время на что-то, что разгружает мозг. Занятия в университете, просто игры, музыка иили же что-то еще; я живу ночью так же, как остальные живут днем. Наши окна выходят на восток, и я обожаю встречать в пять утра восход солнца, а ночью в полнолуние я любуюсь восходом Селены, наблюдая за светилами от вечера до утра… Потом, правда, я хожу как сомнамбула – глаза слипаются, хочу свернуться все время калачиком, сплю в неподходящем месте, например в автобусе. Кажется, в Японии это называют инэмури – это красиво, но в РФ такое просто не оценят. Считается, что спать надо ночью, а днем работать до седьмого пота. Возможно, это и так, но знаете ли…