Сутево – дорога в себя

Малыш вздохнул, почесал кудрявые завитки волос, которые от таких манипуляций встали пружинками вверх, напоминая антенны, нахмурил маленькие бровки и начал рассказывать.

– Так говорю жеж, какой ты непонятливый, – рыжеволосик прикрыл пухлыми ладошками глаза и со вздохом продолжил, – Мы жили с мамкой, она слепая. Вдвоём жили всегда, в соседнем городе, я помогал во всем, был нашими с ней глазами. Не смотри, что малыш, все могу: и приготовить, и прибрать, и в магазин за продуктами сбегать, Хотя…– Марсель почесал руку, царапая её ногтями, – Где у вас тут магазины-то? Ну ладно, по ходу дела разберёмся. Сегодня утром мамочка сказала собираться, потому что после завтрака мы поедем к папке. Всю жизнь хотел его, то есть тебя увидеть, обнять, я же не знал, – синие глазенки загорелись счастьем, и малыш уткнулся Джону в большую ладонь ещё крепче. – Я же не знал, что ты живой. Почему? Ну почему ты не приезжал? – Марсель цепко впился взглядом в мужчину и напряженно ждал ответа.

Джон совсем растерялся. Такое с ним случилось впервые. Да, были женщины, которые бесцеремонно вешались и хотели от него детей, но он тщательно уходил от этого, выворачиваясь как мог. Да и не помнил в этой веренице слепых девушек, как не напрягал сейчас свой мозг. Лихорадочно соображая как быть, мужчина мягко высвободился из крепких детских объятий, отошел к окну и срывающимся от волнения голосом спросил:

– А мамка твоя где? Ку-куда делась? – старался взять себя в руки взрослый, но почему-то дрожь не проходила, что было с ним впервые.

– Уехала. Оставила вещи, вон в рюкзаке, – ребёнок показал глазами на толстую поклажу в углу и продолжал,– У неё важные дела, операция на глаза. Поэтому, пока я буду жить здесь, с тобой, а потом, когда она вернётся, мы станем семьёй. Так маманька сказала. И ещё, что ты хороший, обязательно позаботишься обо мне. А я ей верю, она никогда не обманывала. – и малыш деловито подошёл к своему рюкзачку, с усилием поднял, раскрыл заплечный мешок и начал доставать вещи.

Голова Джона шла бешеным кругом от этой непонятной ситуации. В его жизни никогда не было детей, мужчина их не любил, считая пищащими и постоянно требующими внимания комками. И тут просто растерялся, не понимая как быть дальше. На улице резко стемнело и взрослый просто не смог выгнать беспомощного ребёнка, но и не представлял как оставить неизвестного для себя человека, пусть и маленького. Он старательно искал выход из создавшейся ситуации, перебирая мысли в голове.

– Погоди, а родственники у вас есть? Ну там: бабушки, дедушки, тети, дяди, да друзья мамины, например? – схватился Джон за последнюю ниточку.

– Говорю же – не-е-ет! – по слогам произнес ребенок, – Какой ты непонятливый, мы же вдвоём живём. Бабушка Глаша умерла недавно, а больше никого и нет. Вот, теперь ты появился и я этому очень рад! – Марсель снова закопошился в рюкзаке. Затем поднял глаза, вытащил игрушку-вОрона и показал мужчине, – Смотри, это Роберт, мой защитник, всегда рядом. Куда мне вещи свои положить? – синие глаза малыша смотрели прямо в душу, – И почему у тебя тут грязно? Как так жить? Я чистоту люблю, мамка говорит это оплот всему и нужно её поддерживать обязательно, чтобы не погрузиться во тьму, – проговорил псевдо-сын, вздыхая и охая совсем по-взрослому.

Джон моментально включил мыслемешалку в голове и усиленно искал выход из положения. С одной стороны этот ребёнок напрягал, с другой – почему-то казался близким и родным. И Марсель с такой любовью говорил о матери, что в мужчине вспыхнули давно дремавшие чувства и воспоминания. Те, когда он был ещё Женечкой, маленьким нежным и ранимым мальчиком. До того, когда отец вылепил из него Джона. Будто чугунная бронь дала едва видную трещину. Мысль ярким отблеском мелькнула в голове.

– Я только приехал сюда, ещё даже не прибрался. Дел по горло было. А как твою маму зовут, не расслышал? – пытаясь зацепиться хотя бы за имя.

– Марика. Красивое имя, да? И сама мамочка очень красивая. У меня такие же волосы, только глаза твои, так она сказала.

Две пары синих глаз смотрели не отрываясь друг на друга, пытаясь проникнуть и понять глубинные тайны друг друга. Взрослые – в поисках вранья, детские – с восторгом и благоговением от такой приятной и долгожданной встречи.

Глава 9. Куда несёт, туда и несись

Утро встретило Максима плотным белым туманом, который был виден далеко в окне. Мужчина нехотя еле сполз с кровати и пошел в ванную. Пока умывался и чистил зубы, начал внимательно рассматривать себя в круглое зеркало с завитушками. В отражении на него смотрел седовласый мужчина лет тридцати пяти-сорока. Спортивного телосложения и двухметрового роста. Печальные, повидавшие смерть серые глаза, блестели холодными искорками внутренней боли. Уголки губ опустились и словно мрачная улыбка Джокера красовалась на молодом, когда-то добром лице.

Плеснул в лицо холодной водой, отгоняя ненужные мысли. Затем спустился вниз, вошел в кухню, разогрел вчерашний ужин и сел за стол. Без аппетита начал жевать кусок мяса, одновременно тыкая кнопки сотового.

– Вы его нашли? – прослушал ответ, в сердцах бросил вилку, которая жалобно звякнула, поцарапав край тарелки, и недовольно отодвинул недоеденное от себя. Завтракать совсем расхотелось.

– Выпью кофе и пойду, – сказал вслух, включая кофеварку.

Пока напиток готовился, мужчина снова набрал номер. Молча слушал гудки, на двадцатый отключился.

– Да чтоб тебя! Где его носит? – проговорил невидимому собеседнику, сунул сотовый в карман и начал наливать горячий напиток.

Тонкий аромат свежесваренного кофе наполнил кухню и Максим закрыл глаза от наслаждения. В последнее время только этот напиток бодрил его, ставя мозги на место. Мужчина растягивал удовольствие, прихлебывая горячий напиток, снова погружался в прошлое.

С Джоном они были знакомы ещё с детства, вместе росли, так как матери мальчишек дружили. Максим помнил его еще Жекой – вихрастым подростком с широкой доброй улыбкой, грозой округи, но в то же время очень любящим животных, особенно собак. Однажды, Макс нашёл щенка, которого кто-то выбросил на мусорку. И они вместе его выхаживали, попеременно носили еду, грели молоко малышу, пока мама друга не разрешила забрать Боя домой, так назвали собачку. Тогда Женя был самым счастливым. А потом, его мама умерла. И мальчик очень изменился.

Нет, он остался тем же мальчишкой, только детство его ушло. Навсегда. Особенно после того, как отец друга задавил Боя на машине, неправильно паркуясь. А после этого, ещё и избил сына, когда мальчик рыдал на коленях над трупом собаки, называя нытиком и плаксой.

После этого Жека замкнулся. Макс как мог поддерживал его, но что-то умерло в душе одинокого мальчика, он будто замёрз в чувствах и эмоциях, надев стальную броню. Через несколько лет он стал Джоном. Просто однажды поменял имя и решил, что теперь другой человек. А когда его отец серьёзно заболел, просто отправил того в хоспис, умирать. Макс пытался образумить тогда друга, но, увидев яростный и дьявольский огонь в глазах, замолчал.

Через несколько лет, закончив школу, дороги ребят разошлись. Максим пошёл учиться на юриста, а Джон связался со странными людьми и работал на них. Совсем не любил об этом говорить, но зарабатывал хорошие деньги. Вокруг всегда вились какие-то девицы, сколько их было, Макс не успевал считать, а потом попросту уже не обращал внимания на эти смазливые мордашки рядом.

С Лаурой друзья познакомились вместе, шесть лет назад, когда случайно зашли в кафе. Она так лучезарно улыбалась и легко порхала за стойкой, разнося кофе с пирожными, что молодые люди расплылись в улыбках. Даже Джон немного расслабился, и его глубокие синие глаза вспыхнули странными искорками, теми, которые Макс видел и помнил еще в детстве.

Молодые люди вместе начали ухаживать за девушкой, наперекор приглашали её то в кино, то в театр. И первое время дева просто воспринимала их как своих друзей. Пока Джон не свалился с серьезным воспалением лёгких. Лаура же, как настоящая фея-медсестра ухаживала за молодым человеком. И как-то понемногу они сблизились, а потом больше не расставались. Максу было больно это видеть, но он отступил – дружба была важнее. К тому времени мужчина понял, что неравнодушен к девушке, но, видя, как счастлива Лаура, ушел в сторону…

***

Когда раздался звонок телефона, Макс вздрогнул от неожиданности, пролив на себя остатки кофе. Огляделся по сторонам и встряхнул головой, чтобы убрать остатки воспоминаний. Нервно взял сотовый, нажал на кнопки и хрипло проговорил:

– Да. Это я, говорите, – молча слушал оппонента, который говорил по ту сторону телефона. Желваки сильно играли на серьезном лице, а рука резко сжалась в кулак. – Задержите его. Я еду!

Глава 10. Если ты не делаешь выбор, ситуация управляет тобой

– Марика? К-как ты сказал? Марика? – с волнением переспросил Джон, широко округлив глаза, и крепко схватил ребёнка за руки.

– Ну да! Зачем спрашиваешь, ты что не знаешь как мамку нашу зовут? – Марсель удивлённо смотрел, хлопая длинными ресницами. – Пап, мне больно! – малыш попытался освободиться из крепких клешней мужчины, но тот цепко держал ребенка. Наконец, мужчина ослабил хватку и выпустил мальчика, который с опаской отошел в сторону, боязливо оглядываясь на взрослого.

– Нет, конечно знаю. Только она же зрячая, хорошо видит. У твоей мамы такие тёплые карие, словно медовые глаза и очень красивые. Извини, я сделал тебе больно. – мужчина вопросительно смотрел, похрустывая от нетерпения пальцами. – И когда Марика успела потерять зрение? И как? Я же совсем недавно виделся с ней, и она хорошо видела. – мужчина непонимающе смотрел на Марселя и удивленно поднял темные брови вверх.

– Ну ты чего? Совсем что-ли? – ребёнок покрутил у виска и снисходительно продолжил. – Мама с рождения слепая. Бабушка Глаша рассказывала, что у неё должно было две дочки родиться, но одна из них прямо в животе умерла. Врачи это не сразу увидели. А когда поняли, то мамка уже отравлена была той, второй. Не помню как там правильно, короче из-за этой мертвой она и стала слепой. Но мамочка всегда говорила, что за двоих теперь живёт и часто сестру умершую чувствует и видит. Хотя как это видеть может? Смешная она, да? – и мальчик тепло улыбнулся, вспоминая маму. – А ещё, она говорит, что счастье не нужно видеть глазами – важно чувствовать его сердцем. Правда я не понимаю, что это значит. Пока не понимаю.

Мальчик выдохнул и снова отошел, перекладывать вещи. А Джон крепко задумался. То, что Марику мужчина видел как сейчас мальчика, он знал точно. И это была зрячая девушка. Точно! Да Джон бы никогда и не посмотрел на слепую. Ещё инвалидов ему не хватало.

От этих странных мыслей его оторвал Марсель, который громко закричал:

– А я нашёл шкаф. Сюда положу одежку и остальные вещи. Только здесь пыльно. Где у тебя тряпки? Давай убираться будем, что-ли? – заметив, что мужчина погрузился глубоко в мысли, громко загромыхал, шаря по полкам в поисках швабры, и причитающимся старческим голосом продолжил. – Охо-хоюшки, всё сам, всё сам…

Мужчина резко вздрогнул, так и не принял решения по ребёнку. Но, понял, что сегодня уже точно придётся оставить малыша с ночёвкой. А завтра отправится в странный город в поисках матери.

– Ну что, нашёл что-нибудь? – Джон распахнул двери шкафа на кухне, присвистнув. – Ого! Да мы живем! Смотри-ка тут и тушёнка, и картошка, соленья и крупы всякие. – начал доставать стеклянные банки и оглядывать на свет содержимое.

В соседнем отделении нашлись и тряпки с вёдрами. Тут же, словно их и ждала, куцая метла.

– Ну что, ты бери веник и выметай грязь, а я буду протирать все. Не боись, умею. Я всегда дома пыль вытирал, – проговорил Марсель голосом не признающим отрицания. А затем, подтянул съехавшие джинсы, направился к крану, чтобы намочить тряпку.

Джон только хмыкнул, так это было забавно и непривычно – им ещё никто и никогда не командовал, а особенно чужой ребёнок.

Вдвоём они быстро разгребли завалы паутины и все вокруг хоть немного стало напоминать жилой дом. Взрослый мужчина исподтишка наблюдал за малышом и что-то тёплое поднималось в его сердце, то, что раньше никогда не испытывал. Этот мальчуган напоминал его маленького. Ему тоже рано пришлось повзрослеть после смерти матери. Только вот отец никогда не был ему близок. Именно поэтому Джону захотелось обнять Марселя, погладить по рыжей голове, сказать, что всё наладится. Но тут же одернул себя, решив, что завтра найдет родителей и тогда вздохнет с облегчением, а пока просто придется ночевать вместе. Он видел, что мальчик о чем-то говорит сам с собой и позвал малыша ужинать.

Пока они ели тушёнку с хрустящими огурчиками, то внимательно рассматривали друг друга. Каждый думал о своём и молча жевал. Первым опомнился мальчик.

– А почему ты нас бросил? – бесхитростно спросил малыш, прищурив один глаз и ждал ответа.

Джон молчал. У него не было ответа. Но и сказать, что не знал о существовании ребёнка не мог. Взрослый вообще запутался в своих мыслях и не понимал, что думать, делать и чувствовать. Молчание затянулось, а мужчина никак не мог выдавить из себя ни слова. Мальчик отложил ложку в сторону и ожидал ответа. Нахмурился, исподлобья посмотрел на отца и обидчиво проговорил:

– Ну и не надо со мной разговаривать! Ты злой!!! И мамку не любишь! Вот выздоровеет она, станет видеть и мы вместе уйдем отсюда. А ты один останешься! Навсегда! – внезапно вскочил со стула, с ненавистью посмотрел на до сих пор молчащего Джона и, громко хлопнув дверью, вылетел из дома.

Мужчина молчал. И, молча сидел. Сидел и пялился в одну точку. Ещё никогда на него так не смотрели. С такой ненавистью. А эти обиженные синие глаза, такие же как и у него, стояли перед мужчиной. Наконец, опомнился и резко вскочил.

– Марсель! Ты где? Я не знаю, что тебе сказать. Понимаешь…– Джон замолк. На улице было темно, а мальчика нигде не было видно.

Взрослый обежал дом вокруг. Никого не было. Мужчина громко кричал. Тревога нарастала с каждой минутой. Джон понимал, что ребёнок обижен, но боялся, что малыш может заплутать на кладбище или ещё хуже – провалиться в озеро.

– Черт! Черт!! Черт!!! Ну что я, не мог что-ли соврать? Что теперь делать? Где его теперь искать? – мужчина нервно бегал вокруг и громко кричал. Впервые поймал себя на мысли, что беспокоится за кого-то другого, а не за себя в первую очередь.

– Марс! Где же ты! – прокричал он, заламывая руки от страха. – Марсель, выходи, поговорим. Малыш, я все тебе расскажу, давай, иди сюда, хватит уже прятаться.

Тишина и тёмная мгла леса навевала страх на взрослого. Деревья шумели, низко склонялись и шелестели темными листьями. А низкие ветви ели, стоящей у самого дома, опустились на голову, и ветром царапали волосы. Совсем рядом ухнула сова, отчего Джон нервно вздрогнул. Хрустнула сухая ветка и он увидел совсем не того, кого искал.

Глава 11. Никто и ничто не исчезает насовсем, особенно те, кого ты искренне любишь

Джон не мог поверить своим глазам. На минуту зажмурился, снова открыл глаза, но видение не исчезло.

– Этого просто не может быть! – проговорил вслух, округлив удивлённо очи, – Я что, сплю? И к-как? Ты же умер? Я сам тебя похоронил тогда. Наверное у меня глюки от тушенки или огурцы были просрочены. – уговаривал себя мужчина не в силах поверить своим глазам.

Но, когда почувствовал прикосновение холодного носа к руке, вздрогнул и дернулся. Черные глаза с верностью и преданностью смотрели на него. А хвост колечком будто прыгал из стороны в сторону от радости счастливой встречи.

– Бой! Собака моя! Дружище! Ты жив? Этого не может быть! Как? Ну как, это же невозможно? – Джон участливо заглядывал в глаза радостному псу, который прыгал около мужчины и лизал его повисшие плетьми руки.

И только ощутив жаркое дыхание на ладонях, присел и начал жадно обнимать пса. Горячий шершавый язык начал путешествовать по лицу своего хозяина и Джон понял, что пёс из детства живой, рядом с ним. Как это произошло он непонимал, да и не хотел знать и думать об этом. Волна детского счастья и обожания затопила его с лихвой от головы до самых кончиков пальцев на ногах.

Его пёс жив! Его самый лучший друг детства рядом и любит его! Остальное не важно. Слезы счастья невольно выступили на глазах, и Джон сильнее закопался лицом в знакомую грубую чёрную шерсть, ощущая всем телом странное дрожание собаки.

– Бой, что с тобой, мальчик? Кто тебя напугал? – отодвинувшись от пса, напряженно вглядывался в глубь леса.

Тёмные деревья будто переплелись тонкими ветвями, а колючие иголки елей топорщились в разные стороны и казались черными. Тишина и безмолвие ночного леса страшила. Джон поежился. Но все же решил узнать, что там, куда смотрела собака. Сделав робкий шаг вперёд, на дрожащих ногах, почувствовал напряжение. Но, решив, что не один, крадучись направился дальше. Бой неотступно следовал за хозяином. Шаг за шагом, шаг за шагом. На лес мягко опустилось странное голубоватое свечение, но Джон уже успокоился, чувствуя рядом поддержку и тихое дыхание друга.

Каким образом он оказался на кладбище, мужчина не помнил. Вроде просто зашёл за деревья у дома и знал, что там дорога к озеру. Но перед ним было старинное захоронение. Каменные монументы смотрели пустыми глазницами и Джон будто ощутил кожей чье-то присутствие. Медленно шёл вдоль могил одному ему знакомой дорогой. Бой семенил рядом, тихо поскуливая. Наконец мужчина остановился. Среди черных крестов и треснувших могил одна сильно выделялась. Просто знал – ему нужно туда. Подойдя ближе, Джон ахнул. Надгробие было до боли знакомо, он сам его выбирал и заказывал. С любовью и вниманием эти белоснежные крылья ангела были распахнуты миру.

– Этого не может быть! Как? Зачем и почему? – закричал мужчина на весь лес и эхо разнесло его голос далеко, отражаясь и снова и снова повторялись эти слова. – Как? Как? Как? Может! Может!! Может!!!

Мужчина с леденящим ужасом смотрел на белоснежного ангела и фотографию, с которой на Джона смотрела улыбающаяся девушка с медовыми глазами и рыжими вьющимися волосами.

– Эт-т-то не Лаура! – выдохнул наконец, вытирая капельки пота со лба. – Это Марика! Нет! Этого не может быть! Я же видел ее! Она живая! Живая! – дрожащими пальцами провел по фотографии, проверяя не снится ли ему это. – Но почему здесь памятник Лауры? Ничего не понимаю!!! Почему? Ее же нет, она умерла больше года назад. Что же это?

Холодный камень, который стоял здесь много лет, а может быть десятков лет, говорил о глубокой старости и запущенности. У края фотографии откололся кусок, а дикий плющ обвил ноги ангела так, что их не было видно в зеленых колючих листьях. Бой заскулил, призывая внимание хозяина. Но Джон словно окаменел и пытался понять, что все это значит. Мысли волнами накатывали в голове, ноДжон словно барахтался в вязком киселе непонимания и страха.

Где-то недалеко раздались громкие взмахи крыльев птицы, а затем странный нечеловеческий крик. Пёс навострился и устремился на шум, быстро сверкая пятками. Напрасно Джон звал друга, тот словно пропал. А белый ангел с надгробия мертвыми глазами Марики печально смотрел на мужчину. Шорох крыльев приблизился вплотную и Джон увидел чёрного ворона, который опустился на могилу. Блестящие горошины глаз с тяжелым напряжением смотрели прямо в душу, что стало очень страшно. Птица каркнула, наклонила голову и поднялась в воздух. От неё отделилось чёрное перо с голубыми прожилками и мужчина упал навзничь.

Глава 12. Смерть постичь невозможно, но можно ее принять

Максим несся на машине на огромной скорости и постоянно смотрел в сотовый телефон, отсчитывая минуты.

– Только бы успеть! Только бы не опоздать! – твердил он вслух.

На перекрестке, когда загорелся красный свет, остановился на последней минуте, и напряженно тарабанил по рулю, ожидая разрешающий сигнал светофора. Макс посмотрел в зеркало сбоку и вздрогнул. Темные волосы, как у Лауры отражались в стекле. Голова повернулась и он увидел девушку. Чужую. – Фух. Привидится же. – придерживал часто колотящееся сердце.

Наконец, загорелся зеленый и машина резко рванула по дороге. Максим не помнил как добрался до офиса и бегом влетел на восьмой этаж по лестницам. Запыхавшись, с силой распахнул дверь и увидел секретаршу.

– Максим Леонидович, он в кабинете. Чтобы задержать, пришлось налить вашего коньяку, простите. – девушка извиняющимся тоном пыталась оправдаться и потупила взор, не забыв при этом быстро моргать длинными ресницами, склоняя голову набок, чтобы был лучше виден нежный румянец.

Но вошедший даже не посмотрел на смазливую мордашку секретарши, а просто молча устремился в кабинет.

На кожаном белом диване, развалившись, сидел лысый мужчина в очках. Круглый живот выпирал так, что казалось вот-вот окажется на его столе среди бумаг. Счастливая улыбка озаряла пьяненькое лицо. Макс посмотрел на круглую бутылку на столе и покачал головой. Та была практически пустая.

– О, Ма-ма-макси-им! Прив-е-ет, босс! – пропел очкастый и попытался встать, протягивая руку для пожатия. Но покачнулся и снова упал на диван.

– Здравствуй, Семен. Извини, что пришлось тебя немного задержать. Но мне срочно нужно знать, где Джон? – он нахмурился, глубокая складка пролегла между бровей. И Макс вопросительно смотрел на свое отражение в очках.

Пузатик снова попытался встать, но только махнул рукой, понимая, что это, казалось бы простое действие, ему сейчас не осилить.

– Я не знаю. Поверь, я честно за ним следил, старался чтобы меня не было заметно, но Джон словно исчез, испарился. Как мыльный пузырь лопнул в самое неподходящее время, – Семён развёл руками и глупо улыбался, тщетно пытаясь заручиться поддержкой босса. Но понял, что тот негодует, снял очки, прищурил подслеповатые глаза, протёр стекла о рубашку и снова водрузил окуляры на нос.

Максим разозлился, последняя ниточка, которая держала его с Джоном, натянулась и резко порвалась. Где его теперь искать никто не знал. Семён был крутым спецом в розыске, хоть и любил приложиться к спиртному, но почти все его дела были раскрыты. Именно поэтому Макс и обратился к этому спецу, в надежде, что тот отыщет друга детства после побега. Что теперь делать никтоне знал. Он судорожно перебирал мысли в голове, пытаясь найти выход, но перед ним была пустота.

– Кстати, вот ещё что,– Семен пытался привлечь внимание.– Я тут нашёл интересную тетрадку. Пре-любо-пы-тней-шую,– произнес он по слогам и улыбнулся, когда ему это удалось. – Похоже это дневники Лауры. Там и фото есть. Слушай, а я и не знал, что вы с Джоном так давно знакомы. Почему ты это скрыл? – он вопросительно смотрел поверх очков. – Нет, конечно давно было понятно, что тут твой личный интерес, а не только деньги, но как-то это не хорошо получилось, как считаешь?

Максим, слушавший в пол уха вздрогнул, услышав имя Лауры, и вцепился взглядом в Семена.

– Где она? Тетрадь! Почему сразу об этом мне не сказал и не сообщил? Я же просил, извещать обо всем! Давай скорее, я жду!

Безапелляционный тон говорил сам за себя и очкарик только вздохнул. Распахнул широкий пиджак, начал рыться во внутреннем кармане. Наконец нащупал то, что нужно и с победным кличем достал скрученную в трубочку тоненькую розовую тетрадку. Молча протянул, ожидая похвалы, но, понял, что зря. Затем удрученно посмотрел на бутылку на столе и пока работодатель внимательно пробегал содержимое тетрадки глазами, налил остатки коньяка, залпом выпил, не поморщившись. Радостно крякнул от удовольствия и проговорил:

– Наверное пора откланяться. Если что, звони – чем смогу, помогу. – и шатаясь, заплетающимися шагами направился к двери.

Максим не слышал его, полностью погрузившись в такой красивый и знакомый до боли почерк. Быстро переворачивая страницы, заметил фотографию. Будто состаренную, черно-белую. В центре которой стояла Лаура, такая счастливая, улыбающаяся, ее разметавшиеся волосы сверкали в лучах уходящего солнца, что казалось, словно само светило воплотилось в молодую счастливую девушку. С обеих сторон верные поклонники. «Максик и Джонни, мои любимые мальчики» – значилось на обороте. Против каждого из молодых людей стоял знак вопроса и сердечко, выведенное круглым девичьим почерком. Именно сейчас, держа это фото в руках, принял факт того, что Лаура больше никогда не вернется. Фото было сделано шесть лет назад, когда они все только познакомились.

– Что это значит? Что за вопросы на каждом из нас? – терялся в догадках Максим, приступая к прочтению дневника.

Глава 13. Память души

– Ну что, как продвигаются дела с нашей подопечной Душой? – Старец вопросительно поднял вверх одну бровь, осматривая сидящих за столом.